Тема 2. История формирования социально-психологических идей

Тема 2. История формирования социально-психологических идей

Становление и развитие зарубежной социальной психологии

Историческое развитие социально-психологических идей происходило в течение длительного времени.

1. Развитие социальной психологии в VI в. до н. э. — середине XIX в. В нашей стране и за рубежом родоначальниками социально-психологических идей счита­ют древнегреческих философов, что не вполне соответствует истине, поскольку при этом забывают о школе древнекитайских ученых, которая возникла раньше — в VI-V вв. до н. э. Ее представители делали выводы, поражавшие своей глубиной и содержательностью. Так, по мнению Суньцзы (конец VI — начало V в. до н. э.), самой главной социальной ценностью людей должна быть четкая направленность их общественной жизни (пути). Согласно точке зрения другого древнекитайского мыслите­ля, Уцзы (IV в. до н.э.), особые требования должны предъявляться и к правите­лю. Древнекитайские философы оставили после себя очень много замечаний относительно того, как правильно оценивать настроения людских масс, что надо делать для эффективного управления ими, как строить и регулировать взаимоот­ношения в обществе и т.д.

Впоследствии древнегреческие ученые Платон (427-347 гг. до н. э.), Аристо­тель (284-322 гг. до н. э.) и другие более подробно описали некоторые социально-психологические характеристики личности, установили определенные психоло­гические закономерности социального поведения людей, выявили мотивы их по­ведения и объединения в группы и т. д.

Таким образом, в древности китайские и греческие ученые своими исследова­ниями положили начало зарождению социально-психологической мысли. А уже в Средние века представители европейской науки стали уделять особое внимание изучению социально-психологических закономерностей развития общества и от­ношений в нем между представителями различных социальных групп.

Итальянский общественный деятель, философ и историк Николо Макиавелли (1469-1527) в двух основных произведениях «Размышления о первой декаде Ти­та Ливия» (1520) и «Государь» (1532) уже более четко очерчивает концепцию ана­лиза форм управления людьми. В «Государе» основное внимание уделяется ана­лизу процесса завоевания и удержания власти в различных государствах. В нем мы находим множество социально-психологических зарисовок и обобщений.

Макиавелли полагал, что когда-то воспетые его предшественниками возвы­шенные чувства — любовь, дружба, преданность, благородство, благодарность — могут продаваться и покупаться, как любые другие вещи. Человек, особенно пра­витель, должен отдавать себе отчет в этом, а также помнить, что люди ценят иму­щество, деньги, богатство и уважают прежде всего силу, которая внушает им страх. Он советует правителям не бояться прослыть скупыми, ибо, когда люди увидят, что благодаря бережливости в государстве на все хватает доходов, они сочтут сво­их правителей щедрыми. Если государь, писал Макиавелли, желает удержать в повиновении подданных, он не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит большее милосердие, чем те, кто при из­бытке его потворствует беспорядку, ибо от беспорядка, который порождает грабе­жи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица.

Приблизительно такой же точки зрения на природу социально-психологиче­ских качеств людей придерживался и английский философ Т. Гоббс (1588-1679), полагавший, что люди в силу своей натуры проявляют главным образом враждеб­ность по отношению друг к другу и «борьба всех против всех» является естествен­ной для жизни в обществе. Однако идеи Гоббса подверглись с течением времени дальнейшей переработке.

Так, положение о том, что человек старается находить удовольствия и избегать страдания стал развивать английский ученый И. Бентам (1748-1832). Главным принципом поведения он считал оценку всех явлений с учетом их полезности как для отдельного индивида, так и для большого числа людей. Удовлетворение част­ных интересов рассматривалось как средство достижения «наибольшего счастья» для людей. Таким образом, общественные интересы понимались как совокупность интересов индивидуальных.

Французский просветитель Ш. Монтескье (1689-1755), рассматривая соци­альную и политическую реальность как нечто целое, ввел в научный оборот поня­тия «социальная система» и «социальная структура», сопроводив их конкретным социально-психологическим характеристикам. Кроме того, он впервые обосновал необходимость отказа от априорного мышления в пользу наблюдения за значи­мыми явлениями и фактами социальной действительности. Монтескье подчерки­вал, что исследователь, занимающийся изучением социальной реальности, дол­жен констатировать факты, а не делать социально-психологические оценки. «На­до говорить о том, что есть, а не о том, что должно быть», — считал он.

Бурное развитие философии, возникновение на ее основе социологии, станов­ление психологии как самостоятельной науки в целом привели в начале XIX в. к необходимости изучения массовидных социально-психологических явлений, общества в целом.

2. Социологические концепции 19 века. Французский социальный историк А. Толквиль (1805-1859) в своей работе «Демократия в Америке» дал, в частности, довольно полный анализ американско­го общества и происходивших в нем социально-психологических процессов, а так­же факторов, приведших к упадку власти аристократии и роли экономического развития в социальной централизации американского общества.

К. Сен-Симон (1760-1825) разработал в свою очередь «социальную физиоло­гию». Ш. Фурье (1772-1837) и П. Прудон (1809-1865) рекомендовали вскрывать все новые противоречия, лежащие в основе социальной гармонии, «принципов притяжения» людей в обществе.

К. Маркс (1818-1883), соединив диалектическую немецкую философию исто­рии Г. В. Ф. Гегеля, английскую политическую экономию А. Смита и французский утопический социализм Сен-Симона и Фурье, написал «Капитал», в котором предложил научное объяснение социальной действительности и различных фено­менов, ее составляющих.

Ф. Энгельс (1820-1895), совместно с К. Марксом написавший «Святое семей­ство», «Немецкую идеологию» и другие работы, показал на практике, как необхо­димо делать закономерные выводы в области социальной и политической психо­логии.

