Бабенко Н. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ: Учебное пособие

Калининград 1997

                   http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/Article/baben_okk.php                           Бабенко Н.Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ: Учебное пособие / Калинингр. ун-т. - Калининград, 1997. -      с. - ISBN  5 - 88874 - 068 - 3. Содержится теоретический  и практический материал, относящийся к таким разделам языкознания, как лексикология, словообразование, морфология, стилистика. Раскрываются основные понятия и термины теории окказиональности, устанавливаются принципы исследования окказионализмов разных типов, приводятся многочисленные образцы  структурно-семантического анализа авторских новообразований, извлеченных из поэтических и прозаических произведений русской литературы ХХ века. В приложении помещены терминологический справочник, темы докладов для выступлений студентов на спецсеминаре, а также вопросы и задания для самопроверки. Предназначено для студентов-филологов, занимающихся в спецсеминаре “Структурно-семантический анализ художественных окказионализмов”.

Печатается по решению редакционно-издательского Совета Калининградского государственного университета.

Рецензенты: кафедра русского языка Тверского государственного университета; доктор филологических наук профессор кафедры общего языкознания Московского государственного педагогического университета Т.Н.Кандаурова.

 

ISBN 5 - 88874 - 068 - 3                              Калининградский государственный университет, 1997             

                   ВВЕДЕНИЕ

      Есть у Иосифа Бродского строки:

Тихотворение мое, мое немое, однако, тяглое - на страх поводьям, куда пожалуемся на ярмо и кому поведаем, как жизнь проводим?

   Первое  слово строфы - тихотворение  - слово-незнакомец, мы не можем узнать, вспомнить это слово, навести о нем справки - его нет ни в одном толковом словаре русского языка. Это слово уникально, оно живет только в приведенном тексте, но и текст невозможен без него. У этого слова есть “отец-создатель” - поэт И. Бродский - и тайна.  Тайна рождения и значения, которую чуткий к поэтическому слову и искушенный в русском языке читатель может разгадать. Ведь как рождено диковинное слово тихотворение?  Отсечением начального “с” от слова “стихотворение”, произведенным против всех деривационных норм* русского языка. При этом включился механизм поэтической этимологии*: новообразование стало соотноситься по звучанию и семантике с прилагательным “тихое”. Такая псевдомотивация поддерживается контекстуально и семантически близким прилагательным “немое” (“беззвучное”, следовательно, “не нарушающее тишину”). Что же означает небывалое слово тихотворение? Это ”стихотворение как результат внутренней работы творческого духа - работы, тихо, в молчании, но мощно совершающейся” (“...тяглое, на страх поводьям”). Но если узуальное существительное “стихотворение” характеризуется  только частеречным значением предметности, то индивидуально-авторское существительноетихотворение, помимо предметной, обладает еще и процессной семантикой, актуализированной во второй части сложного слова: “творение как процесс созидания”. Вот каким семантически емким, выразительным, таинственным и все же вполне доступным пониманию может быть авторское слово большого поэта. Разностороннему анализу художественных авторских новообразований, вопросам теории и практики исследования многообразных проявлений  литературного словотворчества и посвящено данное учебное пособие.

*Здесь и далее звездочкой помечены термины, значения которых приведены в терминологическом справочнике (см. приложение 1). 

 

Глава 1. Важнейшие аспекты теории окказиональности

   Приступая к рассмотрению предмета исследования, перечислим в качестве вводных, установочных сведений основополагающие положения теории окказиональности:

• Окказиональное (слово, значение, словосочетание, звукосочетание, синтаксическое образование) - “не узуальное*, не соответствующее общепринятому употреблению, характеризующееся индивидуальным вкусом, обусловленное специфическим контекстом употребления” (Сл. Ахмановой. С.284).

• Окказионализм как факт речи задан тем не менее системой языка, проявляет и развивает семантические, словообразовательные и грамматические возможности этой системы, прорицает тенденции ее развития. “То, что живет в языке подспудной жизнью, чего нет в текущей жизни, но дано как намек в системе языка, прорывается наружу в ... явлениях языкового новаторства, превращающего потенциальное в актуальное”. 1

• Окказионализмы могут быть созданы по нормативным словообразовательным моделям  (так называемые потенциальные слова) и с нарушением в той или иной степени деривационной нормы (собственно окказионализмы).

• Всякое слово (языка или речи) реализует свое значение в контексте, но узуальные (канонические) слова требуют так называемого воспроизводящего контекста, а окказиональные - формирующего, созидающего.

