Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 4, апрель 2016

обстоятельств.

Кризис в России сам по себе не является поводом для расторжения или изменения договора по статье 451 ГК РФ

Российский правопорядок в целом придерживается критериев, аналогичных немецкому подходу, пусть и в несколько иных формулировках. Согласно ст. 451 ГК РФ для ее применения должны выполняться следующие критерии:

—реальный критерий — изменение обстоятельств должно быть существенным настолько, что оно приводит к нарушению соотношения имущественных интересов сторон договора и лишает заинтересованную сторону того, на что она рассчитывала при его заключении;

—гипотетический критерий — стороны при заключении договора исходили из того, что такое изменение не произойдет, а если бы они могли его разумно предвидеть, то договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях;

—нормативный критерий — из обычаев или существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона;

—дополнительный критерий — по ст. 451 ГК РФ, помимо прочего, изменение обстоятельств должно быть вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть после их возникновения при необходимой степени заботливости и осмотрительности. Этот критерий отсутствует в немецком правопорядке и был воспринят из положений ст. 6.2.2 Принципов УНИДРУА о том, что существенное изменение обстоятельств должно находиться вне сферы контроля потерпевшей стороны.

Кроме того, в плане последствий существенного изменения обстоятельств российский подход также отличается от немецкого и отдает приоритет расторжению договора, в то время как изменение договора судом допускается только в исключительных случаях.

Несмотря на схожесть законодательных формулировок, российская судебная практика придерживается строго ограничительного подхода к применению ст. 451 ГК РФ и фактически a priori исходит из того, что экономический кризис и его последствия этой нормой не охватываются. В годы прошедших экономических кризисов 1998 года и 2008—2009 годов в судебной практике всегда можно было найти положительные решения, признающие инфляционные процессы, девальвацию рубля и финансово-экономический кризис основаниями для применения ст. 451 ГК РФ. Однако такая практика была в явном меньшинстве (постановление ФАС Московского округа от 03.11.1999 по делу № А40-3222/99-45-47 и от 16.06.2010 по делу № А40-12363/09-48-961).

На уровне высших судебных инстанций сформировался подход, согласно которому экономический кризис, инфляция и девальвация не являются существенным изменением обстоятельств (постановления Президиума ВАС РФ от 07.08.2001 и от 30.11.2010 по делу № А17-1960/2009), даже в тех случаях, когда они приводят к существенному отклонению ставки арендной платы по договору по сравнению с текущей рыночной ставкой (определение ВАС РФ от 10.05.2012 по делу № А11-847/2009).

Текущий экономический кризис пока не оказал существенного влияния на изменение негативного тренда в судебной практике. Суды по-прежнему защищают пострадавшую сторону лишь в редких, исключительных случаях, и практически никогда основой для такой защиты не выступают сугубо финансовые трудности. В основном, суды удовлетворяют требования о расторжении договоров аренды, учитывая не только общие кризисные явления, но и специфические личные обстоятельства арендаторов. Например, диагностирование тяжелого онкологического заболевания у ребенка арендатора стало причиной отказа предпринимателя от продолжения деятельности (постановление АС Московского округа от 04.03.2015 по делу № А40-28345/14), либо недобросовестное поведение арендодателя, который в условиях эскалации кризиса, злоупотребляя своей переговорной властью, настоял на исключении из договора права арендатора отказаться от него в одностороннем порядке (постановление АС Поволожского округа от 27.10.2014 по делу № А12-1193/2014).

Суды признают существенным изменением обстоятельств только исключительные факторы, тяготеющие скорее даже к невозможности исполнения, нежели к существенному изменению обстоятельств. В частности, суды допускают расторжение договоров со ссылкой на ст. 451 ГК РФ в случае наложения ареста на арендованное имущество (определение ВС РФ от 08.06.2015 по делу № А32-30786/2013).

По аналогии с немецкой судебной практикой по делам о невозможности ввода здания в эксплуатацию российские суды удовлетворяют иски арендаторов о расторжении договоров, когда после заключения договора аренды для целей строительства обнаруживается невозможность осуществления строительства на арендованном земельном участке ввиду невозможности получения разрешительной документации (определение ВС РФ от 03.03.2016 по делу № А40129910/2014), установления особого режима ведения градостроительной деятельности на данной территории (определение ВС РФ от 02.11.2015 по делу № А32-28623/2014) или нахождения

предусмотренных договором (определение ВС РФ от 21.12.2015 по делу № А41-71195/2014).

Такой массив исключительно отказной судебной практики заставляет всерьез задуматься над тем, насколько такой безальтернативный подход является оправданным. При анализе критериев существенного изменения обстоятельств, установленных ст. 451 ГК РФ, суды применяют чрезвычайно жесткие стандарты. Далее мы последовательно рассмотрим, каким образом суды интерпретируют каждый из критериев.

