Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 4, апрель 2017

Но даже если признать, что указанная выше проблема с потестативными условиями была решена ст. 327.1 ГК РФ, формулировки последней способны создать дополнительные проблемы в рамках рассмотрения вопроса разрыва синаллагмы.

В частности, ст. 327.1 ГК РФ формально допускает, что любое условие договора может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон. Таким образом, создается риск того, что разрыв синаллагмы будет на основании ст. 327.1 ГК РФ признан законным. Между тем авторитетные представители доктрины указывают, что применение положений ст. 327.1

ГК РФ не является безграничным и должно иметь определенные пределы. В качестве одной из таких границ действия ст. 327.1 ГК РФ следует видеть синаллагму как

существенный элемент взаимных обязательств13.

Несмотря на то что в настоящий момент имеется весьма скудная судебная практика применения ст. 327.1 ГК РФ, даже в ней удалось найти подтверждение указанной выше точки зрения.

В частности, в упомянутом п. 4 Правовых подходов, применяемых Арбитражным судом Уральского округа при рассмотрении споров по договорам строительного подряда, а также по государственным (муниципальным) контрактам на выполнение строительных работ (утв. Президиумом АС УО 18.12.2015) отмечается, что условие, в зависимость от которого ставится передача встречного исполнения в силу ст.ст. 327.1, 421 ГК РФ является законным и обеспечивает правомерный интерес стороны обязательства. Однако, как указал Президиум АС УО, в случае, если такое условие не наступит, соответствующая сторона все равно вправе требовать встречного исполнения. Аналогичную позицию выразили суды в деле № А56-33738/2016.

Таким образом, положения ст. 327.1 ГК РФ не являются основанием для признания разрыва синаллагмы законным.

На основании изложенного можно сделать несколько выводов:

1.Синаллагма является необходимым элементом симметрично двусторонних обязательств, разрушение (разрыв) которого будет противоречить существу последних.

2.Отечественная судебная практика негативно воспринимает условия, разрывающие синаллагму. Существует три приема, с помощью которых российские суды преодолевают синаллагматический разрыв:

1)признание условия, разрывающего взаимообусловленность основных обязанностей, недействительным;

2)условие договора, потенциально разрывающее синаллагму, признается законным в той части, в какой оно защищает правомерные интересы стороны обязательства. Однако в любом случае условие интерпретируется в качестве неразрывающего взаимообусловленности основных обязанностей по договору;

3)применение п. 3 ст. 157 ГК РФ.

3.Первые два приема опираются на классическое понимание синаллагмы как существенного элемента симметрично двустороннего обязательства, разрушение которого не должно допускаться правопорядком. Вызванный плюрализмом значений термина «условие» третий прием выглядит неестественным, поскольку вместо органичного решения с опорой на обязательственно-правовый институт синаллагмы, которое способно предотвратить разрыв взаимообусловленности, к договорным «условиям» применяются общие положения об условных сделках.

4.Положения ст. 327.1 ГК РФ не являются основанием для признания разрыва синаллагмы законным.

В Германии термин «условие» используется не только применительно к сделкам

Многозначность термина «условие» не является характерной особенностью именно российского правопорядка. Такой плюрализм значений встречается, к примеру, и в немецкой юрисдикции, где понятие «условие» используется, помимо условных сделок, во множестве других случаев.

Так, в немецком правопорядке термин «условие» (Bedingung) используется также для обозначения условий договора (обязательства), условий действительности сделок (condicio iuris), необходимых условий (condicio necessaria), неосуществимых условий, условий, которые уже наступили в прошлом или настоящем (condicio in praesens vel praeteritum collata)*.

Между тем в собственно правовом смысле термин «условие» (Rechtssinn) в немецкой доктрине рассматривается как будущее событие, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет, и в зависимость от которого ставится правовой эффект сделки в целом (условная сделка)**.

При употреблении термина «условие» в иных случаях (к примеру, «условие» договора (обязательства), «условие» права (condicio iuris) и т. д.) считается, что последнее используется в «несобственном, переносном»

(uneigentlich) значении***.

