- •* * * * * * * Эжен Канселье * * * а л х и м и я * * * * * * *
- •«Благородный письмоводитель извергающего»
- •Необходимые замечания
- •Введение
- •Введение
- •I. Алхимия. Фронтиспис
- •II. Туpus Mundi, Antverpiæ (звери, возникающие из недр земли)
- •III. Typus Mundi, Antverpiæ (земной шар переворачивается под ударом кнута)
- •IV. Посвятительная картина (погружение в печь)
- •V. Rosarii Coitus (editio prima)
- •VI. Atalanta fugiens (титульный лист)
- •VII. Автограф сонета Римбо
- •VIII. Два символа рукописи Гобино де Монлуизана
- •IX. Титр издания Манже (акварель)
- •X. Mutus Liber — Титульный лист первого издания (безводный декор).
- •XI. Потолок в Отель-Лальман (l'Hôtel Lallemant) (фрагмент)
- •XII. Повелительница Единорога (музей Кпюни)
- •XIII. Ребис — две гравюры из Rosaire (Ars aurifera)
- •Женщина без головы
- •XIV. Рисунок Философа Солидония (раздевание юной девы)
- •XV. Кабала, Зерцало Искусства и Естества (1 рисунок)
- •Алхимическое древо
- •XVI. Рисунок из рукописи Авраама Еврея (беременная Дева)
- •XVII. Фронтиспис книги Gloria Mundi (древо)
- •XVIII. Золотое Руно Соломона Трисмосена (рисунок 5-й).
- •Алхимическая символика богоявленского пирога
- •XIX. Аврора Линто (Женщина со звездой)
- •XX. Гостиница Кайзерворт (человечек-дукат)
- •Талисман марли-ле-руа
- •XXI. Рисунок из Speculum Veritatis (Ватиканская Библиотека)
- •XXII. Atalanta Fugiens (эмблема XXXIV)
- •XXIII. Портрет Парацельса
- •Очистительный огонь и его апокалиптический вестник
- •XXIV. Фронтиспис книги Семь Оттенков Делания (Etteilla)
- •XXV. Всемудрый (Janitor Pansophus). Гравюра и текст Изумрудной Скрижали
- •Золотое руно
- •XXVI. Atalanta Fugiens (эмблема 1)
- •XXVII. Symbola aurea mensæ (Rebis)
- •XXVIII. 2-я гравюра из Speculum Veritatis (баран)
- •XXIX. Экс-ан-Прованс. Собор Святого Спасителя. Запрестольный рельеф-ниша. 1470 г. Тараска
- •XXX. Золотое Руно Соломона Трисмосена (фигура 10)
- •XXXI. Сабина Стюарт де Шевалье. Триумф Адепта
- •Три стрелы искупления
- •XXXII. Витраж монастыря Якобитов (рисунок Шоде)
- •XXXIII. Щиты Давида Ланьо
- •XXXIV. Cabala, Speculum Artis & Naturœ (таблица 4)
- •Алхимическое делание и святая месса
- •XXXV. Гравюра и текст из Symbola aurea mensœ (молоко Девы) алхимическое делание и святая месса
- •XXXVI. Cabala, Speculum Artis & Naturœ (таблица 3)
- •XXXVII. Драгоценнейший Дар Божий (фигура IV)
- •XXXVIII. Дворец Жака Кёра. Освящение воды
- •XXXIX. Дворец Жака Кёра (алтарь)
- •Xl. Дворец Жака Кёра (три благородные Дамы) эзотерика слова
- •Xli. Витраж церкви Магдалины в Труа (Troyes, Троя)
- •Xlii. Cabala, Speculum Art is & Naturæ (2-я гравюра)
- •О сирано бержераке, герметическом философе
- •Xliii. Портрет Сирано Бержерака
- •Xliv. Титульный лист Musœum Hermeticum
- •Xlv. Древо Пикольпасси (Arbre de Piccolpassi)
- •Xlvi. Две страницы рукописи Сирано Бержерака
- •Xlvii. Кормчий живой Волны (ветры и приливы)
- •Vitriolvm
- •Visita interiora terrae rectificandoqve invenies occultvm lapidem veram medicinam
- •Xlviii. Драгоценнейший Дар Божий (фигура V)
- •Xlix. Фронтиспис Musæum Hermeticum
- •Список иллюстраций
- •Именной указатель
I. Алхимия. Фронтиспис
Laboriosa! Определение это вкупе со словом ВЕЛИКОЕ указывает на великое тщание и усилие, которые требует ни с чем на земле не сравнимое ДЕЛАНИЕ.
Итак, с усилиями, терпением и только постепенно ученик поднимается к знанию, следуя за философской беседой, записанной в великолепном трактате in-folio, предисловию к которому Барант Сандерс предпосылает всеми единогласно одобренный и утверждённый в качестве истинного подзаголовок:
«Вот почему я верю, что надпись Лествица Мудрецов (1'Escalier des Sages) не повредит сей Философии и что я сделаю хорошо, если изложу таковую в виде Диалога между Франсуа и Фредериком, так, чтобы речи первого были основаны главным образом на Теории, а второго — на Практике и опыте».
