Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 3, март 2017

очень сложно избрать другое решение, ибо оно могло означать массовый передел собственности и обрушить стабильность гражданского оборота1.

Суть данного разъяснения вкратце такова. По общему правилу собственники помещений вправе заявить иск о признании права общей долевой собственности на имущество, которым никто не владел (с устранением третьих лиц от возможности использовать данное имущество) или, иными словами,

которым владели все понемногу. В числе этих объектов упомянуты общие лестницы, коридоры, холлы, доступ к которым имеют собственники помещений в здании и иные подобные объекты. Это требование судам предложено рассматривать как аналогичное негаторному (ст. 304 ГК РФ). Следовательно, на него не распространяется срок исковой давности (ст. 208 ГК РФ).

Эти ошибки, допущенные ранее, можно признать настолько существенными, что исправлены они должны быть вне зависимости от того, сколько пройдет времени до момента исправления.

Напротив, если речь идет об изолированном помещении в здании (прежде всего подвальном и чердачном), к которому ограничен доступ иных лиц и которое зарегистрировано как индивидуальная собственность (в том числе муниципальная), несогласные лица могут добиваться признания данных помещений общим имуществом здания (а значит, общей собственностью) лишь по правилам о виндикации и с применением срока исковой давности.

Интересно посмотреть, как складывается практика применения данных разъяснений ВАС РФ и какие новые проблемы возникают.

Исковая давность не распространяется на имущество, которым никто не владел

Практически сразу суды восприняли данные разъяснения и стали решать дела в соответствии с ними. Так, в одном из дел требование негаторного характера было заявлено в интересах всех собственников товариществом собственников жилья. В доме, построенном в 1992 году, собственник нежилых помещений содержал вывеску рекламного характера на фасаде здания.

С течением времени собственник нежилых помещений сменился и ТСЖ заявило требование убрать вывеску ввиду отсутствия согласия собственников иных помещений на ее размещение на здании. Возражения ответчика о том, что конструкции на спорных местах размещены в соответствии с фактически сложившимся с 1992 года порядком пользования общим имуществом, судом отклонены.

Вопрос исковой давности не исследован, но ст. 208 ГК РФ не оставляет надежды ответчикам по негаторным искам. Следовательно, возможность пересмотра ранее сложившихся отношений не исключается и по прошествии значительного периода времени (постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.11.2009 № А05-9710/2008).

В другом деле суды также руководствовались правовой позицией, предложенной Пленумом ВАС РФ в п. 9 комментируемого постановления.

Один из собственников помещений в здании зарегистрировал право индивидуальной собственности на объекты, относящиеся к общему имуществу (подвал, мансарда и т. п.). Собственники других помещений

вздании обратились с иском о признании права общей долевой собственности на помещения общего пользования и о признании незаконной регистрации права единоличной собственности ответчика на указанные помещения. Поддерживая выводы нижестоящих инстанций, ФАС Уральского округа разъяснил, что на указанные требования не распространяется срок исковой давности, поскольку к требованиям о признании права собственности на имущество в том случае, когда это право зарегистрировано за другим лицом, срок исковой давности не применим при условии, что истец

фактически владеет спорным имуществом, а его требования направлены на устранение нарушений права (постановление от 13.08.2009 № Ф09-9682/08-С6). В данном деле было установлено, что с момента ввода

вэксплуатацию истцы фактически используют спорные помещения в своей деятельности, несут расходы на их содержание.

Довольно точно следует рекомендациям Постановления № 64 и АС Восточно-Сибирского округа в постановлении от 21.03.2016 по делу № А33-15096/2012. В данном деле рассмотрен иск о признании

права общей долевой собственности на комнату, в которой располагались демонтированные позже лестничные пролеты с первого этажа в подвал, и о виндикации данной комнаты. Суд применил позицию, впервые высказанную Президиумом ВАС РФ в постановлении от 02.03.2010 № 13391/09, о том, что необходимо проверять, в каком состоянии находилось общее имущество на момент приватизации первой квартиры в многоквартирном доме (в данном случае 1994 год).

Ответчик пытался защищаться доводами о том, что упомянутая лестница до приватизации была предназначена для сообщения второго и последующих этажей со столовой, расположенной на первом этаже. После приватизации служебная столовая перестала существовать, в связи с чем функциональное назначение лестничного марша с первого на второй этаж было утрачено и спорное помещение фактически не использовалось в качестве общего имущества домовладельцами.

