Глава 2. Предпринимательская деятельность в средние века (XIV-XVII).

Предпринимательская деятельность в XVI-XVIIвеках зави­села от политических факторов развития постепенно возвы­сившегося Московского княжества. Рассмотрим, какие же осо­бенности развития Московии, перешедшие затем в основания развития Российского государства, оказали существенное влия­ние на предпринимательство, на судьбы его носителей: торгов­цев, купцов, ремесленников, а затем и промышленников.

Термина "Московская земля" в ранних источниках нет, и исторически такого понятия не существовало. Москва в до­монгольский период выполняла функции 'сторожевой крепости на окраине Владимирско-Суздальского княжества. В XIIвеке на будущей Московской земле оформляются границы Рязан­ского, Ростовско-Суздальского, Черниговского, Смоленского княжеств.1 Характерный для всех княжеств Северо-Восточной Руси военный фактор наиболее сильно проявлялся на этой тер­ритории. Следует отметить, что Москва тогда не являлась ни экономическим, ни политическим центром территории и была основана в числе других городов князем Юрием Владимиро­вичем (Долгоруким). Главным градообразующим фактором бы­ла не экономическая среда, а участие княжеской власти. Поли­тический аспект в развитии имел здесь с самого начала большое значение. Когда части народонаселения, разбросанные на огромных пространствах, живут особой жизнью, не связаны разделением занятий, когда нет больших городов, кипящих разнообразной деятельностью, когда сообщения затруднены, нет сознания общих интересов, то раздробленные таким обра­зом части приводятся в связь, стягиваются правительственной централизацией, которая тем сильнее, чем слабее внутренняя связь. Именно политическая централизация восполняет недос­таток внутренней экономической связи.

Для лесной земли вятичей сразу была характерна поли­тическая обособленность и экономическая отсталость, и все города на этой территории возникали по приказу князя как оборонные центры на окраинах соседних княжеств, стремив­шихся укрепить и расширить свои границы.

Московское княжество как часть Владимирского великого княжества обособилось и было создано как отдельный удел во Владимирской Руси в 1237 году. Отметим, что московские кня­зья ведут свою линию от Даниила, сына Александра Невского, а свое полуторавековое возвышение Москва начинает с Ивана I(Калиты). Черты превосходства нарастали медленно и незамет­но. Каждый московский князь стремился воспользоваться сво­им значением, своей силой, чтобы увеличить владения за счет других княжеств. Князья умели сочетать показную покорность с отчаянно смелыми, дерзкими, но тайными действиями, на­правленными на подрыв своих потенциальных противников -будь то Тверское и Рязанское княжества, Новгородская респуб­лика или Орда. Обычные для эпохи средневековья поли­тическая изворотливость, коварство, вероломство, предательст­во союзников, бесчестность в исполнении обязательств наряду с использованием как прикрытия своих действий угодливости, готовности пойти на унижение, мнимые изъявления покорности и верности сформировали в конце концов психологию коварства и лицемерия как основную черту тогдашних умелых дипломатов, какими и являлись московские князья.' Эти качества позволили добиться успехов, но имели отрицательные исторические послед­ствия во внутриполитическом плане и в плане формирования психологии ведущих политических деятелей.

Постепенно начинает проявляться и другая характерная черта Московского княжества, которая также определяла осо­бенности развития предпринимательства в средние века. У сильнейшего московского князя становится выгодно служить, и по праву свободного перехода дружинники отовсюду стремятся в Москву. Идут туда бояре с опустошенного набегами юга с многочисленными дворами, конфликтуя друг с другом за благо­склонность князя, а московский князь против сильных бояр всегда найдет опору в других. Бояре не объединяются против князя, так как не имеют ни политической, ни экономической силы. На свои вотчины они утратили права, или их владения очень бедны. Великий князь очень богат, у него много земель, а земля при младенческом состоянии Московского княжества земледельческой ориентации, при неразвитости промышленно­сти и торговли составляла единственное богатство и единствен­ное средство содержания, которым можно воспользоваться в своих целях.

Великий князь раздает поместья во временное пользование. Но дружинники не получили на Руси значения землевладель­цев, привыкли жить около князя, не становились самостоя­тельными, не противостояли сильной государственной власти. Бояре, окольничие, думные люди, князья живут постоянно в Москве и беспрестанно толпятся во дворце: в XV,XVIиXVIIвеках отношения остаются теми же, что и вX-XIвеках. И если раньше бояре и дружинники могли переходить от князя к князю, то теперь идти кроме великого Московского государя было некуда.1

Победа Московского княжества, которому никто не мог ока­зать сопротивления, и возникла из удельной слабости. В этот период ни местная, ни удельная аристократия (дружинники, бояре) не смогли стать гарантом будущей политической, а так­же экономической свободы как основания для развития сво­бодной предпринимательской деятельности.

Экономическое развитие Московского княжества испытыва­ло на себе влияние социальных факторов. В домонгольский период для этой территории было характерно наличие ровных общинных поселений, без дифференциации положения и иму­щества общинников. С XIIвека происходит феодализация об­щинных земель, которая с монголо-татарским нашествием за­медляется. Селища уходят вглубь глухих районов, становятся меньше размерами. И только сXIVвека в раскопках прослежи­ваются боярские родовые гнезда.2 Из-за более выгодного, при­крытого другими княжествами, географического положения Московия меньше остальных страдала от набегов татар; многие переселялись сюда из соседних княжеств. М. Н. Покровский писал, что объединение Руси около Москвы было на добрую половину татарским делом.3 Бурный экономический рост кня­жества относится кXIVвеку, и вызван он колоссальным при­током людских ресурсов, сложением феодальных, условных в Московском княжестве, форм землевладения и освоением глу­хих лесных массивов. Оживленная Москва становится пунктом пересечения трех больших дорог, на рубеже между Юго-Западной, Днепровской и Северо-Восточной, Волжской Русью. Здесь проходят торговые пути из Западной России в Поволжье, из Новгорода через Москву по Дону в Черное море. Развитие торгового транзитного движения по реке Москве оживляло промышленность края, втягивало его в эту торговлю.

Изменения во внутренней экономике в XVIвеке сводились к переходу сельского хозяйства Московского государства - ос­новы его экономики - на трехпольную систему земледелия, результатом чего явился избыток зерна и другой сельскохозяй­ственной продукции. ВXVвеке потребление продуктов вырос­ло по сравнению сXIIвеком в 4 - 5 раз.1 Хозяйственную дея­тельность вела община, которая была не закрепощена, но находилась на земле феодала, поэтому обеспечивала себя и пла­тила натурой барину или князю. Бояре (Минины, Бутурлины и др.) здесь не вели земледельческого хозяйства, вся их деятель­ность выражалась в эксплуатации природных ресурсов самыми примитивными способами: ловля рыбы, битье зверя. В услови­ях экстенсивного хозяйства знать не богатела, поэтому стреми­лась заслужить богатство на службе московского князя. Посте­пенно образовывался военно-служилый двор при великом князе. Незначительным было число частновладельческих горо­дов, так как отставали процессы полновесной феодализации (раздача земли в лен с правом наследования), сельская община еще долго сохраняла племенные обычаи. После образования Московского княжества часть городов превратилась в волост­ные (сельские) центры. Но тем не менее города, основанные князьями, развивались, зарождалась межобластная торговля, главным образом солью, хлебом и железом. Великий князь приглашал в Москву мастеров и ремесленников. Но иногда по политическим мотивам торговля могла быть нарушена, здесь играла свою роль, к примеру, и блокада Новгорода, и монопо­лия князя на торговлю отдельными заморскими товарами, и другие причины. Ремесленники часто попадали в личную зави­симость от князя.

В целом при внешне благоприятном развитии Московского княжества, приобретении им политического и экономического могущества существовали обстоятельства, не позволяющие раз­виваться предпринимательству. Как уже отмечалось, это прежде всего сильный военный и, как следствие, политический фактор развития. Много сил уходило в ратное дело, при хроническом оскудении ремесла и торговли. Политическая власть не венчала феодальный строй, а вносила его на данную территорию, придавая черты насильственности, искусственности и эконо­мической неэффективности. Слабым и неустойчивым был класс феодалов, предпочитавших независимость в своей вотчине поменять на выгодную службу при дворе. Сильны бы­ли позиции общины в Московии, которая оберегала свою цело­стность от деятельности предприимчивых людей. Не содейство­вали развитию предприимчивости и распространенные способы получения богатства - захват и продажа рабов, грабежи соседей, раздача земли во временное пользование за усердную военную службу. В княжеских усобицах часто побеждали не богатые, а задавленные нуждой, практически холопы, вместе с хищными грабителями из государева двора. Московское княжество при­обретало черты восточной деспотии, где хотя и развивалась торговля, но была холопская зависимость, где за растущее бла­госостояние и спокойствие (от татар и княжеских усобиц) за­плачено свободой, "градус" которой по мере развития государ­ства заметно понижался. Все эти черты распространялись на всю территорию Русского государства по мере его собирания и были характерны для его развития в течение всего периода средневековья. Но предпринимательство развивалось неодина­ково в XV,XVIиXVIIвеках, имело в каждый исторический период неповторимые черты, которые следует рассмотреть.

Эти особенности связаны преимущественно с эконо­мическим устройством общества в исследуемый момент исто­рии. При этом большую роль играют общая организация хозяй­ственной жизни, уровень и свобода развития торговли, ремесла, значение денег. Вопросы предпринимательской деятельности связаны с проблемой существования городов, торговых сел, ярмарок, внешней торговли. Но самое главное - это деятель­ность и облик предпринимателей - купцов, ремесленников, промышленников.

Первый условный период развития предпринимательства в Московском княжестве охватывает XIV-XVвв. Основной хо­зяйственной единицей в это время являются княжеские хозяй­ства, мелкие и крупные, а также хозяйства удельных феодалов и вотчинников. Они похожи друг на друга по характеру хозяйст­венного быта и экономической деятельности людей, поэтому можно описать их как единый тип. На Руси феодалы не ушли из городов в родовые замки, а имели резиденцию в городском центре княжества: Москве, Твери, Можайске или Галиче. Город фактически принадлежал князю, свобода его была ограничена не европейским Магдебургским правом или Хартией вольно­стей горожан, а волей князя. И вся предпринимательская деятельность (хотя она и была представлена в ремесле и торговле, иногда очень оживленной) была подчинена этой воле и зависе­ла от нее. Деревни и починки вокруг города тоже, как правило, принадлежали князю. В самом городе существовали целые сло­боды княжеских мастеров, огородников, садовников. На реках стояли княжеские мельницы, вокруг - леса, покосы князей. Окрестности города были заселены княжескими оброчниками и купленными людьми, княжескими промышленниками: бобров-никами, сокольниками, псарями, конюхами. В окружающих лесах располагались бортные угодья с княжескими бортника­ми.1 Как известно из сказанного выше, больше всего земель вXIV-XVвеках было у московского князя (Иван Калита, к при­меру, имел 50 сел, а Василий Васильевич Темный - уже 125).

Первоначально княжеские села были населены холопами-рабами, "страдниками", которые возделывали княжеские зем­ли, но были и свободные крестьяне, платившие князю работой или деньгами. Вплоть до XVIвека было довольно много кре­стьян, свободных от экономической кабалы. Особенностью русского хозяйства было то, что земли было много, а рабочих рук мало. Это было одним из главных препятствий насаждения крепостного права. Садясь на княжескую землю, крестьяне брали взаймы деньги и хлеб. Из этих займов и выросло впо­следствии крепостное право. Право брать оброк ("серебро") с пашни передавалось по наследству или с продажей. Умирая, князья освобождали своих страдников и даже наделяли их ско­том, а крестьянам прощали недоимки и долги. Иногда крестья­не получали участки земли и обрабатывали за это княжескую пашню. Всем хозяйством заведовал ключник из холопов, дейст­вовавший самостоятельно и даже заключавший сделки по куп­ле-продаже земли. Будучи зависимым от князя ("княжескими", так как они жили на его земле), люди имели в то время больше вариантов экономического поведения, чем позднее при крепо­стном праве и власти государя и государства. Но предпринима­тельство проявлялось в самой первичной форме, так как мешал общий строй натурального хозяйства, привычка чувствовать себя зависимым от_ князя и от "мира". А возможности купли-продажи и в целом более активной деятельности уже были.

В селах иногда собирали огромное количество хлеба и про­дуктов сельского хозяйства, но ничего не шло на продажу, не превращалось в предметы будущего благосостояния и крестьян, и князя. Хлеб ссыпался в житницы, овес шел на браги, на кисели, ржаная мука - на кислые щи.1 Высоким было мастерство княжеских садовников и огородников, осенью широк ассорти­мент фруктов и ягод. На высоких грядках с удобрениями вы­ращивали в большом количестве огурцы, дыни. Скотоводство велось на больших покосах и заливных лугах. В достаточном количестве запасались молочные продукты. В 1469 году, к при­меру, великий князь Иван IIIпослал отличившимся в бою ус­тюжанам 300 пудов масла и 300 шуб бараньих.2

Экстенсивному ведению хозяйства способствовали очень бо­гатые лесные и речные угодья. Даже в XVIIвеке Россия, по от­зывам иностранцев, представляла собой громадный зверинец (в лесах было очень много белки, бобров, горностаев, куниц, собо­лей, лисиц, рысей и пр.). Повсеместно в источниках упоминается охота па лосей. Очень много было рыбы в реках. В Волге, на­пример, по запискам иностранцев, водились сомы, белуга, сев­рюга, стерлядь, осетр. "В Московии очень много больших озер и рек, а также небольших речек и ручейков. Все они обильны ры­бой, причем рыба там гораздо вкуснее, чем в других странах, по­добного богатства нет во всей Европе".3 Владельцы речных уго­дий брали оброк рыбой или деньгами. Рыбу из-за ее обилия ловили неводом. Полно было меда, которые не успевали даже выбирать. Многие бортные угодья были частными, а бортники -свободными людьми. Экстенсивное ведение хозяйства и огра­ниченность купли-продажи, узость рынка не развивали промыс­лы дальше простого использования их, без расширенного произ­водства и усовершенствования. Поэтому характер хозяйствования неотличим вXIVиXVвеках. Правда, московские бортники об­разовали корпорацию - Васильцево сто, но, видимо, это не отра­зилось на развитии отрасли.

Все эти богатства, как отмечено, из-за нерациональности и неэффективности хозяйствования, неразвитости предпринима­тельства и обмена никак не влияли на уровень благосостояния и комфорта владельцев угодий, так как они могли пользоваться только тем, что произвели в их хозяйствах. В крупных поместь­ях уже использовался труд свободных людей, но общая органи­зация хозяйства и существующие традиции не приводили к качественным переменам. Небольшие усадьбы можно было бы вести по типу частновладельческих, но применение рабского труда (холопов) не стимулировало эффективного развития хо­зяйства, а требовало лишь надсмотрщиков.

Весь произведенный продукт шел на прокорм княжеского двора и в XIV, и вXVвеках, и даже позже. Никакой продажи, кроме соли, не было. Поэтому в княжеском крупном дворе скапливались громадные запасы продуктов сельского производ­ства и промыслов: меха, шубы, тулупы, холсты, бочки рыбы, кади ржи и овса, пуды меда, сливочного масла, ведра слив и яблок. Все шло на двор князя, на дачи Церкви, монастырю, но сбыта не находило.

Децентрализация хозяйства, создание мелких поместий ожив­ляли обмен, но в политике к концу XVвека шел обратный про­цесс - собирание земель под власть великого князя Московского.

Этот процесс имел и положительные, и отрицательные черты. Феодальная раздробленность, сопровождавшаяся мно­гочисленными войнами с захватом при этом торгующих купцов и установлением множества пошлин (мытов), тормозила разви­тие торговли. По мере же объединения земель купечество объе­динялось в гильдии и вместе с ремесленниками боролось с феодалами и феодальной раздробленностью Руси. Но собира­ние земель имело и отрицательные черты, трагическим образом сказываясь именно на предпринимательстве и предпринимате­лях. Прежде свободный земельный собственник превращался из хозяина усадьбы в сборщика налогов- посредника между крестьянином и государством. Он становился как бы холопом великого князя и был ответственным только перед ним, а не за организацию своего хозяйства. Усугубляла положение времен­ность владения землей. У одних владельцев ее отнимали, чтобы из рук великого князя раздать другим, более преданным. На Руси феодал был гораздо более зависим от сюзерена, чем в За­падной Европе, и меньше имел связь с землей. Процесс фор­мирования класса феодалов на Руси в XIV-XVвеках шел от дифференциации к единообразию, хотя процесс предполагал движение наоборот. Местные феодалы за полтора столетия воз­вышения Москвы превращались в вассалов, а затем и поддан­ных великого князя. Этот процесс шел в значительной степени насильственным путем, и выражалось это в принудительных переселениях больших масс землевладельцев за сотни верст от места их жительства. При этом исключительно широко прохо­дила земельная конфискация с военными подавлениями и даже казнями. Центральная власть не отказывалась и от другого пу­ти - великие князья щедрыми посулами и действительными привилегиями привлекали на свою сторону бывших независи­мых князей и их вассалов. Правительство гарантировало им сохранение вотчин в рамках единого государства, хотя эти обещания под разными предлогами потом легко нарушали. При­вилегии привлекали на сторону объединительной политики широкие слои класса феодалов, что также способствовало цен­трализации.1

Единообразие основных элементов политической жизни сочеталось с простотой экономической организации. Диффе­ренциации, а, следовательно, развития общества не происходи­ло. Государственная власть не отстранялась от выполнения экономической функции, как обычно происходит в процессе приватизации, рассредоточения собственности, а сливалась с этим процессом, вмешиваясь во все его детали, забирая ини­циативу у людей. Отсутствие возможности выйти за эти рамки не развивало предприимчивости и стремления к личному успе­ху, а только воспроизводило простейший экономический про­цесс. Поэтому княжеские хозяйства, а потом и хозяйство вели­кого князя Московского, были неэффективны, непроиз­водительны, доход с угодий имели случайный (в зависимости от погоды, урожая), - такая система сохранялась много веков.

Наиболее массовой фигурой в предпринимательстве на Руси оставался крестьянин. В XIV-XVвеках крестьяне были в основ­ном свободны от экономической кабалы, но они были зависимы от общины, с которой делили работу и несли общие повинности. На Западе европейская цивилизация возникала из распада об­щин. В России же община не распадалась с возникновением го­сударства, а стала его основанием. Общинную землю из-за бед­ности и слабости ее владельцев было легче превратить в государственную трудовую повинность. Для организации общест­венных работ, учета и контроля за ними требовался огромный бюрократический аппарат, который постоянно разрастался.

Обшина сохранялась, но общинные порядки были постав­лены на службу государству. Это приводило к двоякому резуль­тату. С одной стороны, крестьяне работали со старанием под внимательным наблюдением общины. Это вырабатывало трудо­любие, нелюбовь к паразитам и обманщикам. У русских кре­стьян складывались черты национального характера, выражаю­щиеся в самостоятельности и инициативе в рамках традиций и обычаев самоуправления общины. Община гарантировала ра­венство жизненных условий в массе народа. Труд как доброде­тель, чувство долга и обязанности перед окружающими - все это надолго осталось ориентиром поведения русского крестьянина. Земля для него всегда оставалась главным богатством, но принадлежала ему не как частная собственность, а как коллек­тивное владение. С другой стороны, такие отношения приводи­ли к стагнации общества. Интересы личности подавлялись об­щественными, то есть интересами общины, государства. Подавлялась всякая частная предпринимательская инициатива, немыслимая без свободного распоряжения собственностью. При консервативности общинного духа каждое действие предо­пределялось обычаем.1

Конечно, в соответствующих условиях российские крестьяне смогли бы стать активными и предприимчивыми, ибо стремле­ние к богатству и успеху естественно для большинства людей. Но свободное предпринимательство, если оно допускается, рас­тет быстро неудержимо, оно односторонне в своих действиях и безжалостно к беднякам, а этого община в России и большин­ство населения пережить никогда не могли. Церковь содейство­вала такому положению, держала трудящихся в общем невеже­стве, лишала предприимчивости и делала зависимыми от всех, кто стоит выше них. Идеи Реформации - признание прав личности и утверждение индивидуальности - не дошли в то время до России.