Текущий кризис пока не дает оснований оспорить договор как невыгодный

Нарушение эквивалентности встречных предоставлений и невыгодность сделки сами по себе не признаются российскими судами в качестве оснований для применения ст. 451 ГК РФ. Доводы об экономической невыгодности договора аренды, наступившей вследствие прекращения ведения бизнеса и отсутствия выручки либо закрытия офиса в данной местности суды не рассматривают в качестве оснований для пересмотра договоров аренды (определение ВС РФ от 23.06.2015 по делу № А27-13141/2014, постановления АС Северо-Западного округа от 25.01.2016 по делу № А42-813/2015, Уральского округа от 25.01.2016 по делу № А76-273/2015).

Текущий уровень инфляции и падение курса рубля более чем в два раза, вызвавшие существенный рост арендной платы, также не рассматриваются судами как основания для пересмотра или расторжения договоров (постановления АС Московского округа от 01.02.2016 по делу № А40-86457/15 и от 16.02.2016 по делу № А40-22624/2015, Уральского округа от 03.02.2016 по делу № А508547/2015). Таким образом, текущий экономический кризис, согласно превалирующему подходу судебной практики, на данный момент не достиг тех масштабов, которые дали бы суду основания обратиться к ст. 451 ГК РФ (постановление АС Московского округа от 17.02.2016 по делу № А40-30029/2015).

Наличие в договоре адаптационной оговорки на случай инфляции не позволит стороне сослаться на статью 451 ГК РФ

Впервую очередь суды отклоняют аргументы о существенном изменении обстоятельств со ссылкой на несоблюдение гипотетического критерия, а именно отсутствия у сторон возможности предвидеть такие обстоятельства, как инфляция и девальвация, которые в той или иной мере имели место на протяжении последних 20 лет. Сложность применения гипотетического критерия состоит в том, что зачастую срабатывает известный эффект ретроспективной оценки, когда стороннее лицо при последующем анализе ситуации склонно переоценивать прогностические возможности ее участников в прошлый момент времени. Вместе с тем следует учитывать, что несмотря на то, что экономический кризис представляет собой объективное явление и ввиду цикличности экономики с неизбежностью периодически повторяется, нередко непредвидимым для сторон является не сам факт наступления кризиса, а его масштаб. При этом, как мы выяснили на примере немецкой практики, совершенно необязательно, чтобы уровень инфляции и девальвации непременно достигал астрономических цифр — нередко достаточным признается изменение в несколько раз. Примечательно, что в отношении инфляции и изменения курса валют Принципы УНИДРУА, из которых российский правопорядок воспринял идею ст. 451 ГК РФ, признают девальвацию в размере 80% и рост расходов на исполнение договора более чем на 50% достаточными для применения доктрины затруднений (hardship).

Вэтом плане сторонам договора важно помнить, что расторжение или изменение судом договора возможно только в тех случаях, когда в самом договоре отсутствует адаптационная оговорка, предусматривающая индексацию цены при наступлении подобных обстоятельств. В связи с этим весьма распространенные в договорной практике условия о том, что при существенном изменении обстоятельств (в частности, при изменении курса валют, инфляции и т. п.) стороны вправе сесть за стол переговоров и пересмотреть условия договора, интерпретируются судами как форма такой адаптационной оговорки и расцениваются в качестве дополнительного подтверждения того, что стороны предвидели наступление названных рисков и добровольно приняли их на себя (постановления АС Поволжского округа от 29.06.2015 по делу № А57-15264/2014, СевероЗападного округа от 23.12.2015 по делу № А56-18242/2015). Даже если диапазон существенных колебаний валюты, закрепленный сторонами в договоре аренды в качестве основания для пересмотра его условий (3%), оказался существенно ниже того диапазона, который имел место фактически (22—25%), это не мешает судам отказывать в удовлетворении иска, ссылаясь на предвидение арендатором соответствующих рисков изменения курса валют (постановление АС Московского округа от 06.11.2015 по делу № А40-67481/2015).

На наш взгляд, настолько ограничительный подход вряд ли оправдан. Из установленного в договоре процента очевидно, что стороны рассчитывали, что колебания курса не превысят названных пределов, а в обратной ситуации считали справедливым пересмотреть условия договора. Однако, учитывая сложившуюся судебную практику, сторонам следует либо воздержаться от включения подобных условий в договор, либо четко предусматривать

односторонний отказ от договора.

Суды часто не анализируют эквивалентность встречных предоставлений сторон и нарушение баланса их интересов

К следующему (нормативному) критерию о принятии потерпевшей стороной на себя риска изменения обстоятельств в судебной практике также выработан весьма жесткий подход. Распространенной причиной отказа в применении ст. 451 ГК РФ к ситуациям изменения валютного курса является довод судов о том, что официальной денежной единицей в России является рубль. Поэтому, заключая договоры в иностранной валюте, стороны автоматически принимают на себя все сопутствующие риски (постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.06.2015 по делу № А06-9802/2014). Однако подобный вывод не всегда очевиден.