• Анализ окказионализмов разных типов является по преимуществу семантическим и проводится главным образом посредством семного и контекстуального методов с привлечением таких приемов исследования, как анализ словарных дефиниций, словообразовательный анализ, функционально-грамматический анализ. Структурно-семантическое исследование окказионализмов естественно сопряжено со стилистическим анализом художественного произведения.

• Высокохудожественные, эстетически ценные окказионализмы являются важным текстообразующим средством, отличаются исключительной семантической емкостью.

    Практически все вышеприведенные тезисы являются в той или иной степени спорными, но в задачи данного учебного пособия не входит изложение и комментарий всех дискуссионных вопросов теории окказиональности. Остановимся только на той информации, которая является необходимой и достаточной для теоретической подготовки студентов к обретению практических навыков многоаспектного анализа окказионального в текстах художественной литературы. 

• Причины, побуждающие художников слова к созданию индивидуально-авторских образований, таковы: а) необходимость точно выразить мысль (узуальных слов для этого может быть недостаточно); б) стремление автора кратко выразить мысль (новообразование может заменить словосочетание и даже предложение); в) потребность подчеркнуть свое отношение к предмету речи, дать ему свою характеристику, оценку; г) стремление своеобразным обликом слова обратить внимание на его семантику, деавтоматизировать восприятие; д)потребность избежать тавтологии; е) необходимость сохранить ритм стиха, обеспечить рифму, добиться нужной инструментовки. Первые три причины являются основными. Очень часто возникновение новообразования бывает вызвано не одной, а сразу несколькими причинами.

• В нашем пособии в качестве рабочего принят термин окказионализм (от лат. occasio - “случай”  ), но в  научной литературе по данной проблематике как дублирующие его встречаются следующие: “писательские новообразования”, “художественные неологизмы”, “творческие неологизмы”, “стилистические неологизмы”, “индивидуальные неологизмы”, “слова-самоделки”, “слова-метеоры”, “слова-однодневки”, “эгологизмы”, “индивидуально-авторские новообразования”, “произведения индивидуального речетворчества”, “эфемерные инновации”.