В целом ремесло и торговля развивались в русском государ­стве в XIV-XVIвеках, но общественное устройство ставило их в довольно жесткие рамки. Развивались ремесло и торговля и в княжеских хозяйствах, и в городах. Княжеское хозяйство имело мелкие ремесла (гончары, сапожники, портные, ткачи). ВXVвеке на княжеском дворе появляются новые запросы: на оружие, драгоценности, заморские товары. Но это не оказывало влияния на хозяйство князей, оно оставалось позади своего вре­мени, сохраняло черты натурального хозяйства. При этом рядом уже завязывался обмен товаров на деньги. Повсеместно мода на иностранные товары и драгоценности появилась на Руси в концеXV- началеXVIвеков, после женитьбы князя Московского Ива­наIIIна Византийской принцессе Софье Палеолог.

Иван IIIвсюду скупал драгоценные камни и ковры. За ве­ликим князем тянулись удельные князья, причем, не умея за­работать, они брали деньги в долг. В их кладовых лежали без движения громадные запасы, а они занимали-рубли у более предприимчивых подданных. Великий князь Василий Васильевич брал, к примеру, крупные суммы взаймы у московских гос­тей и у суконников, князь Федор Борисович занимал у городских людей, у волочан и у ржевичей местных торговых сотен.1 Этот кризис переживали все землевладельцы, и чем меньше были их владения, тем труднее им приходилось. С выгодой для себя вы­шел из кризиса лишь великий Московский князь. Хозяйственная неприспособленность удельных князей отдавала их в руки более сильному князю, позволяла ему распоряжаться их уделами.

Более благоприятные условия для ремесла и торговли в XIV-XVвеках складывались в городах, но в положении горо­дов Московского государства имелись отличия от стран За­падной Европы. Европейские города были местом обитания бюргерства - горожан, занимающихся предпринимательской деятельностью. Города существовали для них и жили по их за­конам, в то время как средневековые европейские феодалы ушли в родовые замки, их власть над городом была формальной. Древнерусские же города оставались под властью князей и бо­яр. Это сдерживало развитие специфических городских комму­нальных структур и отношений. Ремесленников часто объеди­няли не цеховые независимые организации, а принадлежность к княжескому хозяйству. Артели древоделов, строителей, ка­менщиков находились под властью князя или Церкви. С конца

XVвека города постепенно выходят из под власти удельных князей, а сами князья переезжают в столицу поближе к вели­кому князю. С этого момента русские города начинают делить­ся на столицу и провинцию. И если Москва получает от этого только выгоду, то провинция без власти сеньора приходит в еще большее запустение, находясь в ведении временных корм­ленщиков - воевод. В бедной малонаселенной сельскохозяйст­венной стране города представляют собой большие села, не имеющие средств подняться и приобрести значимость. Соби­раемые налоги шли на другое. Много денег требуется для соби­рания земель, содержания княжеского двора, ничего не произ­водящей знати. Кроме того, деньги нужны для обороны и войн, ведомых великим князем, нужны средства для колонизации. Хотя опыт богатого Новгорода и внешней торговли показывает, что торговать выгоднее, чем воевать и что даже хорошие воен­ные трофеи и завоеванные земли дают гораздо меньше, чем перспективный доход от торговли. Тем не менее не контроли­руемое знатью, третьим сословием и горожанами государство отдавало предпочтение благородной доблести военного дела, а не хлопотливой деятельности купцов и торговцев или обуст­ройству городов. Провинциальные города были не только бед­ны, но и разбросаны на больших расстояниях друг от друга, при плохих дорогах. Самые богатые, наиболее торговые и удоб­но расположенные из них поражают малочисленностью и ма­лолюдством. Только в столице были значительно развиты тор­говля и промышленность, богатое купечество. О богатстве и значении московских купцов можно встретить известия и до времени правления ИванаIII. Встречается даже сообщение о московских купцах, которые ушли из Москвы, выступив таким образом против великого князя. Но после образования центра­лизованного государства это стало невозможным.

Но даже и Москва до Ивана IIIвыглядела оживленной и красивой только по сравнению с другими городами. Иностран­цы видели в столице сырой климат, много комаров и мошек, опасность из окружающего леса, от зверей и лишних людей. Вокруг белокаменного Кремля располагались деревянные, часто выгорающие дома. Жилища были довольно неприхотливы, со слюдяными окошками, на улицах грязь, в городе большие пус­тыри. В МосквеXIV-XVвеков было много церквей, почти домашних, но они имели очень малые размеры. На московском быте сказывались трудности жизни городского населения, не­основательность зависимой жизни.

С Ивана IIIи ВасилияIIIМосква стала поворачиваться к Западу, обустраиваться. Красивые здания, построенные запад­ными архитекторами, княжеский дворец и церкви укрепляли власть великого князя. В ведоме Приказа большого двора кXVIвеку было 40 городов, восемь московских слобод с котель­никами, оловянишниками, кузнецами, плотниками, кирпични­ками и т. д. Если облик столицы изменялся, то не изменялось положение горожан. Их свобода производства, миграции была ограничена. Горожане платили самые тягостные и вызываю.щие раздражение налоги, сборы. Даже те из низших классов, кото­рые были номинально свободны, подвергались грабежу в ре­зультате произвольно установленных штрафов и сборов, а часто и в результате прямого насилия и открытого разбоя. Главный удар падал в основном на тех людей, которые были более тру­долюбивыми и бережливыми, на тех, в чьей среде постепенно развился бы дух свободного предпринимательства, стряхиваю­щий узы традиций и обычаев.

Но все же повсеместно в крупных и мелких городах возни­кали посады, состоявшие из ремесленников и торговцев. Тут жили кузнецы, гончары, плотники, оружейники, портные, ювелиры и другие мастера. Несмотря на то, что в посадах с утра до ночи кипела работа, дохода ремесленникам она не приносила, ибо все сборы от них шли в казну, оставляя производителям минимум средств для жизни. Главным богатством тем не менее по-прежнему оставались рабочие руки, которые необходимо было силой удерживать на месте, что создало предпосылки для крепостного права. От таких притеснений горожане вместо то­го, чтобы заняться предпринимательской деятельностью, расхо­дились по стране. Малонаселенная страна еще более истоща­лась от этого ухода. Многие горожане из производителей уходили в подьячие, чтобы получать от государства жалование, а не платить подати. Другие, чтобы не платить налоги, присое­динялись к какой-то семье, становились "захребетниками", теряя самостоятельность.

В таких условиях в конце XVвека в объединяющемся госу­дарстве развивается торговля и ремесло, особенно в среде лично свободных людей, которые если не богатеют, то живут гораздо легче тягловых государственных горожан. Именно в такой среде возникла вXVвеке уникальная для России по дли­тельности существования и экономической мощи династия Строгановых.

В обществе средневековой Руси XIV-XVвеков, где произ­водственная деятельность находилась на стадии удовлетворения самых первичных потребностей большинство населения, пред­принимательство показательно лишь в сфере торговли, особен­но внешней. Внутренняя же торговля до концаXVвека была преимущественно меновая, либо торговали теми товарами, ко­торые нельзя производить в хозяйстве: соль, железо. Напом­ним, что крестьяне вывозили на рынок свои продукты, чтобы заплатить налог. В городе ремесленники делали изделия на за­каз, иногда на рынок. Выручку ремесленник не пускал в обо­рот, а прятал в специально изготовленный сосуд сферической формы - кубышку. Известно, что такая торговля не обогащала людей и не развивала производство. Поэтому внешняя торговля была единственной сферой, где концентрировались большие капиталы и была возможна более активная предприниматель­ская деятельность. Именно благодаря внешней торговле проис­ходит оживление денежного обращения. После падения татаро-монгольского ига широкое распространение получают серебря­ные, а возможно, и медные деньги.1 Это приводит в концеXVвека к падению цены на деньги и увеличению их количества в обращении. Не случайно впервые в духовной грамо­те ИванаIIIв числе доходных статей упоминаются в Москве торги, лавки и дворы гостиные. Торговлей и ростовщичеством -первоначальной предпринимательской деятельностью - занима­лись купцы-гости и богатые монастыри. Остался в истории торговец и ростовщик Вепрь, который вXVвеке вел торговую деятельность материалами и имел достаточно денег, чтобы снабжать удельных князей и разоряющуюся служилую знать.

Итак, уже в XIV-XVвеках Россия имела довольно обшир­ную внешнюю торговлю, основными направлениями которой были пути через Новгород с Западной Европой, через Орду и Крым с Востоком и Югом. Московские князья стремились от­крывать новые рынки (завязать, например, торговые отноше­ния с Персией). Эту политику осуществляли простые русские купцы, например, Афанасий Никитин.

Через Прибалтику русские купцы переправляли свои товары в другие районы Центральной и Северной Европы. Состав рус­ского экспорта к концу XVвека был вполне традиционен - выво­зили пушнину и воск. Лишь кXVвеку постепенно прекращался вывоз рабов в Западную Европу. Наоборот, вXVвеке русские послы и купцы выкупали своих соотечественников, попавших в плен, и вывозили их на родину; свою роль, видимо, сыграло объ­единение в одно государство и укреплявшееся в морали русских людей чувство сострадания к единоверцам-христианам.

Импорт из стран Западной Европы был также традиционен и состоял в основном из вывоза тканей, соли, цветных и благо­родных металлов. Ввозились также фландрские, английские и немецкие сукна, итальянские шелковые ткани. Купцы, торго­вавшие в Западной Европе, объединялись в корпорации, совме­стно отстаивая свои права, и действовали успешно, так как ве­ликие князья и знать были заинтересованы в их деятельности. Такая заинтересованность приводила к тому, например, что самых богатых торговцев из других российских городов перево­зили в Москву и записывали в Московскую торговую сотню, иногда против их воли, чтоб усилить значение московской торговли и пользоваться выгодами от нее.

За ввозом цветных и благородных металлов наблюдал сам ве­ликий князь. Ввоз их наталкивался на активное противодействие противников Руси в Европе. С 1495 года был запрещен вывоз меди, свинца, чугуна и проволоки из всех ливонских городов, потенциальных соперников Москвы, в 1498 году к запрещенным товарам добавились пушки, кольчуги, латы, селитра. Только Да­ния, союзник Русского государства, снабжала ее стратегическими товарами. Ввозили купцы серебро, золото в виде слитков, монет. Из продуктов питания везли сельдь, вино, орехи, перец.

Волга была основным путем для русских купцов на Восток. Торговый путь начинался от Твери и заканчивался Астраханью, потом шел по Каспийскому морю и далее сухим путем в Пер­сию и Индию.

Посылали купцов за восточными товарами и князья, и ми­трополиты. Из Руси везли меха, а также кожу и изделия из нее. На Восток вывозили не только сырье, как в Европу, но и гото­вые изделия. Ввозили шелковые и особенно хлопчатобумажные ткани высокого качества. Предметом импорта были также ко­жи, сафьян, пряности, шафран, сладости, краски.

Торговые пути на Восток были довольно опасны и не всегда изведаны. Поэтому купцы отличались не только предпри­имчивостью, но и смелостью. Чаще всего они путешествовали большими караванами с каким-нибудь послом или вельможей. Тем не менее восточное направление требовало особых качеств от путешествующих купцов: достаточной образованности, гиб­кости мышления и поведения, любознательности и решитель­ности. Все эти качества мы находим у человека, оставшегося в истории благодаря своим запискам о путешествии в Индию. За четверть века до Васко да Гамы, знаменитого португальского путешественника, Индию посетил и подробно описал отваж­ный сын русского народа Афанасий Никитин, который первым проложил путь в Индию с севера.

В 1466 году в ответ на приезд посла Ширванского царства Хасанбека великий князь Иван IIIпослал в Шемаху своего по­сла Василия Панина. Вместе с послом в далекий путь выехали некоторые московские и тверские купцы. Среди них и был Афанасий Никитин, имевший, видимо, от московских властей поручение составить точное экономическое и политическое описание стран, в которых ему придется побывать. Был он ку­пец небогатый, но пользующийся авторитетом и влиянием в своей среде, что дало ему возможность большую часть товара получать в кредит. За свою долгую купеческую жизнь Афанасий Никитин побывал во многих землях, изъездил русские торговые города, что не принесло ему большого богатства. Мыслями он постоянно возвращался на Восток, где уже побывал, но хотел узнать о нем еще больше.

Сохранилось несколько списков путешествия Афанасия Ни­китина.1 Записки можно условно разделить на три части. Первая - это путешествие от Твери до Шемахи, а потом до берегов Персидского залива с осени 1466 года до весны 1469 года. Вто­рая часть - путешествие до Индии, продолжавшееся почти три года, до начала 1472 года. Третья часть - обратное путешествие, длившееся около полугода. Умер Афанасий Никитин на обрат­ном пути в Смоленске, немного не доехав до родной Твери. Из Смоленска его записки были доставлены в Московский посоль­ский приказ. К запискам отнеслись с исключительным внима­нием, ввели в состав летописных сводов в качестве важнейших государственных документов.

Судя по запискам, истинный патриот и русский человек Афанасий Никитин постоянно думал о своей Родине и о ее благе. Он ищет постоянного товара "на Русскую землю" и огорчается, когда не находит такого товара. Он не изменяет на далекой чужбине нравам и обычаям родной земли, молится о ее процветании и благополучии.

Исключительность путешествия Афанасия Никитина со­стояла лишь в том, что он оставил после себя записки о путе­шествии. Такие купцы, судя по всему, в конце XVвека появи­лись, что было вызвано растущим интересом объединяющегося русского государства к международной торговле.

Одним из самых перспективных направлений международ­ной торговли в XIV-XVвеках была торговля с Сурожем (Судаком), находившимся на побережье Черного моря. Среди населения феодальной Москвы того времени видное место за­нимали гости-сурожане, составлявшие верхушку московского купечества. Летопись, перечисляя группы московских торговых людей, неизменно ставит сурожан на первое место.1 ВXVIвеке, еще до завоевания Новгорода, Москва получает дос­туп к богатствам Севера. Кроме того, при хане Узбеке (1313 -1340), уже после татарского разорения, вновь оживает торговля по Волге через Золотую Орду. Товары с богатого пушниной Севера шли! прямым ходом на Юг. Перевозивших их купцов" и стали называть "гости-сурожане". Первое упоминание о них в летописях 1356 года связано с приходом посла из Орды в Мо­скву, "а с ним гости-сурожане". Купеческие роды сурожан бы­ли близко и даже родственно связаны с великими московскими князьями. Например, сурожанин Степан Васильевич Ховр стал родоначальником известной фамилии русских князей Ховри-ных. Городские патриции ссужали торговцев деньгами и това­рами, участвуя и в риске, и в прибыли. Купец и патриций часто менялись местами: купцы покупали земли и становились зем­левладельцами, как например, Некомат-сурожанин, Тарас Пет­ров - их имена сохранила летопись. Имели сурожане и поли­тические пристрастия. В феодальной усобице часть купцов, например, поддержала Галицкого князя, а после его проигрыша уехала в Тверь.

Южная торговля, как и восточная, была не только прибыль­ной, но и опасной. Купца по дороге могли ограбить, убить, поэтому и здесь нужны были сила, смелость и ум. Купцы шли вместе с дипломатами, а иногда и раньше их, рассказывая о богатствах увиденных земель. На юг ехали караванами в 800 -1200 лошадей. По 5 - 6 человек объединялись в "котел", чтобы легче было прокормиться. Часто работали вместе родственники или собирались "вскладчину". Чаще всего купцы выходили из свободной (не княжеской) среды ремесленников городов. Ре­месленники торговали своими товарами, а купцы - приобре­тенными. Важными вывозными товарами были кречеты (северные соколы), рыбий зуб, меха; соболя шли в Сурож сот­нями, а белки - тысячами.

Главными покупателями привозимых купцами с юга товаров являлся высший класс феодалов, кроме того, покупала Цер­ковь, боярство, зажиточные слои населения. Привезенные то­вары иногда отдавались в долг. Купцы-сурожане - Саларевы, Шиховы, Языковы - кредитовали князей. Из Сурожа купцы брали только дорогие товары, так как дешевые не оправдывали себя. Прибыль была довольно проблематична, что было обу­словлено не столько риском, сколько узким московским рын­ком и неопределенностью сбыта. Торговые обороты шли очень медленно. Эти условия создавали тот "великий обман" и "коварство" москвичей, о которых много писал Сигизмунд Герберштейн в своих "Записках о Московии".1

По наблюдениям Герберштейна, торговые люди Московии ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Покупая иностранные товары, они всегда понижают цену их наполовину и этим "поставляют иностранных купцов в затруднение и недо­умение, а некоторых доводят до отчаяния, но тот, кто знает их обычаи и любовь к проволочкам, не теряет присутствия духа и умеет выждать время, сбывает свой товар без убытка. Если они (москвичи) начнут клясться и божиться, знай, что здесь скры­вается обман, ибо они клянутся с целью обмануть". При таких условиях торговля часто являлась простым барышничеством, при котором умение продать и случай играли важную роль. Вы­годная сделка могла дать неожиданные барыши, невыгодная -принести убытки. Эти условия и создавали возможность для предприимчивых незнатных, но свободных людей пускаться в торговлю с малыми средствами. Как мелкие, так и крупные куп­цы были заняты в торговле на всех стадиях лично. Не было опто­вой торговли, ибо купцы сами распродавали свой товар.

В целом южная торговля XIV-XVвеков - это особый за­конченный этап в московской торговле в последний удельный период. Она не имела опоры в местном производстве, скользи­ла по поверхности местной экономической жизни, капитал "сурожан" был типичным купеческим капиталом. Торговля сурожан была прежде всего торговым посредничеством между Севером и Югом, между пушниной Севера и рынками Черноморья. И здесь источником торговой прибыли сурожан были оторванность и отчужденность рынка сбыта от рынка производства товаров, создавшие возможность продажи их не по стоимости. Если учесть, что купцы часто получали товары от князя и знати, а те собирали их в виде дани, то здесь имеет место присваивание и использование плодов чужого труда.

Таким образом, торговля сурожан тесно связывалась с об­щей структурой феодальных отношений, как они складывались в XIV-XVвв. на Руси. Купец - поставщик предметов роскоши, являлся такой же необходимой фигурой, как холоп-страдник на пашне, крестьянин-оброчник в селе. Княжеские грамотыXIV-XVвв. уделяли много внимания торговой жизни города.

Купцы даже следовали за переездами феодалов, так как в народной среде покупателей их товара не было. Известный уже нам сурожанин Тарас Петров, по свидетельству нижегородской летописи, перебрался из Нижнего Новгорода в Москву. Инте­ресной особенностью внешней торговли Руси XIV-XVвв., обращавшей на себя внимание иностранцев, особенно в Запад­ной Европе, было то, что московские послы занимались тор­говлей и брали комиссионные поручения от русских князей. Даже более того, все, кто выезжал за границу, торговали. Эта особенность чаще связана с первоначальным периодом торговли.