Несмотря на то, что по общему правилу риск увеличения стоимости исполнения действительно лежит на должнике, в системе сопутствующих факторов, в частности, если девальвация была настолько резкой, что не могла быть предвидена сторонами, вряд ли будет справедливым возлагать бремя ее негативных последствий на одну из них. Как показал анализ немецкой практики, суды в данном случае должны анализировать все обстоятельства в совокупности. Поэтому в ситуации, когда для одной из сторон договор становится чрезвычайно невыгодным, а другая получает сверхприбыль, необходимо распределить бремя негативных экономических последствий пропорционально между ними. В частности, применительно к валютной аренде, в случае если у арендодателя нет валютных обязательств, а у арендатора отсутствует валютная выручка, которая позволила бы ему снизить экономическое бремя арендных платежей в условиях девальвации, необходимость возложения всех рисков на арендатора уже не кажется столь очевидной.

Наконец, дополнительный критерий ст. 451 ГК РФ о невозможности заинтересованной стороны преодолеть причины, вызвавшие изменение обстоятельств, также не всегда находит адекватное применение в судебной практике. На его основе в ряде случаев суды возлагают на пострадавшую сторону обязанность по приложению усилий, направленных на преодоление причин существенного изменения обстоятельств, и требуют от нее принятия мер по восстановлению своей платежеспособности. По такой логике для исполнения ставшего крайне невыгодным кредита заемщик должен взять кредиты в других банках (постановления АС Московского округа от 11.02.2015 по делу № А40-21817/13-156-204 и от 17.12.2015 по делу № А40-40791/2015). Однако подобные аргументы противоречат логике института существенного изменения обстоятельств, направленного на восстановление баланса интересов сторон, а не на дальнейшее закабаление потерпевшей стороны.

Таким образом, до анализа главного — реального критерия, а именно существенности изменения обстоятельств, выражающейся в утрате эквивалентности встречных предоставлений либо в масштабе тех тягот, которые вынужден нести должник в связи с исполнением обязательства в изменившихся условиях, суды в большинстве случаев даже не доходят. В то же время именно этот критерий является основным по логике ст. 451 ГК РФ, и в первую очередь анализируется судами в немецком правопорядке, который мы рассмотрели ранее. Российская практика лишь в исключительных случаях допускает изменение цены договора по причине нарушения эквивалентности встречных предоставлений со ссылкой на ст. 451 ГК РФ. Так, в одном из дел была снижена цена по договору уступки права аренды лесного участка, поскольку заготовка древесины в объемах, предусмотренных договором аренды, оказалась невозможной по объективным причинам, что обнаружилось арендатором только после заключения договора (определение ВС РФ от 28.01.2016 по делу № А33-11821/2014).

В конечном итоге полный отказ от применения ст. 451 ГК РФ в отсутствие иных достойных средств выхода из затруднительной ситуации вынуждает потерпевшую сторону прибегать ко всевозможным ухищрениям. Иногда арендаторы просто оставляют помещения, сдают ключи и направляют арендодателю подписанный со своей стороны акт приема-передачи помещения. По общему правилу подобные действия не являются основанием для прекращения арендных отношений, поскольку не влекут за собой расторжения договора аренды. Однако если арендодатель начинает искать других арендаторов на место прежнего, в частности, размещая коммерческие предложения, подобные действия свидетельствуют о направленности его воли на расторжение договора по соглашению сторон (определение ВС РФ от 24.04.2015 по делу № А1217423/2014).

Суды, в свою очередь, в ситуации общего консенсуса относительно неприменения ст. 451 ГК РФ и опасаясь открытия возможности для ее широкого применения в спорах между предпринимателями в условиях экономического кризиса, также вынуждены искать иное обоснование для своих решений. В частности, в деле ПАО «Вымпел-Коммуникации» суд напрямую обратился к принципу добросовестности (решение АС г. Москвы от 01.02.2016 по делу № А40-83845/15). Именно по такому пути изначально шли немецкие суды, обосновывая применение доктрины существенного изменения обстоятельств до ее законодательного закрепления в § 313 ГГУ. Однако в случае, если суд усматривает наличие оснований для изменения договора, то при наличии специальной нормы (ст. 451 ГК РФ) подмена ее применения ссылками на принцип добросовестности представляется недопустимой.

отношение к ст. 451 ГК РФ и полное блокирование ее применения является оправданным. Безусловно, доктрина существенного изменения обстоятельств является опасным инструментом, поскольку предполагает широкую судейскую дискрецию и требует сложного многофакторного анализа всех фактических обстоятельств, включая экономическое положение сторон сделки. Однако опасения относительно того, что применение ст. 451 ГК РФ в ряде исключительных случаев неизбежно приведет к тому, что к ней будет стремиться обратиться каждый, вряд ли должно приводить к полному запрету ее применения в принципе и лишать механизмов защиты тех участников оборота, которые вправе на нее претендовать. Скорее, следует более детально анализировать те факторы, которые будут отличать одно дело от множества других, аналогичных на первый взгляд дел, и которые позволят судам отграничить те случаи, когда применение ст. 451 ГК РФ будет справедливым, от тех, где обращение к ней будет вряд ли оправданным.