В этот же период начало исследовать многие социально-психологические про­блемы языкознание: языковое общение и взаимодействие народов, связь языка с различными компонентами национальной психологии. Другие науки — антро­пология, этнография и археология — также обратились к изучению социально-психологических феноменов. Английский антрополог Э. Тейлор завершил работы о первобытной культуре. Американский этнограф и археолог Л. Морган исследо­вал социальную жизнь и быт индейцев. Французский социолог Л. Леви-Брюль изучил особенности мышления первобытного человека.

Во всех этих исследованиях требовались уже собственно психологические зна­ния, а также соответствующая им интерпретация фактов. Только психологи могли это сделать. Вот почему наступило время (середина XIX в.) выделения социаль­ной психологии в самостоятельную отрасль знаний. Однако для этого должны были быть созданы определенные методологические предпосылки, которыми и стали три социально-психологические теории.

Основателями первой теории — психологии народов — стали М. Лацарус (1824-1903), X. Штейнталь (1823-1899) и В. Вундт (1823-1920).

В 1869 г. М. Лацарус вместе с немецким философом и языковедом X. Штейнталем основал журнал «Психология народов и языкознание». В программной статье его первого номера «Вводные рассуждения о психологии народов» ими была пред­ложена идея о том, что представители конкретных этнических общностей являют­ся носителями «духа целого» — психологии своего народа. Последний выступает движущей силой исторического развития, а результаты его жизни и деятельности находят выражение в языке, мифах, обычаях, нравах, религии и искусстве.

Немного позже немецкий психолог В. Вундт, обобщив существовавшие на тот период взгляды на предмет психологии как науки о душе, сначала сформулировал и развил положение о существовании не только индивидуального, но и общест­венного сознания, т. е. психологии больших социальных общностей. По его мне­нию, психологическая наука, помимо экспериментального изучения внутренних состояний отдельного человека, должна разрабатывать законы социальной психо­логии, под которой он подразумевал «психологию народов». Вундт также предло­жил и программу эмпирических исследований общественной психологии людей.

Вторая теория получила название психологии масс. Ее основателями были Г. Тард (1843-1930), С. Сигиле (1868-1913) и Г. Лебон (1841-1930).

Г. Тард делил общество на элиту и массы. Элиту, по его мнению, отличает склонность к творчеству и неспособность к подражанию. Массы же, наоборот, способны лишь к подражанию и не склонны к творчеству. Поэтому массы, словно дети отцу, подражают и подчиняются элите, вождям. Общество своим развитием, прогрессом обязано именно вождям. Они, т. е. выдающиеся личности, порождают прогрессивные идеи, совершают открытия, внедряют новые идеи в массы. Разви­ваясь сами, они подтягивают до своего уровня остальную часть общества, которая им безоговорочно подражает и, следовательно, подчиняется.

С. Сигиле в работе «Преступная толпа» (1895) обратил внимание исследовате­лей на утрату людьми в массе чувства личной ответственности и способности к рациональному поведению, что в определенных условиях приводит к превраще­нию ее в криминальное сообщество.

Г. Лебон в своих главных произведениях «Психология народов и масс» (1896), «Психология социализма» (1908), «Психология революции» (1895) сформулиро­вал положения, которые служили в то время основой для осмысления поведения людей в социальных общностях.

Лебон исходил из того, что общественная психика проявляется двояко. Она имеет верхний уровень, представленный сознанием, разумом, интеллектом, под влиянием которых люди действуют в обыденной, повседневной жизни, и ниж­ний — включающий инстинкты, страсти, чувства, верования, обычаи и т. д., кото­рые находят выражение в религии, политике, морали, симпатиях и антипатиях, привязанностях людей. Нижний, бессознательный, уровень психики формирует­ся, по мнению Лебона, на протяжении многих и многих поколений, так что корни его уходят в историческое прошлое человечества. Он абсолютно одинаков у всех людей, принадлежащих к одной культуре.

Позднее эту идею позаимствовал Карл Густав Юнг, назвавший этот уровень «коллективным бессознательным». Лебон же считал его «коллективной душой», которая является причиной возникновения такого феномена, как масса, толпа (или группа). По его мнению, собираясь вместе, люди регрессивно возвращаются к своему доиндивидуальному, первобытному, состоянию, когда еще не существо­вало «Я-сознания», но была группа — семья, род, племя — носители «Мы-сознания». В массе или толпе интеллект людей, ее образующих, резко идет на убыль, вследствие чего исчезают индивидуальные различия.

«В толпе, — писал Лебон, — верх берет "низ", т. е. бессознательное, и люди ста­новятся одинаковыми, стереотипными в своих чувствах, мыслях, верованиях, а значит, и в поступках. Когда интеллект утрачивается, коллективная душа выхо­дит на первый план и делает всех людей одинаковыми, т. е. массой. Поэтому толпа не может быть интеллектуальной... в ней происходит накопление глупости, а не ума».

Значительный вклад в развитие научных представлений о психологии масс внес и 3. Фрейд, который всегда подчеркивал, что необходимо не только изучать различные проявления массовой психики, но и стремиться понять психические механизмы, лежащие в основе ее функционирования.

Основателем третьей теории — инстинктов социального поведения — был анг­лийский социальный психолог В. Макдугалл (1871-1938), считавший, что дви­жущими силами, которым подчиняется поведение человека, являются инстинк­ты, названные впоследствии склонностями, стремлениями.