Суды посчитали данные доводы неубедительными.

Судом установлено, что по состоянию на 1994 год в здании имелось несколько собственников — АООТ «Красноярскгидропроект» и Красноярский край.

Суды исследовали и оценили техническую документацию и установили, что на указанную дату в спорном помещении находилась лестница, ведущая с пятого этажа в подвал в количестве всех предусмотренным проектом лестничных маршей, в том числе имелся лестничный марш между первым и вторым этажами.

Впоследствии, в 2006 году с согласия Агентства по управлению государственным имуществом Красноярского края лестница была демонтирована лицом, арендовавшим под магазин помещение, прилегающее к указанной лестнице, и присоединившим тем самым фактически к арендуемой площади 17,4 м² лестничной клетки.

В результате суды удовлетворили иск о виндикации, отклонив доводы ответчика о пропуске истцом срока исковой давности. На выводы судебных инстанций повлияло то, что стена, создавшая изолированный характер помещения бывшей лестничной клетки, была сооружена лишь в 2013 году, то есть незадолго до обращения с иском о виндикации со стороны одного из собственников иных помещений в данном здании (остальные собственники были привлечены судом к участию в деле в качестве третьих лиц).

Это дело может являться одним из примеров того, какими сложными и запутанными могут быть дела, связанные с поэтажной собственностью.

От присоединения части общего имущества тоже нужно защищаться

Как видим, одна из распространенных ситуаций заключается в том, что один из сособственников присоединяет к своим объектам часть общего имущества, предположим, часть холла, коридора или лестничной клетки, а не захватывает уже готовое помещение, например, подвал, приспосабливая его под свои нужды. Причем происходит строительное вмешательство в здание, устанавливается стена, лишающая остальных собственников доступа к этому юридически общему имуществу. Каким иском должны в данном случае защищаться собственники общего имущества — виндикационным или негаторным? Формально, на наш взгляд, присутствуют признаки виндикационного иска, по замыслу разработчиков Постановления № 64. Суды, тем не менее, нередко признают за данными исками черты негаторных и, следовательно, отказывают в применении срока исковой давности.

В качестве примера, когда иск квалифицирован судом как виндикационный, можно названо дело № А35-8132/2013 (постановление АС Центрального округа от 06.10.2015). В этом деле один из собственников пытался оспорить действия другого собственника (и его

арендатора), который захватил часть холла, возведя на нем перекрытия и стены и присоединив к своему помещению. Дело происходило постепенно, в 1998–2000 годах возведена перегородка, а в период с 2000 по 2005 год произведена капитальная реконструкция помещений.

Интересно при этом, что истец дважды обращался в суд и в первом иске просил демонтировать все перегородки и перекрытия и оставить холл открытым для прохода, то есть речь шла фактически о негаторном, а не виндикационном иске. Этот иск был отклонен со ссылкой на то, что истец злоупотребляет правом (постановление ФАС Центрального округа от 19.04.2012 по делу № А35-2130/2007).

Мотивировка судебного акта по данному делу носит весьма спорный характер. Логика сводится к тому, что новое помещение возникло на втором этаже, при этом раньше между первым и втором этажами не было капитальных перекрытий, а только декоративные (металлическая

сетка или решетка), и все собственники, включая истца, должны были участвовать в усилении данных перекрытий. Как неучастие истца в этом могло оправдать создание на втором этаже нового объекта недвижимости, в процессе чего был укреплен (фактически создан) капитальный пол и стены, остается только удивляться.

Причем вывод о злоупотреблении правом был сделан только судом кассационной инстанции, суды нижестоящих инстанций удовлетворили требования истца.

Таким образом, могут быть сомнения и в том, не вышла ли кассационная инстанция по данному дела за пределы своих полномочий, ведь вывод о злоупотреблении правом может быть сделан, прежде всего, на основании оценки фактических обстоятельств дела.

ТСЖ является законным представителем собственников помещений

В деле № А51-30551/2014 суды столкнулись со следующей ситуацией.

Лицо, выступавшее на стадии строительства дольщиком и приобретшее помещение в здании под магазин, непосредственно после окончания строительства сумело по соглашению с застройщиком в 2006 году оформить в индивидуальную собственность два помещения в полуподвальном этаже, относившихся, согласно технической документации, к общему имуществу многоквартирного дома, и часть лестничной клетки (4,0 м²), примыкающую к ним.