   Как видно из приведенного терминологического ряда, который и сегодня остается открытым для новых специальных наименований описываемого явления, при создании термина одни ученые стремятся подчеркнуть то, что окказионализмы - авторские слова  (“эгологизмы”, “слова-самоделки” и др.), другие указывают посредством термина на кратковременность их существования в речи (“слова-метеоры”, “слова-однодневки”). Третьи считают возможным использовать термин “неологизм”, но с характерными определениями (художественные, творческие, индивидуальные, стилистические), которые все-таки не вполне отграничивают окказионализмы от неологизмов. Что касается термина окказионализм, то он представляется наиболее кратким, содержательно определенным, самым распространенным в научной литературе соответствующего направления. 1.3. Четкого разграничения требуют окказионализмы как речевые новообразования и неологизмы как новые слова языка. Если окказионализмы появляются в речи говорящего или пишущего в данной речевой ситуации, создаются художником слова в данном тексте и не рассчитаны на широкое распространение и закрепление в узусе, то неологизмы создаются для наименования нового предмета или явления внеязыковой действительности и рассчитаны на последующее закрепление в лексической системе языка. Характеризуя функциональные различия окказионализмов и неологизмов, О. И. Александрова определяет неологизмы как “новые слова, возникающие и формирующиеся как номинативные (идентифицирующие) лексические единицы, предназначенные для выполнения интеллектуально-коммуникативной функции”. Тогда как окказионализмы - это новые слова, возникающие и формирующиеся как характеризующие (предикатные) единицы”. 2 1.4. Окказионализмы имеют целый ряд свойств, отличающих их от узуальных слов. Наиболее детально признаки окказионализмов описаны А. Г. Лыковым 3, самыми характерными из этих признаков нам представляются а) принадлежность  к речи; б) функциональная одноразовость; в) творимость; г) экспрессивность; д) синхронно-диахронная диффузность; е) индивидуальная принадлежность. При этом функциональную одноразовость не отрицают имеющиеся факты употребления разными авторами одного и того же новообразования. Например, новообразование лунь можно встретить в поэтических текстах разных авторов, но это никак не влияет на его окказиональный статус:: “Степь. Ночь. Лунь. Синь. Сон.” (В. Каменский); “...Зеленой лунью полночных вод” (И. Сельвинский); “И только лунь скользнет несмелая, Как тень по склепу на стене” (А. Туфанов); “Тихо тянет сытый конь, Дремлет Богатырь. Бледной лунью плещет бронь в шелковую ширь” (И. Уткин).  Творимость окказионализма, то есть создание нового слова в процессе самого речевого акта,  противопоставлена воспроизводимости канонического слова, то есть повторяемости языковой единицы в ее готовом виде. Все эстетически значимые окказионализмы характеризуются экспрессивностью*, тогда как экспрессивность узуальных образований факультативна. Под синхронно-диахронной диффузностью следует понимать “одномоментность” существования окказионализма, его абсолютную неспособность “стариться”, подвергаться исторически обусловленным изменениям как в семантическом, так и в формальном аспектах, тогда как неологизм способен с течением времени подвергаться историческим процессам изменения структуры слова (например, опрощению, переразложению); неизбежно “старение” неологизма. В качестве иллюстрации этого тезиса Е. Ковалевская 4 приводит  фразу Н.М.Карамзина из “Писем русского путешественника”: “Везде знаки трудолюбия, промышленности, изобилия”.  В первой редакции этого произведения (1791-1795) слово “промышленность” сопровождается авторским примечанием : “Не может ли сие слово означать лат. industria?”. Во второй редакции (1797) примечание отсутствует, а в третьей редакции (1803) появляется новое примечание: “промышленность” - это слово сделалось ныне обыкновенным, автор употребил его первым”.  Индивидуальная принадлежность, то есть принадлежность окказионализма конкретному автору, определяет степень его (новообразования) художественности, возможности декодирования его значения, семантическое и стилистическое своеобразие. Именно поэтому структурно-семантический анализ окказионализмов представляет собой важную область в исследовании идиолекта* и - шире - идиостиля* художника слова. 1.5.   В современной теории окказиональности дискуссионным является вопрос о соотношении окказиональных и потенциальных новообразований, имеющий два возможных варианта решения: 1) все речевые образования являются окказиональными независимо от того, созданы они по деривационным законам языка или с нарушением этих законов. При таком решении потенциальные слова являются разновидностью окказиональных; 2) среди речевых новообразований следует различать потенциальные слова как соответствующие языковой норме и окказиональные образования как противоречащие норме в той  или иной степени. Представляется приемлемым первое решение вопроса, так как эстетически значимое авторское  речевое новообразование является достойным словообразовательного, семасиологического, лексикографического, стилистического описания вне зависимости от того, насколько близко оно к узусу, норме. Итак, условимся считать потенциальные слова разновидностью окказиональных. 1.6. Эстетический критерий отбора фактического материала исследования окказионального в художественных текстах является для нас принципиально важным, определяющим. Прием сплошной выборки (то есть анализ всех без исключения окказионализмов, встречающихся в художественных текстах)  не соответствует избранному критерию отбора. Нецелесообразным является также сосредоточение анализа только на поэтических или только на прозаических текстах, основываемое на признании сугубой специфики поэтического языка как уникальной подсистемы в отличие от языка прозы. Действительно, наиболее частотны окказионализмы в поэтических текстах, что естественно, поскольку поэтический язык,  “как потенциальный максимум воплощения национального языка” (В.П. Григорьев), “напрягает” все не только языковые, но и речевые ресурсы образного повествования.  Побуждают поэтов к словотворчеству и чисто технические, версификационные причины. Но  и художественная проза дарит нам прекрасные образцы творческого до окказиональности отношения к слову. М. Е. Салтыков-Щедрин, Н.С. Лесков, А. П. Чехов выработали замечательную традицию художественного изображения посредством окказионального, этой традиции остаются верны те из современных авторов, которые склонны к словотворчеству по самой природе своего писательского дара. Как показывает проведенный анализ, далеко не каждое новообразование в художественных текстах является “эстетически ориентированным знаком”.5 Задача исследователя - отобрать подлинные “жемчужины” среди  потока окказионализмов, появившихся на свет потому, что, по справедливому замечанию Е. А. Земской, “порой легче “слепить” свое слово, чем найти нужное”.6 Могут ли быть неудачны новообразования даже несомненно маститых авторов? Да, это возможно. Например, собирательное окказиональное существительное рабкорь  (“Белым и ворам Эта рабкорь Хуже, чем тиф, Чем взрослому корь” -  В. Маяковский), созвучное существительному “корь” и рифмующееся с ним, имеет в контексте употребления отрицательную коннотацию*, тогда как содержательно требуется положительная. Помешать родиться подлинно художественному окказионализму может явная антипоэтичность мотивирующей основы (“Сметь смело чувствовать, и труд пчелиный Светло опринципить в своем уме” - И. Северянин). “А я вазелином смягчил моих щек вазы, обсевренные избезумевшейся лихорадкой кинема” - в этих строках В. Шершеневича  явно затруднен “выход” к мотивирующей основе “Севр” окказионализма “обсевренные”, внутренняя форма вследствие этого затемнена, к тому же звуковой облик окказионализма не отличается красотой. Вряд ли можно ожидать эстетического эффекта от окказионализма, который представляет собой утяжеленный дублет узуального слова, появившийся по сугубо техническим причинам: “А наш пленительник долин, Светящий, нежный наш жасмин - Не это ль красота?” (К. Бальмонт). Неудачным оказывается речевой эксперимент по созданию нового слова, когда внутренняя форма окказионализма, наше чувство речевой уместности противятся союзу корневой и аффиксальной частей новообразования. Так, если “глупинка” или “пацанинка”  вполне удачные окказионализмы Е. Евтушенко, то “фашистинка” - пример вышеописанного диссонанса интенсионала* мотивирующей основы “фашист”, обладающего ингерентной* отрицательной экспрессией,  и уменьшительно-ласкательного суффикса -инк-. В подобных случаях формируется  отрицательный импликационал*, то есть возникает отрицательный информационный фон значения. 1.7.   Согласно герменевтической теории, текст* (в том числе и художественный) - “носитель баланса двух тенденций текстопостроения - экспликационной и импликационной”.7 Экспликация* и импликация*  могут быть свойственны целым текстам или отдельным их элементам (“дробям”). Окказионализмы, несомненно, относятся к таким элементам текста, для которых характерна “мерцательность” эксплицитного* / имплицитного*. Колебания от четкой выраженности, определенности значения до подтекстности  могут быть обусловлены и авторским замыслом, и квалификацией читателя. Н.С. Гумилев писал о четырех типах читателей: наивный, сноб, экзальтированный и читатель-друг. Наивный ищет в поэзии привычных ему мыслей и образов, не умеет мотивировать своих поэтических, литературных предпочтений. Сноб мнит себя просвещенным, избранным читателем, обладая ограниченным знанием технической стороны творчества и соответственно ошибаясь в художественных оценках. Экзальтированный любит поэзию, но при этом ненавидит поэтику. Только читатель-друг “переживает творческий миг во всей его сложности и остроте... для него стихотворение дорого во всей его материальной прелести”.8 Вот таким читателем-другом должен быть исследователь художественного текста, тем более такого, в котором присутствуют окказиональные образования. 1.8.  В теории окказиональности принято выделять следующие типы окказионализмов:

• Фонетические окказионализмы рождаются в том случае,  когда автор предлагает в качестве новообразования какой-либо звуковой комплекс, считая, что этот комплекс передает, содержит некую семантику, обусловленную фонетическими значениями звуков, его составляющих. Классические примеры фонетических окказионализмов находим в экспериментальном стихотворении В. Хлебникова:

                                    Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры,  Пиээо пелись брови, Лиэээй - пелся облик,  Гзи-гзи-гзэо пелась цепь. Так на холсте каких-то соответствий Вне протяжения жило Лицо.

• Лексические окказионализмы создаются в большинстве случаев комбинацией различных узуальных основ и аффиксов в соответствии со словообразовательной нормой или в некотором противоречии с ней. Менее частотно образование лексических окказионализмов лексико-синтаксическим и морфолого-.синтаксическим способами. При образовании лексических окказионализмов действует исторически сложившийся механизм словопроизводства. Новообразование компонуется из морфем, уже существующих в языке, при этом  “...истинно новым ... в слове, которое только что создалось, является скрещение координат, а не координаты как таковые”.9

   В качестве иллюстрации сказанного приведем строфу из стихотворения О. Мандельштама “Чернозем”, содержащую лексический окказионализм:

                         Как на лемех приятен жирный пласт, Как степь лежит в апрельском провороте! Ну, здравствуй, чернозем: будь мужествен, глазаст... Черноречивое молчание в работе.

