§ 4. Принцип толкования в пользу меньшего объема обязательств

Как и большинство принципов, рассмотренных в настоящей главе, принцип толкования в пользу меньшего объема обязательств берет свое начало из римских традиций. Еще Ульпиан отмечал, что "в случае темноты всегда следует предпочитать то, что является наименьшим"⁸²

В Дигестах указывается (D. 45. 1. 1. 4) как общеизвестное положение, что, если на вопрос кредитора, обещаешь ли дать 20, должник отвечает "обещаю дать 10", или наоборот, то обязательство заключено в меньшей сумме, в отношении которой соглашение можно считать достигнутым⁸³.

Принцип толкования в пользу меньшего объема обязательств нашел свое отражение во многих правопорядках.

Так, в соответствии со ст. 1371 Итальянского Гражданского кодекса при невозможности истолкования, следует считать, что должник принял на себя меньший объем обязательств.

В Испанском Гражданском кодексе в ст. 1289 закреплено, что когда абсолютно невозможно разрешить сомнения в отношении отдельных условий, толкование должно даваться в пользу передачи меньшего объема прав, если договор является безвозмездным.

В аналогичном ключе изложено соответствующее положение Всеобщего Австрийского Гражданского кодекса (§ 915): В случае односторонне-обязывающего договора при сомнении предполагается, что должник хотел взять на себя, скорее, более легкое, чем более тяжелое бремя; в случае двусторонне-обязывающих – неясность толкуется против того лица, которое ею воспользовалось⁸⁴.

В ст. 1432 Гражданского кодекса Квебека сказано: "При наличии сомнений договор толкуется в пользу лица, принявшего на себя обязанности, и против лица, ее установившего. В любом случае договор должен толковаться в пользу присоединившейся стороны или потребителя"⁸⁵.

Наконец, принцип толкования в пользу меньшего объема обязательств отражен и в Гражданском кодексе Латвии в ст. 1508: "Щадящему толкованию отдается предпочтение перед другими, и по этому основанию предпочтение имеет то, которое наименьшим образом обязывает должника".

Данный принцип не чужд и российской правовой традиции. Статьей 1539 (пункт 5) т. X (часть I) Свода законов Российской империи закреплялось, "если все правила... недостаточны будут к ясному истолкованию договора, тогда, в случае равного с обеих сторон недоумения, сила его изъясняется более в пользу того, кто обязался что-либо отдать или исполнить, по тому уважению, что от противной ему стороны зависело определить предмет обязательства с большей точностью".

В большинстве приведенных законодательных формулировок закрепляется правило о допустимости применения названного принципа лишь в случае невозможности иного истолкования. Таким образом, в иерархии принципов толкования (если о таковой можно говорить), нельзя отдавать приоритет рассматриваемому принципу.

И это неудивительно. Pacta sunt servanta – как следует из римской традиции. Договоры должны исполняться, а стороны должны осознавать существо и объем взятых на себя обязательств. В некотором смысле можно сказать, что данный принцип отражает патерналистические цели законодателя для охраны интересов слабой стороны договора.

В этом отношении принцип толкования в пользу меньшего объема обязательства очень схож с иным инструментом толкования – правилом contra preferentum, существо которого заключается в толковании неясных условий договора против стороны, настоявшей на их включении. Подробнее на его рассмотрении мы остановимся в следующей главе, сейчас же отметим недопустимость смешения названных правил.

Если принцип толкования в пользу меньшего объема обязательств нацелен, прежде всего, на определение существа обязанностей сторон, то contra preferentum применяется при оспаривании договора, при попытках сильного контрагента злоупотребить правами, при толковании так называемых exclusion clauses и т.д. Таким образом, сфера применения последнего более обширна.

В то же время, для правила contra preferentum необходимо выявить сторону, настоявшую на включении спорного условия в договор, в то время как для принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств данное обстоятельство не играет принципиальной роли.

