Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 3, март 2017

того, что уплатившее вознаграждение третье лицо являлось должником стороны (постановление ФАС Московского округа от 13.04.2012 по делу № А40-59909/11-17-515).

В одном из дел для возмещения расходов на представителя, которые были оплачены третьим лицом, заявитель представил платежные поручения об оплате услуг представителя третьим лицом, агентский договор с третьим лицом, заявление третьего лица о произведении оплаты вознаграждения в счет причитающихся денежных средств по договору на оказание агентских услуг (постановление АС Поволжского округа от 26.06.2015 по делу № А65-19943/2013).

Суды довольно редко отходят от такого формального подхода. Так, апелляция отказала во взыскании расходов на представителя, сославшись на то, что плательщики сумм по платежным поручениям должны быть должниками компании.

Кассация отменила постановление апелляции, сославшись на то, что суд первой инстанции, установив факт несения заявителем взыскиваемых судебных расходов, учитывая характер рассматриваемого спора, уровень его сложности, критерии разумности взыскания судебных расходов, правомерно удовлетворил заявленные требования о взыскании судебных расходов в полном объеме (постановление АС Московского округа от 25.02.2015 по делу № А40-39281/13).

Закон позволяет третьему лицу возмещать расходы на представителя без проверки задолженности

Обязательная проверка судами наличия договорных отношений и задолженности для взыскания расходов на представителя вызывает ряд возражений. Во-первых, в ГК РФ есть общая норма об исполнении обязательства третьим лицом, которая не предусматривает необходимости наличия у третьего лица задолженности перед должником для исполнения обязательства вместо должника. Так, согласно п. 1 ст. 313 ГК кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. При этом кредитор не обязан принимать исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. Очевидно, что оплата расходов на представителя не относится к обязательствам, которые должны быть исполнены лично. Во-вторых, согласно разъяснениям Пленума Верховного суда РФ кредитор по денежному обязательству не обязан проверять наличие возложения, на основании которого третье лицо исполняет обязательство за должника, и вправе принять исполнение при отсутствии такого возложения. Денежная сумма, полученная кредитором от третьего лица в качестве исполнения, не может быть истребована у кредитора в качестве неосновательного обогащения (п. 20 постановления от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении»; далее — Постановление Пленума). Если кредитор не обязан проверять наличие возложения, то непонятно, почему это в обязательном порядке должен проверять суд при решении

вопроса о возмещении расходов на представителя. Ведь оплата уже произошла и каких-либо возражений со стороны представителя, скорее всего, не было.

На наш взгляд, такой подход можно объяснить тем, что, по мнению судов, исполнение обязательства третьим лицом возможно лишь в случае, если у третьего лица есть задолженность перед должником. Такой подход представляется неверным и не соответствующим закону. Ведь исполнение обязательства третьим лицом не предполагает обязательное наличие каких-либо отношений между третьим лицом и должником. Гражданский кодекс РФ предоставляет третьему лицу, исполнившему обязательство должника, специальную защиту — переход прав кредитора по обязательству (п. 5 ст. 313). В связи с этим неясно, почему, например, материнская компания не может возместить расходы на представителя, которые она оплатила за дочернюю компанию, а единственный участник общества — расходы на представителя за свое общество, если между ними нет договора и задолженности. Наличие подобных требований со стороны судов, во-первых, не соответствует закону, во-вторых, усложняет документооборот, так как в ряде случае вызывает необходимость заключить договор только для того, чтобы впоследствии можно было возместить понесенные расходы.

Пленум ВС РФ предусматривает случай, когда суд может признать переход прав кредитора к третьему лицу несостоявшимся. Это возможно, если суд основании ст. 10 ГК РФ установит, что третье лицо, исполняя обязательство за должника, действовало недобросовестно, исключительно с намерением причинить вред кредитору или должнику по этому обязательству (п. 21 Постановления Пленума). Представляется, что подобное исключение может быть применимо к третьему лицу, только если участник использовал процесс исключительно с целью злоупотребления своими правами, что встречается нечасто и требует доказывания.

Третье лицо может возместить расходы на представителя как с вступлением в процесс, так и без этого

Если допустить возмещение расходов на представителя, которые оплатило третье лицо, без необходимости наличия договора и задолженности по нему, то такое возмещение, на наш взгляд, возможно одним из следующих способов. Во-первых, участник может взыскать расходы в свою пользу, руководствуясь ст. 313 ГК РФ и п. 5 Информационного письма. Ведь после того, как третье лицо оплатит услуги представителя, к нему в силу ст. 313 ГК переходят права кредитора по исполненному обязательству,

и он вправе требовать от участника возмещения ему стоимости оплаченных услуг вне зависимости от того, выиграет ли участник дело, и от того, в каком размере суд возместит ему расходы на представителя. Вовторых, само третье лицо может вступить в процесс в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора. В этом случае суд может присудить расходы на представителя сразу в пользу третьего лица. Такой подход в наибольшей степени отвечает принципу процессуальной экономии, так как третьему лицу не придется обращаться в суд, если участник впоследствии откажется возмещать ему стоимость услуг представителя. Однако необходимо иметь в виду, что суд может уменьшить размер расходов на представителя, если посчитает, что такие расходы

Впредыдущих номерах1 мы проанализировали разъяснения Пленума Верховного суда РФ относительно понятия «обязательство», исполнения обязательства третьим лицом, досрочного исполнения обязательства, погашения однородных обязательств, отказа от договора и др., изложенные в постановлении от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения Гражданского кодекса

Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» (далее — Постановление Пленума № 54).