По его мнению, они представляют собой психофизиологические образования (наследственно определенные каналы для разрядки нервной энергии человека) и состоят: из афферентной (рецептивной) части, ответственной за восприятие воздействий окружающей действительности; центральной части, благодаря кото­рой люди испытывают специфическое эмоциональное возбуждение при воспри­ятии внешних воздействий, и эфферентной (двигательной) части, которая обу­словливает характер наших реакций на влияние внешней среды. Макдугалл описал около десятка таких инстинктов, обращаясь впоследствии к ним снова и снова, часто изменяя их названия и объединяя в пары по происхожде­нию — инстинкты борьбы и гнева, инстинкты бегства и чувства самосохранения; инстинкты приобретения и чувства собственности; стадный инстинкт и чувство групповой принадлежности и др..

3.Предпосылки выделения социальной психологии в самостоятельную науку.

Развитие социальной психологии в XX в. В конце второй половины XIX — на­чале XX в. значительно возрос интерес к социально-психологическим знаниям как таковым во многих странах (Германии, Франции, Англии, Италии, США и России). Начинается активная разработка методологических и теоретических основ социальной психологии как самостоятельной научной отрасли знаний. В 1908 г. В. Макдугалл и Э. Росс публикуют первые научные работы, посвящен­ные собственно предмету социальной психологии. На разработку ее со­держания перенацеливаются усилия представителей основных школ психологической науки на Западе: сначала бихевиоризма, гештальт-психологии, а потом психоанализа, когнитивизма и интеракционизма.

Бихевиоризм ориентировал исследователей на изучение не собственно обще­ственного сознания людей, а различных форм их поведения, понимаемых как со­вокупность реакций людей на стимулы внешней среды. В 30-е гг. XX в. ему на сме­ну пришла необихевиористская теория («смягченный» бихевиоризм), связанная в первую очередь с именами американских психологов Э. Толмена и К. Халла, ко­торые включили в формулу «S — R» так называемые промежуточные переменные (навык, потенциал возбуждения и торможения — К. Халл; намерение, ожидание, знание — Э. Толмен). Предпринятая впоследствии сначала Б. Скиннером, а затем Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой попытка применить новую концепцию «оперантного обусловливания» для объяснения и формирования социального по­ведения привела к созданию теории социального бихевиоризма.

Бихевиоризм предпочитает не иметь дело с такими социально-психологиче­скими явлениями и процессами, какими являются познание, мышление и чувства людей. Он считает их слишком неопределенными и совершенно незначимыми при рассмотрении поведения.

В рамках бихевиоризма был разработан и осмыслен ряд продуктивных идей и проблем: социальной агрессии и ее возможных детерминант, путей и методов со­циального научения, технологий межличностного взаимодействия и опосреду­ющих его факторов, была создана своя социально-психологическая практика ак­тивного обучения и групповой психотерапии.

Гештальтпсихология считала, что люди мыслят целостными образами (геш-тальтами), которые не являются суммами элементарных единиц, например, ощу­щений, восприятий и т. д. Именно поэтому, по мнению ее представителей, психику нельзя разложить на отдельные элементы. Восприятие окружающего мира осуще­ствляется вследствие естественного врожденного стремления человеческого со­знания к простым, замкнутым, симметричным, целостным формам.

В противовес бихевиоризму гештальтпсихологи старались объяснить социаль­ное поведение с помощью описания процесса познания человека. В ходе этого по­знания его впечатления о мире трансформируются в систему закономерных обра­зов, на основе которых складываются различные идеи, убеждения, ожидания и установки, определяющие в конечном итоге действия и поступки людей. Предста­вители этого направления Э. Гуссерль, К. Левин, Т. Ньюком и другие оказали большое влияние на развитие социальной психологии, разъясняя важность рас­смотрения людей в перспективе социальной ситуации и истолкования их соци­ального окружения.

Когнитивизм (социальный) оформился в самостоятельное направление как результат критического переосмысления бихевиоризма, и его теоретические мо­дели были основаны на изучении различных когнитивных процессов, формиру­ющих социальные реакции человека. «Впечатления индивида о мире организуют­ся в некоторые связные интерпретации, в результате чего образуются различные идеи, верования, ожидания, аттитюды, которые и выступают регуляторами соци­ального поведения»,— утверждали его представители. Главным же моти­вирующим фактором такого поведения они считали потребность в установлении соответствия и сбалансированности его когнитивной структуры, которые объяс­нялись в рамках теории сбалансированных структур Ф. Хайдера, теории коммуникативных актов Т. Ньюкома, теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера и теории конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума.

В целом социальный когнитивизм стремится изучать то, как люди думают о са­мих себе и социальном мире, в частности, как люди отбирают, интерпретируют, за­поминают и используют социальную информацию.

Гуманистическая психология уделяла преимущественное внимание исследо­ванию проблем самореализации и самоутверждения людей, осознанию смысла жизни, проблем достижения успеха и т. д. Ведущие ее представители Г. Олпорт, А. Маслоу, К. Роджерс способствовали привнесению в западную социальную пси­хологию реалистической мудрости, жизненности специальных исследований, ори­ентированных на помощь людям.

Интеракционизм сводил социально-психологические явления и процессы к межличностному взаимодействию, усматривая в нем источник объяснения сущ­ности, происхождения и динамики этих феноменов. Его главные положения вы­ражались в следующем: становление личности происходит в ситуациях общения и взаимодействия людей друг с другом, которые должны пониматься как системы взаимно ориентированных акций и реакций, развернутых во времени; состояние общества, общественные отношения и личность являются не чем иным, как про­дуктом коммуникации между людьми, результатом их приспособления друг к другу. Разработанные в рамках этого направления ролевые теории (Э. Гофман, Р. Линтон, Т. Сарбин и др.) и теории референтной группы (Г. Келли, Р. Мертон, Т. Ньюком, М. Шериф) сыграли большую роль в развитии социально-психологи­ческих исследований за рубежом.