При анализе положений ст. 1539 Свода Законов Российской Империи В.Л. Исаченко, В.В. Исаченко указывают на допустимость применения рассматриваемого принципа толкования лишь при совокупном наличии двух признаков:

- налицо должна быть недостаточность всех предшествующих правил для ясного истолкования договора;

- с обеих сторон должны быть "равные недоумения", под которым подразумевается явное разномыслие и притом непримиримое в отношении одного и того же предмета⁸⁶.

При отсутствии хотя бы одного из условий, применение данного принципа недопустимо. Таким образом, как уже указывалось выше, суд должен исчерпать все иные механизмы для истолкования договора и придания ему ясности: необходимо применить принцип комплексного толкования договора и правило полезного эффекта, провести как буквальное толкование, так и исходя из намерений сторон, основанное на выявлении всех обстоятельств, существовавших как на момент переговоров, так и в процессе исполнения взятых на себя обязательств и т.д.

В.Л. Исаченко, В.В. Исаченко отмечают, что если какая-либо из сторон ссылается, например, на обычай, то суд непременно должен проверить эту ссылку и только при установлении несуществования обычая или неприменимости его к данному случаю вправе принять в руководство рассматриваемое правило⁸⁷.

В качестве яркой иллюстрации невозможности применения иных правил толкования, данные авторы приводят следующее дело из дореволюционной практики.

Г. выдал Р. расписку следующего содержания: "Я, нижеподписавшийся, получил от Р. 1000 рублей за содействие в приобретении им такого-то имения, в противном же случае обязуюсь возвратить эти деньги. Но без процентов".

Р. предъявил иск к Г., ссылаясь на наступление означенного обстоятельства – не приобретение имения.

Г. в свою очередь настаивал на ином толковании расписки: "в противном случае" означает не факт неприобретения имения, а факт неоказания ему в том содействия ответчиком. А так как Г. сделал все, чтобы Р. приобрел имение, но сам Р. отказался от этого (в удостоверение чего было представлено письмо), то взятая у него сумма не подлежит возвращению и должна служить вознаграждением Г. за напрасные труды и трату времени.

Для разрешения названного спора и выяснения истинной воли сторон нет никаких данных. Содержание договора настолько кратко, что ни по сопоставлению этого спорного и действительно неясного выражения с другими вполне ясными статьями договора, ни вся совокупность его не дает возможности добиться истины; между тем, недоумения обеих сторон совершенно равны между собой.

Суд решил дело в пользу ответчика Г., обратное изъяснение договора было бы противно закону, ибо оно клонилось не в пользу обязавшегося, а в пользу его противника⁸⁸.

Анализируя правовую природу принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств, К.П. Победоносцев отмечает следующее. "…Прежде соглашения ведутся переговоры, причем одна сторона предлагает другой свои условия, а другая или принимает эти условия, или отвергает или изменяет и предлагает свое… Виновником этой двусмысленности скорее можно счесть предлагающую сторону: она могла сделать это из хитрости или по небрежности, тогда как от нее зависело определить условие с большей точностью"⁸⁹.

Так, например, К.П. Победоносцев полагает, что при продаже и найме естественно предполагать предложение со стороны продавца и собственника: это лицо может лучше знать и вещь свою, и все ее принадлежности; оно предлагает, следовательно оно должно отвечать и за двусмысленность предложения. Но и в этих, и в других договорах такое положение сторон может изменяться: предложение может быть и с другой стороны, и с чьей стороны в договоре видна деятельность, видно предложение, на ту сторону и переходит невыгода толкования, а на чьей стороне оказывается пассивная роль принимающего, на ту переходит выгода⁹⁰.

Таким образом, основной посыл К.П. Победоносцева сводится к определению активной стороны переговорного этапа отношений и, возможно, умысел на включение двусмысленного условия в договор.

По мнению автора настоящей работы, данные признаки, скорее, характерны для правила contra preferentum. Приведенный выше пример из дореволюционной судебной практики ярко показывает, что зачастую невозможно определить ту самую "активную" сторону и тем более умысла.