Вданной статье мы рассмотрим разъяснения Верховного суда касательно альтернативных обязательств, солидарной ответственности должников и так называемого нотариального эскроу.

Роман Масаладжиу: Постановление Пленума № 54 по обязательствам: первые оценки

Просрочка кредитора в выборе предмета исполнения не препятствует должнику произвести исполнение

Альтернативные и факультативные обязательства являются достаточно редкими. До реформы ГК РФ факультативные обязательства вообще не были урегулированы в законе, а альтернативным была посвящена всего одна статья. По своей диспозитивной модели альтернативное обязательство

сформулировано в пользу должника, а факультативное совсем невыгодно для кредитора, поэтому они редко применяются на практике. В правовых базах насчитывается не более двух сотен ссылок на судебные акты, в которых упоминается альтернативное обязательство, за все годы применения ГК РФ. Тем не менее в анализируемом постановлении Пленума ВС разъяснениям по этим видам обязательств отведено значительное место (столько же, сколько посвящено одностороннему отказу от исполнения обязательства). Возможно, Пленум ожидает их большего распространения на практике, что, правда, не подтверждается судебной статистикой прежнего периода.

ЦИТАТА: «Исходя из положений статьи 308.1 ГК РФ об альтернативных обязательствах не является альтернативным обязательство, предмет которого определен, но кредитору предоставлено право выбора из нескольких предусмотренных законом способов защиты своего нарушенного права, например, в случаях, предусмотренных пунктом 1 статьи 475, пунктом 1 статьи 612, пунктом 1 статьи 723 ГК РФ» (п. 42 Постановления Пленума № 54).

Разъяснение верное, но едва ли прагматичное. Ведь на практике отсутствуют массовые проблемы по этому вопросу, хотя альтернативное обязательство известно позитивному праву уже давно.

ЦИТАТА: «По смыслу статьи 308.1 ГК РФ при выборе управомоченным лицом одной из альтернативных обязанностей обязательство перестает быть альтернативным и считается, что оно состояло из выбранного действия (воздержания от действия) с момента его возникновения. Например, если выбор осуществлен в пользу заемного обязательства, то проценты за пользование денежными средствами начисляются не с момента выбора, а с того момента, как он был бы определен, если бы обязательство изначально являлось заемным (пункт 1 статьи 809

ГК РФ). После осуществления выбора управомоченное лицо не вправе в одностороннем порядке его отозвать (пункт 2 статьи 308.1 ГК РФ)» (п. 43 Постановления Пленума № 54).

Данный пункт устанавливает важный аспект ретроактивности выбора. Это объясняется тем, что альтернативное обязательство не представляет собой правоотношение, состоящее из двух обязательств, одно из которых отпадает посредством выбора. Напротив, оно является одним обязательством с альтернативой в совершении одного из нескольких действий. Как только выбор осуществлен, считается, что он изначально был сделан. После того как выбор сделан, его нельзя отозвать, так как это

односторонняя сделка и по сути реализация секундарного права — преобразовательного права, когда воля одной из сторон без необходимости воли другой стороны изменяет правоотношение.

ЦИТАТА: «При отсутствии условия о сроке для осуществления выбора управомоченные на выбор кредитор или третье лицо должны осуществить выбор в разумный срок (пункт 3 статьи 307 ГК РФ, пункт 2 статьи 314 ГК РФ). Если этого не сделано, должник вправе потребовать от кредитора или третьего лица указаний на предмет исполнения обязательства, а в случае их непоступления в предусмотренный пунктом 2 статьи 314 ГК РФ срок исполнить обязательство по своему выбору. Должник, не получивший указаний от управомоченного лица на предмет исполнения обязательства, не считается просрочившим, в том числе в случае, если он не обратился к кредитору или третьему лицу за получением этих указаний после истечения срока, установленного на осуществление выбора (статьи 405, 406 ГК РФ)» (п. 45 Постановления Пленума № 54).