Социально-психологическими исследованиями занимался и 3. Фрейд (1856— 1939), который пришел к выводу, что, изучая с позиций психоанализа обществен­ную жизнь и политическую деятельность, необходимо воспринимать личность более реалистично, как целостный организм, многие действия, поступки, пове­дение которого обусловлены социальными причинами, зная которые можно со­ставить ее социально-психологический (психоаналитический) портрет. Вместе с американским дипломатом У. Буллиттом 3. Фрейд предпринял первую попытку такого рода, написав биографию президента Вудро Вильсона [319].

Задача авторов состояла в том, чтобы выявить мотивы политической и соци­альной активности этого выдающегося американца, не лежащие на поверхности, скрытые не только от наблюдателей со стороны, но от самого этого человека, быв­шего весьма любопытной фигурой, незаурядной личностью, явно опережавшей свое время. И 3. Фрейд сделал вывод, что ораторское искусство, риторика — это как бы внутренняя психологическая доминанта Вильсона, всегда настраивающая его на определенное политическое и социальное поведение. Однако сам Вильсон, да и многие другие общественные деятели подобного масштаба, большинство своих поступков и действий не могли адекватно объяснить.

Исследование 3. Фрейда стало первым среди работ, посвященных психобио­графическому описанию личности политических лидеров. За рубежом были достигнуты результаты, позволяющие приходить к определенным социально-пси­хологическим выводам. Это направление в окончательном итоге трансформиро­валось в 1957 г. в новую отрасль знаний, условно названную психоисторией, занимающуюся моделированием прошлого и будущего на основе социально-пси­хологического анализа исторического опыта жизни и деятельности выдающихся общественных деятелей. В частности, всесторонне были исследованы эпохи прав­ления, социально-психологическое и политическое поведение таких известных личностей, как Бисмарк (О. Пфланзе, 1972), Ленин и Сталин (Д. Кеннон, 1961), Гитлер (Э. Эриксон, 1942,1950; Р. Лоенберг, 1975), Мао Цзэдун (Р. Лифтон, 1968), М. Ганди (Э. Эриксон, 1969), Т. Герцль (Р. Лоенберг, 1975) и др., что позволило правильно понять социально-психологическую атмосферу многих политических эпох, роль и значение социальных факторов в формировании социально-психоло­гических характеристик личности политических лидеров, доминировавших в то время.

Важным событием для социальной психологии стало появление крупного ис­следования американца У. Томаса и поляка (работавшего в основном в США) Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», состоявшей из пяти томов, выходивших в свет с 1918 по 1920 г. в США. Это было исследование, посвя­щенное психологической адаптации к новым условиям жизни польских крестьян, эмигрировавших в Америку. Ученые обнаружили сильное влияние своей этниче­ской группы на поведение и установки ее членов. Благодаря этой работе понятие социальной установки вошло в научный арсенал зарубежной со­циальной психологии.

Огромный импульс развитию социально-психологических исследований и при­менению их результатов на практике придавали войны и военные конфликты, ко­торыми изобиловал XX в. и которые оказывали огромное влияние на жизнь и со­циальное благополучие всех людей на земном шаре.

И это не случайно, так как в их ходе особенно остро встают вопросы, связанные с предотвращением и профилактикой отрицательных социально-психологи­ческие явлений и процессов (страх, паника, снижение сплоченности населения и военнослужащих в группах, социальная дезорганизация и дезинтеграция, со­циальные конфликты и т. д.), затрагивающих все стороны жизни и деятельности людей.

По заданию военных ведомств многих зарубежных государств было проведено большое количество социально-психологических исследований, охвативших ши­рокий круг проблем изучения: лидерства, морального состояния войск, природы паники, первичных воинских коллективов, отношений между представителями различных государств в военное время, функционирования слухов, психологи­ческого воздействия на противника и ряд других проблем «психологической войны».

В 20-30-е гг. XX в. Началось изучение социально-психологических феноменов и их роли в общественной жизни людей, их взаимодействии и межличностных отношениях. Некоторые из них, например, понятие социального архетипа и кол­лективного бессознательного, заимствованные из концепции бессознательного К. Юнга, согласно которой опыт филогенетического и социального развития че­ловека передается по наследству с помощью архетипов, т. е. всеобщих, априорных схем поведения, как бы хранящихся в подсознательной сфере социальной психики представителей определенных общностей, постоянно воспроизводятся, усваи­ваются людьми и наполняются в результате их деятельности конкретным содер­жанием, не выдержали испытания временем.

Другие, как, например, явление социального когнитивного диссонанса (от лат. cognitio — знание + dissonans — разнозвучный), т. е. состояние психического дис­комфорта, вызванное одновременным наличием в психике человека, включенного в конкретную группу, противоречивых, логически несовместимых представлений, взглядов, взаимоисключающих потребностей, мотивов совместной деятельности, которые приводят порой к межличностным конфликтам (скажем, идея честного служения общим интересам группы, сочетающаяся с желанием и намерением обо­гатиться за счет ее, часто существует благодаря проявлению социально-психоло­гических защитных механизмов), стали аксиомой для осмысления поступков лю­дей в общностях.

4. Начало экспериментального развития социальной психологии в США нач. 20 века.

Социальная психология в это время превращается в сугубо эксперименталь­ную науку, занимающуюся прикладными исследованиями, разрабатывающую специфические методики изучения социально-психологических феноменов.