Товарищество собственников жилья доказывало, что оно узнало о нарушениях только в марте 2013 года — после того, как обратилось за соответствующей экспертизой и получило ответы из местной администрации.

Суды указали, что если зарегистрированное право собственности ответчика на спорные объекты недвижимости нарушало права истца, последний при проявлении должной осмотрительности должен был знать о нарушении своего права с 18.07.2006, то есть с момента его государственной регистрации в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество.

Поскольку с исковыми требованиями об отсутствии зарегистрированного права собственности на спорные объекты недвижимости истец обратился лишь 22.05.2013, им был пропущен срок исковой давности, установленный ст. 196 ГК РФ (постановление 5ААС от 02.06.2015№ 05АП-4077/2015, оставлено в силе постановлением АС Дальневосточного округа от 18.08.2015 № Ф03-3336/2015).

Вцелом можно сказать, что данное дело перекликается с правовой позицией Президиума ВАС РФ, выраженной в постановлении от 15.12.2009 № 12537/09.

Втом деле ответчик ссылался на пропуск истцом (ТСЖ) срока исковой давности, а нижестоящие суды отвергли этот довод, указав, что «в данном случае в качестве материального истца в суде самостоятельно выступает товарищество. Оно создано 03.03.2006, не могло узнать о нарушении своего права раньше, чем создано, и, обратившись в суд 23.10.2007, трехлетний срок исковой давности не пропустило».

Президиум ВАС РФ отменил судебные акты, но не сказал прямо, что исковая давность должна исчисляться с ориентиром на собственников помещений, а не на созданное ими товарищество2.

Тем не менее такую позицию можно вывести из его аргументации о том, что подлинными истцами в подобных делах являются собственники помещений, а ТСЖ может выступать от их имени в качестве законного представителя.

ЦИТАТА: «<…> право собственности на общее имущество многоквартирного дома на основании законодательных положений может принадлежать только собственникам помещений в этом доме, но не товариществу собственников жилья как юридическому лицу <…> Из толкования во взаимосвязи названных норм следует, что, предъявляя в арбитражный суд иск о признании права общей долевой собственности, товарищество не могло иметь самостоятельного экономического интереса, отличного от интересов его членов. Оно

уполномочено действовать лишь в интересах собственников помещений в доме, которые и являются материальными истцами по делу <…> Выводы судов о наличии у товарищества прав материального истца и необходимости исчисления срока исковой давности с момента образования товарищества являются неверными. Товарищество участвует в подобных делах в качестве законного представителя собственников помещений» (постановление Президиума ВАС РФ от 15.12.2009 № 12537/09).

Проходные помещения должны регулироваться самостоятельно

Как мы видели, разграничение на виндикационные и негаторные иски в Постановлении № 64 проведено по критерию фактического контроля над помещением. Тем не менее у судов иногда встречается идея про гипотетический контроль, который могли бы иметь собственники общего имущества, например, ввиду того, что в помещении находится общее инженерное оборудование или поскольку помещение имеет бытовое назначение, обычно связанное с обслуживанием интересов собственников остальных помещений (типичный пример — санузлы).

К сожалению, довольно сильно мешают нормальному разграничению на общее и индивидуальное имущество в здании правила кадастрового учета помещений, по которым в качестве отдельных помещений регистрируются лестничные клетки, холлы, коридоры и прочие проходные помещения. Более того, в некоторых случаях наряду с понятием «помещения» в кадастровом учете возникает понятие «комнаты»

как составные части внутри помещений, в том числе нежилых, причем это явно изолированные комнаты (санузлы) (см. такую ситуацию в постановлении АС Московского округа от 10.09.2015 по делу № А4040546/14).

Нам представляется это довольно серьезной ошибкой, усложняющей работу судов. Подходы, разработанные для классических помещений (изолированных), не применимы в отношении проходных помещений. Само понятие «помещения», которое имеется, например, в германском или австрийском праве, не включает в себя помещения проходного типа. В России же дело обстоит иначе. И это рождает сложные споры.

АС Уральского округа рассмотрел дело № А60-26805/2013 (постановление от 30.05.2016 № Ф09-4180/16), суть которого состояла в следующем.