Нормы же § 158–162 ГГУ об условных сделках и условиях в вышеуказанном правовом смысле по общему правилу не применяются к «условиям» в переносном («несобственном») значении, для которых существует специальное правовое регулирование.

К примеру, общие положения об условных сделках не применяются к условиям взаимного договора, поскольку последние отдельно регулируются § 320–326 ГГУ****.

* См.: Armbruester C. § 158 in Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch. Erman W. 12. Auflage 2008. § 158. Rn. 3–8; Brinkmann H. § 158 in Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch. Pruetting H. 4. Auflage 2009. § 158. Rn. 10.

** Armbruester C. Op. сit. § 158. Rn. 3

*** Armbruester C. Op. сit. § 158. Rn. 3; Brinkmann H. Op. сit. § 158. Rn. 10.

**** См.: Blomeyer A. Studien zur Bedingungslehre. Teil 1: Über bedingte Verpflichtungsgeschäfte. De Gruyter, 2013. S. 104–105.

1 См.: Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 31.

2 Дождев Д. В. Римское частное право: учебник / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М.:

Инфра-М, 2013. С. 608–609.

3 Покровский И. А. История римского права. М.: Статут, 2004: эл. версия. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

4 Мейер Д. И. Русское гражданское право. По испр. и доп. 8-му изд., 1902. Изд. 3-е, испр. М.: Статут, 2003: эл версия. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

5 Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 403.

6 Hans Brox. Wolf-Dietrich Walker: Allgemeines Schuldrecht. 39. Auflage. C. H. Beck, München, 2015. S. 20–21.

7 Термин «симметрично двустороннее обязательство» тождественен понятию «синаллагматическое обязательство» (см. Дождев Д. В. Указ. соч. С. 552).

8 Значимости данному определению также придает то, что оно было включено в Обзор судебной практики Верховного суда № 3 за 2016 год.

9 Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России: проект. Рекомендован Советом к опубликованию в целях обсуждения

(протокол от 26.01.2009 № 66).

10См. паспорт проекта федерального закона № 47538–6/9 «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» (внесен Президентом РФ; подписан Президентом РФ).

11См., напр.: Карапетов А. Г. Блог на Закон. Ру; Научный круглый стол «Проблемные вопросы условных сделок», а также тезисы к данному мероприятию (авт.: А. Г. Карапетов, А. В. Агеев, Д. В. Гудков и С. А. Громов).

12См., напр.: Байбак В. В., Карапетов А. Г. Научный круглый стол «Проблемные вопросы условных сделок».

13 См., напр.: Карапетов А. Г., Егоров А. В. Научный круглый стол «Проблемные вопросы условных сделок».

ЛИЧНЫЙ ОПЫТ

В наименовании торгового комплекса неправомерно использовался чужой товарный знак. Отвечать пришлось управляющей компании

Максим Сергеевич Бурда

старший юрист АБ КИАП, IP / Разрешение споров

Что требуется для установления сходства спорного обозначения с товарными знаками до степени смешения

Когда несобственник объекта несет ответственность за нарушение прав третьих лиц, совершенное на его территории Каким образом бремя доказывания распределяется между нарушителем исключительных прав и правообладателем

Немецкая сеть гипермаркетов Globus выявила в наименовании одного из крупнейших торгово-развлекательных комплексов в г. Екатеринбурге использование обозначения «Глобус», которое компания посчитала сходным до степени смешения

спринадлежащими ей товарными знаками. Правообладатель обратился в суд

ссоответствующим иском к компании, управляющей указанным объектом.

Несмотря на то что формально данная компания не являлась собственником спорного торгово-развлекательного комплекса, представителям правообладателя все же удалось убедить суды в том, что отвечать за нарушение исключительных прав должна именно она (дело № А60-11954/2016).

Фабула дела

Немецкая сеть гипермаркетов Globus (далее — компания) является правообладателем исключительных прав на серию товарных знаков «Globus», включающую в себя в том числе выполненный кириллицей словесный товарный знак «Глобус». Указанные товарные знаки зарегистрированы также в отношении таких услуг 35 класса МКТУ, как услуги по продвижению товаров для третьих лиц, услуги розничной торговли, услуги по организации торговых ярмарок и прочие однородные услуги.