Например, лингвистики. Так, профессор Амстердамского университета Ван Дейк исходил из того, что в основе понимания текста, рассказа лежат ситуацион­ные модели, сущностью которых являются не абстрактные стереотипные знания, а результат воздействия реальной ситуации из социального опыта слушающего и говорящего. Из этих реальных ситуаций строятся схемы моделей, состоящие из ограниченного числа категорий, находящихся в определенной последовательно­сти и взаимозависимости. Когда кто-либо слушает или старается понять текст (рассказ), интерпретируя его для себя, он тем самым актуализирует определен­ную социальную схему, наполняя ее конкретной информацией.

Модель, согласно Ван Дейку, есть когнитивный аналог ситуации, она не оста­ется неизменной на протяжении жизни. Из каждой новой ситуации, через кото­рую человек проходит, он извлекает уже иную информацию о мире, которая ак­кумулируется в памяти в идеальных образах-моделях, постоянно наполняя их новым содержанием. Типовая модель лежит в основе любого текста, рассказа пред­ставителей той или иной общности, социальный опыт которых и необходимо ана­лизировать.

Или другой пример — выработка методик изучения психологических и куль­турных особенностей людей, осуществлявшегося параллельно в нескольких груп­пах испытуемых, относящихся к различным социумам, в 1901-1905 гг. американ­ским ученым К. Риверсом. Он экспериментально доказал, что жители острова Мэррей и индейцы племени тода в меньшей степени подвержены иллюзиям, чем европейцы.

Это исследование, обратившее на себя внимание многих ученых, стимулирова­ло появление множества аналогичных работ по изучению самых разнообразных психологических феноменов. Общей для всех этих работ является только исход­ная схема построения, когда в зависимости от целей исследования (изучения по­знавательных процессов, личностных характеристик, культурных особенностей) подбиралась какая-либо методика из существующего психологического арсенала, адекватная поставленным задачам и применяемая при сравнительном исследова­нии социальных групп.

Несмотря на кажущуюся простоту, доступность и легкость проведения экспе­римента, на практике встретились серьезные трудности. Во-первых, перед психо­логами постоянно вставал вопрос о валидности методик, достоверности сравне­ния полученных результатов, поскольку каждая из методик создается в опреде­ленной стране и предназначена для исследования специфических для данного социума культурных и психологических явлений. Поэтому все методики должны быть адаптированы к особенностям конкретной группы. Во-вторых, необходимо было вырабатывать специальные процедуры эксперимента для конкретных общ­ностей, поскольку оказалось, что отношение к ним у представителей других со­циумов неодинаково. В-третьих, всегда возникал вопрос, сможет ли исследова­тель объективно и беспристрастно сопоставлять особенности «своей» культуры и «чужой» или же он имеет право изучать только те социальные группы, к которым сам не принадлежит. Однако, несмотря на определенные ограничения, разраба­тываемые методики дают принципиально новые результаты за счет выхода иссле­дования за пределы одной общности. К середине нашего столетия в западной со­циальной психологии сформировалась самостоятельная отрасль знаний — этно­психология, которая выступала в качестве междисциплинарной науки, включала в себя элементы психологии, психиатрии, социологии, антропологии и этногра­фии, что наложило отпечаток на способы анализа и интерпретации эмпирических данных.

Постепенно научные взгляды зарубежных этнопсихологов оформились в строй­ную теорию, основные положения которой сводились к понятию «базовой лично­сти», под которой понимался некий средний психологический тип, преобладаю­щий в каждом данном обществе и составляющий, по мнению зарубежных этно­психологов, его базу. Поэтому, как считали они, вполне законно переносить данные психологического изучения личности на общество в целом.

Этнопсихология на Западе в это время внесла много ценного в изучение на­ционального характера народов Австралии и Океании, Дальнего и Ближнего Востока. В 50-60-е гг. XX в. многие ученые-этнопсихологи стали отходить от концепции «базовой» личности. На смену ей пришла теория «модальной лично­сти». Последняя лишь в абстрактно общем виде выражает главные характеристи­ки психологии, присущие тому или иному народу.

На основе этой теоретической модели в 70-80-е гг. были проведены широкие специальные исследования. В ходе их применялись адаптированные к националь­ной специфике новейшие достижения в области тестовых, психодиагностических, аппаратурных и других методик, в результате чего на сегодняшний день имеется достаточно много данных о специфических чертах национальной психологии многих народов мира.

В последние годы этнопсихологические исследования на Западе приняли фор­му кросскультурного изучения представителей различных национальных общно­стей в процессе их общения, взаимодействия и взаимоотношений.

К концу 1970-х гг. из социальной психологии выделилась политическая психо­логия. В настоящее время политическая психология на Западе — многогранная, имеющая широкую исследовательскую и теоретическую базу, чрезвычайно продуктивная отрасль знаний.

Главенствующим направлением в развитии зарубежной социальной психо­логии в тот период было изучение малой группы.

Исследование ее проходило в три этапа. На первом из них, до 1950-х гг., ученые пытались ответить на вопросы, которые относятся к категории здравого смысла: каковы структура этой группы и отношения людей, ее составляющих; что собой представляют мотивация и поведение людей, взаимодействующих между собой в группе; как формируются роли, позиции, авторитет, лидерство членов группы и т. д.

К этому времени относятся и фундаментальные исследования американских социальных психологов С. Эша, М. Шерифа, С. Милграма, Р. Крачфилда, которые досконально изучили феномены конформизма, процесса формирования группо­вых норм, механизмов их проявления в процессе взаимодействия и нахождения людей в различных ситуациях.

На втором, в 1950-1970-х гг., исследовались прежде всего иррациональные моменты во взаимоотношениях людей в группе, приводящие к шокирующим со­циальным результатам, даже преступлениям, а также пути преодоления такого рода феноменов. В это время изучались: механизмы социально-психологиче­ской компенсации человека в группе; способы замещения им своей реально су­ществующей или воображаемой интеллектуальной и другой неполноценности; эффекты преодоления им психологических затруднений посредством мобилиза­ции волевых усилий, развития недостающих качеств и достижения более высоко­го личностного статуса; процессы формирования установок, интересов, умений и навыков личности, дающих возможность осуществить свое деятельность, согласу­ясь с нормами поведения других членов общности.