В здании было два собственника, одному из которых (в дальнейшем — истцу) принадлежали помещения на 1, 7–11 этажах, а другому (ответчику) — подвал, технический подвал и 1–5 этажи.

Суды первой и апелляционной инстанций по-разному оценили доказательства в отношении помещений, по поводу которых у сторон возник спор. Первая инстанция рассудила, что помещения, о которых пойдет речь ниже, допустимо оставить в индивидуальной собственности. Апелляционная инстанция признала их находящимися в общей собственности.

О каких помещениях шла речь, можно посмотреть из судебных актов. Но прежде всего это были лестничные клетки, коридоры и лифтовые холлы. По такого рода «помещениям» конечно не должно быть никакой исковой давности, если через них проходят собственники нормальных помещений в этом здании, а значит, владеют ими (по терминологии Постановления № 64) все вместе, а не кто-то один, чье имя и право закреплены в ЕГРП.

Однако это дело интересно и с той точки зрения, что единообразно с проходными «помещениями» суд признал находящимися в общей собственности санузлы и иные помещения санитарно-бытового назначения, расположенные на этаже.

Суд пришел к выводу, что «исходя из функционального назначения данных помещений, они не могут являться самостоятельными объектами, так как предназначены для удовлетворения санитарно-бытовых потребностей сотрудников и посетителей административного здания». В этом плане с решением суда можно поспорить.

Санузлы являлись изолированными помещениями и поэтому на них теоретически могло быть установлено право единоличной собственности. Но они же могли являться и частью общего имущества, это зависит

от воли собственника здания, выраженной, как правило, в проектной документации3.

Следовательно, для целей применения исковой давности в данном деле необходимо было разбираться в том, кто контролирует указанные санузлы — только тот, на чье имя они оформлены в ЕГРП (и тогда давность имеет место), или они открыты для доступа всех собственников помещений в здании (приглашенных ими арендаторов и т. п.).

Зачастую из текста мотивировочной части судебных актов непонятно, о каком случае идет речь, виндикационном или негаторном, хотя для исковой давности верное решение, как мы понимаем, имеет определяющее значение.

Так, в одном деле истец, который располагался на втором этаже, просил признать общим имуществом помещения, находящиеся на третьем этаже.

Он основывал требования на том, что хотя ответчик и не препятствует пользованию спорными помещениями на третьем этаже, но регистрация за ним права индивидуальной собственности на эти помещения, относящиеся к общему имуществу всех собственников нежилых помещений в данном здании, нарушает законные права и интересы истца.

У судов, отказавших ему в удовлетворении иска, среди прочего вызвало сомнения, каков интерес истца в его требовании (постановление АС Московского округа от 10.09.2015 по делу № А40-40546/14).

При этом суд намекает вроде бы в судебном акте на то, что все спорные коридоры ведут к помещениям только ответчика, а спорные санузлы находятся в пределах его помещений.

Если эта догадка верна, то, действительно, у ответчика есть владение указанными помещениями и отказ ввиду пропуска давности по виндикационному требованию обоснован (тем более обоснован отказ в иске в принципе, если можно установить, что фактически спорные помещения перестали быть общим имуществом на законных основаниях).

Однако в тех же судебных актах специально подчеркивается, что ответчик не чинит препятствий третьим лицам в пользовании спорными помещениями.

В таком случае если следовать логике п. 9 Постановления № 64, вопрос об исковой давности не должен был быть поднят в принципе, поскольку помещения находились в общем владении и истец имел право защищаться негаторным иском.

Решение по иску одного из сособственников распространяется на всех

Предположим, муниципалитет безо всяких к тому оснований поставил замок на общий подвал в многоквартирном доме и оформил каким-то образом право муниципальной собственности на данный

подвал, хотя по всем признакам подвал должен находиться в общей собственности всех жильцов дома4.

На стороне потерпевших — множественность лиц. Для целей принятия решения собрания эта множественность, согласно ГК РФ, теперь именуется гражданско-правовым сообществом (п. 2 ст. 181.1). И это не простые слова, за ними стоит серьезнейший правовой вывод — раз потерпевшим является сообщество сособственников, то решение о защите прав сообщества, принятое по иску одного из членов данного сообщества, действует в пользу всех остальных членов сообщества, даже если они не принимали участие в судебном процессе.