Компания выявила использование сходного до степени смешения с принадлежащими ей товарными знаками обозначения «Глобус» в наименовании одного из крупнейших торгово-развлекательных комплексов в г. Екатеринбурге: обозначение использовалось в наименовании спорного объекта, на его вывесках и на официальном сайте комплекса в сети Интернет. Кроме того, управление

указанным объектом, включая администрирование официального сайта комплекса, осуществлялось его управляющей компанией.

Правообладатель обратился в арбитражный суд с иском о защите принадлежащих ему исключительных прав посредством полного запрета управляющей компании использовать обозначение «Глобус».

«В ходе судебного разбирательства нашей главной задачей было надлежащим образом обосновать два ключевых обстоятельства: сходство спорного обозначения до степени смешения с принадлежащими доверителю товарными знаками, а также однородность услуг, для которых указанное обозначение использовалось ответчиком, тем услугам, в отношении которых товарные знаки доверителя распространяют свою охрану. Кроме того, мы убеждали суд, что именно управляющая компания, не являющаяся собственником спорного комплекса, —

надлежащий ответчик по требованию о запрете использовать указанное обозначение не только в сети Интернет, но и вне виртуальной среды в целом», — рассказывает представитель компании Максим Бурда.

Решающую роль при определении сходства средств индивидуализации играет доминирующий элемент

Суды всех трех инстанций поддержали доводы представителей компании и усмотрели сходство спорного обозначения до степени смешения с принадлежащими ей товарными знаками, исходя из следующего.

В соответствии с п. 3 Методических рекомендаций по проверке заявленных обозначений на тождество и сходство (утв. приказом Роспатента от 31.12.2009 № 197; далее — Методические рекомендации) обозначение считается сходным

до степени смешения с другим обозначением, если оно ассоциируется с ним в целом, несмотря на их отдельные отличия. При этом оценка сходства обозначений производится на основе общего впечатления, формируемого в том числе с учетом неохраняемых элементов, которое может происходить под воздействием любых особенностей обозначений, в том числе доминирующих словесных или графических элементов, их композиционного и цветографического решения и др.

Согласно п. 6.3 Методических рекомендаций при оценке сходства комбинированных обозначений определяется сходство как всего обозначения в целом, так и его составляющих элементов с учетом значимости положения, занимаемого тождественным или сходным элементом в заявленном обозначении. При исследовании положения словесного и изобразительного элемента

вкомбинированном обозначении учитывается фактор визуального доминирования одного из элементов. Такое доминирование может быть вызвано как более крупными размерами элемента, так и его более удобным для восприятия расположением

вкомпозиции (например, такой элемент может занимать центральное место,

с которого начинается осмотр обозначения).

Значимость положения элемента в комбинированном обозначении зависит также от того, в какой степени элемент способствует осуществлению обозначением его основной функции — индивидуализации товаров юридических лиц или индивидуальных предпринимателей (п. 6.3.1 Методических рекомендаций). При восприятии потребителем комбинированного обозначения, состоящего из изобразительного и словесного элементов, его внимание, как правило,

акцентируется на словесном элементе. Словесный элемент к тому же легче запоминается, чем изобразительный (п. 6.3.2 Методических рекомендаций).

Так, судами было установлено, что таким доминирующим элементом в спорном обозначении является словесный элемент «Глобус», который тождественен одному из товарных знаков компании и сходен до степени смешения с прочими принадлежащими ей товарными знаками в силу семантического и фонетического тождества (сходства) со словесными элементами («Глобус» / «Globus») указанных товарных знаков (п. 42 Правил, утв. приказом Минэкономразвития России от 20.07.2015 № 482, п. 4.2 Методических рекомендаций). При этом, несмотря на отдельные отличия спорного обозначения (наличие графического

и неохраняемого элементов, не обладающих оригинальностью и различительной способностью), потребители могут ошибочно предположить, что оно принадлежит тому же правообладателю, что и товарные знаки, а следовательно, существует вероятность (опасность) ассоциирования ими указанного торгово-развлекательного комплекса в качестве принадлежащего компании предприятия.

