ВВедение

51

слов с вами! Право, словно какая-нибудь, не говоря дурного слова, дворняжка, что лежит на сене: и сама не ест, и другим не даёт». Торгуясь с Собакевичем, Чичиков расчётлив и осторожен: «Моя цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чём состоит предмет. Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!». В этих случаях решающее влияние на речь Чичикова оказывает партнёр по коммуникации, тот, с кем он в данный момент разговаривает.

Совершенно особый тип коммуникации - публичная коммуникация. Публичная речь имеет свои особенности: она более строгая, официальная. Во время выступления человек более аккуратен в выражениях, произношение его более отчётливо. В непринуждённой обстановке, общаясь со знакомыми людьми, мы вполне можем обратиться к ним: Марь Васильна! Сан Саныч! объявляя имена выступающих на собрании (т.е. в более официальной, публичной обстановке), мы произнесём их иначе: А сейчас перед вами выступит Мария Васильевна Иванова или Слово предоставляется Александру - Александровичу Петрову.

Итак, речь человека меняется в зависимости от условий общения. Значит, наш язык как средство общения неоднороден, он функционально ориентирован. Лингвисты выделяют три основные функционально-речевые разновидности современного русского языка: книжно-письменный язык, разго-

ворный язык (или разговорная речь) и язык художественной литературы.

Книжно-письменная речь — название условное. Она может существовать не только в письменной, но и в устной форме. Именно на нормы книж- но-письменного языка ориентировано любое устное официальное публичное выступление. Даже если разговаривают только двое, но в официальной обстановке, разговор скорее всего будет происходить на книжно-письменном языке.

В непринуждённой (дружеской, домашней) обстановке обычно переходят на разговорную речь. Представьте, что вы слушаете по радио прогноз погоды. Диктор сообщает: В последующие сутки ожидается переменная об-

52

лачность. Возможны кратковременные осадки, температура от пяти до десяти градусов выше нуля. Потом кто-то из друзей или домашних просит вас пересказать этот прогноз. Диалог будет примерно следующим:

-Ты погоду не слышал на завтра?

-Слышал. Ну, сказали, погода не очень. Пасмурно. Дождик обещали. Правда, не на целый день.

Письменный язык изучили гораздо лучше, чем разговорный. Разговорную речь лингвисты начали изучать сравнительно недавно. Живая речь оказалась и богаче, чем предполагали, и дальше от речи письменной. Многие её черты были совершенно неожиданными для учёных и породили новые вопросы.

Речевой этикет. Есть грустная шутка о том, что вежливость люди придумали вместо доброты. На самом деле это не так. В основе вежливости, этикета лежат уважение к старшим, признание человеческого достоинства, наконец, доброжелательное отношение к окружающим. Формулы вежливости помогают людям жить вместе.

Этикетные правила распространяются на все социальные слои: существует этикет придворный и крестьянский. В традиционных обществах этикетные предписания нередко строже, чем в современных демократических странах. Особо известны приверженностью к строгому этикету кавказские народы.

Абхазы, для которых правила поведения — аламыс — не только этикет, но и кодекс чести, говорят: «Смысл жизни — в аламысе».

Нормы речевого этикета различаются у разных народов, но везде общеприняты нормы приветствия ипрощания, благодарности иизвинения, поздравления и пожелания. При этом каждый народ выбирает свои формулы речевого этикета.

Русское приветствие С добрым утром! — по форме поздравление; но эту форму нельзя применить в другое время суток: когда мы говорим Добрый лень!, Добрый вечер!, Спокойной ночи!, мы высказываем пожелание. Пожеланием здоровья является и обычноеЗдравствуйте.

53

Формула приветствия в английском How do you do? — «законсервированный» вопрос, который не требует ответа по существу. Ответом должен быть повтор этого вопроса. На следующую после него фразу (тоже вопрос) How are you? («Какдела?») тоже не следует отвечать по существу (есть даже английский анекдот: зануда — это человек, который на вопрос How are you? отвечаетсо всейобстоятельностью).

«Законсервированные» формулы этикета подолгу живут в языке, но от частого употребления их фонетический облик стирается, упрощается, иногда первоначальный смыслприходитсявосстанавливатьс трудом:

Спасибо! = Спаси Бог!, Прощай! связано с Прости, английское Good bye («До свидания») — сокращённое Cod be with you! («Дa будет с вами Бог!»).

Затемнённый смысл формул вежливости определяется ситуацией. Так, русское пожалуйста может иметь разные смыслы в контекстах приглашения, просьбы, благодарности, разрешения.