1 Интервью А. С. Комарова от 22.03.2016 касательно реформы обязательственного права. Режим доступа: https://zakon.ru. >>вернуться в текст

2 Windscheid В. Die Lehre des Römischen Rechts von der Voraussetzung. Düsseldorf: Verlag Julius Buddeus, 1850. S. 1 ff. >>вернуться в текст

3 Ibid. >>вернуться в текст

4 RG 62, 267. >>вернуться в текст

5 RG 86, 397. >>вернуться в текст

6 RG 99, 259. >>вернуться в текст

7 RG 100, 130. >>вернуться в текст

8 RG 103, 177. >>вернуться в текст

9 Oertmann Р. Die Geschäftsgrundlage – ein neuer Rechtsbegriff. Leipzig-Erlangen, 1921. S. 37. >>вернуться в текст

10 Op. cit. S. 138. >>вернуться в текст

11 RG 103, 328. >>вернуться в текст

12 RG 104, 218. >>вернуться в текст

13 Решение от 19.04.1978 VIII Гражданский Сенат 182/76 (Франкфурт). >>вернуться в текст 14 Решение от 14.10.1959 V Гражданский Сенат 9/58 (Целле). >>вернуться в текст

15 BGHZ 90, 227, 229; 91, 32, 34 f; 94, 257; 111, 214, 215; 119, 220 (222). >>вернуться в текст 16 Beck Online Schulze u.a., Bürgerliches Gesetzbuch (BGB) 8. Auflage 2014. >>вернуться в текст

СудУДОПРОИЗВОДСТВО

передал дело другому суду по подсудности. Как добиться сохранения обеспечительных мер

Никита Аркадьевич Щербаков

старший юрист адвокатского бюро «Юс Ауреум»

Вадим Олегович Маклаков

адвокат, партнер АБ «Юс Ауреум»

• Когда суд отменит обеспечительные меры со ссылкой на изменение подсудности

• Какие злоупотребления возможны при принятии обеспечительных мер неуполномоченным судом

• Какой суд вправе отменять обеспечительные меры при передаче дела по подсудности

В практике судов сложились разночтения по вопросу о судьбе обеспечительных мер, принятых судом до того, как дело передается им на рассмотрение другого суда по подсудности. В такой ситуации сохранение обеспечительных мер, принятых некомпетентным судом, может привести к нарушению прав соответствующей стороны спора. В связи с этим целесообразно включить в процессуальные кодексы правило, по которому вопрос об отмене обеспечительных мер, принятых судом ненадлежащей подсудности, должен в обязательном порядке рассматриваться новым судом при поступлении к нему дела.

Негативная практика: суды отменяют обеспечительные меры из-за передачи дела на рассмотрение другого суда

Рассмотрение дела судом надлежащей подсудности является одной из центральных предпосылок реализации права каждого лица на судебную защиту, обеспечиваемого «путем рассмотрения его

а не произвольно выбранным» (определение КС РФ от 03.07.2007 № 623-О-П).

С таким подходом солидаризируются и правоведы, которые рассматривают вопросы подсудности в своих работах в периодической литературе. Они отмечают, что к целям установления правил подсудности относят «ограничение произвола истцов привлекать ответчиков в каком угодно суде, возлагая на них дополнительные обременения по защите от требований, которые могут оказаться необоснованными»1.

Еще в одном определении Конституционного суда РФ проблема неверной подсудности раскрыта подробней. Здесь прямо указано, что «разрешение дела с нарушением правил подсудности не отвечает и требованию справедливого правосудия, поскольку суд, не уполномоченный на рассмотрение того или иного конкретного дела, не является — по смыслу статей 46 (часть 1) и 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации и соответствующих общепризнанных принципов и норм международного права — законным судом, а принятые в результате такого рассмотрения судебные акты не обеспечивают гарантии прав и свобод в сфере правосудия» (определение от 15.01.2009 № 144-О-П).

Хорошее определение самого понятия подсудности дано в монографии коллектива авторов под общей редакцией М. А. Рожковой2 Авторы указывают, что «подсудность — это в некотором роде разновидность подведомственности применительно к судам одной судебной системы. И если подведомственность является свойством юридического дела, позволяющим определить ту или иную систему федеральных судов, суд которой будет признаваться компетентным в отношении этого дела, то подсудность является свойством юридического дела, позволяющим определить конкретный суд одной из систем федеральных судов — конкретный арбитражный суд или суд общей юрисдикции».