Здесь представлена инверсивная модель альтернативного обязательства, когда право выбора перенесено на кредитора или на третье лицо. Выбор предмета исполнения должен быть осуществлен в разумный срок. Если этого не сделано, должник вправе потребовать от кредитора или третьего лица указания на предмет исполнения обязательства. В законе такого нет. На первый взгляд — это расширительное прокредиторское толкование, то есть толкование в пользу кредитора. По пункту 2 ст. 320 ГК должник не обязан требовать указаний, а производит исполнение по своему выбору. Такое толкование может порождать некоторую неопределенность для случая, когда должник никаких указаний не потребует и произведет исполнение. Поскольку требовать указаний, согласно разъяснению Пленума ВС РФ, — это право, а не обязанность должника, то, видимо, кредитор обязан принять выбранное должником исполнение и отвечает за убытки, хотя бы должник и не требовал этих указаний. Должник не несет за это ответственности, что следует из разъяснений, содержащихся в последнем предложении этого пункта.

Если кредитор или третье лицо не дадут указаний должнику в разумный срок, то последний вправе исполнить обязательство по своему выбору. Казалось бы, здесь должна действовать норма п. 2 ст. 314 ГК РФ: после того как выбор предмета определен (кредитором в ответ на требования должника или самим должником), но требование об исполнении со стороны кредитора не поступает, тогда должник может потребовать принять определившийся предмет исполнения и, если кредитор не принимает, он впадает

впросрочку. Должник, не получивший указаний от управомоченного лица на предмет исполнения обязательства, видимо, должен считаться просрочившим, если кредитор выбора не сделал, но и должник не исполнил обязательство в установленный срок. Ведь просрочка кредитора в выборе предмета исполнения в силу п. 2 ст. 320 ГК не препятствует должнику произвести исполнение по собственному выбору. Однако Пленум, скорее всего, дает полный карт-бланш должнику: (1) он может требовать уточнения или не требовать; (2) он может исполнять сам или не исполнять; (3) он в любом случае не впадает в просрочку. Поэтому избранное толкование клонится к продолжниковской модели. Диспозитивность регулирования позволяет предусмотреть иные положения в договоре, что особенно следует учитывать кредитору, поскольку даже при переносе выбора на него общие правила,

вих истолковании судебной практикой, применяются с большей защитой интересов должника.

ЦИТАТА: «По смыслу статьи 308.2 ГК РФ право должника заменить основное исполнение другим (факультативным) исполнением может быть согласовано сторонами в момент заключения договора, из которого возникает основное обязательство, либо в последующем до исполнения основного обязательства.

По смыслу статьи 308.2 ГК РФ, если законом, иным правовым актом или договором не предусмотрено иное, кредитор обязан принять от должника факультативное исполнение, в том числе в период просрочки исполнения основного обязательства» (п. 47 Постановления Пленума № 54).

Достаточно часто стороны согласовывают право должника заменить основное исполнение после просрочки в качестве своего рода реструктуризации долга. Каковы последствия такого изменения обязательства именно на стадии просрочки, закон не уточняет (например, означает ли соответствующее соглашение устранение последствий просрочки), не сделано это и Пленумом. Поэтому весьма желательным является договорное решение.

Следующий абзац этого пункта вызывает ряд вопросов: распространяется ли данное разъяснение и на те случаи, когда кредитор уже предъявил иск, суд принял решение, и производится его

принудительное исполнение? Насколько это соответствует подходам в альтернативном обязательстве, где просрочка должника предоставляет выбор кредитору? Не является ли это избыточным уклоном в продолжниковскую позицию, тогда как должник и так имел существенную льготу, которую он продолжает сохранять, несмотря на свою неисправность?

Кроме того, представляется, что это разъяснение в силу принципа системного толкования закона не должно лишать кредитора права отказаться от принятия исполнения в случае утраты интереса в нем (п.

2 ст. 405 ГК РФ). Данное судебное толкование должно быть принято во внимание кредиторами, которые согласовывают с просрочившим должником условия дальнейшего исполнения обязательства. Им следует избегать факультативной модели, как с очевидностью невыгодной для кредиторов. Более предпочтительными являются инверсивная модель альтернативного обязательства, предоставление обеспечения по просроченному обязательству, получение отступного.

Если суд не указал в судебном акте на солидарный характер ответственности, это не влияет на законность такого акта

В Постановлении № 54 Пленум ВС РФ посвятил вопросам множественности лиц пять пунктов, при этом они в значительной степени не касаются самих норм ГК РФ об исполнении обязательств. Например, п. 49 скорее более тяготеет к вопросам страхования, нежели к общим положениям об исполнении обязательств; п. 51 — это разъяснение о применении норм об исполнительном производстве, а не ГК РФ.

ЦИТАТА: «Согласно пункту 1 статьи 323 ГК РФ кредитор вправе предъявить иск о полном взыскании долга к любому из солидарных должников. Наличие решения суда, которым удовлетворены те же требования кредитора против одного из солидарных должников, не является основанием для отказа в иске о взыскании долга с другого солидарного должника, если кредитором не было получено исполнение в полном объеме. В этом случае в решении суда должно быть указано на солидарный характер ответственности и на известные суду судебные акты, которыми удовлетворены те же требования к другим солидарным должникам.