Именно поэтому актуален вопрос о том, с какого момента начнет исчисляться исковая давность для сообщества в целом — когда узнает первый из участников данного сообщества, или когда узнает последний? Или мы должны проверять данный вопрос именно по тому лицу, которое обратилось с иском?

На наш взгляд, решение указанных вопросов можно поставить в зависимость от ответов на вопрос, одинаковый и для негаторных, и для виндикационных требований, а именно вправе ли такое требование предъявить любой из собственников помещений или только все совместно (как вариант — по решению большинства собственников)? В одной из редакций проекта постановления Пленума № 64 было сформулировано предложение давать собственникам возможность заявлять виндикационный или негаторный иск только при наличии решения большинства из них об обращении с указанным требованием. Однако Президиум ВАС РФ не поддержал такую идею. При этом окончательная формулировка из текста Постановления № 64 не может быть признана однозначной: «собственники помещений в данном здании» могут пониматься и в одном, и в другом значении, поименованном выше.

На наш взгляд, имеется больше оснований для того, чтобы признавать за любым собственником право

обращаться с указанными требованиями5. В этом случае, по-видимому, проще считать давность именно по этому лицу. Чаще всего в современной судебной практике происходит именно так. Конечно, в этом случае возможна договоренность тех собственников (потенциальных истцов), которые пропустили сроки давности, с тем, кто не знал о нарушении, чтобы он вышел с иском в общих интересах. Однако в этом случае с наиболее явными злоупотреблениями суды могут справиться, вменяя последнему собственнику обязанность знания через формулу «должен был узнать не позднее…». Переходить на другую крайность, считая всех сособственников представителями друг друга в знании каких-то моментов, то есть презюмировать, что о нарушении узнали все сособственники, как только узнал или должен был узнать первый из них, было бы гораздо менее справедливым и жизненным решением.

Исковая давность не должна прерываться правопреемством

Возникают вопросы, как правильно считать исковую давность в том случае, если после нарушения (захвата общего помещения и регистрации права на него) на стороне потенциального истца или ответчика произошло изменение, то есть перепродано либо спорное помещение, либо иное помещение в здании.

Есть основания полагать, что в обоих случаях течение исковой давности не должно прерываться. Однако, к сожалению, в судебной практике довольно часто встречается иная точка зрения. Как правило, она никак не аргументируется судами (особенно, если это никак не влияет на итоговый вывод по делу). Например, нарушение произошло в 2007 году, а истец купил помещение в 2011 году. Иск заявлен в 2015 году с пропуском давности. Суд отказывает в удовлетворении требований, ссылаясь на пропуск давности,

и пишет, что о нарушении истец должен был узнать не позднее 2011 года, когда приобрел помещение.

Это рассуждение является неточным. Течение давности должно начаться, когда о нарушении узнал правопредшественник истца, то есть в описанном примере она могла истечь даже до того, как истец

2 Можно рекомендовать изучить комментарий к этому делу, написанный судьей-докладчиком по нему. См.: Горячева Ю. Ю. Дело «ТСЖ „Черняхоского, 51А“» против Комитета по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга о признании права общей долевой собственности собственников многоквартирного дома на подвальное помещение // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2009 год с комментариями / под ред. Председателя ВАС РФ А. А. Иванова. М.: Статут, 2012.

3 Подробнее о специфике помещений в здании можно посмотреть в работах: Егоров А. В. К вопросу о разграничении помещений на общие и индивидуальные в режиме «поэтажной» собственности // О собственности: сборник статей к юбилею К. И. Скловского. М.: Статут, 2015. С. 162–192.

4 Подробнее о проблемах подвалов см.: Егоров А. В. Дело «Муниципальное учреждение „Комитет земельных и имущественных отношений Исполнительного комитета муниципального образования города Казани“» против общества с ограниченной ответственностью «Аптека 36,6» об изъятии нежилого помещения и взыскании неосновательного обогащения // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2010 год с комментариями / под ред. А. А. Иванова. М.: Статут, 2015. С. 200–208.