Это собрание наших исследований, уже опубликованных в различных периодических изданиях; на первый взгляд они кажутся разрозненными, на самом же деле, они прошиты единою нитью; нам представляется, что такая форма может оказаться весьма полезной для понимания древней науки, если учесть то особое благосклонное отношение, какое встречают сегодня эти работы у внимательной и многочисленной аудитории.
Повелительная жажда Истины, неостановимое возвращение, пусть пока только некоторых пламенных душ, к единственной и спасительной Традиции, постепенное превращение ея в движение, порождаемое инстинктом самосохранения, в конце концов должно привести к тому, что именно в недрах вечной науки алхимии лучшая часть человеческого общества начнёт искать ответа и противодействия жестоким злодеяниям и опасностям, порождённым современной спагирией. Именно в сегодняшней науке — увы! — совершенно безнаказанно проявляется бесстыдная гордыня и неутолимая жадность!
Вот почему мы всегда заявляли и не устаём повторять — везде, всюду и поскольку это возможно: существуют две промышленно обеспеченные линии так называемого прогресса, направленные на тотальное удовлетворение постоянной, неиссякаемой, всеохватывающей и неутолимой жажды. Это, с одной стороны, поощрение увеселений и роскоши, с другой — повсюду сущая лживая пропаганда. Взаимодействуя и взаимно растворяясь, они производят двойное действие душевной порчи и интеллектуального порабощения; и сколь обманчиво и безвкусно возведение на пьедестал двух удовлетворяющих беспорядочные человеческие аппетиты искусств, которым никто не способен сопротивляться — механики и пиротехники, неимоверным образом слившихся воедино?
Что же до телевидения, этого воистину «опиума для народа», средства коллективного озверения, целиком превратившегося в восстание против естества, то каковы же все мы, не способные разрушить и уничтожить, вопреки всему, это вездесущее, безжалостное и неумолимое орудие порабощения?
Конечно, нет более нужды заниматься долгими и глубокими исследованиями по исчислению Числа Зверя, дабы разгадать загадку, загаданную нам святым Иоанном, возлюбленным учеником Спасителя, в тринадцатой главе Откровения:
Зде мудрость есть. Иже иматъ оум, да почтёт число зверино: число бо человеческо есть и число его, шестьсот шестьдесят шесть7.
Для нас несомненно, что физики не способны обнаружить ужасающее излучение, о котором мы узнали из иных источников и иными путями, и получили право рассказывать. Разумеется, речь идёт вовсе не о тех лучах, что улавливают внешне ошеломляющие, направленные в небо дива (monstres), носящие абсурдное имя «радаров» (au radars — разг. как в тумане, плохо соображая — перев.), и не способные вызвать ничего, кроме саркастической ухмылки.
Джонатан Свифт, описывая путешествия Гулливера в Лапуту, рисует скорбную картину имеющего произойти с нашими городами и весями ввиду приближения атомного века, «эры счастья», обещанной человечеству: земледельцы обитают на бесплодных землях, занимаясь бессмысленным и необъяснимым трудом, а горожане, одетые в рубища и ветошь, с блуждающими взорами снуют среди домов, обращённых в руины.
Весьма любопытно, что привлекательный и популярный герой Путешествий в некоторые отдалённые страны света — «Travels into several remote Nations of the World» — Гулливер не мог покинуть этот летучий остров (l’île volante), описанный как бы в предвидении знаменитых «летающих тарелок», не будучи выведенным из этой юдоли запустения по указанию властителя Муноди (par le grand seigneur Munodi), имя которого означает Мировой Нуль (zéro du Monde) — «0 Mundi». Так на тайном языке, малом языке (petit langage), «little language», настоятель церкви святого Патрика, отделив 0 от родительного падежа именования Мира, Mundus, по буквам сложил слово-вопль, вопль отчаяния.
Так ради чего дерзко покушаться на волны, которые древние философы справедливо именовали высшими и небесными водами и которые вовсе не суть то, за что их выдают преданные злу обманщики и их невежественные жертвы, насыщающие небо паразитическим электромагнетизмом? Что им всем, сознательно или бессознательно вмешивающимся в силовой поток, о котором мало что известно даже самым крупным современным учёным; истинные же алхимики знают и используют эти тончайшие силы при своей минеральной работе в недрах философского микрокосма!
Увы! куда может завести подобное равнодушие наше бедное человечество, в упоении идеей земного счастья не ведающее о своём неизбежном уделе и близкое сегодня, как никогда, к концу:
«Dies iræ, dies ilia,
Solvet sæculum in favilla».
Jour de colère, ce jour-là,
Il réduira le monde en cendres.
День гнева, вот он, летит,
В золу и пепел мир обратит.
Гюисманс устами Дюрталя, с опущенной вниз головой слушающего эту песнь возмездия, изрекает:
«...это был крик абсолютного одиночества и ужаса.
В этих строфах воистину дышала божественная ярость. Она принадлежала не столько кроткому Богу милосердия, кроткому Сыну, сколько неумолимому Отцу, в Древнем Завете показавшего нам Самого Себя исполненным гневом, не утоляемым даже непрестанным дымом костров, дымом и кровью бесчисленных народоубийств. В этом песнопении Он ещё свирепее вздымался, угрожая подвигнуть все воды мира, разрушить горы, вспороть, как ножом, ударами грома небесные океаны. И потрясённая земля кричала от ужаса»8.
Огонь и вода разрушают вверенные им полушария и возвращают землю в животное царство первых веков.