До получения полного удовлетворения кредитор вправе требовать возбуждения дела о банкротстве каждого из солидарных должников (например, основного должника и поручителя) на основании всей суммы задолженности» (п. 50 Постановления Пленума ВС № 54).

Пленум оставил без внимания ситуацию, когда в решении суда не указано на солидарный характер ответственности и на известные суду судебные акты. Означает ли это, что такое решение незаконно? Наверное, надо понимать данное разъяснение в том смысле, что если суду известны судебные акты, то он их указывает в своем решении. Если же суд не указал их в решении, это не должно влиять на его законность.

Вабзаце 2 данного пункта содержится разъяснение скорее про банкротство, а не про исполнение обязательства. Кроме того, данное разъяснение ставит знак равенства между солидарными должниками и поручительством. Такое смешение представляется опасным. В нашем правопорядке правовое регулирование этих отношений отличается. Например, в обычном солидаритете последствием исполнения обязательства в большей доле одним из должников является регресс к другим содолжникам. Так, если должник исполнил обязательство в размере, превышающем его долю в этом обязательстве, то в части превышения у него появляется регрессное право требования к остальным должникам. В раздельном поручительстве используется суброгационная модель, то есть права переходят к исполнившему обязательство поручителю. При множественности лиц в российском правопорядке доминирует доктринальный подход, согласно которому эти лица рассматриваются сторонами одного обязательства.

Впоручительстве же принято считать, что должник состоит в своем обязательстве с кредитором,

а поручитель обязывается по своему обязательству, которое возникает из договора поручительства. Иными словами, солидарная ответственность поручителя характеризуется значительным своеобразием и ее смешение с ординарным солидаритетом недопустимо, что подтверждается и самим Пленумом в следующем цитируемом пункте.

ЦИТАТА: «Согласно статье 324 ГК РФ солидарный должник не может ссылаться в качестве возражения на требование кредитора на то обстоятельство, что кредитор отказался от иска к другому солидарному должнику или простил ему долг. Вне зависимости от этих действий

кредитора должник, исполнивший солидарную обязанность, получает регрессное требование, в том числе и к должнику, в отношении которого кредитор отказался от иска или которому он простил долг.

Вместе с тем по общему правилу поручитель вправе ссылаться на то, что кредитор простил долг должнику или отказался от иска к должнику (пункт 1 статьи 364 ГК РФ)» (п. 52 Постановления Пленума № 54).

Это важное разъяснение, которое позволяет выбрать одну из возможных моделей влияния прощения долга кредитора одному из своих должников.

Другая модель содержится, например, в DCFR III.-4:109, согласно которой если кредитор прощает долг одному из солидарных должников или заключает с ним соглашение о прекращении обязательства, остальные должники освобождаются от ответственности за долю этого должника.

Пленум ВС интерпретирует прощение долга одному из солидарных должников исходя из личных с ним отношений кредитора. При этом получается, что такое прощение долга в значительной степени не имеет смысла. Ведь если другой солидарный должник исполнил солидарную обязанность, то у него все равно возникает регрессное право к должнику, которому простили долг.

Абзац 2 данного разъяснения лишний раз показывает, что солидаритет поручителя, имея акцессорный и обеспечительный характер, характеризуется большим своеобразием и его необходимо отличать от обычного солидаритета должников по основному обязательству.

Кредиторам следует оперативно извещать нотариуса о готовности получить депонированное

ЦИТАТА: «Внесение денежных сумм и ценных бумаг в депозит нотариуса в качестве исполнения обязательства должника перед кредитором допускается при наличии обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 327 ГК РФ. Особенности исполнения отдельных обязательств внесением денежных средств или ценных бумаг в депозит нотариуса могут быть предусмотрены законом.

В соответствии с пунктом 1.1 статьи 327 ГК РФ соглашением сторон может быть установлено, что должник обязан производить исполнение путем внесения денежных средств или ценных бумаг в депозит нотариуса независимо от случаев, предусмотренных пунктом 1 этой статьи» (п. 54 Постановления Пленума № 54).

В абзаце 2 речь идет о так называемом нотариальном эскроу, которое используется, например, вместо банковских ячеек в сделках с недвижимостью. Нотариус проверяет переход права на недвижимость и выдает денежные средства продавцу, если право собственности перешло к покупателю. Разъяснение

Пленума о том, что нотариальное эскроу осуществляется независимо от случаев, предусмотренных п. 1 ст. 327 ГК РФ, является очевидным.