Что же характерно для развития предпринимательства в пери­од раннего средневековья в России XIV-XVвв.? Главными сдерживающими факторами предпринимательской деятельности были недифференцированность и однородность элементов эко­номической жизни Руси: натуральные княжеские хозяйства и традиции общины. Освобождение от этих пут по мере централи­зации государства и собирания земель создавали другие – гнет налогов военно-бюрократического и чиновничьего государст­ва. Но к концуXVвека все же наблюдался период оживления ремесла и торговли, особенно в городах, а также в селах, рас­положенных на торговых путях. Выгодные для себя виды предпринимательства - ремесел, торговли - княжеский двор, крупные феодалы и Церковь не только поддерживали, но и стимулировали капиталами. Это способствовало росту эконо­мической активности, но ставило предпринимателей в зави­симость, придавая их деятельности искусственные, уродливые черты. Особенно сильным был импульс предпринимательской активности в наиболее выгодной и сравнительно независимой внешней торговле.

Второй этап предпринимательской деятельности на Руси в средние века связан с XVIвеком (царствование Ивана Грозного). Предпринимательство развивалось в условиях централизованного государства, которое одновременно стимулировало и сковывало экономическую активность граждан. В Связи с этим необходимо выделить особенности общественного строя РоссииXVIвека, которые оказывали влияние на экономическое поведение людей.

Процесс централизации России, активно проходивший на протяжении всего XVIвека, лишь внешне напоминал европей­ский. Тогда, когда практически не действуют экономические связи, объединение происходит политическими средствами в различных исторических проявлениях и часто с применением насилия (например, Опричнина).

В целом в создании централизованного государства было за­интересовано большинство наиболее значимых слоев общества. Это отвечало чаяниям бояр и дворян, так как им давали все новые земли, в том числе за счет "черных" и дворцовых земель. Дворяне хотели иметь на престоле сильного царя, способного удовлетворить нужду служилого класса в земле и крепост­ническом труде. Церковь хоть и подчинялась государственной власти, но богатела под ее покровительством. Тягловое населе­ние посада, платившее налоги, ждало от царя защиты от бога­тых и лихих людей. Мнение разбросанных по стране крестьян, если они его имели, в основном не учитывалось. В таких усло­виях для того, чтобы удовлетворить разнообразные, иногда про­тиворечивые, интересы, нужна была тонкая внутренняя поли­тика правительства. Демагогия власти как раз и состояла в том, чтобы, выдавая себя за сторонников низов, действовать в инте­ресах верхов.

Идеологом самодержавия был сам Иван Грозный, который в полемике с А. Курбским, защитником феодальной знати, выдвинул идеи сильной и самодержавной власти, а именно: 1) царская власть - Божье изволенье; 2) наследственный госу­дарь имеет все права на престол как "прирожденный государь", а не избранный, как польский король, "многомятежным человеческим хотением". Если кто-то идет против воли царя, значит, против воли Бога. Курбский, как идеолог феодальной аристократии, возражает, что те, кого преследует Иван Гроз­ный, тоже происходят от Владимира Святого. Он называет ли­нию московских царей "лютой" линией "грабления", "издавна кровопицственным родом". Во взглядах Курбского находят от­ражение идеи западноевропейской цивилизации.1 Он рациона­лист в политике и предлагает советоваться с боярами и миря­нами. Еще до его бегства в Литву эти идеи пыталась воплотить в жизнь избранная при Иване Грозном Рада, включив в Судеб­ник статью о том, что царь может изменить закон только "по приговору всех бояр". Царь был недоволен таким направлением деятельности Рады и, при поддержке дворян и горожан, пре­кратил боярскую вольницу, запретив Избранную Раду. Это еще более укрепило власть царя, устранив самых сильных против­ников. Силой самодержавной власти, против мнения многих бояр, была начата, к примеру, Девонская война, закончившаяся экономическим и политическим крахом для России, ставшая бедствием для ее народов. Подорвала экономические сила стра­ны и война с Казанским ханством, в которой царя поддержива­ло служилое дворянство, надеявшееся получить новые земли и военные трофеи.

Идеологом служилого дворянства и централизации власти был и ярый защитник абсолютизма Иван Пересветов. Образцом ему служила империя "Махмет-Салтана" (завоевателя Констан­тинополя султана Махмуда). Он предлагал, в частности, сосре­доточить казну в руках царя, создать отряд военных юношей для поддержания власти царя. Опасность от бояр и неудачи в Ливонской войне и толкнули Ивана Грозного искать опору среди мелких незнатных феодалов - дворян, все получивших из его рук (опричнина).

В первой половине XVIвека вотчины и поместья2, благода­ря политике ИванаIIIи ВасилияIII- "сильных царей", прибиравших к рукам земли неугодных и просто богатых и знатных бояр, были во многом схожи. Земли раздавались за службу ве­ликими князьями, и к концуXVIвека незнатные люди стали составлять большинство владельцев поместий. В этом смысле антагонизм бояр и дворян был сильно преувеличен, так как они часто были равны в имущественном положении, а иногда и совмещались в одном лице. -

Вотчины и поместья похожи и по своему хозяйственному устройству. Феодальные хозяйства бояр, перебравшихся побли­же к царю, разорялись, так как не могли приспособиться к то­варно-денежным отношениям. Вместо улучшения организации хозяйства их владельцы усиливают эксплуатацию крестьян, за­нимают деньги у монастырей под заклад недвижимости, в ре­зультате чего вотчины переходят в руки богатых монастырей. Крестьяне бегут в Поволжье, в казаки, создавая горючий мате­риал для будущих социальных движений. Основной произво­дящий класс превращался в класс потенциально разрушающий.

Еще более нестабильной была жизнь в поместье служилых дворян. Помещики в своем хозяйстве бездействовали, ибо жда­ли поручений по службе или находились на войне. Хозяйствен­ная деятельность в деревне при тогдашнем застое в производст­венных силах была примитивной. Поэтому главной задачей помещика было заполучить в имение как можно больше дармо­вых рабочих рук или, если это невозможно, усилить их экс­плуатацию. Крестьяне обедневших дворян убегали в монастыри или к богатым землевладельцам, что заставляло обедневших дворян требовать их прикрепления к земле. Заметим, что и са­модержавие, и крепостное право на Руси развивались логично, имея множество сторонников во всех слоях населения. Дворяне знали, что царь их обеспечит всем необходимым, поэтому стиль жизни в поместье - беззаботный. Как видно, в основных хозяй­ственных единицах Руси XVIвека места и возможностей для развития предпринимательства было чрезвычайно мало.

Но этот процесс имел и другую, более благоприятную сто­рону. Дело в том, что разрушение феодальной вотчины, как самодовлеющего экономического целого, стимулировало появ­ление землевладельца и крестьянина на рынке как покупателя и продавца.1

Реформы середины XVIвека продолжили процесс укрепле­ния власти царя, уничтожения среднего, наиболее благоприятного для предпринимательства слоя на Руси, закрепления крестьян. Сначала в результате городских восстаний 1547 года свободные слободы приписали к посадам, которым было тя­жело одним платить подати. Интересы государства в по­лучении в свою зависимость ранее свободных налогоплатель­щиков осуществились руками посадских уже закабаленных горожан. Посадское население доводили налогами до предела терпения, а потом использовали в своих целях. Только новые светские феодалы отстояли временно свои слободы. Восста­ние 1547 года было и антиправительственным, и направлен­ным против богатых внутри посада (свидетельство тому - по­громы лавок).

Реформы 50-х годов XVIвека отразились на всех сторонах жизни Руси. Прежде всего служилым - "избранной тысяче" -были розданы поместья, многие из которых как "излишки" были отобраны у богатых вотчинников и даже монастырей. Вотчины окончательно уравнивались с поместьями. Была проведена пере­пись населения в целях централизации и учета налогоплательщи­ков. В судебной процедуре по земельным делам отразились те же тенденции развития социальных отношений и правительствен­ной политики: усиление роли государства, его вмешательство в земельные отношения. Но централизация государства еще не была завершена.

Приводились в соответствие с реформами и другие стороны жизни страны. Например, 1549 году на Стоглавом соборе побе­дили сторонники Иосифа Волоцкого ("иосифляне"), которые отстаивали божественное происхождение царской власти. Их противники "нестяжатели" (Нил Сорский, Вассиан Косой) по­терпели поражение. Выступая за простоту церковных обрядов, желая независимости Церкви от власти, считая, что долг Церк­ви - выступать посредником между царем и вассалами (как ко­гда-то в Великом Новгороде), они не нашли поддержки. Бояре часто объединялись с нестяжателями. В результате победы "иосифлян" идеологическая доктрина была приведена в соот­ветствие с политическим устройством государства. Митрополи­том Макарием (1542 - 1563 гг.) была обобщена политическая и религиозная теория самодержавия. Был создан общерусский летописный свод - всемирная история в 11 томах с включением истории Московии. Главным трудом была Книга степенная, показывающая линию самодержавия от Владимира Крестителя и Византии до Ивана Грозного. Была прослежена связь власти и Церкви. Главными врагами названы феодальная раздроблен­ность, бояре, новгородцы.

В результате проведенных мероприятия еще до Опричнины в стране устанавливается абсолютная самодержавная власть ца­ря, напоминавшая описание почти столетней давности. Здесь речь идет о великом князе, который "свою власть... применяет к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепят­ственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из своих советников, которые есть у него. Ни один не является столь значительным, чтобы осмелиться разногласить с ним или дать ему отпор в каком-нибудь деле. Они прямо заявляют, что воля государя есть воля Божья, и что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божьей". Трудно понять, то ли народ по своей грубо­сти нуждается в государе-тиране, то ли от тирании государя сам народ становится таким грубым, бесчувственным и жестоким.1

Можно отметить еще один характерный штрих складываю­щихся отношений. Царь подвергает опале чаще всего богатых, забирает их имения, а самих их высылает. Бедных людей он жалует и награждает, например, дает им жалованья на службе (если захочет), Становится выгоднее казаться бедным и убо­гим - это вызывает сочувствие.

Именно такое положение в Русском государстве подготови­ло Опричнину. В XVIвеке власть царя еще не была настолько сильной, чтобы завершить централизацию без террора. Помог царю в борьбе с врагами Московский посад. В декабре 1564 -январе 1565 года, как раз в момент оформления Опричнины, "гости и купцы и все горожане града Москвы" очень активно выступили против "сильных" людей, об избавлении от рук ко­торых посадские обращались к царю, прося не оставлять их "на расхищение волкам" и выражая готовность "истребить" всех царских лиходеев, являющихся вместе с тем и врагами самого посада2. Борьба посада шла по двум линиям - против феодаль­ного строя и против богатых, выделяющихся из самого посада, то есть будущих предпринимателей.

Опричнина уничтожила остатки удельной системы, а с ней частного землевладения, и делала все больше людей напрямую подданными государства. В Опричнину отошли области торго­вого и промышленного значения. Все земли в Опричнине, роз­данные неродовитым опричникам, были отняты у бояр. Начиная Опричнину, Иван IV"положил гнев" на всех феода­лов, но уверял, что нет гнева на посадских людей. Однако оп­ричники и приближенные царя были и из знатных родов (Грязной, Адашев - это отнюдь не "низы"), но главная их за­дача была стать послушными. Посад встал на сторону царя про­тив притеснявших его бояр, желая свободы в торговле и про­мыслах. Но в этом отношении государственная власть оказалась хуже боярской. Вершиной Опричнины было уничтожение мя­тежного Новгорода в январе 1570 года. Его грабили шесть не­дель. Генрих Штаден, опричник из Германии на службе Ивана Грозного, как и другие, занимался грабежами. Он оставил в своих записках воспоминания, что, когда он выехал с великим князем, у него была одна лошадь, вернулся же с сорока девя­тью, из них двадцать две были запряжены в сани, полные доб­ра1. Новгород был очень богат. Иностранцы пишут, что госу­дарь, завоевав Новгород, вывез 300 возов золотом, серебром и другими вещами2.

После разгрома крупного землевладения реформы продолжа­лись за счет Церкви. На Церковном соборе (январь 1581 г.) под давлением обстоятельств было решено отписать земли на госуда­ря, так как монастыри в период Опричнины и безвременья ску­пили их у князей. Из этого фонда также предполагались раздачи отличившимся служилым людям. Запрещалось впредь давать мо­настырям вклады землей. Чтобы прекратить уход крестьян на богатые монастырские земли, монастыри лишались льгот и "тарханов", освобождающих церкви от налогов. Уничтожение церковных привилегий ставило своей задачей удерживание кре­стьян на дворянских землях, а посадских людей в городах. Были приняты и другие меры к закрепощению (введены, например, первые "заповедные лета" - запрещение крестьянам уходить от хозяев до "государеву указу"). В 1581 году с целью определения государственных налогоплательщиков вновь проведена перепись, завершенная в 1592 году уже при Федоре.

Таким образом, государь сосредоточил в своих руках гро­мадные земельные и прочие богатства. Иностранцы дивились множеству всякой утвари, одежд, драгоценностей в царских кладовых. Но из-за сосредоточения богатств в одних руках бо­лее справедливого и рационального их распределения не по­лучилось. Каждое новое дело требовало "приказа" (органи­зации, людей, то есть бюрократического аппарата). Пользуясь неограниченной властью, государь по своему усмотрению пере­водит людей с места на место, из стороны в сторону, на новые поселения, замещая вывезенных другими. От этого страдают и русские области, так как невозможно организовать основательное производство и торговлю; страдают от этого и новые - с диким местным населением, так как произвольно нарушается порядок их жизни. Центр Русского государства еще более пустеет.

Главная цель правительственных учреждений - сбор нало­гов: натурой, деньгами, отработкой. Доход натурой шел на со­держание царского двора, а излишек продавался. Дж. Флетчер, иезуит Антоний Поссевин одинаково отмечают, что для выгод­нейшего сбора налогов запрещалось купцам продавать такие же товары, пока не будет продан царский товар. Поссевин объяс­няет огромные богатства московских государей тем, что они собирали все серебро и золото, привозимое в государство из-за границы, и не позволяли вывозить его. Даже у своих послов они отбирали золотые и серебряные вещи, полученные послами в подарок от иностранных государств. Он отмечает бережли­вость московских государей, которые продавали даже мякину и солому, а на вырученные деньги покупали золото и серебряные кубки для пиров.

Дж. Флетчер, в свою очередь, считал, что деспотизм, произ­вол и недобросовестность - это основа государственного поряд­ка в Московском царстве, а главная цель - угнетение и разоре­ние народа1.

В середине XVIвека многих торговых крестьян в интересах государства заставляли заниматься только хлебопашеством.

Но больше всего в XVIвеке разорили Русь Ливонская война и Опричнина. Разоряли не только "немцы", но и царские пода­ти. Содержание войска было похоже на пропасть, которая по­глощала все доходы. При неразвитости экономики главным способом покрытия издержек были новые налоги. Брали деньги "пищальные", "посошные", для прокорма лошадей и т. д.

Опричнина разорила не только богатые знатные поместья, но и крестьянские хозяйства. Выйдя из-под власти своего по­кровителя, опричники поделили землю и богатства, но, не умея ее обустроить, жестоко эксплуатировали своих крестьян. "Стали брать они с бедных крестьян, которые им были даны, все, что те имели; бедный крестьянин уплачивал за один год столько, сколько он должен был платить в течение 10 лет"2.

Наконец, хозяйственная разруха привела к кризису 60 - 80-х годов XVIвека. В большинстве московских уездов к концу царствования Ивана Грозного вышло из нормального хозяйственного оборота около 40 % пахотной земли. Новгородская земля была полностью разорена, в новгородских пятинах (областях) опустело 92,5 % земель1. Налоги за всех умерших и разбежавшихся уп­лачивало оставшееся население. Все это не делало богаче госу­дарство, ибо задавленные налогами и эксплуатацией работники были лишены способности не только к предприимчивости и обогащению, но и вообще к производительному труду.

Схема происходящего процесса выглядела следующим обра­зом. Сначала закрепостили бояр, переведя их в дворяне, потом лишили привилегий монастыри, а дальше делом техники было закрепощение крестьян. Играя на ненависти обездоленных к богатым, которая усилилась с оживлением товарно-денежных отношений и расслоением людей, а также на процаристских традициях, государство лишило свободы всех. Абсолютная мо­нархия в России, в отличие от западноевропейской, была соз­дана без сильных землевладельцев, Церкви и городов, без дос­таточного свободного развития ремесла и торговли. Все это предопределило Смуту начала XVIIвека. Дж. Флетчер, наблю­дая за Русским государством концаXVIвека, отметил "всеобщий ропот и ненависть населения" и предсказал неиз­бежность гражданской войны.2

На таком историческом фоне разворачивалась деятельность российских предпринимателей в XVIвеке. Учитывая сложность обстановки, эта деятельность представляет особый интерес, хо­тя за прошедшее столетие в организации этого процесса про­изошло не так уж много изменений.

В конце XVIвека вотчинное ремесло вытеснялось более свободным городским, что обусловило рост товарно-денежных отношений. Плотники и каменшики, ткачи и портные станови­лись наемными. В Новгороде, Казани, Серпухове известны около 200 разновидностей ремесел, около 40 пищевых специ­альностей. Основой будущего мануфактурного производства и оживления обмена становится разделение труда и даже его спе­циализация (кафтанники, армячники, шубники и т. д.). Дроб­ность специальностей шла еще дальше - отдельные мастера пришивали петли, карманы, пуговицы и пр. В городах появи­лись ремесленные ряды: Хомутовый, Сермяжный, Шубный, Колпачный, Ременный и т. д. Кожевников в Москве и Новго­роде представляла Кожевническая полусотня.

Московские ремесленники делились на сотни ("концы" и "улицы"), а также по профессиональным направлениям, как в западноевропейских городах. Но они находились в жестко зави­симом положении от великокняжеских властей и обслуживали в первую очередь потребности двора и казны, были приписаны к ним. В XVIвеке цеховой и корпоративный строй не получил развития. Все жили как бы общинной жизнью со слабым раз­витием жизни личной, но нити связей тянули не друг к другу, а к великому князю. Никаких цеховых уставов и иных ис­точников городового права, оформляющих автономию, право­порядок и жизнь московских черных сотен не найдено.

Выделялись ремесленные центры, которые располагались недалеко от сырьевых баз. В Серпухове, к примеру, в Устюже-Железнопольской, в Новгороде обрабатывали металл. В лесных районах Калуги, Твери делали изделия из дерева; в Вязьме -сани и крашенину; в Можайске - сукна и шерсть; в Смолен­ске - холст. Ружейное и художественное ремесло было развито в Москве. Но в целом каждый старался сам удовлетворять свои ограниченные потребности, поэтому ремесленный труд не мог достичь высокой степени мастерства и цениться дорого. Ино­странцы говорили, что только в Москве можно было найти не­сколько хороших мастеров различных ремесел, да и те были немцы. Что же касается других городов, то там, кроме сапож­ников и портных, других мастеров найти было трудно. Труд ремесленников плохо оплачивался (к примеру, труд золотых дел мастеров, так как золота население не имело), поэтому когда продукты дорожали, они еле зарабатывали себе на хлеб. Но эту деятельность в строгом смысле нельзя отнести к деятельности предпринимательской, активной - только к производственной. Эта деятельность почти не развивала, а поддерживала хозяйст­во. Достойной восхищения, но не приносящей богатства была деятельность русских мастеров по возведению крепостных со­оружений. Выдающимся мастером в конце XVIвека был Федор Конь, построивший Белый город в Москве и кирпичную, отде­ланную камнем, Смоленскую крепость, названную современ­никами за красоту "ожерельем земли Русской".

Ремесленные и промысловые артели как формы производст­венных корпораций и промышленного предпринимательства, разрушали государственный порядок, который мешал их разви­тию. Но даже в Москве частное предпринимательство и капи­талы в сфере промышленности и ремесла были настолько сла­бы (им не давали прав), что первые московские городские мануфактуры возникали на базе великокняжеской казны и для ее нужд. Одной из первых казенных мануфактур был создан­ный еще при Иване IIIПушечный двор. Здесь работали казен­ные ремесленники. Другим казенным предприятием была Се­ребряная палата. В царствование Ивана Грозного организовали бумажную мельницу.