Формулы вежливости — традиционно «охраняемая» сфера лексики, но на некоторые из них мода меняется. Особенно этому подвержены приветствия и прошания в среде молодёжи. Широко распространённое сейчас пока! совсем недавно шокировало, например, К.И. Чуковского. В конце концов Чуковский решил принять это слово: «Ведь точно такая же форма прощания с друзьями есть и в других языках, и там она никого не шокирует. Великий поэт Уолт Уитмен незадолго до смерти простился с читателями трогательным стихотворением „So long]", что и значит по-английски — „Пока!". Французское a bientot имеет то же самое значение. Грубости здесь нет никакой. Напротив, эта форма исполнена самой любезной учтивости, потому что здесь спрессовался такой (приблизительно) смысл: будь благополучен и счастлив, пока мы не увидимся вновь» («Живой как жизнь»).

До сих пор мало кому понятно пожелание всяких кактусов — его используют компьютерщики (считается, что кактусы уменьшают вредное влияние излучения от компьютера).

Не любую из ряда синонимических этикетных форм можно употребить в конкретной ситуации. Например, речевые обороты До свидания!, Всего доброго!,

Счастливо!, Пока!, Чао!, Всяких кактусов! могут иметь значение'досвидания', но

54

врядливыупотребите один из трёх последних, прощаясь с учителем. Выбор формы определяется отношениями между собеседниками, оцениваемыми по шкалам: «выше — ниже» и «свой — чужой». Более строгие формы чаше используются по отношению к вышестоящим и «чужим», чем к равным и «своим». Обращаясь к нижестоящим, тоже необходимо следовать правилам этикета: учитель, прошаясьс учеником, вряд ли скажет Пока! илиЧао!, дажееслионимолод. Это формы общения среди «своих» и «равных», а между ними позволено гораздо больше, чем по отношению к другим. Зато формы До свидания! Всего доброго! нейтральны, они применимы практически к любому лицу. Впрочем, Всего доброго! вряд ли уместно в устах ребёнка по отношению к взрослому: социальная позиция лица, выражающего пожелание, по-видимому, не должна быть существенно ниже того, кому оно адресовано. Возможно, это связано с древними представлениями о магической природе языка: пожелание должно иметь особую силу и исходить от лица, обладающего СИЛОЙ.

Значимым может оказаться и отсутствие формул вежливости - забыли попрощаться, не сказали «спасибо» — о вас скажут, что вы не вежливы или решат, чтовыобиделись.

Таким образом, этикет — это осознание человеком своей социальной позиции среди других членов коллектива, умение соответствовать своему месту и признаниезадругим его законного места в социальной иерархии.

5.Язык и мышление. Если представления Вильгельма фон Гумбольдта

опутях развития языков уже в основном принадлежат истории, то другая его идея — о связи между языком и духовной природой человека — намного опередила своё время. Современная наука только пытается подступиться к её раз работке. Конечно, Гумбольдт писал свои труды более полутора столетий назад, когда ещё не предъявляли строгих требований к научной точности. Многие его мысли изложены очень нестрого и имеют характер скорее гениальных догадок, чем последовательной научной теории. И всё-таки его

55

идеи до сих пор остаются актуальными и привлекают внимание специалистов.

До Гумбольдта, а часто и после него, считалось, что язык представляет собой лишь внешнюю оболочку для мысли. Например, по мнению авторов «Грамматики Пор-Рояля», единая мыслительная основа существует для всех языков, которые имеют лишь частные различия. Гумбольдт же высказал инуюидею: Мышлениене просто зависит от языка вообще... до известной степени оно определяется каждым отдельным языком». Он не отрицал универсальность человеческого мышления, но считал, что представления человека о мире зависят от того, на каком языке он мыслит.

Гумбольдт первым увидел, что язык не сводится ни к логическому мышлению, ни к копированию мира, и выдвинул множество аргументов в пользу новой точки зрения. Мир, как отмечал Гумбольдт, по-разному членится в различных языках.

Даже при сравнении, например, русского языка с английским видны различия такого рода. Русскому слову рука в английском соответствуют два слова: hand («кисть руки») и arm («рука от кисти до предплечья»). Конечно, можно считать, что слову hand соответствует кисть, но это слово явно более специальное, a hand часто можно перевести только как рука. Слову arm в русском языке вообще нет однословного соответствия. Напротив, английскому глаголу wash соответствуют и мыть, и стирать. Ещё больше различий в членении мира выявляется, например, если сравнить русский язык с японским или арабским.