5 См. об этой проблеме подробнее: Егоров А. В., Церковников М. А. Указ. соч.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Банк ограничивает свободу кредитного договора. Когда суд защитит заемщика

Светлана Байрамовна Полич

к. ю. н., доцент кафедры гражданского права и гражданского судопроизводства Юридического института ЮжУрГУ

•Как суды квалифицируют условие о выплате комиссии за выдачу кредита

•Вправе ли банк менять процентную ставку в одностороннем порядке

•Правомерно ли условие страхования жизни заемщика при выдаче кредита

Принцип свободы договора часто ограничивается в рамках такой разновидности договоров присоединения, как кредитный договор. Условия кредитного договора устанавливает банк в стандартных формах, поэтому гражданин-заемщик вынужден присоединиться к условиям этого договора в целом. Судебная практика показывает, что банки и иные кредитные организации иногда трактуют положения гражданского законодательства, допускающего ограничение свободы договора, расширительно для себя и ограничительно — для граждан-заемщиков. В связи с этим гражданам приходится добиваться признания

дискриминационных условий недействительными в суде. С учетом норм законодательства о защите прав потребителей суды нередко встают на сторону заемщиков и ориентируют банки на исключение спорных условий кредитных договоров.

Комиссию за выдачу кредита нельзя возложить на заемщика

В одном из дел суды признали не соответствующими законодательству о защите прав потребителей и конкурентному законодательству не много, не мало, а восемь условий кредитного договора (договора присоединения).

Суды трех инстанций констатировали, что в типовых кредитных договорах для граждан-заемщиков банк включал условия, которые:

—изменяли подсудность споров с одного из регионов России на Москву (нарушение принципа альтернативной подсудности);

—изменяли очередность погашения требований кредиторов, установленную ст. 319 ГК РФ (нарушение принципа надлежащего исполнения обязательств);

—давали возможность в одностороннем порядке изменить (увеличить) размер комиссионного вознаграждения по банковским операциям (нарушение правил проведения банковских операций);

—предусматривали возможность списания денежных средств без распоряжения клиента (нарушение правил проведения банковских операций);

—предоставляли возможность потребовать полного досрочного погашения задолженности в случае невыполнения заемщиком полностью или частично любого из условий действующего законодательства (нарушение принципа свободы договора);

—устанавливали возможность списать сумму кредита, начисленных процентов и неустойки без дополнительных распоряжений заемщика с любого счета (нарушение правил проведения банковских операций);

—предусматривали обязанность заемщика производить регистрацию в заложенной квартире, а также вселять членов его (ее) семьи и (или) третьих лиц, в том числе несовершеннолетних детей, только при наличии письменного согласия банка-кредитора (нарушение конституционного принципа свободы определения гражданином места пребывания и места жительства);

—устанавливали комиссию за выдачу справки о совершенных банковских операциях (нарушение правил проведения банковских операций) (постановление АС Центрального округа от 23.06.2014 № А483587/2012).

Подобное отношение так называемой сильной стороны договора присоединения к своему слабому контрагенту дискредитирует саму по себе концепцию свободы договора.

Нередко банки закрепляют в правилах кредитования условие о выплате комиссии за выдачу кредита.

Суды неоднократно указывали, что выдача кредита представляет собой организационное действие, направленное на исполнение обязанности банка в рамках кредитного договора.

Данное действие совершается банком прежде всего в собственных коммерческих интересах. Поэтому включение в кредитные договоры условий об уплате комиссии за выдачу кредита является ничем иным, как незаконным возложением на гражданина-заемщика организационных расходов кредитной организации по исполнению последней обязанностей, вытекающих из кредитного договора.

Так, управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека провело проверку отделения банка по заявлению гражданина-заемщика о нарушении его прав в связи с включением банком в кредитный договор условий, нарушающих законодательство о защите прав потребителей.

Нарушение законодательства в сфере потребительского кредитования выразилось в том, что кредитный договор содержал условие о выплате комиссии за выдачу кредита.

Управление выдало банку предписание привести условия кредитного договора в соответствие с действующим законодательством.

Однако банк обжаловал предписание в арбитражный суд, но получил закономерный отказ в удовлетворении заявления в судах трех инстанций.

Суды констатировали, что к кредитным договорам, заключенным с участием граждан, наряду с ГК РФ применяется также Закон РФ от 07.02.1992 № 2300–1 «О защите прав потребителей» (далее — Закон № 2300–1).

В силу п. 1 ст. 16 Закона № 2300–1 условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

Кроме того, запрещается обусловливать приобретение одних товаров (работ, услуг) обязательным приобретением других товаров (работ, услуг) (п. 2 ст. 16 Закона № 2300–1).

По кредитному договору банк или иная кредитная организация обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты за нее (п. 1 ст. 819 ГК РФ).