Таким образом, через понятие подсудности авторы определяют компетентность суда в отношении дела. Причем «при отсутствии у органа гражданской юрисдикции компетенции в отношении поступившего дела вынесенное этим органом решение или совершенное им действие в любом случае не может признаваться соответствующим закону»3.

Категоричная позиция, в соответствии с которой вынесение судом решения в отсутствие компетенции для его вынесения, влечет незаконность этого решения, представляется правильной. Хотя насчет важности подсудности существуют и иные точки зрения4.

В тех случаях, когда ошибка в соблюдении норм о подсудности выявляется судом после возбуждения дела, суд обязан передать такое дело по подсудности (п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, п. 3 ч. 2 ст. 39 АПК РФ).

Теперь рассмотрим последствия передачи дела в другой суд. В частности юридическую силу промежуточных судебных актов, принятых судом ненадлежащей компетенции до вынесения определения о передаче дела.

Этот вопрос особенно интересен и находит свое крайне противоречивое решение в судебной практике в тех случаях, когда речь идет об обеспечении иска.

Начать стоит с «автоматической» отмены определений об обеспечении иска, вынесенных судом до передачи дела по подсудности, причем их отмены этим же судом.

Например, в одном из дел суд решил передать дело по подсудности на рассмотрение суда по месту жительства ответчика. По заявлению представителя ответчика суд отменил меры по обеспечению иска. При этом суд указал, что истица вправе обратиться с заявлением о принятии обеспечительных мер по месту рассмотрения дела (определение Ленинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 22.03.2011 по делу № 2-637).

Аналогичный подход разделяется и некоторыми арбитражными судами.

Например, рассматривая одно из дел, Арбитражный суд Республики Хакасия пришел к выводу, что дело было принято к производству с нарушением правил подсудности и подлежит передаче на рассмотрение Арбитражного суда Красноярского края. При этом обеспечение иска по ходатайству лица, участвующего в деле, может быть отменено арбитражным судом, рассматривающим дело (ч. 1 ст. 97 АПК РФ).

Исходя из этого, суд счел необходимым удовлетворить заявление ответчика и отменить принятую им обеспечительную меру (определение от 27.12.2008 по делу № А74-2988/2008).

Таким образом, в рамках данного судебного подхода обеспечительные меры подлежат отмене в силу самого факта передачи дела на рассмотрение другого суда.

Позитивная практика: даже если обеспечительные меры принял некомпетентный суд, они остаются в силе

В судебной практике существует подход, не разделяющий позиции сохранения обеспечительных мер при передаче дела другому суду по подсудности.

А64-7845/2012. В данном деле суд не принял во внимание довод заявителя о том, что определение суда об обеспечении иска является незаконным, поскольку дело было передано по подсудности в другой суд. Суд округа подчеркнул, что оспариваемое заявителем определение суда об обеспечении иска было вынесено до передачи дела по подсудности в другой суд.

Как видно, суд кассационной инстанции не усмотрел никаких изъянов в юридической силе определения об обеспечении иска, принятого некомпетентным судом.

Этот же подход иным образом был сформулирован в постановлении Третьего арбитражного апелляционного суда от 23.05.2014 по делу № А33-5565/2014. Здесь суд признал несостоятельным довод заявителя об отсутствии полномочий у арбитражного суда, принявшего определение об обеспечительных мерах, ввиду последующей передачи дела по подсудности. Свою позицию суд обосновал следующим. Применительно к ч. 2 ст. 176 АПК РФ датой принятия определения является дата изготовления определения в полном объеме. Резолютивная часть определения Арбитражного суда Республики Тыва о передаче дела по подсудности оглашена 26.02.2014. Полный текст определения изготовлен 28.02.2014. Таким образом, датой принятия определения о передаче дела по подсудности является 28.02.2014.

Заявление об обеспечении иска, согласно оттиску входящего штампа на заявлении, поступило в Арбитражный суд Республики Тыва 03.02.2014. Обжалуемое определение о принятии обеспечительных мер датировано 28.02.2014. Доказательств, подтверждающих принятие указанного определения Арбитражным судом Республики Тыва в иную дату, заявителем апелляционной жалобы не представлено. Следовательно, у арбитражного суда апелляционной инстанции отсутствуют основания полагать, что заявление о принятии обеспечительных мер рассмотрено Арбитражным судом Республики Тыва после передачи дела по подсудности в Арбитражный суд Красноярского края.

В этом примере апелляционный суд не увидел проблемы в ситуации, при которой определение о передаче дела по подсудности и определение о принятии обеспечительных мер приняты нижестоящим судом в один день. Фактически нижестоящий суд, согласившийся с отсутствием у него компетенции на рассмотрение конкретного дела, посчитал допустимым в довесок к передаче дела по подсудности отяготить его обеспечительными мерами.