  Лексический окказионализм черноречивое (молчание), созданный сложно-суффиксальным способом по образцу прилагательного “красноречивое”, то есть “2. перен. Выразительно передающее какое-либо чувство или настроение; 3. перен. Ясно о чем-либо свидетельствующее, убедительное” (МАС. Т. 2.  С.160) , семантически ориентирован на оба переносные лексико-семантические варианта и на сему “черного цвета”, которая контекстуально связана с такими семантическими комплексами, как “здоровье”, “щедрость”, “труд”. Как видим, лексический окказионализм ведет себя так, как это свойственно слову поэтического языка: не моносемантизируется, а реализует сразу несколько сложно переплетающихся значений, почерпнутых из внутренней формы, значения лексемы-образца, порождающего контекста. О. Мандельштам писал: “Любое слово является пучком, и смысл торчит из него в разные стороны... Поэзия тем и отличается от автоматической речи, что будит нас и встряхивает на середине слова. Тогда оно оказывается гораздо длиннее, чем мы думали...”.10 Сказанное поэтом может быть в полной мере отнесено к окказионализмам, прежде всего - к лексическим. 3. Грамматические (морфологические) окказионализмы представляют собой образования, в которых, с точки зрения узуса, в конфликте находятся лексическая семантика и грамматическая форма. Невозможное в системе языка оказывается возможным в авторском контексте благодаря творческому развитию лексического значения слова. Например, в стихотворении В. Брюсова окказиональный плюраль злы органичен, так как является номинацией не отвлеченного понятия, а конкретных его проявлений: общественных пороков, изъянов. К великой цели двигались народы. Век философии расцвел, отцвел; Он разум обострил, вскрыл глуби зол И людям вспыхнул маяком свободы.

• Семантические окказионализмы являются результатом появления семантических приращений (иначе говоря “обертонов смысла”, “контекстуальных значений”, “эстетических значений”), которые существенно преобразуют семантику исходной узуальной лексемы, употребленной в художественном контексте.  Заметим, что круг семантических окказионализмов очертить значительно труднее, чем лексических или грамматических, поскольку практически каждое эстетически нагруженное слово образного текста характеризуется смысловыми приращениями,  но работать с ними необходимо, так как они - “неотъемлемая часть идиолекта писателя, текстов художественных произведений...”.11 Примером семантического окказионализма может служить  прилагательное лазорев в стихотворении И. Северянина “Нерон”:

 

                             Мучают бездарные люди, опозорив Облик императора общим сходством с ним. Чужды люди кесарю: Клавдий так лазорев, Люди ж озабочены пошлым и земным. В семантическом окказионализме  лазорев актуализированы смыслы, традиционно входящие в импликационал* узуального прилагательного “лазоревый”. Коннотацией саркастичности окрашен весь текст стихотворения, соответственно и семантический окказионализм лазорев характеризуется адгерентной* отрицательной экспрессией.

• Окказиональные (необычные) сочетания слов представляют собой стечение лексем, сочетаемость которых в узусе невозможна, поскольку противоречит закону семантического согласования вследствие отсутствия общих сем в их лексических значениях. Благодаря возникновению контекстуально обусловленных семантических сдвигов в зависимом компоненте словосочетания общие семы появляются. Так, окказиональным является словосочетание давнопрошедшие позы в стихотворении С. Кирсанова “В Лондоне”:

                                        ... Он - город часовых в давнопрошедших позах, подстриженной травы, живых головок Греза, ораторов в садах, седеющих спортсменов и стрелок, что всегда дрожат на “переменно”...