Размещение привлеченных банком денежных средств в виде кредитов осуществляется банковскими организациями от своего имени и за свой счет (п. 2 ст. 5 Закона РФ от 02.12.1990 № 395–1 «О банках и банковской деятельности»; далее — Закон № 395–1).

Выдача кредита — это действие, направленное на исполнение обязанности банка в рамках кредитного договора, которое банк совершает прежде всего в своих интересах. Данное действие не является услугой, оказываемой заемщику, в смысле п. 1 ст. 779 ГК РФ. В этой связи взимание комиссии за выдачу кредита неправомерно.

Обязание уплачивать комиссию за выдачу кредита является незаконным возложением на потребителя расходов, связанных с осуществлением банком действий, направленных на исполнение последним обязанностей в рамках кредитного договора.

На основании п. 1 ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК РФ, законом или добровольно принятым обязательством.

Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующими в момент его заключения (п. 1 ст. 422 ГК РФ).

По своей правовой природе кредитный договор относится к договорам присоединения (п. 1 ст. 428 ГК РФ), условия которого определяют банки в стандартных формах. В результате граждане-заемщики как сторона договора лишены возможности влиять на его содержание. Это ограничивает свободу договора и требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которого гражданин как экономически слабая сторона в этих правоотношениях нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для банков.

Взыскание с заемщиков иных удержаний, помимо процентов на сумму предоставленного кредита, действующим законодательством не предусмотрено (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 12.07.2012 по делу № А43-19090/2011).

Аналогичной позиции суды придерживались и в других делах (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 25.10.2011 по делу А43-25336/2010).

Примечательно, что в п. 3.3 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств от 22.05.2013 Президиум ВС РФ сформулировал следующий тезис: при рассмотрении дел, связанных с требованиями о недействительности (ничтожности) взимаемых банками дополнительных платежей с заемщиков — граждан при предоставлении им кредитов, судам в каждом конкретном случае следует выяснять, являются ли те или иные суммы платой за оказание

самостоятельной финансовой услуги либо они предусмотрены за стандартные действия, без совершения которых банк не смог бы заключить или исполнить кредитный договор.

Таким образом, если банку удастся доказать, что тот или иной платеж был взыскан с заемщика за предоставление отдельной финансовой услуги, высока вероятность, что оспорить его заемщику не удастся.

Право банка менять процентную ставку является дискриминационным условием кредитного договора

По кредитному договору с заемщиком -гражданином кредитная организация не имеет права в одностороннем порядке увеличить размер процентной ставки или менять порядок определения процентов по кредиту.

Условия кредитных договоров, предусматривающие права банков в одностороннем порядке изменять эти договоры, не соответствуют ст.ст. 310, 422 ГК РФ, ст. 16 Закона № 2300–1, ст. 29 Закона № 395–1.

Подобные дискриминационные условия однозначно ущемляют права потребителей, поскольку не гарантируют стабильность (неизменность) договорных условий, равно как и не способствуют надлежащему и добросовестному исполнению кредитного договора обеими сторонами.

Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека

врезультате проверки банка выявило противоречащее законодательству условие договора, устанавливающее право банка в одностороннем порядке изменять процентную ставку по кредиту. Управление вынесло банку предписание устранить допущенное нарушение, которое банк обжаловал

всуде.

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении требований банка.

Суды указали, что условия кредитных договоров о предоставлении денежных средств должны соответствовать требованиям как ГК РФ, так и Закона № 2300–1.

Односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом (ст. 310 ГК РФ).

Односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и одностороннее изменение условий такого обязательства допускаются также в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства.

Изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено ГК РФ, другими законами и договором (п. 1 ст. 450 ГК РФ).

В силу ст. 29 Закона № 395–1 процентные ставки по кредитам, вкладам (депозитам) и комиссионное вознаграждение по операциям устанавливаются кредитной организацией по соглашению с клиентами, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Кредитная организация не имеет право в одностороннем порядке изменять процентные ставки по кредитам, вкладам, (депозитам), комиссионное вознаграждение и сроки действия этих договоров

с клиентами, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом или договором с клиентом.

По кредитному договору, заключенному с заемщиком — гражданином, кредитная организация не может в одностороннем порядке сократить срок действия этого договора, увеличить размер процентов и (или)

изменить порядок их определения, увеличить или установить комиссионное вознаграждение по операциям, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом (постановление ФАС ВосточноСибирского округа от 17.03.2014 № А19-790/2013).