В такой обстановке деятельность семьи Строгановых являет­ся уникальной, ставшей в эпоху Ивана Грозного символом рос­сийского предпринимательства1. Строгановы происходят из поморских крестьян Новгородской области, начавших свою деятельность в XVвеке. Свое происхождение "из простых" Строгановы скрывали и вели свою династию от мурз Золотой Орды и новгородских бояр. Но они сами своей деятельностью достигли замечательных успехов: вXVIIвеке стали единствен­ными в стране именитыми людьми, вXVIIIвеке - баронами, вXIXвеке - графами. Эта единственная в стране династия пред­принимателей просуществовала 500 лет, тогда как другие имели 1-3 поколения. Причиной основательности Строгановых были обширные земельные вотчины в родовом имении в Соль-вычегодске Пермской области, лично им принадлежавшие и являвшиеся основой их успешной деятельности. По их утвер­ждениям, Строгановы участвовали в выкупе великого князя Василия Темного в 1445 году.

Самым знаменитым основателем рода Строгановых является Аника Федорович (1497 - 1570). В родовом гнезде - Соль-вычегодске, подальше от столичной суеты и делали Строгановы свои капиталы. Первоначальное накопление строилось, как обычно, на торговле. Строгановы сами ездили в глубинку, до­говаривались на взаимовыгодной основе с коми, хантами, ман­си, татарами о продаже мехов (в отличие от новгородских куп­цов-ушкуйников, которые часто брали силой). Создавали они большие капиталы, и давая деньги в кредит. Аника Федорович продолжил и развил солеварное дело, довел до совершенства множество варниц на Кольской губе; кроме того, скупал про­мыслы конкурентов, разоряя их и тем самым приумножая свои капиталы. Торговал Аника Федорович и с иностранцами, вы­годно продавая заморские товары. В 1567 году Строганов едет в Москву и убеждает царя в выгодах торговли и освоения рай­онов Урала и Сибири. За свои труды Аника получил от царя огромную, малообжитую, но богатую территорию по Каме и Перми Великой. На Севере им основаны серебряные мастер­ские, традиции которых сохраняются до сих пор.

Аника был религиозным человеком, строил церкви, много денег вкладывал в церковное строительство, утварь, иконы. В быту Строгановы жили богато, но не переходили известных границ. Любили книги - религиозные и светские, ценили жи­вопись, имели хорошую библиотеку. В конце жизни Аника Фе­дорович постригся в монахи. После него осталось не так много драгоценностей, как можно было ожидать, а одежды совсем мало - все деньги вкладывались им в производство.

Его три сына рано вступили в дело, успешно осваивали свои многочисленные вотчины. Действовали сообща, занимались солью, железом, хлебом. Кроме того, что они содержали отряд в тысячу человек во время Ливонской войны, они послали сво­его полководца Ермака на завоевание царства Кучума в Сиби­ри, вследствие чего Западная Сибирь присоединилась к Рос­сийскому государству, участвовали также в борьбе с польско-шведской интервенцией в 1608 - 1613 гг. Строгановы осваивали Арктику, а на Новой Земле держали промысловую колонию. У младших Строгановых появились ювелирные мастерские и мас­терские иконников. Возникла строгановская школа в иконопи­си, для которой характерно миниатюрное письмо, изысканный цветовой строй, манерность поз и жестов. Была в вотчинах и группа крепостной интеллигенции. Некоторые строгановские крестьяне становятся зажиточными и сами заводят дело. Тра­гична судьба сыновей Аники Федоровича - два старших были убиты по дороге в вотчины, а младший - в 1586 году при вос­стании в Соли Вычегодской. Восстали не холопы и крестьяне Строгановых, которые жили лучше прочих, а посадские, при­шедшие из города. Позднее, в имении Строгановых волнений не замечено ни во время восстания Болотникова, ни в Смуту, ни при Степане Разине. Третье поколение Строгановых всту­пило в жизнь в период смуты и агрессии. Но и они сохранили в это время спокойствие и достаток в своих вотчинах, уплачивая большие налоги в разоренную казну. Как и все Строгановы, они имели большую библиотеку и любили читать книги. По­следующие поколения Строгановых были предпринимателями и активно занимались меценатской деятельностью, придержи­вались либеральных взглядов. Деятельность Строгановых де­монстрировала другой тип хозяйственного поведения, нежели тот, что был характерен для средневековой Руси. Основывая свою деятельность на рациональном использовании своей зем­ли, они придавали ей стабильность и эффективность. Благодаря этому династия укреплялась сама и приносила пользу Русскому государству.

Больше возможностей для предпринимательской деятельно­сти в XVIвеке, так же как и в предыдущие века, было не в производственной, а в торговой деятельности купцов, ремес­ленников и крестьян. Но по сравнению сXVвеком под разви­тие торговли была подведена более мощная государственная база. Более четко разделились город и деревня, хотя городские жители по-прежнему продолжали заниматься земледелием. Из неразвитости ремесла и преобладания первоначальной про­мышленности вытекал набор товаров для торговли: продукты земледелия, меха, сырье, первичная мануфактура, предметы роскоши и украшения. В Москву и другие города на ярмарки в сотнях возов везли хлеб, мясо, рыбу, пищевые продукты в сы­ром и обработанном виде. Крестьяне съезжались в город очень рано, чтобы успеть продать свой товар. Навстречу им из города двигались скупщики сельскохозяйственной продукции. Ино­странцев удивляла дешевизна привозимых в Москву продуктов. Но они также замечали, что в провинции не только трудно пу­тешествовать из-за плохих дорог, но нельзя также купить за деньги хлеб и другую еду. Главным торговым местом в Москве была красная площадь. Откуда расходились ряды: мясные, хлебные кисельные и т. д.

Торговля оживлялась не только в городах, но и на крупных ярмарках. В середине XVIвека бь!ла открыта Макарьевская ярмарка, крупные ярмарки были в Холопьевом городке на Мо-логе, в селе Симонова монастыря на Веси-Егонской. На севе­ро-восточной окраине страны в Лампожне и Пустоозере актив­но велась торговля с самоедами (ненцами) и вогулами (манси). На русском севере вXVIвеке сложились несколько иные от­ношения, чем в центральных районах страны. Здесь также были зависимые государственные города, но в более свободных во­лостях складывались раннебуржуазные отношения: предпосыл­ки первоначального накопления, образование торговых капита­лов и рынка наемной силы.

В торговле при плохих дорогах большое значение имели ре­ки (Волга, Северная Двина). Что же касается дорог, то здесь путь был особенно тяжелым. Между городами при Иване Гроз­ном было построено 300 ямов - станций для отдыха и смены лошадей. Они были построены для казенных надобностей, движение по ним производилось довольно быстро. Но ими могли пользоваться и частные лица, имея "вид" из приказа и платя деньги. Особенно трудным для движения, опасным было юго-восточное направление. Из Астрахани в Москву купцы ехали караванами 47 дней. По дороге им встречались пустынные пространства, где люди месяцами остаются без хлеба, пи­таясь рыбой и дичью. Очень много было разбойников, и купцы не без основания боялись нападений.1

Торговая и купеческая деятельность, как и все другие виды активной деятельности, трудно сочетались с методами феодаль­ной централизации. Суммы государственных торговых сборов с больших торговых городов определялись наперед при любом результате деятельности. Собирали деньги в казну целовальни­ки или откупщики, не забывая при этом себя. В Москве искус­ственно концентрировался самый крупный капитал, сюда на­сильственно переводились, как и в XVвеке, самые богатые купцы (из Пскова, Смоленска, Твери и других городов). При разорении Новгорода в 1570 году, как когда-то в 1477 г., мос­ковских и новгородских купцов против их воли поменяли мес­тами. Массовый характер приобрели подобные переселения в городах Поморья и Приуралья, районах богатейших пушных, рыбных и соляных промыслов. Это обедняло провинцию, но превращало торговых людей в "доходных слуг" московского правительства. А ведь торговое дело, как никакое другое, требо­вало устоявшихся партнерских отношений, доверия. Лишь не­многие из предпринимателей добиваются от правительства пра­ва жить при своих промыслах и на своей земле, хотя Строгановы, например, формально числились в московских "именитых" людях. Это и предопределило их стабильное пре­успеяние. Если многие поморские "сведенцы" концаXVIвека, ставшие московскими торговыми людьми, в дальнейшем разо­ряются, то оставшиеся на местах вXVII-XVIIIвеках выбива­ются в крупных промышленников и купцов.

При появлении более активного торгового капитала усили­вается социальная дифференциация. Из общей массы торговцев выделяются высшие разряды купечества: "гости", "суконники", "корыстные купчины". По Судебнику 1550 года плата за ос­корбление "гостя" составляла 50 рублей, посадника - 5, "черного" - 1 рубль. Во второй половине XVIвека оформляется торговая верхушка, создается особый чин гостей, связанных с рядом привилегий и несением определенных служб, создаются две сотни: гостинная и суконная.

Экономическое усиление купечества способствовало его по­литическому укреплению. Но при слабом общем эконо­мическом развитии купцы надеялись только на сильную власть царя, ибо их процветание зависело именно от этого. Поэтому в борьбе с боярством купечество встало на сторону царя. Совсем не случайно на Земский собор 1566 года правительство при­влекло представителей высших разрядов купечества, в уверен­ности найти поддержку (в том числе и экономическую) планам в отношении Ливонии. В целом борьба, начавшаяся в XVIвеке - в значительной степени борьба торгово-промышлен­ных людей против феодальных устоев, за создание более благо­приятных условий развития, но в рамках централизованного государства.1 Торговцы и купцы, поддерживая борьбу низов против частновладельческих слобод, при этом сами попадали в зависимость от великого князя. Началось государственное зака­баление городов, подчинение их чиновникам.

Городские жители, купцы и торговцы, в XVIвеке желали сами собирать налоги и творить суд на местах. В результате реформ 1550 года был принят закон о земстве - местном само­управлении, но без фактической экономической свободы это оказалось фикцией, так как те же реформы запретили создавать частные, монастырские слободы в городах, приписывали горо­жан к месту жительства, ограничили их право передвижения. Даже когда сам Иван Грозный пытался дать самоуправление горожанам, купцам, они, кроме москвичей, не приняли его, так как в условиях ограниченной свободы теряется навык активно­сти, излишняя инициатива становится просто опасной.

В таких противоречивых условиях существования сам прин­цип купеческой деятельности вызывал в России неоднозначную оценку. В XVIвеке, как и сто лет назад, наиболее отрицатель­ную оценку русской торговле дают иностранцы. Бесчестность русского купца и торговли в целом подчеркивается всеми авто­рами. К примеру, итальянский путешественник Барберино, побывавший в России в 1565 году, утверждает, что в меховой торговле русские действуют недобросовестно. Мейсберг, при­езжавший в Московию как посол Священной Римской импе­рии, также отмечает, что купцы в сделках всегда прибегают к обманным приемам и обещаниям. То же свидетельствуют и другие иностранные авторы, побывавшие в это время н Моск­ве.2 Было выявлено даже 13 общераспространенных способов обмера и обвеса покупателей.

Оценивая эту печальную картину нравов старого русского купечества, Н. И. Костомаров, русский и украинский историк и писатель, отмечает, что плутоватость русского торговца -"необходимое условие той степени образованности, на которой еще стояла Россия, и обстоятельств, сопровождавших развитие торговли. Торговля, как и всякая другая ветвь человеческой обра­зованности, проходит различные положения. В первобытные времена она была соединена с разбоями и набегами. На низкой степени цивилизованности она неразлучна с коварством и обма­ном, и чем выше общество становится на пути нравственного и умственного образования, тем более и торговые отношения при­обретают характер честности".1 И в подтверждение своей оценки Костомаров справедливо указывает на то, что сами иностранцы вовсе не были безгрешны в этом отношении и во всей Европе торговые нравы того времени не стояли еще на должном уровне. Но те же иностранцы выгодно отзывались о торговых обычаях городов Пскова и Новгорода. Поссевин и Герберштейн считают, что псковитяне торговые дела вели добросовестно, без хитрости и обмана. Жители Новгорода также, по их словам, отличались об­ходительностью и прямотой характера. Но с тех пор как посели­лись там более хитрые и криводушные жители из московских областей, нравы городов сильно испортились.2 Видимо, в средне­вековой Руси незрелость нравов существовала и потому, что человек вступал из детства сразу в зрелость, не имея промежу­точного периода образования, учения. Физическое состояние не соответствовало духовному. У частных плохих учителей изучали Часослов и Псалтырь. Велика была роль родительской опеки, давления старших. Русские по религиозным соображениям боя­лись опыта иностранцев. При таких условиях возникало желание дать почувствовать силу младшим, слабым, особенно хотели этого те, кто сам долго находился под гнетом силы.

Осуждала ростовщичество в принципе Православная Цер­ковь, но на деле она поощряла различные приемы торговли, сама в них участвовала и разрешала незаконно обходить всякие запреты. Святой Иоанн Златоуст говорил: "...тот, кто приобре­тает какой-либо товар, чтобы получить прибыль, избавившись от него целиком и в неизменном виде, изгоняется из храма Господнего," но Церковь побуждала купцов покупать и прода­вать товары в неизменном виде на ярмарках и в других местах. В России сам Иоанн Златоуст был покровителем некоторых торговых корпораций, в честь его русские купцы строили церк­ви. Формировалась как бы двойная мораль: с одной стороны, распространение практической морали, выразившейся в посло­вицах того времени: "на то и щука, чтоб карась не дремал", "не обманешь, не продашь". Купцам многие завидовали, особенно на Руси, из-за невозможности для большинства разбогатеть таким образом. Идея неправедности купцов имела и более позднее выражение. Ф. Энгельс считал купечество классом, "который, не принимая никакого участия в производстве, за­хватывает в общем и целом руководство производством и эко­номикой, подчиняет себе производителей, становится неустра­нимым посредником между каждыми двумя производителями, эксплуатирует их".1

Но постепенно и в России принцип торговли получал своих защитников, одним из которых был В. Н. Татищев, хотя его деятельность и относится к более позднему периоду. Но, по­скольку его историческая деятельность опиралась на летописи, его взгляды, видимо, отражали настроения более древних авто­ров. Татищев писал, что "во всякой области богатство, сила и честь происходят единственно от прилежности народа к руко­делиям и доброго состояния купечества".2

Рукоделия он уподобляет желудку в организме человека, ко­торый перерабатывает нужные сырые припасы, а купечество как сердце, которое полученные сырые вещества разносит с кровью по организму, регулирует обмен. Где ремесла и купцы в добром состоянии, там все жители - земские, крестьяне и прочие - богаты и довольны. "Ибо когда купец богат, то охотно от крестьянина его рукоделие и трудом приобретенное купит и дороже заплатит, чрез что крестьянин не токмо владельцу и государю надлежащее без тягости заплатит, но и сам предо-вольно имеет; а купец, имея довольство товара, яко внутрь сво-ея области, тако за границы с прибылью продает и тем пошли­ну в казну, а себе прибыль и свой торг от часу умножает. Следственно, все доходы государственные, какого б оные зва­ния ни были, единственно от купечества происходят".3 Приво­дит он в пример и зарубежные страны. Бедные ресурсами и небольшие по размерам Англия и Голландия приобрели силу и почтение только благодаря ремеслам и торговле. В противоположность им Испания, имея из Индии много драгоценных то­варов и свою большую территорию, беднее из-за плохого раз­вития ремесла и торговли, из-за того, что вынуждена много воевать и тратить богатства на своих союзников. Англия также побеждает Францию не в сражениях, а разоряет более удачной торговлей, в результате которой во Франции вместо денег поя­вились бумаги.1

Эти две точки зрения на развитие купечества и торговли по­вторяются в различных вариантах и далее. Но, учитывая исто­рический опыт неистребимости купли продажи в деятельности людей, следует, видимо, не угнетать это явление, а способство­вать его более цивилизованному развитию. Эту идею образно выразил позднее известный заводчик П. Рябушинский: "В той схватке купца Калашникова и опричника Кирибеевича, которая начинается, конечно, опять одолеет Калашников. Может быть, и на этот раз его потом пошлют на плаху. Но идеи буржуазии, идеи культурной свободы - эти идеи не погибнут".

Были попытки и в XVIвеке выразить деловую этику куль­турных хозяев и торговцев. Идеал ее - самостоятельный хозяин, готовый решать свои проблемы единолично, опираясь на хоро­шее знание дела, на собственную инициативу, предпри­имчивость и смекалку. Здесь складывались традиции, профес­сиональные секреты, деловая этика. Нормы складывающегося поведения нашли отражение в "Домострое" под редакцией Сильвестра.2 В "Домострое подробно описываются действия доброго хозяина, живущего "по отеческому преданию и по хри­стианскому закону". Всего добивается он не силой и грабежом, а старанием, живет по средствам и расчетливо. Если кто, глядя на других, живет не по средствам - это бесчестье. Если берешь в долг - надо отдавать. Поощрять честных и расторопных слуг. О деле подумать прежде всего.

В XVIвеке, как и вXV, наибольшие возможности для обо­гащения и предпринимательской деятельности представляла внешняя торговля.

Внешняя торговля, имея существенное значение для благо­состояния государства, определяла и некоторые направления внешней политики России. К ликвидации Татарского ханства, например, побуждали и торговые интересы. Казань держала в руках Волжский путь, который вел на Восток - в Персию и Среднюю Азию, за Урал, в Сибирь. В 1552 году Казань пала, в 1556 году происходит присоединение Астрахани, постепенно русские распространились и в Сибири. В 1559 году в результате военных действий потерпел поражение Ливонский орден, по­этому Россия с 1558 по 1583 гг. владела портом Нарвой. Опре­делялась и торговая специализация городов; через Нарву торго­вали с Западной Европой, через Архангельск - с Англией, Вологда и Ярославль переплавляли товары на внутренний ры­нок и обратно, а Астрахань была воротами на Восток. На Вос­ток Московия посылала товары, частично обработанные, на Запад - сырье.

В торговле с Востоком, при сохранении традиционных това­ров вывоза - мехов и воска, наметились изменения. К началу XVIвека русские вывозили кожу, сало, продукты переработки леса, продукты сельскохозяйственного производства - лен и пеньку. Экспортировались и изделия городских ремесленников, в особенности металлистов, кожевенников; железные горны, косы, топоры, рукавицы, свечи, мыло. Спрос на пушнину уси­ливал движение промышленных людей в поисках "угожих со­болиных мест".

В XVIвеке русские торговцы уже проникали далеко за Урал в Мангазею (на восток от устья Оби).1 В связи с организацией этих экспедиций на местах производилась скупка продовольст­вия и в большом количестве предметов охотничьего снаряже­ния, в том числе материалов для выделки одежды и обуви. Все это, несомненно, способствовало торговому оживлению в стране.

В начале XVIвека с Европой Россия торговала через по­средников Прибалтики, Швеции, Дании, Польши. С введением "нарвского" плавания Россия стала торговать без них. Дж. Флетчер отмечал, что когда русские владели Нарвой, ежегодно через таможню проходило до 100 судов, груженных льном и пенькой. Через Нарву в Россию поступали тонны серебра, ко­торые переплавлялись в русские монеты на денежных дворах. Русское денежное дело переживало необычайный расцвет. Поя­вилось даже специальное руководство для купечества - "Торговая книга", где объяснялось, как выгоднее вести замор­скую торговлю. Торговля с Западной Европой способствовала оживлению местных рынков. Спрос на сельскохозяйственное сырье вызывал усиленную скупку его по деревням торговыми людьми, которые затем свозили его к Холмогорам к приходу иностранных кораблей. Но все-таки удельный вес русских то­варов в общеевропейском товарообороте не был вXVIвеке особенно значительным.