Оба приведенных выше примера аргументации свидетельствуют о крайнем формализме. Мотивы, по которым вышестоящие суды оставили в силе определения об обеспечении исков, принятые судами ненадлежащей подсудности, сведены исключительно к датам вынесения определений. При этом они не затрагивают вопрос о возможности сохранения таких обеспечительных мер в принципе, с учетом позиции, высказанной в определениях Конституционного суда РФ от 03.07.2007 № 623-О-П и от 15.01.2009 № 144-О-П. На высокую степень формализма указывает и то, что принятие судом определения об обеспечении иска после того, как тот передал дело по подсудности, вообще сложно вообразить.

Аналогичную позицию можно встретить и в практике судов общей юрисдикции.

Определением районного суда рассматривавшееся в этом суде дело было передано в областной суд. При этом, отказывая в отмене ранее принятых обеспечительных мер, суд пришел к выводу об отсутствии для этого законных оснований, поскольку производство по делу не окончено, а спор между сторонами еще не разрешен.

Итак, второй из рассмотренных подходов в судебно-арбитражной практике подразумевает оставление определений об обеспечении иска в силе, несмотря на последующую передачу дела в другой суд.

Вместе с тем имеются примеры и более сбалансированных решений. Образцом может служить постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.08.2012 по делу № А5323719/2012.

В данном деле заявитель обратился в Арбитражный суд Ростовской области с требованиями к двум государственным органам, находящимся на территориях различных субъектов федерации. По ходатайству заявителя суд принял определение об обеспечении иска в виде приостановления действия предписания госоргана, который находился в г. Москве.

Позднее суд счел, что дело в части требований к московскому госоргану принято с нарушением правил подсудности, выделил требование к этому органу в отдельное производство и передал его на рассмотрение Арбитражного суда г. Москвы. Также суд отменил принятое ранее определение об обеспечении иска.

При проверке законности этого определения апелляция пришла к выводу, что основания для выделения требования к одному из госорганов в отдельное производство и направления его на рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы отсутствовали, а иск был принят к производству с соблюдением правил подсудности.

Касательно отмены обеспечения иска апелляционный суд указал, что изначально при вынесении определения о приостановлении действия предписания, суд первой инстанции оценил необходимость применения обеспечительных мер по своему

требований ст. 71 АПК РФ, а также баланса интересов лиц, участвующих в деле.

Однако далее, при вынесении определения об отмене этих мер, суд первой инстанции руководствовался только выводом о том, что обеспечительные меры приняты судом, который не уполномочен принимать меры по обеспечению требования, подсудного Арбитражному суду города Москвы. То есть, при отмене обеспечения судом первой инстанции уже не были оценены доказательства, объективно подтверждающие отсутствие оснований для применения обеспечительных мер, с учетом баланса интересов лиц, участвующих в деле.

Апелляция подчеркнула при этом, что основанием для отмены обеспечительной меры является проверка наличия оснований, установленных ч. 2 ст. 90 АПК РФ, и оценка отношений на соответствие критериям, указанным в п. 10 постановление Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 55. Судом первой инстанции при отмене обеспечительной меры указанная оценка проведена не была

Автоматическая отмена обеспечительных мер может навредить интересам добросовестного истца

Заслуживающий внимания подход к разрешению вопроса о судьбе обеспечительных мер после передачи дела по подсудности был предложен П. В. Хлюстовым при обсуждении этой темы на портале Zakon.ru. По его мнению, «передавая дело по подсудности, судья признает, что у него не было компетенции на принятие обеспечительных мер, что должно являться основанием для их отмены. С другой стороны, автоматическая отмена обеспечительных мер может навредить интересам добросовестного истца».

П. В. Хлюстов также отмечает, что «… судья, который принял иск с нарушением правил подсудности, конечно, вправе отменить обеспечительные меры по собственной инициативе. Но судья должен принимать такое решение с учетом индивидуальных особенностей спора, учитывая, в том числе, те факторы, которые привели к нарушению подсудности. Если нарушение подсудности не было обусловлено злоупотреблением со стороны истца, то обеспечительные меры могут быть сохранены. Иной подход вряд ли отвечает принципу эффективного правосудия».

В целом соглашаясь со сказанным, оговорим лишь, что основным негативным практическим последствием введения в практику правила сохранения обеспечительных мер после передачи дела по подсудности могут стать злоупотребления, связанные с выбором суда.

О проблеме распределения дела конкретному и лояльному одной из сторон спора судье в свое время публично высказывался председатель Арбитражного суда г. Москвы С. Ю. Чуча.

Применительно к обеспечительным мерам злоупотребления, связанные с выбором судьи, могут заключаться в следующем. Недобросовестная сторона, не имеющая законной возможности получить обеспечительные меры в суде надлежащей подсудности, будет получать такие меры у другого судьи, который эту сторону больше устраивает. В отсутствие действенных процессуальных механизмов отмены обеспечения иска, принятого таким судом, противоположная сторона будет претерпевать весь отрицательный эффект от очевидно спорного обеспечения.