Аналогичная позиция сформулирована в постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 11.03.2016 по делу № А76-4314/2015.

Условие страхования заемщика в конкретной страховой компании противоречит конкурентному законодательству

Соглашение между банком и страховой организацией о реализации единой совместной стратегии в области страховой деятельности при выдаче банком кредитов при условии оформления дополнительной услуги — страхования жизни — носит признаки антиконкурентного соглашения.

Результатом согласованных действий банка и страховщика является ограничение конкуренции на рынке страховых услуг, поскольку данные действия предоставляют преимущественное положение выбранному банком участнику рынка страховых услуг. При этом иные страховые организации отстранены от участия в страховании.

ФАС выдала банку и страховой компании предписание за заключение антиконкурентного соглашения.

Дело в том, что банк выдавал кредит под условием страхования жизни и здоровья заемщика. В типовых формах документов на выдачу кредита упоминалась только одна страховая организация как единственный партнер банка, у которого можно оформить страховку.

Страховые полисы оформлялись сотрудником банка, с которым страховщик заключил агентский договор. Страхование заемщиков банка осуществлялось исключительно указанной страховой организацией. Отсутствовали случаи страхования заемщиков банка за указанный период в иных страховых организациях. При этом банк принял внутренние документы, возлагающие на заемщиков крайне обременительные обязанности, связанные со сменой страховщика.

Как правомерное условие, если сумма комиссии не превышает средне-рыночную

Как незаконное возложение на заемщика расходов банка

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Участники корпорации хотят заключить корпоративный договор. Какие выводы судебной практики нужно учесть

Валерий Валерьевич Сокуренко

юрист АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»

•Как новая статья ГК РФ о корпоративном договоре повлияла на судебную практику

•Одобряют ли суды положения корпоративного договора о неустойке

•Что лучше не включать в корпоративный договор

Корпоративный договор — не новый инструмент корпоративной практики, однако в российской судебной практике он многие годы был изгоем. Как известно, положения о корпоративном договоре были включены в Гражданский кодекс РФ не так давно и вызвали достаточное количество дискуссий, как среди теоретиков, так и среди практиков. Попробуем разобраться, помогает ли указанная норма участникам корпоративных отношений защитить свои права в суде, а также проанализируем, какие условия лучше не включать в корпоративный договор, а какие могут быть восприняты в практике.

Судебная практика по корпоративным договорам делится на три этапа

Отношение судебной практики к самой возможности заключения корпоративных договоров, а также к отдельным условиям, которые в такие договоры обычно включаются, можно разделить на несколько этапов:

Этап I (до 2009 года) — отрицание института корпоративного договора.

В корпоративном законодательстве до определенного момента отсутствовало понятие акционерного соглашения и договора об осуществлении прав участников, которые являются разновидностью корпоративного договора.

Корпоративные договоры не признавались и в судебной практике, считались ничтожными, как ограничивающие права сторон — участников соответствующих корпоративных образований.

Наиболее характерными примерами, которые демонстрируют указанное отношение судов и которые наиболее часто цитируются при обсуждении указанной темы в юридической литературе, являются два дела:

Первое — дело «Мегафон» (№ А75-3725-Г/2005), в котором все три инстанции признали недействительными следующие условия соглашения акционеров:

—согласованное голосование на общем собрании акционеров, направленное на обеспечение пропорционального их долям представительства в совете директоров (далее — СД):

—принудительная продажа акций в случае нарушения данного соглашения.

Второе — дело «Русский стандарт» (№ А40-62048/06). Было рассмотрено только первой инстанцией. В данном деле Арбитражный суд г. Москвы признал ничтожными следующие условия:

—право отдельных участников на преимущественное приобретение акций при их дополнительном выпуске;

—условие об избрании единоличного исполнительного органа единогласным решением СД.

Этап II (с 2009 по 2014 год) — появление норм о корпоративном договоре в специальном законодательстве. В 2009 году в результате реформы корпоративного законодательства появились понятия «акционерное соглашение» и «договор об осуществлении прав участников» (ст. 32.1 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» и п. 3 ст. 8 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»; далее — Закон № 14ФЗ).

Однако, несмотря на указанные новеллы, суды по-прежнему относились к корпоративным договорам как к ничтожным.