Внешняя торговля осуществлялась под покровительством государства: это помогало ей, но имело и отрицательные сторо­ны. Например, казна оптом скупала все товары, которые при­возили греки и персы, и перепродавала с большой выгодой для себя. Самые доходные места также находились в ведении каз­ны. Она собирала пошлины с портовых городов - Архангельска, Нарвы, Астрахани, имела доход от питейного дела, продажи мехов, собирала пошлины за икру, от железных рудников, от перечеканки иностранной серебряной монеты.

Но самым характерным направлением во внешней торговле России XVIвека была торговля с Англией,1 о чем следует особо упомянуть. В серединеXVIвека произошла крупная перемена в торговле Западной Европы и России. Раньше торговля шла через Балтийские порты, принадлежавшие Тевтонскому ордену, и через Литву и Польшу. Блокада России этими странами за­держивала рост товарообмена. Поэтому очень важное значение имело открытие англичанами вXVIвеке Беломорского пути в Русское государство. Открытие было связано с ростом капи­талистических отношений в Англии. Английское купечество, "смелые купцы - искатели приключений", энергично искало новые рынки для обмена продукцией английских мануфактур на сырье и редкие колониальные товары. Английская наука выдвигала новые географические гипотезы; многочисленные экспедиции отправлялись во все углы земного шара. Одной из задач было открытие кратчайшего пути в Китай и Индию, ми­нуя принадлежащие Испании и Португалии морские сообще­ния и трудную сухопутную дорогу через турецкие владения. Таким путем представлялся путь через Ледовитый океан вокруг Азии. Эта история английского предпринимательства (без войн) очень поучительна для России.

11 мая 1553 года три английских корабля с названиями "Благая надежда", "Благое упование", "Эдуард - благое пред­приятие", с экипажем в 116 человек вышли из устья Темзы. Экспедиция была организована "Обществом купцов, предпринимателей, искателей открытия стран, земель, островов, госу­дарств и владений неизвестных и доселе не посещаемых мор­ским путем". Уменьшившийся спрос на английские товары вынудил лондонских купцов искать новые рынки сбыта. Они поставили перед экспедицией цель - обнаружить северо­восточный проход в богатейшие страны Востока, Индию и Ки­тай. В главные кормчие был избран опытный моряк Ричард Ченслер. 11 участников экспедиции были купцами.

Два корабля погибли, а корабль Ченслера 24 августа 1553 года, на удивление экипажа, оказался в устье Северной Двины у Холмогор в неведомой Московии. Они бросили якорь у монастыря св. Николая (у будущего Архангельска). Местные жители сердечно отнеслись к мореплавателям, привозили им еду, не прочь были бы поторговать, но свято соблюдали запрет своего государя на внешнюю торговлю. Ченслера в качестве английского посла принял Иван IV. Он, готовясь к войне с Ли­вонией, был заинтересован в том, чтобы получить из Англии вооружение и мастеров. В марте 1554 года Ченслер отправился в обратный путь, увозя грамоту ИванаIVо праве свободной торговли для англичан и московские дары. Но по дороге домой их ограбили голландцы. Тем не менее английские купцы по возвращении Ченслера создали в 1555 году акционерное обще­ство "Московская компания", которое сыграла огромную роль в московско-английских отношениях. Вместе с Ченслером представители этой компании были посланы для заключения договора в Московию. Экспедиции англичан был оказан ра­душный прием и предоставлены обширные права: беспошлин­ная торговля во всех городах, возможность иметь дома, лавки, нанимать работников, отвечать за свои действия только перед государем. Англичанам предоставили каменные палаты умер­шего сурожанина Ивана Бобрищева, имущество которого пе­решло в княжескую казну.

Из нарождающейся в России северной буржуазии была сформирована торговая делегация русских купцов в Англию, отправившаяся туда из Холмогор вместе с Ченслером на анг­лийских судах.

Посольство возглавил Осип Нипея-Вологжанин, а среди купцов поехали "лучшие двинские люди и холмогорцы" Миха­ил Косицын и Феофан Макаров "с товарищами". Но этот ко­рабль погиб, товары потонули или были разграблены. Нипея-Вологжанин чудом спасся, был принят королем и королевой Англии, получил грамоту на русскую беспошлинную торговлю. Многих английских мастеров отпустили в Россию. Но Россия не смогла воспользоваться полученными правами, так как не имела средств для морского передвижения, как Англия. Анг­личане же быстро обосновались в России, построили поселок в устье Двины. Отсюда товар на лодках доставляли в Вологду и Холмогоры. По дороге в Москву англичане строили усадьбы, а в Вологде основали факторию. В Москву, на Варварку, анг­личане выписывали семьи. С потерей Нарвы главным направ­лением русских оказалась дорога на Белое море. Вслед за анг­личанами в Россию стали ездить голландцы, торговым путем которых стала Кола, куда они ездили с 1565 года.

Главным предметом торговли Англии было сукно. Из Рос­сии они вывозили мех, воск, пеньку, кожу, много других това­ров. Часть сырья англичане обрабатывали прямо на месте. Так были заведены, например, канатные мануфактуры в Холмого-рах и Вологде. Русскими канатами был оснащен весь флот Анг­лии, что дало повод Московской компании хвалиться, что бла­годаря ей была разгромлена "непобедимая Армада"1.

Но больше всего англичан интересовал транзитный путь через Россию в Китай, Персию и Бухару. Русские торговые лю­ди, боявшиеся потерять выгоды от транзитной торговли, запре­тили это. Ганзейские купцы сильно потеряли от торговли анг­личан с русскими, но и самим англичанам составили конкуренцию голландцы. Само московское правительство дела­ло попытки установить непосредственные связи с рынками За­падной Европы. Иван IV, к примеру, в 1567 году посылал куп­цов "в заморские земли", в Антверпен - Ивана Тимофеева и Тимофея Смывалова, и в Англию - Степана Твердикова и Фе­дора Погорелова.

Между тем Московская компания процветала. Число акцио­неров выросло за десять лет вдвое. Но неудачные попытки сва­товства Ивана IVк английской королеве и ее племяннице ухудшили дело. Нератифицированными со стороны Англии оказались также и союзные договоры. ВXVIIвеке английская торговля стала вызывать недовольство русских купцов. Царь Алексей Михайлович воспользовался поводом - казнью КарлаIв 1649 году, и издал указ о выдворении английских купцов из страны, кроме Архангельска.

Еще одним важным вопросом, связанным с предпринима­тельством в XVIвеке, является проблема городов как становя­щихся центров ремесла и торговли. Самый характерный городской процесс дляXVIвека - это переход от вотчинников в ве­дение государства. ДоXVIвека на территории Московской Ру­си преобладали сравнительно небольшие, но зато сильные го­рода-крепости, в большинстве своем военно-политические центры бывших удельных княжеств. Торгово-промышленное население таких городов было, как правило, невелико (лишь немногие города имели более тысячи дворов).1 В связи с эко­номическим подъемом в большинстве регионов Руси регистри­руются новые городские поселения - до 40 на началоXVIвека.. Меняется и правовое положение города. Большая часть городов отбирается от бывших удельных князей2 и превращается в госу­даревы посады. Это время упадка старых русских городов вечевого устройства. Одновременно в Северо-Восточной Руси поднимаются новые великокняжеские города, большая часть которых возникла не по экономическим, а по государственным соображениям, по распоряжению правительства.

В районах вотчинного землевладения над городами тяготел вотчинный строй, опутывавший горожан сетью феодальных привилегий и иммунитетов вотчинников. В государственном секторе бывшее вотчинное население втягивается в торговлю вместе со своим сеньором. Но следует отметить, что и в XVIвеке город не становится городом в европейском смысле. Города из крепостей начали превращаться в землевладельческие поселки (ибо внутри страны стало не с кем воевать). Бывшие крепостные великих и удельных князей при переходе в ведение государства не получают свободу экономического поселения, а превращаются в зависимых от государства оброчников и "людей", на которых лежит содержание не одного княжеского или удельного двора, а всего государства. В Москве и других го­родах действовало обычное земское право: круговая порука и распределение государева тягла внутри городских сотен по иму­ществу и "промыслам". Это напоминало деревенский строй, хотя все еще имелась дифференциация государственных, общинных (земских) и частноправовых институтов, ликвидированных уже при царе Алексее Михайловиче. На незначительности внутрен­них городов сказывались и большие с плохими дорогами про­странства, и изолированность от внешней торговли.

Еще один характерный процесс, продолжающийся в город­ском развитии XVIвека - это разделение на центры государства (столица и некоторые крупнейшие города) и провинцию. Капи­талы концентрировались в Москве, наиболее именитых людей "сводили" из вновь собираемых областей и переселяли в Моск­ву. В началеXVIвека (к 1510 году) по переписи в Москве было 41500 дворов. В пожаре 1547 года сгорело 25 тысяч дворов.

Но к середине XVIвека в Москве вновь было 200 тысяч жи­телей, примерно столько же, сколько после пожаров и разоре­ний Смуты в середине следующего,XVIIвека.1 Это был круп­нейший город в Европе. Англичанам, посещавшим ее, Москва представлялась городом более обширным, чем Лондон. В началеXVIвека польский ученый Матвей Меховский в своем "Трактате о двух Сарматиях" писал, что Москва в два раза больше Флоренции и Праги. Англичанин Дж. Ченслер отмечал, что даже окрестности Москвы (вдоль Ярославской дороги) "так полны народом, что удивительно смотреть на них".2

Гигантизм Москвы был связан со всеобщим стремлением быть поближе ко двору, где сосредотачивалась вся власть и происходили главные события.

В Москву как крупный потребительский центр по мно­гочисленным дорожным магистралям, связующим ее с окраина­ми государства, отовсюду везут и продовольствие, и промышлен­ное сырье, и ремесленную продукцию из отдельных районов. Везут и иноземные "литовские", немецкие, "кизилбашские" и "туркские" товары. Со своей стороны, Москва делается могучим распределителем и снабжает всю страну привезенным отовсюду товаром. Московский посад был самым богатым в стране, хотя в значительной степени искусственное стягивание богатства, обед­нение провинции, но отнюдь не предприимчивость москвичей сделали богатым этот город.

В Западной Европе в это время возводили города и дома из камня; на Руси, даже в Москве, все дома были деревянными, в XVIвеке из домов каменных лишь три - главным образом, вельмож. Каменными были одни церкви (вXVIвеке только в Кремле их было 16). На неустроенный быт москвичей влияли частые пожары, временность жилья. У людей было мало иму­щества, народ легко двигался с места на место. Москва для сто­лицы имела незначительное благоустройство. Дж. Флетчер упоминает о мостовой, состоящей из обтесанных бревен безо всякой связки.1

Еще одним из крупных городов был Новгород, в котором в середине XVIвека насчитывалось 5300 дворов, 25 - 30 тысяч жителей. В Пскове также было 30 - 35 тысяч жителей, в Старой Руссе около 10 тысяч. В Нижнем Новгороде, Коломне, Ростове, Угличе, Ярославле, Владимире, Вологде - 1000 - 1500 дворов. Всего населения Руси вXVIвеке было 9-10 млн. человек. Из этого количества на долю горожан в целом по стране приходи­лось 5 процентов, в Новгородско-Псковской земле - 9 - 10 %. Треть горожан жила в Москве.2 По окраинам государства укре­пленные города были очень малы и, если не было военной опасности, население из них расходилось в села.

Самодержавно-крепостнические порядки в устройстве горо­дов коснулись и Поморья. В 1587 году в устье Двины был по­ставлен по царскому указу новый город - Архангельск, ворота России в торговле с Англией и Голландией. В Архангельск пе­реселили 26 купеческих "товариществ" - из Холмогор, из во­лостей. Жизнь в новом городе при казенных порядках не при­несла успеха, большинство, не вынеся посадского ярма и "великих поборов", захудали и разбрелись по разным местам. Получается, что чем "внимательней" государство к процессу, тем хуже он организован.

Что касается общего состояния предпринимательской дея­тельности, то в XVIвеке по общему уровню ее организации и свободы она мало отличается от предыдущих веков. Ремесло и торговля захватывают более широкие слои населения, эконо­мический механизм отлаживается в централизованном государ­стве. Но следующая за собиранием земель унификация и огосу­дарствление всех сторон жизни ставят предпринимательство в жесткие и условные рамки. При отсутствии даже общеграждан­ских прав и суверенности личности средневековый предприни­матель занимается исключительно примитивными формами деятельности, которые только воспроизводят, но не развивают хозяйственный процесс. Предпринимательство не обретает ни носителей-профессионалов, ни места для концентрации и более удобного развития, как в западноевропейских городах. Наибо­лее выгодная и свободная внешнеэкономическая деятельность находится под контролем государства и в целом служит его выгодам. Пытаясь выбраться из экономических трудностей примитивным способом, уравнивая положение (но не возмож­ности), люди становятся еще более несвободными. Предпри­нимательская активность проявляется в условиях несвободы в уродливых формах и не способствует развитию и процветанию общества и его граждан.

Развитие предпринимательства в XVIвеке в России было весьма противоречивым. С одной стороны, нельзя не заметить оживление этой деятельности, качественного усложнения ее форм и появление предпринимателей в непосредственном смысле этого слова. Это движение происходило не благодаря, а вопреки существующим условиям, в очередной раз демонстри­руя неистребимость экономической и прочей активности лю­дей. С другой стороны, большинство населения было поставле­но в еще более жесткие рамки обыденного существования, причем понижения уровня свободы массы сами добивались своей отчаянной борьбой.

Событием, которое предопределило весь ход развития хозяй­ственной и прочей жизни в России XVIIвека, была Смута. Она показала стремление людей к новой, более свободной жизни, но также и неумение построить эту жизнь созиданием, а не разру­шением. Она продемонстрировала несовершенство обществен­ного порядка в России, но не исправила его, а только усугубила. Прежде всего Смута показала нерациональность устройства об­щества, исходящего от власти. Это искусственное построение, основанное на насилии, при помощи которого власть пытается изменить человеческую природу. Это неустойчивое построение, так как после смерти устроителя порядок рушится, вызывая бес­конечные, бессмысленные смуты. Нарушение природного стрем­ления человека к успеху и благосостоянию уродует человеческую природу вообще, ведет к деградации и нравственности, и культу­ры, или к уродливому их развитию. Наконец, Смута активизиро­вала массу населения, не имеющего жизненных ориентиров, не готового к общественной деятельности, а лишь проявляющего неуважение к власти и закону.

В период Смуты действовали два взаимоисключающих про­цесса - созидательный и разрушительный, которые постоянно схватывались в истории России, но побеждал неизменно в раз­личных исторических формах сильный государственный поря­док с ограничением свободы граждан.

В результате глубокого и объемного анализа хозяйственной жизни в Смуту, в начале XVIIвека, выяснено, что более прочными в экономическом и других отношениях показали себя вотчины, основанные на праве частного или условного владения землей. Поместные же владения, выданные от госу­дарства за службу или как "милость" полностью разорялись1. Из всех сделанных наблюдений выявлены признаки даже отно­сительного роста и процветания вотчинного хозяйства, с одной стороны, и падение подушной крестьянской пашни на землях служилых людей и духовенства, которые сильнее зависели от государства,2 с другой. Поместий было гораздо больше, поэтому тот же исследователь отмечает, что в Замосковном крае (основ­ные центральные районы России) сельская торговля и про­мышленность вXVIIвеке не имели серьезного значения.3 То есть основной положительный, производительный процесс имел экстенсивный, неразвитый характер.

Другой процесс был разрушительным - как раз он и опреде­лил события Смуты. Не дождавшись улучшения своего положе­ния от власти, люди стали решать свои проблемы понятными средствами: бороться против богатых угнетателей. Именно во время Смуты движение против богатых было очень сильным. Бедные, доведенные до отчаяния люди поддерживали Хлопка, Болотникова, "Тушинского вора", чтобы участвовать в разграб­лении людей состоятельных, а также городов, которые "непра­ведными" путями нажили свои богатства. Богатые, боясь черни, спасались даже у иноземцев и пошли на трудный для православных христиан шаг, санкционировав выборы поль­ского королевича Владислава. События Смутного времени не разрешили экономических проблем, а способствовали еще большему разрушению народного хозяйства при закреплении старого порядка (города, к примеру, еще более опустели). Эти события предопределили новую смуту в середине XVIIвека (1648 - 1649 гг.).

Для экономической политики новой династии Романовых было характерно следующее: стимулирование развития хозяйст­ва, но главным образом государственного (царского) сектора, сбор налогов в опустевшую казну, а также жесткая организация всей жизни людей для выполнения первых двух задач.

Значительное внимание уделялось первыми Романовыми раз­витию дворцовых волостей, откуда поставлялось большое ко­личество припасов: рожь, овес, пшеница, просо, конопля, живые бараны, свинина, куры, яйца, сыры, масло, хмель, а также во­жжи, лыко, хомуты, гужи, оглобли, дуги, дрова, сено - продукты нехитрого производства. Недостающее закупали в Туле, Калуге, Кашино, Юрьеве-Польском, Переяславле-Залесском, в уездах городов, по торгам и торжкам. Покупка орехов, конопляного масла и других товаров выливалась в целую церемонию посылки разведчиков, организации экспедиции, доставки припасов в Мо­скву. В Можайске и Вязьме у посадских и всяких чинов людей, в помещичьих и крестьянских садах покупались яблоки, груши, сливы и вишни. Виноград привозили из Астрахани, причем до царского приказа астраханцы не могли продавать виноград из своих садов, а торговые люди покупать под страхом жесткого наказания. С 1647 года стали разводить царские сады. В 1659 году француз Подобии учил русских людей виноделию, иноземцы и армяне учили выделывать шелк. В XVIIвеке научились использо­вать марену (краска из растения), ее было велено продавать в каз­ну, а царь потом продавал ее в Персию. Малороссиян в Москве учили разводить анис, чтобы они выращивали его для государя.1

Специальный счетный приказ ведал приходом и расходом казны и государства. Денег на содержание самих приказов нужно было много. В каждом приказе было 100 - 120 подьячих. Служилые люди стремились в Москву, так как там лучше кор­миться. Но это не означало, что государство было богатым, ему даже не хватало на собственные нужды. Россия была земле­дельческой страной, даже горожане в XVIIвеке занимались сельским хозяйством, но это существенно не развивало эту от­расль. Главным в государстве было войско (люди), а все осталь­ные должны были их кормить (полулюди). Только непроизво­дительная военная служба была почетной. Развитие всех остальных отраслей общественной жизни было не целью, а средством поддержания боеспособной армии и решения ее проблем. Царь по-своему понимал заботу о подданных, много внимания уделялось милостыням. Например, перед Рождеством царь устраивал пир и раздавал милостыню: сам ходил с раз­дачей к больным, в тюрьму, к пленным.

До середины XVIIвека положение хозяйства в России было очень тяжелым. Застой в промышленности и торговле, бед­ность; города и торговые сотни не могут оправиться после раз­грома Смутного времени, ведутся и новые тяжелые войны. Да­же из богатых городов приходили вести, что нет денег на покрытие издержек, не хватает на жалованье служащим, военным и подьячим. На недород и падеж скота в начале 40-х годов правительство реагировало изменением финансовой системы, чтоб не допустить уменьшения доходов казны: снизило жалова­нье служащим, но возмущение людей от этого нанесло более вреда, чем пользы экономике. Было также решено ввести вме­сто прямых налогов один косвенный - на соль. Это не столько укрепляло государственный кредит, сколько разоряло тяглое население, и позднее этот налог был отменен. Постоянно же тяглые люди платили: дани и оброки, деньги на выкуп плен­ных, стрелецкие, ямские деньги, на корм воеводам, в подмогу подьячим, сторожам, палачам, целовальникам, на строение вое­водских дворов, губных изб и тюрем, в приказную избу на свечи, бумагу, чернила, дрова, порубные деньги (за прорубь). Тяглые были обязаны строить крепости, чинить и строить мос­ты. За недоимки их ставят на правеж, отписывают имущество в казну. Вместо денег в виде жалованья раздают землю, а без ра­бочих рук она не дает доход, поэтому прикрепляют и крестьян, крестьяне бегут и саботируют.