Более практичный вопрос заключается в последствиях исполнения обязательства в депозит нотариуса при отсутствии названных оснований, то есть когда применяются общие основания, а не когда есть нотариальное эскроу. В судебной практике встречались такие случаи, когда депозиция производилась и при отсутствии для нее оснований. Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, должен зависеть от различных обстоятельств. Например, от того, получены ли деньги с депозита кредитором. Если кредитор получил деньги, то обязательство следует считать прекращенным, но должник может быть привлечен к ответственности за нарушение порядка исполнения, например, к возмещению убытков кредитора. Если

денежные средства не получены кредитором, то обязательство не может считаться прекращенным, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сложнее обстоит дело со случаем, когда денежные средства не получены уведомленным нотариусом кредитором и отсутствовали какие-либо разумные

препятствия для их получения. Здесь, видимо, можно было бы говорить о недобросовестности кредитора. Но этот вопрос неоднозначен, поскольку зависит от оценки конкретных обстоятельств.

ЦИТАТА: «Согласно пункту 2 статьи 327 ГК РФ внесение денежной суммы или ценных бумаг в депозит нотариуса или суда считается исполнением обязательства, о чем нотариус или суд, в депозит которого внесены деньги или ценные бумаги, извещает кредитора. Переданные в депозит нотариуса денежные средства и ценные бумаги считаются принадлежащими кредитору с момента получения им указанного имущества из депозита. При этом нотариус не вправе возвращать названные денежные средства и ценные бумаги должнику, если от кредитора поступило заявление об их получении» (п. 55 Постановления Пленума № 54).

Данное разъяснение предлагает недостаточно эффективную защиту интересов кредитора. На наш взгляд, следовало бы сослаться на применение ст. 88 Основ законодательства о нотариате, согласно которой возврат денежных сумм и ценных бумаг лицу, внесшему их в депозит, допускается лишь с письменного согласия лица, в пользу которого сделан взнос, по соглашению сторон или по решению суда. Кроме того, никакого заявления с очевидностью не требуется, если речь идет о нотариальном эскроу.

Весьма важным вопросом является определение принадлежности денежных средств, находящихся в депозите нотариуса, особенно при обращении взыскания на имущество должника или кредитора

третьими лицами, в том числе при их банкротстве. Пленум таких разъяснений не дал. На наш взгляд, кредиторы депонента и должника вправе обращать взыскание на права требования о выдаче средств из депозита или, если право на получение таких средств созрело, добиваться его реализации с целью включения полученного из депозита в имущественную массу соответственно кредитора или должника.

ЦИТАТА: «В случае начисления дохода на переданные в депозит нотариуса денежные средства или по переданным в депозит нотариуса ценным бумагам право на получение такого дохода за период их нахождения в депозите принадлежит кредитору, получившему денежные средства или ценные бумаги из депозита. В случае возврата внесенных в депозит нотариуса денежных средств или ценных бумаг должнику по его требованию (пункт 3 статьи 327 ГК РФ) право на получение указанного дохода принадлежит должнику» (п. 56 Постановления Пленума № 54).

Здесь Пленум косвенно дает понять, что доходы по депонированию не всегда начисляются, но дальше этого не идет. Кроме того, Пленум ВС, исходя из принципа равенства, указывает, что доходы зачисляются в пользу того, кто получает средства из депозита. Это важное исправление неточности нормы, из буквального толкования которой следовало, что право на доходы принадлежит лишь должнику, которому возвращаются средства с депонента.

Если кредитор не уведомил должника об отказе от договора в связи с предвидимостью его нарушения, он обязан возместить убытки

ЦИТАТА: «Встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое обусловлено исполнением другой стороной своих обязательств, вне зависимости от того, предусмотрели ли стороны очередность исполнения своих обязанностей (пункт 1 статьи 328 ГК РФ). Например, по общему правилу в договоре купли-продажи обязанность продавца передать товар в собственность покупателя и обязанность последнего оплатить товар являются встречными по отношению друг к другу.

Если иное не предусмотрено законом или договором, в случае непредоставления обязанной стороной исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков (пункт 2 статьи 328 ГК РФ).

Сторона, намеревающаяся приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от его исполнения лишь на основании обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что другая сторона не произведет исполнение в установленный срок, обязана в разумный срок предупредить последнюю об этом (пункт 3 статьи 307 ГК РФ)» (п. 57 Постановления Пленума № 54).

Абзац 1 данного пункта означает, что если ни одна из сторон своего обязательства не исполняет (покупатель не оплачивает товар, а продавец его не передает), то каждая из сторон вправе отказаться от договора. Кроме того, из него следует, что и при отсутствии очередности исполнения в синаллагматическом обязательстве к отношениям сторон подлежат применению соответствующие правила ст. 328 ГК РФ.