Представляет интерес в этом смысле исследование американского ученого К. Оберга, по мнению которого при вхождении индивида в новую для него группу происходит его дезориентация, проявляющаяся в следующих характерных со­стояниях:

♦    напряжении из-за усилий, требующихся в процессе психологической адапта­ции, называемом социальной утомляемостью, которая вызывает раздражитель­ность, бессонницу, психосоматические расстройства;

♦    чувстве тревоги в связи с потерей старых друзей, профессионального и соци­ального статуса из-за оторванности от привычного окружения, сопровожда­ющемся ощущениями деривации в новой среде;

♦    чувстве отверженности из-за пристального внимания и враждебности, которые проявляют представители другой общности.

Наконец, на третьем этапе особое внимание стало уделяться не только малой группе, но и исследованию межгрупповых отношений, конфликтов. Современные концепции социального конфликта на Западе рассматривают подавление челове­ческих потребностей в качестве его источника (К. Ледерер, Б. Бертон). Понятием, противоположным по значению конфликту (конкуренция, соревнование — виды противостояния), является кооперация. Кооперация характеризуется взаимопо­мощью, сотрудничеством, взаимовыгодными отношениями. По мнению зарубеж­ных ученых, наличие противоречия — это условие возникновения конфликта, но не сам конфликт.

В течение нескольких последних десятилетий XX в. можно было наблюдать активное развитие социально-психологической науки не только в США и в За­падной Европе, но и в других регионах нашей планеты.

В Латинской Америке социальная психология широко представлена на Кубе, в Аргентине, Мексике, Перу, Панаме, Чили. Основные направления ее изучения:

♦    роль и значение социально-психологических явлений и процессов в политиче­ской жизни конкретных государств;

♦    самоидентификация, социализация и поведение латиноамериканцев в составе конкретных социальных общностей с их особой психологией, традициями, ми­росозерцанием;

♦    социально-психологические механизмы вовлечения личности в общественную и экономическую деятельность.

На Ближнем, Среднем Востоке и в Африке социальная психология развита дос­таточно слабо. Исключение составляют лишь такие государства, как Египет, Из­раиль, Мозамбик, Сирия, Танзания и ЮАР.

Достаточно хороша развита социальная психология в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке. Богатое культурное и национальное своеобразие региона и государств, в него входящих, определило и главное направление ее интересов, которое можно назвать сравнительным. Вместе с тем эта наука хорошо представ­лена лишь в Японии, Индии, Китае, Вьетнаме и Таиланде.

В Японии социальной психологии стала уделять внимание после Второй миро­вой войны под влиянием интереса западных психологов к традициям, культуре, национальному характеру и жизни населения, месту и роли этой страны в отно­шениях с другими государствами. В 1970-е гг. сложилось устойчивое научное направление, получившее название «нихонцзинрон», в рамках которого в небывалых размерах изучались не только своеобразие национального характера японцев, но и многие социально-психологические стороны их жизни и деятельно­сти.

Специализация социальной психологии в Индии была совершенно иной. Во-первых, ученые этой страны в основу своих исследований положили традици­онные западноевропейские теории психологической науки и с этих позиций в ос­новном исследовали вопросы политической деятельности в своей стране. И, во-вторых, работы индийских психологов продолжили традицию изучения нацио­нального своеобразия оценки роли и места человека в государстве.

Социальная же психология в Китае в XX в. в основном ориентировалась на изучение проблем, связанных с соотношением идеологических и психологиче­ских факторов в общественном сознании населения, разрабатывала эффективные приемы и способы коммуникативного и информационного воздействия на все его категории, а также исследовала характер взаимоотношений и взаимодействия ме­жду его представителями.

Во Вьетнаме социальная психология до сих пор развивается под активным влиянием научных школ России, и проблематика ее исследований практически ничем от них не отличается.

Особенности развития социальной психологии в России и СССР

Зарождение и трансформацию социально-психологических идей в нашей стране, так же как и на Западе, можно представить в систематизированном виде.

Первоначально в XVIII-XIX вв. социальная психология формировалась в рус­ле философии и общей психологии. На конец XIX — начало XX в. приходится период эмпирического описания социально-психологических процессов и явле­ний, начало применения эксперимента в групповых условиях. 30-50 гг. XX в. бы­ли временем отказа от социально-психологических исследований под влиянием культа личности И. В. Сталина. В 1950-1970-е гг. социальная психология посте­пенно возрождается и превращается в самостоятельную отрасль знаний. С начала 1980-х гг. вплоть до настоящего времени наблюдается бурное развитие социаль­но-психологических исследований и формирование основ социально-психологи­ческой теории.

Особенности развития социальной психологии в нашей стране. Присталь­ный интерес к психологии народов, населяющих издавна Россию, обусловил и своеобразие развития социальной психологии в нашем государстве, всесторонне рассматривавшей проблемы национальных отношений и этнической специфики. Такие известные общественные деятели, как Иван Грозный, Петр I, Екатерина II, П. А. Столыпин, выдающиеся русские ученые Н. Я. Данилевский, А. И. Герцен, великие русские писатели А. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, Л. Н. Толстой и многие другие обращали серьезное внимание на психологические различия, существую­щие в быту, традициях, обычаях, проявления общественной жизни представите­лей различных этнических общностей страны.

Они анализировали характер межнациональных отношений, прогнозировали их развитие в будущем.