В городе от бедности зарождается свой конфликт. Посад­ские, основные налогоплательщики, постоянно бьют царю челом, чтобы он заставил и все прочие категории людей, более свободных, платить с ними одинаковые налоги. Как видим, в XVIIвеке повторяются процессы вековой давности, которые требуют от царя решительных действий. Отнимала время от промыслов и служба в присяжных и целовальниках, которые следили, например, за соблюдением государственной монопо­лии на вино и за сбором винных налогов. Обычно выбирали на эту службу людей более богатых, чтобы своим капиталом от­вечали они за сбор и покрывали недоимки. Поэтому богатым было быть невыгодно, и многие скрывали свою состоятель­ность, одевались и жили хуже бедных.

В городах ближе к Москве злоупотреблений со стороны вое­вод было меньше, жалобы мирян доходили до царя. В глубинке же дело часто кончалось бунтами, в которых люди видели един­ственное средство защитить себя.

Люди должны были откупаться от своей братии - мирских людей, промышляющих разбоем: малая населенность, тёмные леса, непривычка у самих мирских людей к общему делу, к об­щей защите ' и отсутствие хорошо устроенной полиции делали разбойничье ремесло легким и безопасным. Устюжские мирские челобитники показывали: "По волостям построено много кружечных дворов, здесь многие крестьяне пропиваются и, со­бравшись человек по 20 и больше, приходят в летнее время разбоем, многих крестьян мучат, огнем жгут и вымучивают рублей по 100, крестьяне, заложив свои животики и деревниш-ки, от разбойников откупались и бредут врознь". А если призо­вут на защиту правительственную охрану, то от нее новое разо­рение. Крестьяне от такой жизни уходили дальше за Камень (Урал), в Сибирь. В Москву пришла весть, что Устюжский край пустеет "от больших податей, от воеводских налогов и посулов и от солдатских наборов".1 Колонизации, как уже отмечалось, опустошают центральные районы,от людей, но правительство смотрело на заселение пустынных, окраинных местностей по­зитивно, желая и в этих местах закрепить свое положение, и там также всячески ограничивало свободу людей.

Следствием такого состояния были не только отчаяние и бунты, но и заметная порча нравов. В селе Рождественское Ар­замасского уезда, например, на сходе постановили разграбить приказчика Ивана Федотова, а самого его убить, но он убежал. Крестьяне не распахивают пашни под рожь, а где распахано, сеять не хотят. Есть известие, что в этом же Арзамасском уезде возмутились бедные и мордва "окроме старых крестьян, добрых

людей"2.

Кроме нежелания трудиться в таких условиях, были и дру­гие проблемы нравов. Иностранцы отмечали, например, страшное пьянство: "Нет страны в мире, где бы пьянство было таким общим пороком, как в Московии. Все, какого бы звания, пола и возраста ни были, духовные и светские, мужчины и женщины, молодые и старые пьют водку всякий час, прежде, после и во время обеда"3. Видимо, есть в этом утверждении преувеличение, но небольшое, судя по тому, что архиерей по этому поводу постоянно писал укоризненно духовенству. Цер­ковные соборы (1667 г.) резко отзывались о пьянстве. В таких случаях обличения помогают мало, нужны условия, изменяю­щие такое положение, и то эти условия подействуют не сразу.

Человеку цивилизованному легко найти себе занятие, кроме пьянства и пороков. Но для человека, ограниченного постоянно немногими условиями бедной жизни, характерно стремление искусственными средствами возбуждать в себе веселое, праздничное состояние духа, переноситься в иной, красивый мир, "забываться".

Кроме того, россияне боялись учиться у иностранцев, ино­верцев, хотя иностранные товары, проникая в Россию, побуж­дали мечтать об удовольствиях и удобствах жизни, которых у русских людей не было. Характеризовали нравы того времени и лень, неумение выразить мысль, расточительность, так как улучшение жизни от трудолюбия почти не зависело - могут да­ром тебе что-нибудь дать, но даром и все заберут. Люди связа­ны разными запретами, ничего не могут делать свободно и не могут пользоваться трудом своих рук. Все должны делать и торговать тайком, в молчанку, со страхом и трепетом, укры­ваться от огромной толпы доносчиков, правителей и палачей. А сами служилые и притеснители народа, не получая доста­точно платы за свой труд, не могут хорошо исполнять своих обязанностей, нужда заставляет их искать корысти и брать по­дарки от воров. Люди, привыкшие все делать тайком, со стра­хом и обманом, забывают честь. Если они в ком-нибудь нуж­даются, то не знают меры унижения. Вот такой горючий материал копился со времен Смуты до середины XVIIвека.

Но была и другая линия противостояния, которая начинала новый виток противоречий между новыми вотчинниками (поместными) и царем. После разгрома вотчин Иваном IVбольшинство из них перешли в ведение государства и были розданы за службу. Некоторые из этих поместий стали укреп­ляться и богатеть, и в 1627 году эти поместья приравнивались к вотчинам, то есть передавались в полную (наследственную) собственность феодалов. Интересы богатых и влиятельных вотчинников опять стали сталкиваться с интересами государей уже новой династии, которые хотели обратить в свою пользу их доходы. В этом вопросе государство встретило горячую под­держку им же обездоленного населения, которое хотело пере­ложить свои тяготы на плечи богатого частновладельческого крестьянина.

Эти противоречия и предопределили волнения 1648 -1649 гг. и принятие Соборного Уложения "тишайшего" царя Алексея Михайловича, закрепостившего так или иначе прак­тически все сословия. В Московском восстании 1648 года участвовала не только "чернь", но и другие слои населения. Присоединились к восстанию торговые посадские люди, с ко­торых Приказ взыскивал в казну недоимки, разоряя их и отни­мая имущество. Приезжие из деревень бедные дворяне также участвовали на стороне посада. Играли роль и стрельцы, промышлявшие на посаде мелкой торговлей и ремеслом. Эти бед­ные люди обращались к царю, выступая против богатых гостей, богатых землевладельцев и свободных горожан. Боярские холо­пы и дворня, связанные с боярским двором, встали на защиту господ и кормильцев. Иностранцы говорят, что волнения начались с того, что боярские холопы побили челобитников, которые искали у царя защиту и справедливость. Смысл вос­стания тяглецов (государственных налогоплательщиков) - в проявлении воли коллектива, "мира", "всей земли", как народ­ной психологии и идеологии. В данном случае социальные движения начинались раньше, чем появилось третье сословие, средний класс, вносящий рациональность в эту безусловно справедливую борьбу. В Русском государстве всякие коллектив­ные действия "миром" представлялись всегда законными. Все непопулярные меры приписывались боярам, а царю ставилась в вину лишь его молодость. Восставшие громили "боярские и окольничьи и дьячие дворы", убивали бояр, их жен и детей пиками, в том числе и царских приближенных. Эти богатые землевладельцы, пользуясь общим беззаконием, притесняли посадских: занимали земли вокруг посадов, переманивали в свои богатые хозяйства рабочие руки. Иногда люди свой гнев направляли против своих же соседей, но более удачливых и богатых. Основная же ненависть массы была направлена про­тив значительных и торговых людей.

Результатом выступлений стало принятие земским собором в 1649 году Соборного Уложения, которое оформило крепост­ное право. В 19 главе его была предусмотрена конфискация церковных и частновладельческих слобод на посадах и включение их населения в посадскую тяглую общину. После 1648 года стал совершаться постепенный, очень медленный переход отдельных частновладельческих крестьян в разряд "государственных людей". Без наследников богатые торговые села передавали во дворец: к примеру, вотчины Н. И. Романо­ва, Фрязиново, Морозовых и др.

Разбогатевшие крестьяне могли перейти в состав гостинной сотни в Москве. Некоторые крестьяне освобождались и по­лучали чин купечества. Процесс обогащения людей с этими событиями не прекратился, но приобрел еще более уродливые и менее честные формы. Сами восставшие тягловые люди по­страдали больше всех.

Тяглые люди, сообщая о доходах, клянутся Христовыми за­поведями. Соврать нельзя, потому что все равно донесут. Сначала собирали двадцатую деньгу, потом десятую, потом пятую (1662 г.). Кроме денег брали натурой. Впервые в Уложении появилось понятие государственного преступления, за которое жестоко карали.

Подробное всестороннее и непредвзятое исследование роли этого восстания в истории России дало некоторые необычные для традиционной трактовки результаты1. Положительной была признана деятельность приближенного царя, "землевладельца и экспортера", обладателя больших вотчин Б. И. Морозова. Он представлен защитником интересов городского населения, по­кровителем горожан. Морозов "стремился к восстановлению финансов", развитию русских городов, координировал интере­сы различных классов населения.2 Он привлекал в правительст­во лиц из купечества. Свои идеи Морозов провел через Зем­ский собор, но выступления народных масс в 1648 году не дали им воплотиться, а самого его сослали. Царь поддерживал про­екты Морозова, но постоянное давление посада заставило при­нять другое решение. Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года, составленное по челобитным горожан и под страхом их восстания, является враждебным мирскому самоуправлению. Возмущались этим Уложением только в Новгороде и Пскове. В этих городах, несмотря на неоднократные подавления, витал давно дух свободы и предпринимательства. Деятельность лю­бимца царя Алексея Михайловича - Ордина-Нащекина, кото­рый с 1665 года был воеводой в Пскове, показала, что и в рус­ском государстве возможны другие типы поведения, нежели закрепощения самих себя.

Ордин-Нащекин привлек к власти богатых торговых людей ("мужиков-горланов") и стал ориентироваться на западные об­разцы в устройстве разных сторон жизни. Например, разрешал по две недели весной и осенью беспошлинную торговлю с за­границей. Когда русские купцы стали жаловаться на засилье иностранцев, он не запретил иностранцам торговлю, но ввел протекционистские меры для русских купцов. В Псков немцы привозили много вина, чем нанесли урон казне. Нащекин предложил вольную продажу вина с платой налога в казну с прогрессивной шкалой.

Управляли делами у него не воеводы, а выборные люди. Но его преемник Хованский постепенно свернул его преобразова­ния, приведя общественную жизнь к общему российскому знаменателю. Позднее Ордин-Нащекин возглавлял Посольский приказ (всех дельных людей забирали в Москву), где он пытал­ся проводить свои идеи в торговом указе: "Во всех окрестных государствах свободные и прибьшьные торги считаются между первыми государственными делами, остерегают торги с вели­ким береженьем и в вольности держат для сбора пошлин и для всенародных пожитков мирских". Занимался Ордин-Нащекин и благотворительностью.1

Существовала и другая сторона программа экономического развития России - программа Юрия Крижанича2. Он, в част­ности, предлагал исправить зло через науку - запретить купцу иметь лавку, если он неграмотен. Перевести на русский язык сочинения о ремеслах, книги о земледелии, вызвать отличных ремесленников из-за границы, привить цеховое устройство торговли и ремесла. Под страхом казни не вывозить за границу сырье, а только готовые изделия. Предлагая также ввести само­управление в торговых лавках, Крижанич считал, что нужно в Русском государстве бороться с малолюдством. Но, уповая в своей программе на деятельность мудрого царя, он обнаружил тем самым утопичность своих взглядов, что и подтвердила ре­форматорская деятельность Петра Великого.

С учетом всех перечисленных обстоятельств, вторая полови­на XVIIвека все же была самым благоприятным временем для развития внутренней торговли и промышленности в сред­ние века. Правительство видело в купцах и промышленниках главный источник своего дохода, разрешая им даже богатеть под присмотром казны. В результате событий 1648 - 1949 гг. московские черные сотни добились ряда льгот в ущерб приви­легированному слою гостей. Купцы видели решение своих про­блем в выдвигаемых требованиях освобождения торговых лю­дей из-под гнета администрации, монополизации в своих руках всей торговли. Например, в 1645 - 1646 гг. купцы, ездившие для промыслов в Сибирь во главе с Исаком Ревякиным, Ки­риллом Босым и Василием Федотовым, просили царя в челобитной освободить их при проезде в Сибирь от власти вое­вод и дьяков. В результате люди добивались некоторого само­управления в смысле исключительного подчинения в торговых делах выборным торговым людям. Челобитная же о запреще­нии иностранцам вести торговлю внутри государства в 1645 – 46 не принесла успеха и была повторена людьми, входящими в посадскую общину, при более благоприятных обстоятельствах в 1648 - 49 гг., возникших в результате восстаний.

После этих выступлений придворный Алексея Михайловича И. Д. Милославский "начал дружески обращаться с важнейши­ми из граждан, ежедневно приглашая несколько человек из цехов (сотен) по очереди к своему двору".1

В Московскую торговую сотню опять стали призывать лучших торговых людей по городам Русского государства. В 1653 году был введен первый в России Торговый устав, по которому было отменено множество мелких пошлин: подужное, мыты, сотое, тридцатое, десятое, свальное, складки, повороты, статейные, мостовое, гостиное и т. д., взамен же взималась единая рублевая пошлина. Более высокой пошлиной, чем рус­ские, облагались иностранцы (кроме Архангельска). Новоторго­вый устав 1667 года еще более стеснил иностранцев. По этому закону для наблюдения за торговлей создавался Приказ боль­шого прихода, который наблюдал также и за тем, чтобы не пре­вышали налоги, взимаемые с торговцев. При этом преследова­лась цель - пополнить казну, не разоряя до конца платель­щиков налогов. Но, в первую очередь, опять же, казна не забы­вала себя. Например, собирала дань серебряными монетами, а платила выпущенными "медными", что привело к сильной ин­фляции и бунту.

В середине XVIIвека происходит знаменательное событие: в Москве торговое купеческое сословие выделяется в особенную группу городских или посадских людей. Те, в свою очередь, раз­делились на гостей, гостинную и суконную сотни и слободы. Самое высшее и почетное место принадлежало гостям, их вXVIIвеке было более 30 человек. Самые крупные предпринима­тели с торговым оборотом не менее 20 тысяч рублей в год (огромная по тем временам сумма) получали это звание. Все они были приближены к царю и свободны от уплаты пошлин, вно­симых купцами рангом пониже, занимали высшие финансовые должности, имели права покупать в свои владения вотчины.

Члены гостинной и суконной сотни (в XVIIвеке их насчитывалось 400) также пользовались большими привилегия­ми, занимая видное место в финансовой иерархии, но уступали гостям в "чести". Они имели самоуправление, их общие дела вершили выборные головы и старшины.

Низший разряд купечества представляли жители черных сотен и слобод - преимущественно ремесленники, то есть непрофес­сиональные торговцы. Надо сказать, они составляли сильную конкуренцию купцам, так как, торгуя собственной продукцией, могли продавать ее дешевле. Именно они, как покажет дальней­шее описание деятельности предпринимателей, рекрутировали из своей среды наиболее значимых торговцев и промышленников.

Купцы самоорганизовывались, увеличивая свою сплоченность и расширяя свои навыки и опыт в области самоуправления. И, хотя организация сотен носила несколько запутанный характер, а некоторые их правила задерживали прогресс, в целом они проде­лали большую работу по развитию страны, прежде чем эти правила пришлось поменять. Помимо своего коммерческого предприятия, эти люди при своей энергичности приучались интересоваться многими вещами. Они гордились большими затратами на общественные цели и в равной мере были горды тщательным и экономичным расходованием общественных ре­сурсов, участием в составлении общественных бюджетов и справедливой системе налогообложения, основанной на разум­ных деловых принципах. Они прокладывали путь к современ­ной промышленной цивилизации. Если бы они двигались в своем направлении без помех, сохранив свою первую, главную цель - любовь к свободе и социальному равенству, они, вероят­но, уже давно разработали бы решения многих социальных и экономических проблем, с которыми мы до сих пор сталкива­емся. Но после того, как они в течение длительного времени испытывали на себе воздействие массовых волнений и войн, придя к власти, часто правили при этом жестоко и деспотично. Этим они мстили за причиненное им зло. Но плоды их поло­жительной деятельности остаются, и они являются источником многого из того, что есть лучшего в социальных и эконо­мических традициях страны1.

Со второй половины XVIIвека вместе с зависимой от казны торговлей развивалась и казенная промышленность. Некоторые мануфактурыXVIIвека являлись довольно крупными предпри­ятиями со значительным количеством работников, разнообраз­ным техническим разделением труда. Одной из крупнейших русских мануфактур был Пушечный двор, возникший еще в концеXVвека. В 30-х годахXVIIвека на Пушечном дворе ра­ботало 100 человек. В началеXVIIвека здесь было изготовлено первое в мире нарезное оружие - бронзовая пищаль с десятью спиральными нарезами в канале ствола. Заряжалась пищаль с казенной части и имела затвор. Наряду с Пушечным двором в Москве действовали также и другие мануфактуры: Оружейная, Золотая и Серебряная палаты, Денежный двор, Хамовный двор (текстильная мануфактура) и др. ВXVIIвеке появились ману­фактуры и вне Москвы - в районах Тулы, Каширы, Воронежа, Соликамска и т. д. Всего же вXVIIвеке известно 65 ману­фактур, занятых изготовлением железа, меди, стекла, бумаги, кожевенных, суконных и других изделий. Появились и частные мануфактуры, основанные главным образом купцами. Был не­большой опыт сотрудничества с иностранцами. Еще при царе Борисе в Москву прибыл венецианец Марк Чинопи, пригла­шенный до этого царем Федором для тканья "порчей, штофов и бархатов". Он и организовал мастерскую в самом Кремле, близ колокольни Ивана Великого. Не имея базы, в местных экономических условиях эти опыты, к сожалению, не дали прочных результатов. Московский ремесленник привык рабо­тать в одиночку, где это возможно, только иногда брал казака (рабочего) или ученика.

Ремесленное ученичество получило более широкое распро­странение во второй половине XVIIвека, из-за наплыва в Мо­скву специалистов из Польши и Западной Европы. Из-за не­приятия русскими иноверцев, те селились слободами под Москвой. Обучение велось и ремесленниками, и интеллигент­ными профессиями - торговле, пушному делу, грамоте, лекар­ству. Девочек учили шить, вышивать золотом. Между мастером и учеником писался договор. Если мастер злоупотреблял "поучениями", можно было подать на него в суд. Но и сами ученики "сносили" от хозяина добро, а сами убегали. Формы ученичества, как и многие другие Черты, выработанные вXVIIвеке, дожили и доXXвека при общем неразвитии: пьяни­цы-мастера, эксплуатирующие и истязающие ученика, и заби­тые мальчики-ремесленники, рано развращенные, вороватые и бегающие от хозяина. Это характерные черты подготовки мас­теров для казенных производств, а не для самостоятельного хозяйствования.

В последней четверти XVIIвека в России наблюдается про­цесс первоначального накопления капитала. Если развитие торгового капитала поделить по ступеням, то на низшей купец является передатчиком товаров, распределителем их. На более высокой ступени развития торговля уже господствует над про­изводителем, держа в своих руках весь рынок. Когда товаров, благодаря купеческой деятельности, становится много, торговля уже не предоставляется особенно прибыльным делом. Торговый капитал перемещается в промышленность, и она начинает дик­товать свою волю1. При переходе от второго этапа к третьему происходит первоначальное накопление капитала - этот про­цесс и начинается в Русском государстве в концеXVIIвека. В это время появляется скупщик и формируется рынок - как ве­щи взаимообусловленные, при этом скупщик господствует на рынке. Для бедных и незнатных людей вхождение в рынок происходит именно через перепродажи (позднее названные "спекуляцией").