Абзац 3 содержит разъяснение об отказе от договора при так называемом предвидимом нарушении. С одной стороны, это разъяснение соответствует международным стандартам (п. 3 ст. 71 и п. 2 ст. 72

Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров, ст. 7.3.4 Принципов УНИДРУА, п. 2 ст. III.-3:401 Модельных правил европейского частного права). С другой стороны, здесь может возникать ряд вопросов, прямо не разрешенных Пленумом ВС РФ. Неисполнение этой обязанности, видимо, должно давать право на возмещение должнику убытков, причем и в том случае, если предположение кредитора о нарушении оказалось верным. Это разъяснение может поставить и дальнейшие вопросы, если должник не получил названное предупреждение и продолжил нести расходы на подготовку к исполнению, которое

впоследствии все-таки произвести не смог. Означает ли это обязанность отказавшейся стороны возместить убытки, понесенные вследствие указанных расходов (и в каком объеме)? Следует ли считать договорную связь прекращенной, если такого предупреждения не было, а сразу же последовал отказ от договора в условиях, когда предположение оказалось все же верным и исполнения в установленный срок произведено не было? Наличие такого предупреждения и (или) отказа от договора по мотиву предвидимости нарушения, видимо, не влияет на готовность должника произвести надлежащее исполнение. Однако обязан ли он в свою очередь предупредить кредитора о ложности его опасений?

И на каком этапе эти взаимные предупреждения могут уже быть остановлены? Ответы на все эти вопросы, наверное, можно выработать только применительно к конкретным делам, а на абстрактном уровне принципы добросовестного поведения трудноформализуемы.

ЦИТАТА: «Согласно пункту 3 статьи 328 ГК РФ ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду от другой стороны исполнения в натуре, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне. Однако такое право соответствующей стороны может быть установлено законом или договором (пункт 4 статьи 328 ГК РФ). Вместе с тем кредитор не лишен возможности требовать возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, в соответствии с условиями обязательства (статьи 15, 393, 396 ГК РФ).

Кроме того, в случае спора о размере встречного исполнения истца, если суд установит, что неисполнение с его стороны носило незначительный характер, суд вправе удовлетворить иск об исполнении ответчиком обязательства в натуре, определив объем подлежащего истцом исполнения» (п. 58 Постановления Пленума № 54).

В абзаце 2 данного пункта, вероятно, допущена опечатка: вместо слов «подлежащего истцом» следует читать «подлежащего ответчиком». Если последнее предположение верно (ибо в противном случае кажется, что присуждение по иску об исполнении обязательства в натуре осуществляется в пользу ответчика, что немыслимо), то это разъяснение верное и оно следует из буквального смысла абз. 2 п. 2 ст. 328 ГК РФ. При этом оно, видимо, должно применяться и в том случае, когда никакого спора о размере встречного исполнения нет, но доказан факт его незначительности.

Если же предположение об опечатке неверно, то, несмотря на некоторую редакционную неясность, это разъяснение следует понимать, как устанавливающее ограничение возражения ответчика при незначительности размера предоставленного истцом для случая его притязания на неделимый объект исполнения. Например, истец оплатил причитающуюся ему по обязательству неделимую вещь в размере 99% цены, а ответчик возражает на этом основании. Согласно разъяснениям Пленума ВС РФ иск подлежит удовлетворению.

ЦИТАТА: «Если иное не установлено законом, в случае, когда должник не может исполнить своего обязательства до того, как кредитор совершит действия, предусмотренные законом, иными правовыми актами или договором либо вытекающие из обычаев или существа обязательства, применению подлежат положения статей 405, 406 ГК РФ. Правила статьи 328 ГК РФ в таком случае применению не подлежат» (п. 59 Постановления Пленума № 54).

Во многих подобных случаях правила ст. 328 ГК РФ в принципе невозможно применить в полной мере. Например, если заказчик не предоставил полный комплект проектной документации, то зачастую невозможно требовать от подрядчика выполнения работ.

В то же время существенная просрочка кредитора должна давать должнику право не только освободиться от ответственности и требовать возмещения убытков, но и отказаться от обязательства. Поэтому в части правомочия на отказ от обязательства, вопреки этому разъяснению, ст. 328 ГК должна применяться, если только к отношениям сторон не применяются специальные нормы об отдельных видах договоров, которые предусматривают право на отказ от исполнения или от договора.

1 См.: Сарбаш С. В. Исполнение обязательств. Как Пленум ВС толкует новеллы ГК; Он же. Пленум ВС разъяснил исполнение обязательств. Что появилось нового в регулировании.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Сделка заключена по нерыночной цене. Пять показательных дел о ее оспаривании

Николай Игоревич Дудкин

адвокат адвокатской конторы № 12 Нижегородской областной коллегии адвокатов

•Какие доказательства нерыночности цены сделки убедят суд

•Когда неравноценность встречного предоставления не позволит оспорить сделку

• Как суды оценивают эквивалентность активов в договорах об отступном

Оспорить сделку, если ее цена существенно отличается от рыночной, позволяет доктрина laesio enormis. Впервые о введении в российский правопорядок laesio enormis заговорили после публикации Концепции развития гражданского законодательства РФ. В Концепции предлагалось дополнить ст. 179 ГК опровержимой презумпцией крайней невыгодности сделки для стороны, попавшей в затруднительное

положение. Согласно такой презумпции сделка считается совершенной на крайне невыгодных условиях, если цена, процентная ставка или иное встречное предоставление потерпевшей стороны в два или более

раз отличается от предоставления другой стороны (п. 5.2.6). Как указал А. Г. Карапетов1, доктрина laesio enormis заявила о себе на уровне судебной практики высших судов применительно к толкованию п. 2 ст. 174 ГК РФ: п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 28 (далее — Постановление Пленума ВАС № 28), абз. 2 п. 93 постановления Пленума Верховного суда РФ от 23.06.2015 № 25 (далее — Постановление Пленума ВС № 25). Рассмотрим, как суды восприняли разъяснения Пленумов применительно к оспариванию сделок с неравноценным встречным предоставлением.