Именно в России, раньше чем в других странах, были сформированы устойчи­вые теоретические этнопсихологические взгляды и впервые в мире проведены планомерные прикладные исследования национально-психологических особен­ностей, представителей ее народов.

Задолго до вундтовской идеи создания психологии народов члены только что образованного этнографического отдела Русского географического общества ака­демики В. К. Бэр, Н. Д. Надеждин, К. Д. Кавелин в конце 40-х гг. XIX в. сформули­ровали основные принципы этнографической науки, в том числе психологиче­ской этнографии, которые и стали проводиться в жизнь.

С 1850 г. начала осуществляться программа изучения этнографического свое­образия населения России, в соответствии с которой во все губернские отделения географического общества были разосланы исследовательские запросы. В 1851 г. общество получило 700 рукописей, в 1852 г. — 1290, в 1858 г. — 612, в которых да­вались этнопсихологические характеристики сначала малороссов, великороссов и белороссов, а впоследствии и представителей почти всех этнических общностей страны. В результате к концу XIX в. был накоплен внушительный банк данных эт­нопсихологических и этнографических характеристик народов России, который вплоть до 20-30-х гг. XX в. широко использовался в психологических и педагоги­ческих изданиях.

Значительный вклад в развитие этнопсихологии как отрасли социальной пси­хологии в России внес А. А. Потебня (1831-1891) — украинский и русский философ-славянист, разрабатывавший вопросы теории фольклора, этнографии и язы­кознания. Он стремился раскрыть и объяснить механизмы формирования этно­психологической специфики мышления. По мнению А. А. Потебни, главным не только этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого этноса, обусловливающим существование на­рода, является язык. Все языки мира роднят два свойства — звуковая «членораз­дельность» и то, что все они есть системы символов, служащих выражению мысли. Остальные же их характеристики этносвоеобразны и главная среди них — система приемов мышления, воплощенная в языке.

А. А. Потебня считал, что язык не есть средство обозначения уже готовой мыс­ли. Если бы это было так, было бы неважно, какой язык использовать, они были бы легко взаимозаменяемы. Но этого не происходит, потому что функция языка, согласно взглядам Потебни, не обозначать уже готовую мысль, а творить ее, пре­образовывая первоначальные доязычные элементы. При этом представители раз­ных народов посредством национальных языков формируют мысль своим, отлич­ным от других способом.

Много пользы для развития этнопсихологических идей в нашей стране при­несли работы Д. Н. Овсянико-Куликовского — ученика и последователя А. А. По­тебни, стремившегося выявить и обосновать механизмы и средства формирова­ния психологического своеобразия наций.

Согласно его концепции, основными факторами формирования национальной психики являются элементы интеллекта и воли, а эмоции и чувства в их число не входят. Поэтому, например, чувство долга не является этноспецифичным для нем­цев, как это было принято считать раньше. Вслед за своим учителем Д. Н. Овсянико-Куликовский пришел к выводу, что национальная специфика заключается в особенностях мышления и искать их нужно не в содержательной стороне мышле­ния и не в его результативности, а в бессознательной сфере психики человека. Язык при этом выступает стержнем народной мысли и психики и является особой формой накопления и сбережения психической энергии народов.

Он считал, что все нации можно разделить условно на два основных типа: ак­тивные и пассивные — в зависимости от того, какая из двух видов воли, «дейст­вующая» или «задерживающая», преобладает у данного этноса. Каждый из этих типов, в свою очередь, можно разложить на ряд подтипов, отличающихся друг от друга определенными этноспецифичными добавочными элементами. Например, к пассивному типу ученый относил русский и немецкий национальные характеры, различающиеся присутствием у русских элементов волевой лени. К активному типу он относил английский и французский национальные характеры, различаю­щиеся наличием у французов излишней импульсивности. Многие идеи Овсянико-Куликовского были эклектичны и слабо аргументированы, что объясняется неудачным применением им взглядов 3. Фрейда, однако в последу­ющем они помогли исследователям этнопсихологии при анализе интеллектуаль­ных, эмоциональных и волевых национально-психологических особенностей.

Особые заслуги в развитии этнопсихологии в России принадлежат Г. Г. Шпету, первым в России начавшему читать курс этнопсихологии и организовавшему в 1920 г. единственный в стране кабинет этнопсихологии. В 1927 г. он опубликовал работу «Введение в этнопсихологию», где в форме дискуссии с В. Вундтом, М. Лацарусом и Г. Штейнталем выразил свои взгляды на предмет и методологию этно­психологии.

Этническая психология, с точки зрения Г. Г. Шпета, должна быть описатель­ной, а не объяснительной наукой. Предметом ее выступает описание типичных коллективных переживаний представителей конкретного народа, которые высту­пают следствием функционирования их языка, мифов, нравов, религий и т. п. На­сколько бы отдельные представители той или иной этнической общности ни были индивидуально различимы и сколь бы несхожим было их поведение, всегда мож­но найти нечто общее в их реакциях. При этом общее не есть усредненное целое, не есть совокупность сходств. Общее понималось им как «тип», как «репрезентант психики многих индивидов», как характеристика, объединяющая и показываю­щая нюансы всего своеобразия мыслей, чувств, переживаний поступков и дейст­вий людей той или иной национальности.

В конце XIX в. в России с различных позиций началось осмысление массовидных социально-психологических феноменов. Так, последователь Лебона социо­лог Н. К. Михайловский (1842-1904) призывал всесторонне изучать «толпу», от­носясь к ней негативно и понимая под ней скопление людей, которым свойствен­ны истеричность, агрессивность, безответственность и анархизм.