С учетом вышеуказанных обстоятельств суды посчитали, что использование в спорном обозначении указанного доминирующего элемента «Глобус» обеспечивает его сходство с товарными знаками правообладателя до степени смешения.

При этом суды отклонили ссылки ответчика на представленное им в материалы дела социологическое исследование, поскольку для установления такого сходства достаточно наличия уже самой вероятности (опасности) смешения спорного обозначения с товарными знаками компании в глазах потребителей.

На однородность услуг могут указывать прошлые намерения нарушителя

Представители компании также смогли убедить суды трех инстанций и в том, что вопреки доводам ответчика, деятельность торговых комплексов и торговых центров, к которым относится спорный объект, направлена на организацию мест для реализации товаров и услуг, а следовательно, она однородна услугам, в отношении которых действуют товарные знаки компании.

Данный вывод был сделан судами с учетом функционального назначения, условий реализации, а также взаимозаменяемости (взаимодополняемости) указанных услуг, что в целом соответствует подходу, применяемому арбитражными судами и Судом по интеллектуальным правам, который не требует абсолютного тождества таких услуг (постановление СИП от 23.11.2015 по делу № А55-1744/2015).

При этом суды также учли и то обстоятельство, что ранее ответчик обращался

вФедеральную службу по интеллектуальной собственности (Роспатент) с заявкой на государственную регистрацию спорного обозначения в качестве товарного знака

вотношении в том числе комментируемых услуг 35 класса МКТУ (Роспатент отказал ответчику в соответствующей регистрации спорного обозначения в связи с установленным экспертами сходством с товарными знаками компании до степени

смешения). По мнению судов, такое намерение ответчика также указывает на тот факт, что он осуществляет сходную с компанией деятельность.

Суд первой инстанции установил сходство спорного обозначения с принадлежащими компании товарными знаками до степени смешения, а также однородность услуг, для которых оно использовалось ответчиком, тем услугам, в отношении которых указанные товарные знаки распространяют свою охрану. Исходя из этого, суд пришел к выводу, что соответствующие исключительные права компании были действительно нарушены ответчиком в сети Интернет — на официальном сайте торгово-развлекательного комплекса, и удовлетворил требования компании в указанной части.

Однако при этом суд первой инстанции отказал компании в удовлетворении требований о запрете ответчику использовать спорное обозначение для индивидуализации указанного комплекса вне виртуальной среды (например, на его вывесках), поскольку, по мнению суда, представители компании не представили достаточных доказательств осуществления такого использования именно ответчиком.

При этом суд первой инстанции критически оценил довод представителей компании о необходимости возложения на ответчика ответственности за нарушение исключительных прав компании, поскольку он является управляющей компанией спорного объекта.

«Мы не согласились с вышеуказанным выводом суда первой инстанции и оспорили решение в апелляции, уделив в жалобе основное внимание обоснованию использования ответчиком спорного обозначения прежде всего вне виртуальной среды», — поясняет представитель компании Максим Бурда.

Управляющая компания не должна быть собственником, чтобы понести ответственность

Апелляционная инстанция сочла жалобу компании на решение суда первой инстанции обоснованной, поскольку представителям компании удалось доказать, что именно ответчик осуществляет управленческую деятельность на территории спорного объекта, следовательно, именно он в ответе за любые правонарушения на этой территории, в том числе за нарушения исключительных прав, пока не доказано иное.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что какие-либо доказательства необходимости привлечения к ответственности иного лица в качестве ответчика представлены не были, чем фактически возложил на последнего соответствующее бремя доказывания. А именно того, что в ответе за допущенное нарушение прав компании не ответчик, а иное лицо, например, арендатор.

И убедил судью мгновенно. Вот гад.

Про Высший арбитражный суд 05.08.2014

Увы, приходится прощаться. У вас был ВАС, да вышел весь. Теперь извольте обращаться в ВС.

Автор Алексей Сизов, партнер АБ КИАП