Суды рассматривают невыгодные сделки директоров исходя из критерия неравноценности встречного предоставления

А. Г. Карапетов пришел к выводу о негативном влиянии laesio enormis на правоприменительную практику из-за объективных препятствий для суда определить рыночную стоимость благ. Одно дело, когда оценивается объект, оборот которого распространен и существуют аналоги. Совсем другое — когда

информации об обороте нет, заменителей такого объекта просто не существует2.

Здесь могут возникнуть споры: а вообще, идет ли речь в п. 2 ст. 174 ГК РФ о доктрине laesio enormis? Ведь данная статья нацелена прежде всего на борьбу со злоупотреблениями менеджмента, который совершает сделку в ущерб представляемому лицу. На первый взгляд в ст. 174 ГК РФ нет места доктрине laesio enormis. Однако сомнения закрадываются, когда открываешь постановления Пленумов ВАС № 28

и ВС № 25.

Пленум ВС РФ в Постановлении № 25 при толковании п. 2 ст. 174 ГК РФ разъясняет, как определить явный ущерб: о наличии явного ущерба свидетельствует совершение сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях, например, если предоставление по сделке в несколько раз ниже стоимости предоставления в пользу контрагента. При этом другая сторона должна была знать о наличии явного ущерба, если это было бы очевидно для любого участника сделки в момент ее заключения. Постановление Пленума ВАС № 28 отличается здесь только тем, что устанавливает более четкий критерий невыгодности условий — в два или более раз ниже стоимости.

Получается, что давая толкование п. 2 ст. 174 ГК РФ, высшие суды практически дословно взяли критерий невыгодности сделки, заложенный в Концепции развития гражданского законодательства. Но если в Концепции речь шла о кабальности сделки, совершенной при стечении тяжелых обстоятельств, то в постановлениях Пленумов речь идет о невыгодности сделки в ее чистом виде (уже без затруднительности положения контрагента).

Постараемся выяснить, как нижестоящие суды восприняли разъяснения Пленумов. Возможно ли, что суды нижестоящих инстанций отошли от первоначальной идеологии п. 2 ст. 174 ГК РФ и, по сути, стали воспроизводить в своих решениях доктрину laesio enormis, предусмотренную для кабальных сделок?

Проанализировав судебную практику, можно сделать вывод, что доктрина laesio enormis

в ее древнеримском значении3 была включена в российскую правоприменительную практику. Этот анализ приведен ниже на примере различных видов договоров. Сразу стоит отметить, что ни в одном из приведенных дел суды не исследовали кабальность, вынужденность сделки. Для признания сделки недействительной требовалось установить только неравноценность взаимных представлений.

Договор с другим контрагентом послужит надлежащим доказательством нерыночности цены сделки

Подрядчик обратился в суд с иском к заказчику о взыскании задолженности по договору подряда и дополнительному соглашению к нему. Заказчик, в свою очередь, заявил встречный иск о признании дополнительного соглашения недействительным на основании п. 2 ст. 174 ГК РФ.

Из судебных актов следует, что стороны заключили договор подряда, в соответствии с которым подрядчик обязался отремонтировать системы отопления на территории половины хранилища. Подрядчик выполнил работы, и стороны подписали акт о приемке.

Первоначальный иск мотивирован неполной оплатой выполненных и принятых работ. Казалось бы, стандартное дело. Однако из встречного иска следует, что, заключая дополнительное соглашение, генеральный директор заказчика действовал в ущерб интересам общества. Он согласовал предмет дополнительного соглашения как выполнение подрядчиком работ на территории половины хранилища, в то время как цена работ (объем работ, количество материалов) установлена как за целое хранилище; завысил стоимость материалов, согласованных в смете, на 40–60% от их рыночной стоимости.

Суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии объективных причин для заключения дополнительного соглашения, устанавливающего двойное включение в смету объемов работ и материалов и, как следствие, двойную цену работ по договору. В связи с этим суд удовлетворил встречный иск, признав дополнительное соглашение недействительным.

В удовлетворении первоначального иска суд отказал, мотивировав свое решение тем, что подрядчик не представил надлежащих доказательств, подтверждающих стоимость выполненных работ.