        Опорный компонент словосочетания - существительное “поза”, денотат которого  может быть охарактеризован с точки зрения пластики, комфортности, но не может иметь временной характеристики. В контексте стихотворения “давнопрошедшие” означает “традиционные, остававшиеся неизменными в течение веков, свойственные старинным временам, неосовремененные, архаичные”. Семы “архаичности” и “традиционности” доминируют в контексте стихотворения и делают приемлемым сочетание слов “позы” и “давнопрошедшие”. Среди окказиональных словосочетаний выделяются особой группой те, которые мотивированы устойчивым сочетанием слов и построены на обыгрывании соотношения фразеологической производящей основы и производного окказионального словосочетания. Э. Ханпира12 называет их  фразеологическими окказионализмами. К таким необычным словосочетаниям относятся, например, окказионализмы : “Жизнь спустя, горячо приветствую такое умолчание матери” (М. Цветаева) - ср. “спустя годы”;  “Поживем - услышим” (Л. Ленч) - ср. “Поживем - увидим”. На базе фразеологизма “тоска зеленая” (“о томительной, невыносимой скуке”- МАС. Т.1. С.832) Т. Толстая создает окказионализм “серая тоска”, в котором сема “неограниченной длительности” состояния тоски, сема “монотонности” настроения подчеркнуты цветовым прилагательным (“трезвой краской” называет серую И. Бродский); В. Набоков в повести “Машенька”  характеризует состояние героя словосочетанием “бесцветная тоска”. В этом состоянии эмоционального застоя Ганин - жертва его - не в силах ни длить, ни прервать тусклый роман (опять-таки окказиональное словосочетание) с нелюбимой женщиной. Э. Ханпира выделяет и так называемые синтаксические окказионализмы, относя к этому типу новообразований конструкции с окказиональным управлением (“Иду, и холодеют росы и серебрятся о тебе” - А. Блок), окказиональный порядок слов (“Рабочего громады класса враг” - В. Маяковский). Имеющая место некоторая необычность приведенных примеров все-таки не делает их  стилистически доминирующими, текстообразующими единицами. Е. Г. Ковалевская считает целесообразным выделять так называемые стилистические окказионализмы, понимая под ними “чужеродные языковые единицы в однородном стилистическом тексте, в одноплановой по отбору языковых единиц речи”.13 Например: “В королевстве, где все тихо и складно, Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь, Появился дикий вепрь огромадный, То ли буйвол, то ли бык, то ли Тур” (В.Высоцкий). На наш взгляд, учет и семантическое описание стилистических окказионализмов нереальны, так как сопряжение стилистически разнородных средств возможно на различных языковых уровнях вплоть до синтаксического. К тому же методика описания стилистических окказионализмов не разработана. Итак, следует выделять следующие типы окказионализмов: фонетические, лексические, семантические, грамматические, окказиональные сочетания слов. 1.9.  Окказионализм возникает в контексте, формируется им и в то же время сам зачастую является текстообразующей единицей. Поэтому анализировать окказиональное образование любого типа следует только в его контекстной позиции*, с учетом его    контекстных связей. Условимся различать следующие типы контекста, которые выделяются с учетом того, что художественный текст является одновременно и целостным, и дискретным, что делает возможным в интересах исследования вычленение  каких-либо его частей, “дробей”: а) нулевой контекст - это такой контекст, в котором  окказионализм проявляет, эксплицирует свою семантику полностью через внутреннюю форму, контекст как бы избыточен при семантической интерпретации новообразования. Таким качеством самодостаточности характеризуются потенциальные слова, созданные по высокопродуктивным словообразовательным моделям. Например, мы легко можем сформулировать значение лексического окказионализма  клененочек  без привлечения контекста употребления (то есть в нулевом контексте): клененочек - это “клен-детка, клен-ребеночек”. Контекст стихотворения С. Есенина подтверждает правильность нашего истолкования:

                                    Там, где капустные грядки Красной водой поливает восход, Клененочек маленький матки Зеленое вымя сосет. б) контекст ближайшего окружения, или миниконтекст, - это контекст строки или строфы, предложения или абзаца, достаточный для выявления семантики новообразования; в) контекст произведения, или макроконтекст, привлекается для анализа  окказиональных новообразований, семантика которых эксплицируется только в пределах всего художественного текста; г)  контекст творчества учитывается при исследовании эволюции в использовании автором окказионализмов; д)  историко-культурный контекст, или вертикальный контекст,  может существенно  помочь при анализе семантики окказионализмов. Например, пушкинское  предикативное наречие кюхельбекерно, употребленное в строке “и кюхельбекерно, и тошно”, не может быть истолковано, если читатель не владеет затекстовой информацией о меланхоличности, мнительности натуры друга А.С. Пушкина. е) словообразовательный контекст - это сопровождающий окказионализм авторский комментарий, в котором не опосредованно, а прямо содержится информация о механизме образования и/или семантике новообразования. Например, у Б. Окуджавы есть строки: “Арбатство, растворенное в крови, неистребимо, как сама природа”. Сам поэт так прокомментировал их:  “Мне очень нравится слово арбатство, которое придумал не я, а старшеклассники одной московской школы. Для них это символ любви к Москве, ее традициям, символ товарищества” (“Литературная газета”, 1984, 28 июля). Интереснейший пример словообразовательного контекста находим в повести Д. Гранина “Зубр”: “Я еще не рассказал толком про Дрозсоор - главную душевную страсть всех участников... Дрозсоор расшифровывался как совместное орание о дрозофиле... Ор, орание имело для них и второй смысл - пахать, вкалывать, ишачить, словом, работать”. Приведенная цитата демонстрирует, как Д. Гранин раскрывает перед читателем смысл окказионализма (кстати, вошедшего в официальную историю мировой генетики в качестве термина). Автор создает ретроспективный словообразовательный контекст, который не только проясняет внутреннюю форму загадочной лексемы, указывает на способ ее образования, но и дает понять, почувствовать коннотативный план лексического значения новообразования. 1.10.      Следует различать разные степени окказиональности новообразований: а) окказионализмы  первой степени - это стандартные, потенциальные образования, созданные в полном соответствии с деривационными нормами современного русского литературного языка. б) окказионализмы второй степени -  частично нестандартные образования, причем отступления от деривационной нормы, произошедшие при образовании окказионализма, не порождают трудностей семантической интерпретации. Например, прилагательное “эхоголосые” в строке С. Кирсанова “мхи диалектов эхоголосых” несколько не соответствует узуальной деривационной модели “основа прилагательного + основа существительного + нулевой частеречный суффикс имени прилагательного” (по этой продуктивной модели образованы прилагательные типа “звонкоголосый”, “большеглазый”,  “темноволосый”), поскольку первая основа окказионального композита* - основа имени существительного (“эхо”), а не прилагательного. Но выявленное отступление от нормы не затрудняет дешифровку новообразования:     “эхоголосые”, то есть “доносящиеся до нас из глубины веков, как эхо доносится издалека”. в) окказионализмы третьей степени - это сугубо окказиональные, полностью нестандартные образования, семантическая интерпретация которых достаточно трудна, а отступление  от деривационной нормы существенно. Такие образования часто не имеют аналогов даже среди окказионализмов. Например, окказионализм А. Вознесенского тюрьмым-тюрьма в строке “в душе - тюрьмым-тюрьма” деривационно не соответствует отчасти структурно подобным “темным-темно”, “белым-бело” и др., так как мотивирован не прилагательным, а сушествительным, которое от лексем-образцов наследует аффикс -ым, чуждый существительному. Только исследование семантики существительного “тюрьма”, круга устойчивых ассоциаций, рождаемых этим словом, при учете “накала” состояния, подчеркиваемого повтором мотивирующей основы, и семантики лексем-образцов типа “темным-темно”, “черным-черно” позволяет прийти к истолкованию названного окказионализмом состояния души как “тягостного, мрачного, безнадежного одиночества”, как “мучительного чувства внутренней несвободы”. Выделенные степени окказиональности находят соответствие в классификации новых слов, предложенной Р.Ю. Намитоковой:14 НОВЫЕ СЛОВА

             неологизмы                                                новообразования авторские                                 неавторские

                художественные   научные             разговорные   детские

   стандартные            нестандартные

                             частично             полностью нестандартные     нестандартные

• Структурно-семантический анализ художественных окказионализмов - исследование по природе своей комплексное и многоаспектное - предполагает органическое сочетание формального и семасиологического подходов к фактическому материалу. Исследователь окказионального в художественных текстах должен в полной мере владеть навыками словообразовательного, семного, морфологического,  контекстуального, стилистического видов анализа, а также описательным и историческим методами исследования. Данные лингвистических изысканий непременно должны сочетаться со знанием  необходимой затекстовой информации, достижений литературоведческой науки, то есть исследование окказионализмов должно стремиться стать общефилологическим по своей сути (если под филологией понимать “совокупность наук, исследующих выраженную в языке культуру народа”.15