Гумбольдт утверждал, что язык помогает человеку познавать мир, но и само познание зависимо от языка: «Как отдельный звук встаёт между предметом и человеком, так и весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять в себя и переработать мир вещей... Человек … живёт с предметами так, как их преподносит ему язык..». Поскольку же языки несходны, разным будет и восприятие мира людьми разных культур: «Каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку. поскольку он тут же

56

вступает в круг другого языка». Если человек хорошо освоил чужой язык то такое освоение «можно было бы уподобить завоеванию новой позиции в прежнем видении мира». Однако чаще всего «мы в большей или меньшей степени переносим на иностранный язык своё собственное миропонимание и, больше того, своё собственное представление о языке». Можно добавить, что такой перенос будет менее заметен, если изучать язык со сходной картиной мира, например, когда англичанин учит французский. А вот в языке далёкой культуры всегда гораздо легче освоить фонетику и грамматик}', чем чужую картину мира, необходимую для подлинного владения языком.

Проблема, связанная с языковыми картинами мира, с влиянием языка на мышление и поведение человека, в течение полутора веков оказывалась за пределами внимания большинства учёных, хотя бывали и исключения — замечательные американские лингвисты первой половины XX в. Эдвард Сепир и Бенджамин Уорф. Сейчас лингвистика имеет множество фактов такого рода, но при этом не было и до сих пор нет сколько-нибудь разработанных методов для изучения этих проблем. По крайней мере, нет ничего, что можно было бы поставить в один ряд с достаточно строгими методами описания фонетики и грамматики языков или сравнение родственных языков. Только в последнее время лингвисты начали нащупывать подходы к данным вопросам.

6. Язык и речь. Прежде всего, в чем разница между тем и другим? Язык представляет собой коммуникационное средство и потому отвечает строгим законам и правилам грамматики, интонационным нормам и нормам произношения. Пользуясь языком, мы находимся в непрерывной нормирующей рефлексии, фиксирующей отклонения от правил.

В обыденной жизни мы редко пользуемся родным языком и не обращаем особого внимания на то, насколько правильно мы говорим или пишем. Дети также не владеют языком - они пользуются речью, на первых порах даже нечленораздельной. Речь (от слова "река") есть поток говорения, писания, чтения, слушания, понимания, в котором коммуникация и мышление склеены,

57

нерасчленены, неразрывны: мы думаем как говорим и говорим, как думаем. Прихотливость и обрывочность мыслей полностью отражается в речевом потоке.

В языке присутствуют только эксплицитные лингвистические средства, речь полна недоговоренностей, недомолвок, межстрочного содержания, имплицитных средств, намеков и скрытых цитат. Язык существует достаточно самостоятельно от своих носителей. Язык с неочевидностью для нас формирует свои законы и тренды и в этом смысле все они для нас сомнительны, хотя, с другой стороны, мы сами сомнительны относительно языка, постольку, поскольку не владеем им (мы владеем речью), не в полной мере владеем им и, конечно же, не управляем им.

Тот, кто крепко на руку речист, вовсе необязательно знает в совершенстве язык. Знание родного языка для большинства людей более, чем поверхностно: даже в школе вспашка идет не более, чем в пол-лопаты, после же школы язык многими забывается, по сути, напрочь: нормальная жизнь не требует этих знаний, а подавляющему большинству людей рефлексия и мышление претят, поэтому так редки, даже среди филологов и лингвистов, знания языка - вместо знаний мы стараемся обходиться нормами, а нормы не требуют ни рефлексии, ни размышления, их просто надо соблюдать, по возможности. Это - в лучшем случае. В худшем же мы заменяем знание языка догмами: "жи, ши пиши через и" не знание, а догма, если за этим не стоит ничего, например, не стоят фонетические знания.

Философию можно понимать и интерпретировать как рефлексию языка, рефлексию того, что говорится и мыслится. Народы, язык которых не претерпевал серьезного влияния на протяжении значимого исторического промежутка времени, успевали впасть в рефлексию собственного языка и породить тем самым собственную, национальную, философию: китайцы, индийцы, египтяне, греки, римляне, англичане, германцы. Те же, кому история не дала такой передышки и кто живет в суете изменений и влияний, существуют без рефлексии своего языка, не успевая выработать собственную филосо-

58

фию: русские, американцы. И, стало быть, все эти ригористы и блюстители "чистоты языка", хотят они того или не хотят, понимают они это или не понимают, но ратуют и борются за то, чтобы настало, наконец, затишье перемен и пришло время рефлексии, время размышлений над собственным языком, время формирования и создания философии.

Речь, лишенная рефлексии, имеет зато нечто уникальное в нашем сознании - внутренний голос, находящийся с нами в непрерывном диалоге и - вот уж где полная свобода от грамматического и любого иного строя! Этот внутренний голос - поток сознания, некоторым образом, шизофрения - постольку, поскольку это не монолог, а именно диалог в рамках и пределах одной личности. Мы создаем себе и внутри себя партнера, с которым и общаемся, называя его то внутренним "я", то голосом души, то голосом совести, то Богом.