Судебная экспертиза по делу не проводилась. В качестве доказательства несправедливости цены дополнительного соглашения и основания для применения доктрины laesio enormis заказчик представил договор по ремонту отопительной системы с другим контрагентом за аналогичный период. По указанному договору смета была в два раза меньше (постановление АС Северо-Западного округа от 19.10.2015 по делу № А56-37472/2014). К аналогичным выводам суды приходили и в других делах (постановление 8ААС от 13.07.2016 по делу № А46-14600/2015).

Экспертиза — наиболее надежное доказательство несправедливости цены договора

Общество (арендодатель) и предприниматель (арендатор) заключили договор аренды нежилых помещений. В последующем стороны подписали дополнительные соглашения, на основании которых арендатор получил право производить текущий и капитальный ремонты, а также вносить отделимые улучшения в недвижимое имущество. При этом в случае расторжения договора по инициативе арендодателя последний должен возместить арендатору все расходы на ремонтные работы и улучшения в полном объеме. Кроме того, стороны констатировали факт внесения арендатором неотделимых улучшений на общую сумму 3,7 млн руб.

Полагая, что дополнительные соглашения являются для общества крупными сделками и были совершены без одобрения, общество обратилось в суд с иском о признании их недействительными.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска, однако апелляция отменила его решение, сославшись на п. 2 Постановления Пленума ВАС № 28.

Для установления нерыночности цены неотделимых улучшений суд назначил судебную экспертизу. Согласно заключению эксперта стоимость неотделимых улучшений на момент их выполнения составила лишь 1,3 млн руб. В связи с этим суд пришел к выводу об убыточности оспариваемых сделок. Они являются для общества крупными, не относятся к сделкам, совершаемым в обычной хозяйственной деятельности, совершены в отсутствие необходимого одобрения. Таким образом, имеются основания для признания дополнительных соглашений к договору аренды недействительными (постановление АС Уральского округа от 02.06.2016 по делу № А60-14214/2015).

Незначительное отклонение цены договора от рыночной не дает права на оспаривание сделки

Общество (продавец) заключило с компанией (покупатель) договор купли-продажи недвижимого имущества. В дальнейшем конкурсный управляющий в рамках дела о несостоятельности общества оспорил этот договор в суде, ссылаясь на неравноценность предоставления в рамках совершенной сделки.

Суд назначил экспертизу, которая показала незначительное расхождение указанной в договоре стоимости спорного имущества с рыночной ценой. В связи с этим со ссылкой на п. 2 Постановления Пленума ВАС № 28 суды отказали в удовлетворении заявления (постановление АС Центрального округа от 03.08.2016 по делу № А48-3923/2014). В отношении оспаривания договоров купли-продажи имеется и другая аналогичная практика (постановления 3ААС от 15.12.2015 по делу № А33-14328/2014, от 30.12.2015 по делу № А33-2391/2014, 5ААС от 05.09.2016 по делу № А51-20160/2015).

Контрагент не мог не знать об убыточности продажи актива, если цена в разы меньше его номинальной стоимости

Комбинат выдал пансионату простой вексель на сумму 4,7 млн руб. Пансионат уступил права по векселю обществу по договору цессии за 478 991 руб. Полагая, что договор уступки является недействительной сделкой (нарушен порядок одобрения сделки с заинтересованностью, совершен на заведомо невыгодных условиях лицом с превышением полномочий), пансионат обратился в суд с иском.

Суды установили, что на момент одобрения договора цессии отсутствовал кворум для принятия решений. Право требования вексельного долга в размере 4,7 млн руб. уступлено за 478 991 руб. встречного возмещения, что в 10 раз ниже номинальной стоимости векселя. Суды, ссылась на п. 2 Постановления Пленума ВАС № 28, указали, что это свидетельствует о явной убыточности сделки для пансионата, о чем общество не могло не знать (постановление АС Северо-Кавказского округа от 26.08.2016 по делу № А3234071/2015).

Сделку с неравноценными активами оспорить не удастся, если цена договора не влечет явного ущерба для общества

Представитель общества заключил соглашение об отступном, которым заемные обязательства общества перед третьим лицом прекратились путем передачи кредитору акций банка. Общество попыталось признать эту сделку недействительной и вернуть себе спорные акции. Однако суды трех инстанций отказали в удовлетворении иска. Исследуя неравноценность переданных по соглашению об отступном акций банка, суды установили, что установленная соглашением цена не влечет явного ущерба для общества (постановление АС Северо-Кавказского округа от 02.06.2015 по делу № А53-7815/2014).

Проведенный анализ судебной практики позволяет говорить о том, что доктрина laesio enormis все-таки введена в российский правопорядок. Удивительным образом правило, которое первоначально предполагалось использовать для оспаривания кабальных сделок, нашло свое место при толковании п. 2 ст. 174 ГК РФ. Как показывает практика, наиболее часто оспаривание сделок по мотиву