XXVII. Symbola aurea mensæ (Rebis)
Всеобщий растворитель, доведённый до необходимой степени очищенности, носит в себе зародыш нового минерального бытия; вот почему Инó рождает на свет Леарха, созерцание имени которого раскрывает два греческих существительных: Λέα, Léa, камень и άρχή, arkhê, начало, принцип. Жертвоприношение Афаманта, разбившего Леарха о камень, упрощённо аналогично образу избиения невинных, использованному благочестивым Николаем Фламелем в его Книге Фигур Иероглифических, под покровом которых лежит самая великая тайна делания. Причиной свершившейся драмы была преступная любовь Инó к ея пасынку Фриксу, повергшая юношу в бегство. Так же во время алхимической работы чистая материя отделяется от гниющей массы, бежит всякой опасности и поднимается на поверхность, ведóмая новым и тонким телом, подобным по совершенству самой этой материи. Гермес, обращаясь к сынам ведения (fils de sciens) в своей Изумрудной Скрижали, советует:
«С великим умением отдели землю от огня, тонкое от плотного».
Образ этого разделения — Златорунный баран, чья чудесная шкура была предметом вожделения Аргонавтов и их решимости на опасное путешествие. Попытаемся исследовать имя загадочного животного — Chrysomelle, — этимологически разложив его следующим образом: Χρυσός, Khrisos, золото, и μῆλον, mêlon, — как баран, так и яблоко. Небезынтересно, что символами златорунного барана являются золотые яблоки сада Гесперид:
«Золотое руно (согласно Большой Энциклопедии) есть материя, используемая при Философском Делании, а также символическое имя философского камня»94.
Достойно упоминания и то, что Златорунный баран — плод любви Нептуна (Посейдона) и несравненной красоты девственницы, ради которой само морское божество обратилось в овна, дабы принять вид животного мужеского пола. Так тем более, не исполнено ли особого значения само имя девушки — Феофапия (Théophanie)! He прямо ли указывает это слово на небесное откровение, божественное рождение, чудесное проявление чудесного? Мы знаем, что праздник Богоявления — Epiphanie — как День поклонения Царей-волхвов, в древности назывался Теофанией. Существительное θεοφάνεια, théophania означает явление божества в человеческом образе, то есть для нас, огненно-световую эманацию в материально-осязаемой форме. По крайней мере, мы очень высоко ценим водное и меркуриальное естество нашего барана, отпрыска морского божества, ибо оно оживляет всеобщий дух, световой и звёздный знак коего предстаёт пред художником во время работы. Внимательные читатели пусть вглядятся во второй иносказательный рисунок из Зерцала Истины! Это она, чудесная звезда, представшая взорам волхвов в начале прошлого тысячелетия, светом своим озарила ночное небо Иудеи.
«На языке Адептов, — уточнял Фулканелли, — Золотое Руно есть как приготовленная к Деланию материя, так и его конечная цель».
Иасонов трофей — альфа и омега работы, символизирующая и начальную материю, и ту же самую материю, доведённую чрез утончение до стадии Лекарства в конце операций. Это физический восстановитель, дающий новоначальному Адепту тройную силу знания, здравия и богатства. Вот почему греческие поэты утверждали, будто бы Зевс (Zeus) — другие назызывали Ареса95* — дарует человеку, владеющему Золотым Руном, несметные сокровища.
Воздушное путешествие — бегство Фрикса и его сестры на златорунном баране — вменено оперативной фазе получения эликсира (ἣλιος, êlios, soleil, солнце и ἳξις, ixis, прибытие, место прибытия), отворяющего солнце, запечатанное звездой — (le soleil caché sous l’étoile) — «latet sol in sidere» — то есть уединённое и устойчивое металлическое зерно. Во время полёта Гелла, сестра Фрикса, падает в море — это свидетельство чисто духовной, огненно-сульфурной сущности «местоприбытия». Вместе с нею в недрах философского ребиса, переходящего в состояние лекарства второго порядка и освобождённого от разрушительных, мешающих восхищению водных добавок, исчезает всё грубое и опаляемое.
Этот металлический дух, тесно и тайно связанный с новой, хрустально-стекольной и светопроницаемой плотью, в которой раскрывается звуковое и световое пространство последней варки, дух, всего лишённый и почти утративший опору, становится теперь только хранилищем пятой сущности, органом восприятия всяческого божественного достоинства. Мы были счастливы, стоя восхищённым зрителем возле печи нашего Мастера, созерцать это стекло, проницаемое медленно сменяющими друг друга оттенками цветоперехода философской призмы. При этом в самой печи температура была не столь уж высока, равно как, что не менее интересно, относительно слабым был и нагрев самой чудесной субстанции кристалла, хрусталя, Христовой соли, sel de Christ (Χριστõυ, Kristou и ἄλς — Cristal), о которой столь мудро сказано на странице 82 из Философских обителей96.
Совершенное Фриксом жертвоприношение Златорунного барана Юпитеру — иносказание окончания огромной работы, ход которой мы излагаем очень кратко. Во знамение этой жертвы юноша вешает драгоценное Золотое руно на ветви дуба возле устья реки Фасис. Phasis (Phasis — указание, видение, явление). Дуб — символ чёрного и грубого первоначального минерала, наделяемого древними чертами Люцифера с отверстою пастью, в то время как роскошный бараний мех — внешнее проявление чудесного деятеля, созидающего чаемый плод алхимической работы97.
Отметим, что греческим омонимом французского chêne (дуб), хотя и без характерного пришёптывания лангдойля является Χήν, khên — гусь98, а корень Χαίνω, khainô означает открываться, отворяться (подобно старому дуплистому дубу Николая Фламеля), зиять, широко открывать рот.
Вспомним теперь, что рассказывает Фулканелли о голове дьявола из Собора Владычицы Нашей в Париже, которую народ называл Мастер Пётр Краеугольный99. Эта голова с широко отверстой глоткой, распололоженная на углу хоров, — не что иное, как иероглифическая фигура тьмы над бездной, хаоса первого порядка (primordial), при творении сохранённого Богом на земле для «людей доброй воли». Вот почему греческое хаос, Χάος, производное от корня khainô означает не только смешение стихий, тьму, сумерки, но также и огромное отверстие, бездну; в то же время это и таинственный, незаходимый мрак в ведении, отверстый в Вифлееме Иудейском волхвам и пастухам, созерцающим Рождество сáмого малого Дитяти.
Плодотворное соединение двух овнов — небесного и земного — влекомых друг к другу тайным магнитом мудрецов.