Речь действует на сознание и побуждает к действию, язык склонен к пониманию и мышлению. Знаменитая фраза И. Тургенева о богатстве русского языка большинством понимается буквально, дословно и на самом примитивном, морфологическом уровне.

В языкознании принимается положение, согласно которому язык развивается по своим внутренним законам. Но если признать, что язык и речь являются разными объектами, что единицы языка и речи изучаются в разных науках, то необходимо вывести умозаключение, что у речи должны быть свои особые внутренние законы развития. Если же такое умозаключение не может быть подкреплено наблюдаемыми фактами, то оно должно рассматриваться как свидетельство ложности исходной предпосылки. Так как нет никакой эмпирической базы для признания особых законов развития в языке и в речи, то мы вынуждены рассматривать язык и речь не как разные явле-

ния, представляющие собой объекты разных наук, а как разные стороны одного явления, представляющие собой один предмет одной науки.

Преодоление взгляда на язык и речь как на разные явления достигается с помощью выдвижения категории сущности и ее проявления в качестве основания противопоставления языка и речи. Такое понимание основания разли-

59

чения языка и речи исключает возможность отнесения одних фактов к языку,

адругих - к речи. С этой точки зрения в речи не может быть таких единиц, которые не имели бы места в языке, а в языке нет таких единиц, которые не имели бы места в речи. Язык и речь различаются не по различию явлений, а по различию сущности и ее проявления.

Сэтой точки зрения единицами языка являются не только слова и их формы, но и свободные словосочетания, а также предложения. В словосочетаниях и предложениях имеется не только то, что всякий раз производится заново, но и то, что во всяком акте общения воспроизводится, - это модели предложений.

Язык представляет собой такую сущность, способом существования и проявления которой является речь. Язык как сущность находит свое проявление в речи. Язык познается путем анализа, речь - путем восприятия и понимания. В выражении "он читает книги" факт употребления слова книги относится к проявлению того, что может найти свое проявление в другом слове, например, "он читает журналы". Есть некое тождество, которое сохраняется и в первом, и во втором предложениях и которое по-разному в них проявляется. Эти предложения со стороны своего различия относятся к речи,

асо стороны своего тождества - к языку.

Рассмотрим основания противопоставления языка и речи как разных сторон одного явления:

1. И язык, и речь имеют общественную, социальную природу. Но в акте общения социальная природа языка принимает форму индивидуальной речи. Язык в акте общения не существует иначе, как в форме индивидуального говорения. Для Соссюра язык и речь - разные явления. Язык как социальное явление противопоставляется речи как индивидуальному явлению. По его мнению, в речи нет ничего коллективного, а в языке нет ничего индивидуального. Такое понимание отношения между языком и речью оказывается возможным только в том случае, если предположить, что язык и речь - разные явления, представляющие предметы разных наук. И это понимание со-

60

вершенно исключается, если отношение языка в речи рассматривается как отношение сущности к ее проявлению. Язык социален по своей природе; индивидуальная форма проявления социальной природы языка свидетельствует, что и индивидуальная форма по своей сущности также социальна. Индивидуальное не противоположно социальному, оно является только формой бытия социального.

Некоторые комментаторы де Соссюра истолковывают соотношение социального и индивидуального как соотношение объективного и субъективного: но их мнению, язык объективен, а речь субъективна. Возможность такого истолкования социального и индивидуального вытекает из предпосылки, согласно которой индивидуальное и социальное противоположны по своей сущности и представляют собой разные явления. Но если индивидуальное рассматривать как форму существования социального, то необходимо сделать вывод, что первое не является противоположностью второго, что если языку приписывается объективный характер, то он должен быть приписан и речи. Противопоставление языка и речи по данному основанию предполагает необходимость рассматривать одни и те же единицы и как единицы языка, и как единицы речи. Не может быть единиц, которые, относясь к языку, не относились бы к речи, и наоборот.

2. Язык и речь противопоставляются по основанию общего и единичного, постоянного и переменного. Но опять-таки общее и единичное,

постоянное и переменное нельзя рассматривать как отдельные явления, существующие порознь.

Общее и постоянное существует в форме единичного и переменного, а во всяком единичном и переменном есть общее и постоянное.

Поясним это на примерах. В предложении "Он смотрел картину" мы можем заменить слово картина словом фотография. В результате этой операции мы получим новое предложение: "Он смотрел фотографию". Но в том, что находится в отношениях взаимной заменяемости, содержится общее, постоянное. Это общее, постоянное проявляется в отдельных словах, имеющих форму винительного падежа.