Возможность обжалования определения об обеспечении иска, а также возможность заявить ходатайство об отмене обеспечения иска в том суде, в который дело будет передано по подсудности, потребует, во-первых, соответствующего времени, а, во-вторых, не исключает того, что в отмене принятых обеспечительных мер будет отказано по сугубо формальным основаниям.

Дело доходит до того, что суды не могут разобраться с тем, кто из них вообще вправе отменять принятые обеспечительные меры — суд, их принявший, или суд, в который дело передано по подсудности.

Эту проблему прекрасно иллюстрирует следующее дело. Здесь районный суд, принимавший решение по делу, отказал в удовлетворения заявления ответчика об отмене обеспечения иска. Суд исходил из того, что разрешение вопроса об отмене данной меры обеспечения иска возможно в силу ч. 1 ст. 144 ГПК РФ Центральным районным судом г. Новокузнецка, который принял эту меру обеспечения иска.

Однако апелляционный суд не согласился с данной позицией. Суд указал, что ч. 1 ст. 144 ГПК РФ действительно предусматривает, что обеспечение иска может быть отменено тем же судьей или судом по заявлению лиц, участвующих в деле, либо по инициативе судьи или суда. Однако районный суд не учел следующее.

Из дела видно, что оно передано определением Центрального районного суда г. Новокузнецка по подсудности на рассмотрение в Рудничный районный суд г. Кемерово. Данный суд своим решением полностью отказал истцу в удовлетворении требований о взыскании суммы основного долга по договору займа, процентов, о расторжении договора займа.

Согласно ч. 3 ст. 144 ГПК РФ в случае отказа в иске принятые меры по обеспечению иска сохраняются до вступления в законную силу решения суда. Однако судья или суд одновременно с принятием решения суда или после его принятия может вынести определение суда об отмене мер по обеспечению иска.

иностранных судов

• Какой суд может признать иностранное решение в отношении физлица

• Как правильно сформулировать заявление о признании решения иностранного суда

В последние годы российские компании стали все чаще использовать возможность рассмотрения споров в иностранных третейских судах. В связи с этим вопросы о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений являются достаточно актуальными. Разберемся, что же следует учитывать, участвуя в данной процедуре.

В отношении иностранных арбитражных решений не нужно предоставлять документы об их вступлении в силу

По общему правилу действие судебного акта распространяется на территорию государства, в котором функционирует вынесший такой акт суд. Чтобы исполнить судебный акт, принятый на территории одного государства, в другом государстве, необходимо, чтобы такая возможность была предусмотрена законодательством соответствующего государства и (или) международным договором, участником которого является данное государство. Взаимность как основание для признания иностранных судебных решений в российском законодательстве предусмотрена скорее как исключение из общего правила по делам о несостоятельности (ст. 1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).

Обязательность на территории РФ постановлений судов иностранных государств, международных судов и арбитражей определяется международными договорами Российской Федерации (ч. 3 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ч. 4 ст. 16 АПК РФ, ч. 1 ст. 409 ГПК РФ, ст. 11 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»). Это могут быть двусторонние международные договоры между странами (например, Договор от 03.04.1958 между СССР и Румынской Народной Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам) или многосторонние международные соглашения (наиболее известные из них: Конвенция ООН от 10.06.1958 «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений» (далее — Нью-Йоркская конвенция), Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (г. Киев, 20.03.1992) и Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (г. Минск, 22.01.1993)).

Признание судебного акта иностранного суда означает его обязательность в той же степени, что и судебный акт, вынесенный национальным судом. В некоторых случаях достаточно, чтобы судебный акт был признан только на территории соответствующего государства (например, решение суда о расторжении брака). В других же случаях необходимо прохождение специальной процедуры приведения в исполнение судебного акта (например, выдача исполнительного листа, экзекватуры, регистрация судебного акта в специальном реестре и т. п.).

Как следует из содержания гл. 31 АПК РФ, она устанавливает порядок признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений и решений иностранных судов. Разница между этими двумя видами судебных актов заключается в следующем. Под иностранными арбитражными решениями понимаются решения третейских судов и международных коммерческих арбитражей, то есть решения судов, не входящих в судебную систему соответствующего иностранного государства. При этом под решениями иностранных судов понимаются решения судов, входящих в судебную систему соответствующего иностранного государства. Данный вывод подтверждается, в частности, содержанием ст. 2 Закона РФ от 07.07.1993 № 5339-1 «О международном коммерческом арбитраже», в которой закреплены определения арбитража (третейского суда) и суда как органа судебной системы государства.