По-другому предлагал оценивать психологию разных социальных групп В. И. Ленин (1870-1924), подчеркивая, что такие процессы, как стихийность и сознательность народных масс, социально-психологический смысл взаимодейст­вия с ними политических лидеров, должны изучаться тщательно.

Г. В. Плеханов (1856-1918) сформулировал представления о «общественной психологии», рассматривая ее как конкретно-историческое и классовое явление и показывая ее место и роль в социальной структуре общества.

Большую роль в формировании социальной психологии в нашей стране сыг­рал В. М. Бехтерев, распространив на нее свои естественно научные взгляды, со­здав в результате новую науку — коллективную рефлексологию, объясняющую происхождение социальной психики наследуемыми «сочетательными рефлек­сами», свойственными коллективам, группам, массам людей, толпе и появляю­щимися как результат воздействия биосоциальных раздражителей. Коллектив как малая группа, в понимании В. М. Бехтерева, характеризовал­ся единством совместных восприятий и реакций, взаимодействием его членов.

Толпа же представлялась ему группой, члены которой связаны лишь общим на­строением.

Значимость работ В. М. Бехтерева определялась в первую очередь новатор­ским подходом к изучению социально-психологических явлений и предмету со­циальной психологии. Он одним из первых разработал ори­гинальные экспериментальные методики, применил их на практике, получил до­статочно надежные результаты и тем самым открыл путь для подлинно научных исследований.

В целом как в дореволюционной России, так и в первые годы советской власти, по мнению Е. А. Будиловой, социально-психологическая мысль во многом суще­ственно опережала европейскую и американскую.

Развитие социальной психологии в советский период. В 20-30-е гг. прошлого века в разработку актуальных проблем социальной психологии в нашей стране внесли вклад многие ученые, среди которых были представители различных на­ук — психологи и педагоги В. А. Артемов, В. В. Беляев, П. П. Блонский, Л. С. Вы­готский, К. И. Корнилов, философ Г. И. Челпанов, зоолог В. А. Вагнер, юрист М. А. Рейснер, филолог Л. Н. Войтоловский. Этот период характеризовался ост­рыми дискуссиями о предмете социальной психологии, ее теоретических (методо­логических) основах.

Так, Г. И. Челпанов считал необходимым разделение психологической науки на две самостоятельные части: эмпирическую, независимую от мировоззренче­ских установок (в частности, материалистических) и марксистскую социальную психологию. П. П. Блонский выдвигал на передний план идею социальности как особой деятельности людей, связанной с взаимодействием с другими индиви­дами. Своеобразной точки зрения придерживался и К. И. Корнилов, стояв­ший на позициях реактологии, когда коллектив рассматривался как объединение людей, связанных общей реакцией на единый раздражитель, и задача социальной психологии как раз и должна включать измерение ее скорости, силы и дина­мики. Основатель культурно-исторического подхода к сущности психики Л. С. Выготский считал главным механизм ее развития усвоение людьми соци­ально-исторических форм деятельности, которое изменяет не только содержа­ние психической жизни, но и создает новые формы психических процессов. По его мнению, психологическая наука должна изучать характеристики отдельных лиц, а не собирательный образ личности, в то время как для социальной психоло­гии наибольший интерес должен фокусироваться на проявлениях личности в ус­ловиях коллективной деятельности.

В СССР, кроме того, был накоплен признанный за рубежом большой опыт ак­тивных социально-психологических исследований, связанных с процессами фор­мирования личности и создания благоприятных условий для функционирования разнообразных коллективов. Свой вклад в него внесли и такие известные впо­следствии ученые, как Б. Г. Ананьев, А. Н. Леонтьев, А. Г. Кузьмин, Н. Д. Левитов, В. Н. Мясищев, А. С. Прангишвили и многие другие. Вместе с тем следует пом­нить, что в 30-50-х гг. XX в. под влиянием культа личности Сталина социальная психология по существу не развивалась.

Только в начале 1960-х гг. встал вопрос о выделении ее в самостоятельную нау­ку. В этом процессе важную роль сыграли выступления и работы философов, со­циологов и психологов Г. М. Андреевой, Ф. В. Константинова, Б. Д. Парыгина, В. П. Рожина, В. П. Тугаринова, В. А. Ядова и др.; психологов В. Н. Колбановского, А. Г. Ковалева, Н. С. Мансурова, А. В. Петровского, К. К. Платонова, Б. Ф. Порш-нева, Е. В. Шороховой.

С этого же времени уделялось большое внимание разработке методологии и теории, положившей начало серьезным прикладным исследованиям. В програм­му Второго съезда психологов СССР, проходившего в Ленинграде в 1963 г., был включен целый ряд докладов о предмете социальной психологии, ее методах. Съезд обратил внимание на необходимость всемерного развития социально-пси­хологических исследований в стране. В дальнейшем были проведены многочис­ленные дискуссии психологов и философов о путях и перспективах исследований в области социальной психологии.

С конца 1960-х гг. в СССР возникают первые кафедры, отделения, а затем и факультеты социальной психологии. Она становится официально признанной дисциплиной, имеющей как теоретическое, так и прикладное значение, а резуль­таты ее исследований отражаются в трудах многочисленных международных кон­ференций и симпозиумов по социальной психологии, которые проходили в раз­ных городах нашей страны.

В настоящее время издается большое количество литературы по различным проблемам социальной психологии, в том числе монографической, а сама эта наука в условиях нового экономического и политического развития России в 1990-е гг. стала одной из наиболее приоритетных общественных наук, востребованных практикой.

 

Оглавление

Реж

	Подождите, идёт загрузка курса
Теоретическая часть → курс лекций → Раздел 1. Введение в социальную психологию → Тема 3. Методологические проблемы социально-психологического исследования