При применении принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств, у толкователя не должно быть цели "наказать" кого-либо (как это чаще сего происходит при применении правила contra preferentum). Уже отмечалось, что здесь скорее проявляются патерналистические тенденции и стремление не обязать лицо к "лишнему" исполнению.

В этом отношении Е.Богданов справедливо отмечает близость рассматриваемого принципа с уголовным судопроизводством, при котором неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Однако в сфере гражданского судопроизводства такие сомнения нельзя толковать лишь в пользу ответчика. Следует исходить из состязательного характера гражданского и арбитражного процесса ⁹¹.

И с данным утверждением сложно поспорить. Именно поэтому как показывает историко-правовой и сравнительно-правовой анализ данный принцип может применяться лишь в ограниченном ряде случаев, когда уже исчерпаны все иные инструменты толкования, а неустранимые противоречия не разрешены.

Можно сказать, что данным правилом перерубается гордиев узел спора: зачастую понимая отсутствие умысла со стороны обеих сторон в создавшейся неясности, толкователь отдает предпочтение одной из них лишь на том основании, чтобы вдруг ненароком не получилось, что данная сторона приняла на себя чрезмерно обременительные обязательства.

Несмотря на достаточно глубокие корни рассматриваемого принципа, в современной российской практике он не находит особого отражения. Причины такой тенденции очевидны, и они все описывались выше: судам достаточно сложно возложить на себя ответственность по принятию решения, которое выгодно одной стороне, а другой – нет, притом, что изначально обе стороны были в равном положении.

Однако ряд примеров применения рассматриваемого принципа на практике можно встретить в спорах, вытекающих из договоров поручительства.

Например, в п.4 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.01.1998 N 28 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о поручительстве" отмечается, что указание договоре поручительства на ответственность за возврат долга и уплату процентов является условием о ограничении ответственности поручителя только этими суммами.

В аналогичном ключе изложен п.10 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством", в соответствии с которым если договор поручительства содержит только указание на основную сумму обеспеченного долга и в нем отсутствует условие о том, что поручительством обеспечены иные обязательства должника перед кредитором (например, обязательство по уплате процентов), судам следует исходить из того, что названное положение договора означает ограничение обеспечиваемых поручительством требований уплатой основного долга и не влечет за собой незаключенности договора поручительства в целом.

Данные разъяснения наглядно представляют практическое применение принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств.

Как показывают приведенные в настоящем параграфе примеры, в ряде случаев для применения рассматриваемого принципа требуется строго буквальное толкование договора, а при каких-то обстоятельствах (когда и буквальное толкование не решает вопрос неясности договорного условия), суд должен опираться на общеправовые принципы, как, например, добросовестность участников гражданского оборота.

Подводя итог настоящей главы, необходимо отметить следующее. Приведенные принципы должны быть неотъемлемым инструментарием толкователя. Их высокая практическая значимость подтверждается не только фактом отражения во многих правопорядках, но и широким использованием судебной практикой.

Отсутствие их закрепления в российском законодательстве не умаляет их ценности. Да, впрочем, и нет острой нужды в обязательном отражении названных принципов на законодательном уровне. Как было показано в настоящей главе излишне подробное изложение правил толкования в нормативных правовых актах может нести негативные последствия: зачастую правила могут конфликтовать между собой, либо из существа отношений может вытекать явная несправедливость применения того или иного правила.

Неудивительно, что в большинстве стран, не отказавшихся от пространного изложения правил толкования на законодательном уровне, красной нитью проходит идея об их рекомендательном характере для судьи. В противном случае, любое принятое судом решение может быть оспорено, поскольку большинство обязательств (и споров из них) возникают из договора; применение же того или иного приема в толковании может привести к совершенно различным результатам. Следовательно, изначальный посыл должен быть таков, что толкование – это процесс субъективный, осуществляемый по усмотрению судьи, но в то же время ограниченный существующими принципами и методами.