Можно выделить характерные для России формы перво­начального накопления2. Прежде всего это оптовая торговля, главная из форм, носящая постоянный характер. Скупали про­дукцию у товаропроизводителей или у других купцов. В Верхне­волжском районе, к примеру, скупали хлеб, соль, рыбу, пеньку, кожи, мясо, льняной холст, сало и т. д., то есть продукты широ­кого потребления и сырье. Существовала среди купцов торговая спецификация, при необходимости создавались компании.

Другой формой были казенные подряды, которые довольно выгодны (ибо половину денег казна дает вперед). Но они также и опасны, так как при нарушении условий подряда купец мог поплатиться не только имуществом, но и жизнью. Желающих получить подряд было много, поэтому устраивался аукцион -кто называл меньшую сумму платы за подряд, тот его и по­лучал. Выгодными были винные и соляные подряды. Многие будущие владельцы металлургических предприятий сколотили капитал на вине.

Следующая форма накопления - скупщические операции, в результате которых производитель вытесняется с рынка. Опре­деленной формой были кредитные операции, которые чаще всего не имели вида ростовщичества, даже иногда не брался процент. Давали кредиты родственникам, знакомым, иногда под честное слово. Начиная торговлю, предприниматель мог заводить свое дело только при помощи кредита: возможность его получить играла большую роль. Конторы крупнейших тор­говых домов выполняли роль банков. Банковские функции вы­полняла, например, контора Г. Д. Строганова в Твери.

С другой стороны, необходимым условием первоначального накопления был не только сам капитал, но и возможность этот капитал вкладывать. По этой причине помещичьи крестьяне меньше участвовали в предпринимательстве. Помещик, узнав о богатстве крестьян, под разными предлогами отбирал деньги, поэтому эти деньги припрятывались, а не вкладывались в дело. Далее разбогатевшие купцы вкладывали свои средства в произ­водство, придавая им солидность и основательность. Обрабо­танные продукты были выше в цене и выгоднее для продажи. Некоторые купцы, составившие капитал на скупке, уже в XVIIIвеке заводили свои мануфактуры. Их торговая деятель­ность стала подчиняться нуждам производства. Выгодной фор­мой накопления стали откупа (сбор в казну) питейных, тамо­женных, конских и других пошлин. Была еще одна форма накопления, не так уж редко встречающаяся - нападения и гра­бежи, подговор к бегству и сносу денег. Люди, не умевшие или не хотевшие зарабатывать деньги законным путем, "экспро­приировали" часть "излишков" у эксплуататорского класса. Та­кая форма приобретения богатств не всегда осуждалась.

Большинство фамилий купцов в XVIIвеке появилось после Смуты: войны и волнения трудно совместимы с торговлей, бога­тый человек в них - самое страдающее лицо. Но и в мирное вре­мя богатеть особенно не позволялось: 74 % купечества имели невысокую степень преемственности капитала (1-3 поколения).

Купцы, сами выходцы из тяглых посадских людей, пользо­вались как крепостным, так и наемным трудом. Свободная ра­бочая сила - это вторая сторона процесса первоначального на­копления. В середине XVIIвека в результате тяжелого положения задавленных налогами людей наблюдался огромный поток беглых из центральных районов на окраины. Они в принципе могли стать наемными работниками. ВXVIIвеке потребность в рабочей силе на волжских рыбных и соляных промыслах удовлетворялась именно за счет пришлых из центра. Уже вXVIIвеке в Поволжье сосредоточились несколько десят­ков тысяч наймитов, занимавшихся отхожими промыслами. Это была и рабочая сила для торговых людей, и сами они за­нимались предпринимательством1. Сама жизнь постоянно на­рушала государственный порядок, но в уродливых, неестест­венных формах. И получалось так, что эти люди больше использовались не как труженики, а как горючий материал для будущих казацких бунтов.

В целом можно отметить, что процесс экономического раз­вития с элементами предпринимательства стал успешно разви­ваться, но и в XVIIвеке это не очень изменило жизнь и быт людей. Обычно свежим взглядом это отмечали иностранцы: по-прежнему пыльны и грязны улицы. Несколько изменила Моск­ву деятельность по благоустройству В. В. Голицына1. Напри­мер, при нем весь город был вымощен досками, а после его опалы - только на центральных улицах. Адам Олеарий, немец­кий путешественникXVIIвека, писал, что Красная площадь с утра до вечера кипела народом, более всего было холопей и праздношатающихся2. С одной стороны, это утверждение странно, если учитывать сильную зависимость населения. Но, с другой стороны, причина, видимо, в том, что у людей нет сво­его дела, а от чужого дела есть желание только увиливать.

Кроме того, отмечал другой путешественник, француз Мар-жерот, дворяне измеряют богатство не деньгами, а количеством дворни, которой очень много, но ее не кормят, а дают немного денег, поэтому они часто промышляют разбоем из-за невоз­можности кормиться. Пьянство и сквернословие также идут от безделья. Ночные убийства, воровство и пожары (поджигают богатых, а потом грабят) - типичные явления московской жиз­ни, по мнению иностранцев. Дома горели тысячами, но собрать их можно было очень быстро, купив на базаре. Это было вре­менное жилье не обремененного имуществом человека. Именно поэтому осталось так мало вещественных свидетельств той эпохи. Для второй половины XVIIвека, как было отмечено, харак­терны некоторые принципиально новые моменты предприни­мательства, его качественно новый уровень. Здесь появляется новый тип "гостя" - с раскинутыми по всей территории торго­выми операциями, амбарами и складами, разбросанными по разным городам, с многочисленными приказчиками, с деловой перепиской и отчетностью. Они заменили совершающего пу­тешествия "сурожанина" со вьюками поклажи. Происходит постепенное соединение торговли с промышленностью. По­скольку в результате формирования всероссийского рынка уменьшилась неэквивалентность обмена, унифицировались це­ны, сокращалась торговая прибыль, постольку все это стимулировало переход капиталов в крупнотоварное производство, подчинившее торговлю. Этот процесс захватил внутреннюю торговлю, велся активными и предприимчивыми людьми, вы­ходцами из низов. Причем делалось это безо всякого принево-ливания, кнута, которым, кажется, были писаны позже петров­ские реформы. Люди умели объединяться в товарищества, делать это с пользой для себя.

Но для освобождения этого процесса от диктата как верхов, так и низов необходимо было сильное промышленное и торго­вое движение, обогащение, соперничество движимого - денег с недвижимым - землей. Для более быстрого развития необходи­мо было расслоение людей, а также свобода для предпри­имчивых улучшать свой результат, а также принципиальная возможность для всех повторить этот результат, то есть пресло­вуто "общество равных возможностей". Но в истории России мы никогда не могли пройти первоначального этапа, разными способами подравнивали людей, не давая богатеть, обедняя все общество и государство. Этот процесс приобрел хронический характер. Слабость накопления не давала свободы, как внутри государства, так и для иностранного капитала.

Главной фигурой в предпринимательстве является сам пред­приниматель. Самые талантливые и удачливые остались в исто­рии нашей страны, и необходимо вспомнить хотя бы имена некоторых представителей каждого вида деятельности. Речь здесь пойдет о представителях "чистой торговли" - торгового крестьянства XVIIвека, о смешанной торгово-промышленной деятельности семьи Калмыковых, о внешней торговле новго­родцев Кошкиных, о промышленных предприятиях русских торговых людей, наконец, об основателях тульских и кашир­ских заводов.

В XVIIвеке в связи с развитием внутренней и международ­ной торговли от Персии до Швеции, от Сибири до Англии и Голландии, от Польши и ливонских городов до Китая выде­ляются "торговые люди"1, занятые исключительно скупкой и перепродажей товаров. На посаде все более или менее торгу­ют, но торговым человеком здесь называют крупного купца, торгующего "большими отъезжими торгами''. Кроме богатства (товары, деньги), он пока ничем не отличается от посадских. Постепенно происходит разделение на купечество и мещанство. Известно, например, что в 1670 году пскович, торговый человек С. И. Погонкин, который вышел из огородников, вывез за границу пеньки на 5 тысяч рублей. В Устюге "кожев­ники" Ходутины, "умные и грамотные", не ограничиваются своей профессией и нужной для нее скупкой и продажей скота, ходят с судами к Архангельску, привозят немецкие товары, "плавят в Холмогоры хлеб", оттуда везут соль, ездят в Сибирь с товарами для скупки пушнины и т. д.

Местный рынок делался узким для более предприимчивой части посада тех городов, которые находились на торговых путях на Запад и в Сибирь. Часто купцы выходили из черносошных крестьян. Такова, например, судьба братьев Федотовых (Федо­товичей) Гусельниковых. В начале XVIIвека они не утратили статуса крестьян, хотя вели большие торговые операции в Си­бири. В 1630 году Василий был включен в состав гостинной сотни, а среди гостей в Мангазее занимал первое место. В 1648 - 1649 гг. он назначен торговым головой в Архангельск. А уже в 1684 году в Москве был настолько видным лицом, что на него, наряду со знатным купцом Василием Шориным, была обращена ненависть московской "черни". В целом братья -Гусельниковы жили как крестьяне в деревне, только Афанасий Федотов перебрался в Устюг и тратил громадные средства на постройку и украшение храмов.

Другой пример перехода из черносошных крестьян в торго­вые - гость Гаврило Романович Никитин. Начал приказчиком богатого гостя Остафия Филатова, в 1674 году получил звание гостя. В следующие 17 лет его торговля охватила всю Сибирь, достигла Китая, куда он посылал приказчиков. Но он не поры­вал со своей деревней Чарондой, и его потомки там жили. В такой скромной жизни можно увидеть и скупость зарабаты­вающих тяжелым трудом людей, и желание приумножать, а не тратить, и традиции жизни того времени, и просто желание скрыть богатств от завистников.

Выходили купцы из частновладельческих крестьян. Под по­кровительством вотчинников "всякими промыслами и торгами торгуют и промышляют и многими лавками и онбары и соля­ными варницами владеют". Соборным Уложением их прикре­пили к посадам, но это не смогло полностью прекратить торго­вую предприимчивость частновладельческой деревни. Тем более, что конфискации частновладельческих земель были про­ведены не совсем радикально. Содействовало этой торговле, во-первых, выгодное положение деревень на торговых путях; во-вторых, влиятельность "своего" вотчинника, который обес­печивал крестьянам торговлю "в покое". Таково, например, торговое население старинных романовских вотчин в Галицком уезде. Наиболее зажиточные из них втянулись в торговые и промысловые предприятия.

Одним из самых богатых торговых людей первой полови­ны века были Наум и Демид Пахомовы (Пахомовичи) Глотовы и их племянники "Муромского сельца Карачарова крестьяне" из вотчины боярина князя Ю. А. Сулешева, крещеного татари­на, свойственника царя Михаила. Глотовы имели приказчиков, которые скупали для них пушнину в Сибири. Они участвовали в общих предприятиях с видными устюжскими торговыми людьми, вроде Алексея Усова, с ними входил в компанию мангазейский воевода Г. И. Кокорев для общих промыслов.

В 1630 году в Мангазее упоминается крестьянин другого цар­ского родственника В. И. Стрешнева- "торговый человек Левка Дмитриев Петелин", плативший царю в казну "рублев по 50 и более". У боярина Б. Н. Морозова было большое промышленное село Фрязиново под Вологдой с предприимчивым торговым на­селением. Один из крестьян Фрязинова, С. С. Колча, в царство­вание Михаила лет 15 кряду промышлял, например, в Мангазее, заходил в далекую Пясиду на Хатангу, на Есей-озеро. В 1630 го­ду, например, он вывез из Пясиды 9 сороков соболей. Думному дьяку И. Т. Грамотину принадлежала волость Лена на притоке Вы­чегды - промышленное гнездо. Самые богатые там - Шамгины и Осколковы. От их имени торговали приказчики, были у них и складские. По своему богатству крестьяне Осколковы занимали очень видное место среди именитых купцов XVIIвека, наравне с Босыми, Ревякиными и Федотовыми, и пользовались значи­тельным влиянием в Москве. Они способствовали, например, устранению от должности якутского воеводы Д. А. Фрацбекова и назначению следствия над деятельностью Хабарова в Даурах1.

Среди владельцев торговых были и духовные вотчинники. У патриарха под Нижним Новгородом образовался целый торго­вый пригород. Патриарший крестьянин Богдан Арефьев торго­вал в 40-х годах в Овощном ряду в Москве соболями и ценны­ми материями.

В конце столетия "патриарший домового Благовещенского монастыря, что в Нижнем Новгороде, бобыль" Клим Калмы­ков, разбогатевший благодаря подрядам, поднялся до звания члена гостинной сотни (о нем^ойдет речь ниже). Через Псков торговали крестьяне с Прибалтикой, с немцами, со Швецией.

Заинтересованные материально в торговых успехах своих крестьян, привилегированные землевладельцы оказывали им протекции, хлопотали, заступались за них, когда они попадали в беду, как заступился Г. И. Морозов за Михаила Колчу, когда тот был взят под арест по подозрению в утайке десятой пошли­ны. Но и от произвола бояр эти люди не всегда были защищены.

Почти все торговые люди имели своих "агентов" - будущих предпринимателей. В момент зарождения капитализма торговля имеет широкие территории и далеко отстоящие рынки. Отсут­ствие капиталов и широкого кредита требовало необычайно быстрого оборота средств и ростовщических прибылей. При натуральном хозяйстве только торговля иностранным товаром приносит прибыль, в остальной торговле нет специализации, и купец везет всего понемногу. Колесо торговых операций вер­тится беспрестанно. Такой экстенсивный характер торговли требовал большого количества людей. Торговому человеку ну­жен был штат агентов. В основном брали младших членов се­мьи, бедных родственников, были и посторонние люди, рабо­тающие "от прибыли", и компаньоны. Были "сидельцы" (лавочники) и разносчики-коробейники. Для работы нанима­лись и рабы, покупались и татарчата у донских казаков. Их приставляли к торговле, и по ловкости и хитрости они далеко опережали московитов.

Постепенно из среды торговцев выделились особо крупные скупщики, помещающие свои капиталы в предприятия, ис­пользующие наемную рабочую силу. К ним относится деятель­ность братьев Калмыковых1. До нас дошел ряд частных архи­вов, отражающих предпринимательскую деятельность их владельцев. Большая часть их приходится на долю вотчинных и поместных архивов. Крупнейшие из них - архивы Б. И. Моро­зова, А. И. Безобразова, Пазухиных. Значительно меньше со­хранилось архивов, принадлежащих торгово-промышленным людям. Прежде всего это архив Строгановых, некоторые доку­менты Грудцыных, Кошкиных, Панкратьевых, Калмыковых.

Создание и развитие предприятий Калмыковых связано с Нижним Новгородом. К началу XVIIвека этот город стал тор­гово-промышленным центром Поволжья. Люди стекались в город в надежде найти работу. В 1621 году здесь было 862 посадских двора тяглого населения, а на хлебном торгу в Нижнем Новгороде ежедневно бывало от 500 до 800 возов хле­ба, "а в большие торги и по 1000 - 1500 возов". Кроме хлеба на возах были разные продажные товары: мясо, кожи, овчины, мед, масло, лен, холсты, сукна сермяжные, хмель, орехи, "мяхкая рухлядь". 45 % населения занималось ремеслом, но основная масса жила Волгой. И не только в смысле рыбной ловли. Волга как торговая дорога втягивала предприимчивых людей в деловой оборот. Они возили "на Низ" насады и струги с хлебом, дере­вянными изделиями и холстами, сплавляли лес, а из Астрахани везли соль и рыбу, ткани, всякие "мелкие иноземные товары". За крупными предпринимателями стояли более мелкие торговцы, которые торговали рыбой в рядах, скупали по деревням хлеб, продавали оптовым торговцам в Астрахань. Волжский промысел давал заработок многочисленным плотникам, строившим струги и ладьи, прядильщикам, изготовлявшим снасти, кормщикам, водоливам и другим рабочим людям.

В двух верстах от Нижегородского кремля был Благовещен­ский монастырь, который имел много земель и крестьян. Они были свободнее и богаче посадских крестьян, так как меньше платили налогов. Среди монастырских крестьян было немало зажиточных людей, например, Аф. Первов и бобыль Панфил Абрамов. В 60-е годы XVIIвека жили там патриарший крестья­нин Клим Прокофьев и его братья Федор и Никита. Клима на­зывали "калмыком", и эта фамилия утвердилась за братьями. Сначала они занимали скромное положение, торгуя в хлебном ряду, но близость Волги помогла энергичной семье выбраться на широкую дорогу. К концу 70-х годов Калмыковы стали крупны­ми торговыми людьми, имеющими торговлю в Астрахани. Из Астрахани Калмыковы привозили персидские товары. Федор за­нимался оптовой торговлей солью. Например, в 1678 году он продал в Симбирске 1 тыс. пудов соли двум московским посад­ским людям.

К 80-м годам они пользовались в торговом мире репутацией "людей полных и многопромышленных". Но это еще не нашло отражения в их личном быту, они продолжали жить в Благове­щенской слободе, скромно ютясь в одном дворе с "соседом". Резкое изменение в их материальном положении и размаха началось с 80-х годов. Этому способствовало вступление их в компанию, взявшую казенный подряд на перевозку дворцовой рыбы из Астрахани в Москву. Рыбные богатства Нижней Волги и Каспийского моря давно привлекали внимание правительст­ва, которое сделало их своей монополией. Приказы с этим хло­потным делом не оправдались, так как его выполняли посад­ские подневольные люди и крестьяне. Поэтому они прибегали к излюбленному приему, практикующемуся с конца XVIIвека -к сдаче доставки рыбы на подряд. В 1682 году подряд взяла компания из 14 торгово-промышленных людей. Были среди них и гости, и крестьяне, в их числе братья Калмыковы. В случае денежных затруднений Калмыковы прибегали к займам у "мирского" общества своего монастыря. Но Клим Калмыков не спешил расплачиваться с монастырем - только после его смерти взыскали долг в 500 рублей. Подряд на вывоз рыбы был выгодный, так как в начале каждого года подрядчики получали 2/3 всей суммы авансом, а потом 1/3 по сдаче рыбы. Авансы являлись оборотным капиталом, который вкладывался в другие дела. Но через 2 года начались неурядицы, в результате которых Калмыковы взяли дело в свои руки. Это было главное их до­ходное дело. Взяли они подряд на доставку хлеба в Астрахань, это повлекло новый подряд на сбор ясачного хлеба с нерус­ского населения в Поволжье. Поставляли они вино на кру­жечные дворы поволжских городов, а затем в армию. Их подря­ды становились все многочисленнее и крупнее. Иногда они брали "в товарищи" других промышленников или сдавали под­ряд по частям более мелким торговцам по низкой цене - это давало доход. Для удобства Калмыковы завели собственный торговый флот - это был шаг к промышленной деятельности. Суда строились по подряду плотниками, жителями лесистых местностей у Волги.