Разграничение этих двух видов судебных актов необходимо, в том числе, и потому, что в п. 3 и п. 4 ст. 242 АПК РФ предусмотрены различные перечни документов, которые необходимо представить в российский арбитражный суд для признания и приведения в исполнение указанных судебных актов. В частности, в отношении иностранных арбитражных решений помимо подлинника или надлежащим образом заверенной копии арбитражного решения необходимо представить подлинное соглашение о третейском разбирательстве или его надлежащим образом заверенную копию. В отношении решений иностранных судов это не требуется (в связи с отсутствием такого соглашения).

Кроме того, в отношении иностранных арбитражных решений, согласно п. 4 ст. 242 АПК РФ, не требуется представление документов, подтверждающих вступление в силу арбитражного решения, а также уведомление должника о судебном разбирательстве, предоставление которых предусмотрено п. 3 ст. 242 АПК РФ для решений иностранных судов. Данные положения полностью соответствуют нормам ст. IV Нью-Йоркской конвенции, которыми установлен перечень документов, необходимых для признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений.

учитывает вышеприведенное различие. Так, в одном деле суд оставил без движения заявление о признании и приведении в исполнение решения Лондонского международного арбитражного суда на том основании, что заявитель не представил документы, подтверждающие вступление в силу арбитражного решения, а также уведомление должника о судебном разбирательстве (определение АС г. Москвы от 10.02.2016 по делу № А40-20248/16).

Таким образом, разграничение иностранных арбитражных решений и решений иностранных судов имеет серьезное значение на практике.

Далее мы рассмотрим практические вопросы, связанные с участием в процедуре исполнения иностранных арбитражных решений, которая предусмотрена гл. 31 АПК РФ.

Исполнить решение суда в отношении иностранной компании можно по месту нахождения ее имущества в РФ

При определении подведомственности и подсудности дела о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения могут возникнуть вопросы, наличие которых во многом связано с недостаточной урегулированностью данных правоотношений в российском законодательстве.

Один из серьезных вопросов, который возникает в практике: вправе ли российский арбитражный суд рассматривать дело, если иностранное арбитражное решение вынесено в отношении иностранной организации, место нахождения которой (за пределам Российской Федерации) известно, но которая имеет имущество на территории Российской Федерации. Указанные отношения регулируются положениями ч. 1 ст. 242 АПК РФ.

ЦИТАТА: «Заявление о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда и иностранного арбитражного решения подается стороной в споре, в пользу которой состоялось решение (далее — взыскатель), в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения или месту жительства должника либо, если место нахождения или место жительства должника неизвестно, по месту нахождения имущества должника» (ч. 1 ст. 242 АПК РФ).

Полагаем, что данные положения АПК РФ подлежат применению только в тех случаях, когда должник является российской, а не иностранной организацией.

Если же должник является иностранной организацией, то в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 24.07.2002 № 96-ФЗ «О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» подлежат применению нормы п. 2 Указа Президиума Верховного Совета

СССР от 21.06.1988 № 9131-X-I «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей». Согласно этому пункту вопрос о разрешении принудительного исполнения решения иностранного суда рассматривается по ходатайству взыскателя судом по месту нахождения должника, а если должник не имеет места нахождения в СССР либо место нахождения должника неизвестно, то по месту нахождения его имущества.

Таким образом, исходя из указанных правовых норм, взыскатель, в пользу которого вынесено иностранное арбитражное решение в отношении должника, не имеющего места нахождения на территории РФ, вправе обратиться с заявлением о его принудительном исполнении в арбитражный суд по месту нахождения на территории РФ имущества должника, вне зависимости от того, известно или нет место нахождения должника.

При ином (буквальном) толковании данных правовых норм возникнет ситуация, при которой иностранному должнику, против которого на территории иностранного государства вынесено арбитражное решение, достаточно вывезти ликвидное имущество на территорию Российской Федерации, чтобы арбитражное решение стало фактически неисполнимым. В случае же с определенными видами имущества (например, долями в уставных капиталах российских ООО) должнику даже не потребуется «вывозить» данное имущество, поскольку обращение взыскания на указанное имущество за пределами Российской Федерации практически невозможно.

Такое буквальное толкование также будет противоречить положениям ст. III Нью-Йоркской конвенции, в соответствии с которыми Российская Федерация приняла на себя обязательство признавать в качестве обязательных и приводить в исполнение на своей территории арбитражные решения, вынесенные на территории других государств — участников данной конвенции. При этом в Нью-Йоркской конвенции прямо предусмотрено, что к признанию и приведению в исполнение арбитражных решений участниками конвенции не должны применяться существенно более обременительные условия, которые существуют для признания и приведения в исполнение внутренних решений.

Кроме того, указанное буквальное толкование, приводящее к неоправданному сужению сферы исполнения иностранных арбитражных решений в отношении иностранцев на территории Российской Федерации, не будет соответствовать иным нормам АПК РФ. В частности положениям п. 1 ч. 1 ст. 247 АПК РФ, которыми установлено, что арбитражные суды в Российской Федерации