     1.12. Чрезвычайно актуален вопрос лексикографического описания художественных новообразований. Окказионализмы, как уже отмечалось выше, не фиксируются в словарях русского языка, в том числе в словарях-справочниках “Новые слова и значения”, в информационных лексикографических бюллетенях “Новое в русской лексике” (за исключением тех слов, которые   представлены “строчным полужирным шрифтом и в угловых скобках” - так отмечены слова одноразового употребления). Некоторая часть лексических окказионализмов отражена в “Русском словаре языкового расширения” А. И. Солженицына, но авторские образования  приведены в этом издании без контекста употребления, не сопровождаются какими-либо словообразовательными или семантическими комментариями. Например, в словаре зарегистрированы окказионализмы ахтительный , дерзец Е. Замятина, бездомовье, дикорост В. Астафьева, измоленье, истайна Распутина, красносокий , медынь С. Есенина. Вопрос о создании словаря окказионализмов был поставлен Н.И. Фельдман 16 еще в 1957 году, но до сих пор такой специализированный словарь так и не издан, что имеет свои объективные причины. Чрезвычайно интересные разработки в этом направлении принадлежат О.  И. .Александровой.17 Так, ею сформулированы следующие  принципы создания словаря окказионализмов: 1. Словарь должен быть не только толковым, но и словообразовательным; 2. В словаре в первую очередь должны найти отражение наиболее продуктивные типы индивидуального словообразования. 3. В словаре должен быть выяснен вопрос о месте окказионализмов в языковой системе. 4. В словаре по возможности должны быть отражены общие принципы функционирования окказионализмов в художественной речи. 5. Словарь должен отражать историю окказионализма (авторство, время создания, случаи его заимствования и пр.). В соответствии с этими принципами О.А.Александровой лексикографически обработан большой фактический материал, извлеченный из поэтических текстов начала ХХ века. Приведем несколько наиболее содержательных, на наш взгляд, словарных статей: “БЕЗДАРЬ -    бездарный. Модель 2.1. В значении сказуемого: о ком или о чем-либо бездарном. То же, что бездарность (“бездарный человек”). Не все ли мне равно - я гений Иль заурядная бездарь... Северянин. Монументальные пустяки, 1914. Сб.”Викториа региа”). Рифмуется с окказиональным же словом: бездарь - светозарь. Звуковой повтор ЗауРЯДная - беЗДАРЬ. Одно из немногочисленных окказиональных образований, вошедших во всеобщий обиход. Приводится в АН-4 (имеется в виду МАС - Н.Б.) с пометой прост. и с примером из Федина. По сравнению с общеупотребительным словообразовательным синонимом ярче и энергичнее выражает экспрессию неодобрения”.18 “БЕРЕЗЬ - береза. Модель3.3. Отвлеч.-собират. - Все то, что свойственно березам, березы как нечто единое, общее (ср. собират. Березник, березняк). Только видели березь да цветь, Да ракитник кривой и безлистый... (Есенин. Низкий дом с голубыми ставнями, 1924). Россия - Страшный, чудный звон. В деревьях березь, в цветь - подснежник... (Он же. Ленин, отрывок из поэмы “Гуляй-поле”, 1924). Окказиональное слово создано на базе важного для С.Есенина образа “березовой Руси”. Безаффиксное существительное, в силу своей собирательности, приобретает большую обобщающую силу и в то же время лишено той предметности, которая содержится в общеупотребительных собирательных существительных того же корня”.19 Как видим, словарные статьи информативны, действительно содержат  словообразовательный комментарий (уточним: с точки зрения современной словообразовательной теории окказионализмы бездарь и березь - не безаффиксные производные, а дериваты*, созданные нулевой суффиксацией, причем нулевые суффиксы в этих словах омонимичны),  указание на соотношение с системой языка (см. о существительном бездарь),  краткий анализ художественной функции новообразований и “биографические данные” окказионализмов. К сожалению, не все словарные описания так удачны. Например, возражения вызывает следующая словарная статья: “БИРЮЗОВЬ - бирюзовый. Модель 2.2. Отвлеч.-собират. - То, чему свойственно быть бирюзовым, бирюзовое. Ю - невеста, мечта, бирюзовь... Ю - извечная зовь (Каменский. Соловей, 1912). Зовью зовной, Перезовной, Изумрудью в изумрудь, Бирюзовью бирюзовной Раскрыляем свою грудь. (Он же. Солнцачи. Сб. “Избранные стихи”, 1934). В обоих случаях рифмуется с другим окказиональным словом: бирюзовь - зовь. Звуковой повтор, типичный для Каменского: З-ЗВ-ЗОВ-ЗОВ”.20 Вряд ли можно согласиться с истолкованием окказионализма, данным в этой словарной статье:  бирюзовь - “не нечто бирюзовое, то есть цвета бирюзы”, а “нечто романтическое, юное, прекрасное, это чарующая зовь Ю”, не поддающаяся истолкованию через мотивирующую основу, очень опосредованно связанная с импликационалом цветового прилагательного. И данный пример несостоявшегося анализа не единичен. Из сказанного следует вывод: исследователю необходимо постоянно проверять соответствие формального, деривационно детерминированного определения лексического значения новообразования контекстуальному смыслу окказионализма, учитывать, что актуализация смысла новообразования происходит чаще  на базе не интенсионала, а импликационала лексического значения мотивирующего узуального слова.