В 1687 году братья "перед образом Божиим" составили раз­дельную запись имущества, но дело продолжали вести сообща. Запись лишь вносила ясность в их деловые отношения. Посте­пенно они сами стали "хлопотать" в московских приказах, чтобы не упустить выгодный заказ (давали взятки). В конце 80-х годов Калмыковы переселились в Москву. Заводили они и свои дела: судостроение, мельницы, винокурни, небольшая со­ледобыча. Излишки дворцовой рыбы продавали на ярмарках. В 1696 году Клим Калмыков был взят в гостинную сотню, за что имел и повинности: например, заготовка пеньки для госу­дарственных кораблей. Умер Клим Калмыков в 1701 году. Так как после Клима остались не выполненными казенные подря­ды, то имущество его было описано. Большая часть огромного имущества поступила в казну. Остальное было распределено между наследниками. Через 2 года все предприятие выглядело полностью заброшенным: пустые амбары в Астрахани, Цари­цыне и Саратове, лавка с товаром в Астрахани на 20 рублей и т. д. Приходится признать, что предприятие Калмыковых по­терпело крах. История торгово-промышленной деятельности Калмыковых дополняет известные нам случаи быстрого роста и развала предприятий XVIIвека. Главная причина - чисто тех ническая: недостаток оборотного капитала и отсутствие кредит­ных учреждений, вынуждавшее обращаться к содействию рос-товшиков. Как уже отмечалось, дольше удерживались те пред­приятия, которые основаны на земельных владениях, как у Строгановых. Значительно короче была деятельность Грудцы-ных-Усовых - пять поколений вXVIIвеке и Панкратьевых -три поколения. И те и другие имели земельные владения и со­ляные варницы на севере. Калмыковы считали, что более вы­годно брать казенные подряды, которые давали оборотный ка­питал и быстрое обогащение. Их предприятие быстро разрослось, но существовало 30 - 35 лет. Умер основатель, и все предприятие, построенное с таким трудом, рухнуло.

На примере семьи Калмыковых можно нарисовать бытовой облик купца XVIIвека.

Младший брат Никита жил все время в Благовещенской слободе. Деревянные хоромы: горница с комнатой и сени с чуланом на подклетке с галереей, с двумя крыльцами вокруг, у сеней - баня с предбанником, есть чердак. Была во дворе по­варня, погреб, конюшня с сушилом, другой погреб и два амба­ра. Во дворе жили дворовые люди. В описи имущества - иконы, священные книги, одежда не очень богатая.

Средний брат Федор вел подвижный образ жизни и в поезд­ки брал жену и дочь. Возможен факт покупки или кражи мальчиков-татар и калмыков, для перепродажи или обучения торговому делу. Федор оставил 11 икон в серебряных окладах, много платья (из них 21 шубка), серебро, персидские товары, две сабли.

Старший брат Клим имел кирпичные палаты, крытые желе­зом с погребом, 2 лошади, сено, надворные постройки, сад, огород. Имел очень большие припасы: кадка с осетриной, 44 куля муки, крупы, горох, 41 мешок риса, 8 мешков грецких орехов. Рыбы около 1000 штук, пуд соли. Были бочки вина и пива. Такие большие припасы скорее всего предназначались для дворни. Имелись и изысканные припасы: патока замор­ская, заграничные вина, 2 бочки лимонов, 5 бочонков с вино­градом, поставец с ягодниками и коврижками. В хозяйстве бы­ло много посуды, в том числе стеклянная и серебряная. Убранство комнат было очень богатым. Книги были в основ­ном духовного содержания. Много было одежды - 13 кафтанов, 5 шуб и т. д. Среди мужской одежды, чаще шерстяной, преоб­ладали цвета песочный, вишневый и гвоздичный. Среди жен­ской - алый, лазоревый и желтый разных оттенков. Все платья с серебряными пуговицами, опушены мехом. Практически отсутствовали предметы западного обхода: шкафы, картины, без­делушки, музыкальные инструменты. Клим Калмыков очень мало давал на Церковь.

Это были люди прежде всего дела. Дело доминирует над всем остальным, быт устроен хуже. Мужчины были грамотны, женщины - нет. В быту характерны прижимистость и бережли­вость, сохраняли каждый клочок ткани. В ходу были мошен­ничество и воровство на казенных поставках, обманывать госу­дарство было не стыдно ("Кто торгует, тот ворует").

В конце XVIIвека - началеXVIIIвека появляется первая купеческая литература, "Повесть о Савве Грудцыне" - о купе­ческом сыне.

Ранее уже отмечалось, что почти каждый купец был связан с заграницей. Но были купцы, особенно жившие в портовых и пограничных городах, которые посвящали внешней торговле свою деятельность. Речь пойдет о семье новгородцев Кошки­ных, своей мирной торговлей прорубивших "окно в Европу" без всякого оружия.

Для истории сохранились записные книжки о русско-шведской торговле, принадлежавшие Кошкиным.

Кошкины представляют собой более экономически высокий тип купца-оптовика, специализирующегося на торговле одним товаром. Они импортировали из Швеции металл. Железо, ко­торое плавили русские кустарным способом на мелкие поделки (сошники, лемехи, сковороды, кадильницы, гвозди, ножи и т. п.) было невысокого качества. "В разных местах крестьяне делают железо и сталь маленькими ручными раздувальными мехами... Но такое железо плохое и совсем холодно-ломкое, так что гвозди, если по ним бывает неровный удар, ломаются как стекло1". Тульские и другие заводы, устроенные на территории русского государства иностранными концессионерами, не мог­ли удовлетворить потребности государства и вольного рынка в хорошем железе. Медные прииски Олонецкого края, которые стали разрабатываться с 70-х годов, приносили большие убыт­ки. До петровских заводов на Урале и в Сибири Москва зави­села от ввоза металлов. Швеция снабжала железом всю Европу в XVIIвеке. Столбовский мир 1617 года восстановил возмож­ность для Новгорода торговать на Балтийском море. Уже в се­рединеXVIIвека сложилась группа людей, которые ездили "за Свейский рубеж в Стекольно для своего промыслу". Из Москвы путем дипломатических переговоров старались устранить торговые препятствия. Их было много: запрещение торговли вне городов, помимо шведских купцов, продажа товаров только оптом, таможенные досмотры и др.1

Кошкины жили вблизи Церкви Бориса и Глеба в Новгороде, где и хранили свои запасы. По записным книжкам известны три поколения Кошкиных. Они вывозили за границу пеньку и солод. К концу XVIIвека у них было 6 лавок и 2 амбара. Кош­кины разводили огороды, сенные покосы, имели мельницу. Но главное свое богатство они создавали торговлей со Швецией. В серединеXVIIвека они пересекали Балтийское море на неук­люжих домодельных карбасах. Иногда карбасы тонули, так по­гиб Константин Кошкин. Но тем не менее торговый интерес заставлял их ездить в Швецию ежегодно до Северной войны. Но и во время войны, и после они продолжали ездить через Ревель и Петербург. Предприимчивые и смелые люди в своей деятельности преодолевали любые препятствия, даже трудности войны, которая велась "за торговые интересы России".

От Ниеншанца (крепость на Неве) плыли до Стокгольма 3 -4 недели. Если карбас тонул, то спасались на лодке (повозке). В Стокгольме свой товар частично продавали с карбаса, а потом в снятой лавке товары продавал "сиделец". Пеньку для продажи Кошкины покупали и в Новгороде, и в отдаленных областях. Вывозили еще лен, сало, свечи, поташ, холст, полотно, краше­нину, кожи, немного меха. Сравнительные цены русские и шведские были следующие: пара волчьих лап в Москве стоила 1-6 копеек, а в Стокгольме брали 10 - 15 копеек. Росомаха, стоившая в Москве 1 рубль, продавалась за 2,2 рубля. Хвосты собольи в Москве стоили 24 - 26 рублей за сотню, в Стокгольме 32 рубля 50 копеек и т. д. Иногда Кошкины вывозили хмель, орехи, клей.

За товары в Стокгольме они получали шведские деньги -"плоты", с клеймом королевы, или чеки стокгольмского банка, открытого в середине XVIIвека, а потом ими расплачивались за шведские товары. Иногда меняли товар на товар. Обратно везли исключительно металлы: железные пруты, доски простые и двойные - очень крупными партиями. За медью русские очень охотились. Брали обрезки, ломаные вещи. Коммерческая прибыль получалась следующая. В Стокгольме, например, до­щатое железо стоило 7 рублей 30 копеек за берковец (10 пудов), а в Москве 12 - 14 рублей. Через руки Кошкиных проходило 16 % всего железа из Швеции. Они изучали шведский язык, хотя, судя по записям, были склонны к расколу, но торговые интересы побеждали неприязнь к иноверцам. Все товары от­правлялись в Москву. Они имели там контрагента Тимофея Петрова. Отношения были основаны на доверии. Иногда и сам Петров поручался за них, платил деньги. По их поручению да­вал милостыню колодникам в Преображенском. В котельном ряду Кошкины добивались монополии на продажу металлов и добились ее в 1726 году. Деньги за проданное железо собира­лись с покупателей с величайшим трудом, с большими рас­срочками, с переводами на третьих лиц, с небольшими недоп­латами. Это хорошо характеризует бедность московского рынка в деньгах и представляет торговых людей московских рядов, у которых наличности никогда не было, которые жили сего­дняшним днем и тем, что удастся продать.

Объявление войны в августе 1700 года было громом среди ясного неба для московского купечества, торговавшего со Шве­цией. Разрыв застал многих торговцев в Стокгольме и в городах немецкой Прибалтики. "И плач ныне велик обретается в кре­стьянах, которые в Стекхгольме купецкие и работные люди" -писал в Москву русский резидент в Швеции князь Андрей Хилков, "а всех товаров в Стокгольме тысяч на 100; осталось 150 человек и из Стокгольма уже ушли 150 человек на 16 кара-басах с товаром на 200 тысяч". Торговле, по крайней мере этого поколения, была нанесена невосполнимая утрата.

В Москве цены на железо повысились в два раза. В 1702 -1705 годах на рынке имелись остатки металлов прежних выво­зов. Кошкиным нарушение торговли грозило разорением. Они даже распродали домашнее серебро. Потом война открыла но­вые возможности для торговли. Стали торговать через Нарву и Ревель. Но только к 1718 году торговля, почти насильно, пошла через Петербург, что сразу подорвало торговлю Архангельска.

Несмотря на победу России в Северной войне, новгородские экспортеры так и остались зависимыми, теперь уже от англий­ских купцов. Англичане скупали лен у русских купцов в отвоз за границу перехватывая львиную часть дохода от экспортной операции. Теперь русским нельзя было ездить в Швецию, тор­гового флота не было, поэтому товар скупали англичане. Жизнь показала, что торговые проблемы не решаются военными мето­дами, хотя такие попытки предпринимались и в дальнейшем.

В восточной торговле были тоже свои герои, но их имена еще нужно открывать. Всем известно путешествие Афанасия Никитина в Индию, но мало кто знаком с человеком, который совершил не менее интересное и полезное для России путеше­ствие в Персию в XVIIвеке.

6 мая 1623 года отправились 9 купцов - Федот Афанасьев сын Котов, а с ним 8 товарищей, в Персидскую землю. Они поехали туда не по своей воле, а по "государеву цареву Михаила Федоро­вича указу". С государственным товаром ехать было даже выгод­нее: ниже пошлина, меньше препятствий. Купцы везли хлеб, пеньку, лен, меха, кость, моржовые клыки и другие товары. Судя по всему, сам Котов был предприимчив, смел, умен, наблюдате­лен, образован, религиозен. Он оставил после себя подробное описание ("статейный список") путешествия, каким путем ехать от одного города до другого до самой Персии. В описании пред­ставлены сведения о природе, климате, нравах персов. Дело в том, что единственный путь в Персию из Европы был через Рос­сию, так как турки контролировали более краткий путь. Эта транзитная торговля позволяла русскому государству быстро и много зарабатывать. Иностранные коммерсанты при этом при­теснялись: в XVIIвеке им запрещалось торговать в розницу "неуказными" товарами. Поэтому для русских важно было самим найти хорошую дорогу в Персию. Но, что интересно, в главном городе Исфахане уже было около 200 русских лавок, а за цен­тральными часами следил русский мастер1.

Особый интерес в предпринимательстве представляет дея­тельность по организации предприятий частного характера. Купцам и торговым людям обычно ставят в вину то, что они ничего не производят, а богатеют. Как же складывалась судьба предпринимателей, которые решились на организацию собст­венного промышленного предприятия в XVIIвеке? Начинали они свой промысел по окраинам России, на совершенно необ­житых территориях, в Западной Сибири, так как в центре уже ощущался недостаток земель (вся земля кому-то принадлежала, но эффективно не обрабатывалась).

В Западной Сибири разрабатывали главным образом соля­ные источники. Промышленники привлекали поселенцев, обеспечивали им средства к существованию и безопасность. Вокруг частновладельческих поселков возникали целые поселки для защиты от нападения, в дикой местности строили укреп­ленные городки. (Например, Строгановские городки на Каме).

Дошли до нас сведения о деятельности небольшого частного предприятия Надей Светешникова в Жигулях (сам он родом из Ярославля)1. Судьба его очень интересна, так как характеризует нравы того времени. Он принадлежал к зажиточной верхушке посада, которая очень пострадала во время Смуты, а потом приветствовала реставрацию династии Романовых в 1613 году. После избрания царем Михаила Федоровича Светешников ста­новится торговым агентом царя по закупке товаров, особенно иностранных. Для государства богатый Светешников является ценным плательщиком налогов. Его экономическая мощь была результатом его кипучей деятельности. В Сибири и в Нижнем Новгороде действуют его приказчики, на Московском волоке стоит амбар. Из Архангельска он вывозит иностранные товары, из Астрахани в Псков везет соль. На Волге в Жигулях он разра­батывает соляные источники, на Каме - медные рудники и т. д. В Олонце Надея построил церковь. Он занимался деятельно­стью, характерной для периода первоначального накопления, кредитуя мелких торговцев и служилых людей, торгуя ино­странным, колониальным товаром. Когда открыли медную руду на Каме, он с немцем-мастером Аристом Пятцольдом с това­рищами приступили к разработке и плавке.

В 1644 году состояние его, не считая московской и ярослав­ской недвижимости, составило 35500 рублей. Но к концу жизни он запутался в расчетах с казной, возможно, не по своей вине, например, не хватило для расплаты наличных денег. Видный гость, лично известный царю, не мог отдать долг и умер на правеже (битье батогами должников по решению суда). Терри­тория, на которой развивал свои предприятия Светешников, была присоединена к России только через 40 лет после его смерти. Его предприятия отписали государству. Но через неко­торое время сыну вернули Усолье отца. Казна быстро убеди­лась, что ведение дел требует больших затрат, которые при не­эффективном государственном управлении не окупаются, это топливо, плата рабочим и пр. Казна, привыкшая организовы­вать свои предприятия на основах подневольных, "указных", была совершенно неспособна руководить предприятием более прогрессивного типа, построенном на наемном труде и на со­временном сбыте продукции на рынке. У Надей на соляных промыслах рабочие получали хорошую зарплату и пользовались хозяйской едой. Были у Светешникова и зависимые люди, ко­торых он обеспечивал и давал им ссуды. Селились рядом и крестьяне, снабжавшие колонию хлебом. Была в Усолье мельница, кирпичный завод. Усадьба была довольно обширной. Были, конечно, и недовольные, которые убегали от Светешникова, но все-таки он проявлял себя как рачительный хозяин, который обеспечивал прожиточный минимум; они часто вспоминали это, когда отошли в казну.

Такое предприятие было не единичным, подобные были, но мельче. Например, в Поморье Серговское Усолье гостей И. Л. Панкратьева, Остафия Филатьева; промыслы гостя В. И. Усова-Грудцына в Вотченской волости Тотемского уезда.

Грандиозными по размаху и трудностям было предприятие современников Светешникова - Гурьевых на Янке. Они сначала помогали новой династии в Смуту. Потом с царскими грамота­ми занимались таможенными сборами, икрой, хлебом. Далее, в 1640 году, завели в Прикаспийском районе предприятие - учуг. В этом деле очень мешали нападения калмыков, казаков. Строительные материалы и людей на край земли они везли из Руси за большую плату. С огромными усилиями построили ка­менную крепость - Яицкий городок. Тем не менее постройка каменной крепости частным образом по подсчетам обошлась дешевле, чем предполагаемая государством постройка деревян­ной крепости. Город Гурьев, основанный в 1640 году, сохранил имя своих основателей.

Если процесс колонизации рассматривать в целом, то роль промысловой, производственной была меньше, чем помещичьей, чисто феодальной. Несмотря на широту и смелость предприни­мателей, русский торговый промышленный капитал находился в крайне неблагоприятных обстоятельствах, обусловленных фео­дальным, военно-этатическим строем. Во всем этом проявлялась характерная черта экономической политики московских царей: доморощенный меркантилизм уживался с чисто феодальными методами использования торгово-промышленного класса в инте­ресах дворянского земледелия, подчиненного государственной службе. У представителей буржуазии казна отбирала все, подру­бая корни дуба, на котором росли желуди.

Очень большой редкостью в России было участие частных лиц в организации фабрик и заводов, деньги на их создание были только у казны. Поэтому интересен опыт тульских и ка­ширских заводов при участии предпринимателей. Тульский металлургический район стал складываться давно1. Тульские кузнецы славились еще в XVIвеке, делая сохи и серпы, а также пищали и бердыши. Железо для этого добывали крестьяне в деревнях. Качество работ было не очень высоким, к концуXVIвека пушки лились из меди, чугунное литье было невоз­можно. "Оружия и вообще железного товара не хватало уже давно, и так как спрос на него рос быстро, то параллельно с расширением дворцового производства, были выдвинуты при­вилегированные частные предприниматели из иностранцев".1

Первым предпринимателем стал голландский купец, играв­ший большую роль во вешней торговле России - Андрей Дени­сович Виниус.

Процесс насаждения тяжелой промышленности в сельскохо­зяйственной стране описал Л. Д. Троицкий в книге "1905": "Русское государство, возникшее на примитивной эконо­мической основе, столкнулось на своем пути с государственны­ми организациями (Запада), которые сложились на более высо­ком экономическом базисе. Здесь открывались две возможно­сти: русское государство должно было либо пасть в борьбе с ними, как пала Золотая Орда в борьбе с Московским государст­вом; либо оно должно было обгонять развитие своих собствен­ных экономических отношений, поглощая под давлением извне несоразмерно большую часть жизненных соков нации. Для первого исхода русское народное хозяйство оказалось недоста­точно примитивным. Государство не рухнуло, а стало расти при чудовищном напряжении хозяйственных сил народа" (с. 15). "Чтобы удержаться против лучше вооруженных врагов, русское государство было вынуждено заводить у себя промышленность и технику, нанимая военных специалистов, государственных фальшивомонетчиков и пороховщиков, доставать учебники по фортификации, вводить навигационные школы, фабрики, тай­ных и действительных тайных советников" (с. 16). "Не дере­венский кустарь и даже не крупный торговец столкнулся с не­обходимостью создания крупной промышленности, а госу­дарство" (с. 23). Заводы стали детищем государства, и в 1632 году царь Михаил Федорович дал жалованную грамоту А. Д. Виниусу на устройство заводов. Сначала на них выполня­лись казенные заказы, а остальное продавали на "вольный" рынок и за границу. Позже появились новые компаньоны, Фи­лимон Акема и Петр Марселис - голландцы. Они и построили каширские заводы на реке Скинге, которые развивались не по естественным экономическим законам, а представляли с госу­дарством некий симбиоз, сочетавший жесткие требования и незаслуженные экономические льготы. Такой тип заводов, как правило, имеет политическое, а не экономическое значение.

В целом следует отметить, что России в средние века разви­валась в области предпринимательства возвратно-поступа­тельно. Это связано и с желанием успеть за цивилизованными странами, и с боязнью перенять их опыт; с естественным стремлением предприимчивых людей действовать, и с огра­ничением этих действий переразвитой системой. Русские люди, носители активного начала в самых различных областях соци­альной жизни, особенно в экономике, показали свою состоя­тельность и готовность жить иначе. В России были сторонники постепенного реформирования, но объективные исторические причины и торопливость, желание иметь все сразу направили Россию по другому пути.