3.4. Диспозитивность положений Закона об ооо

3.4.1. Общие замечания

Пожалуй, самая важная вещь, которая была зафиксирована в Определении по делу ЯТ, состоит в том, что СКЭС прямо высказалась в пользу существования "презумпции диспозитивности, положенной в основу регулирования общества с ограниченной ответственностью".

Переоценить значимость этого тезиса невозможно. Традиционное мировоззрение отечественного юриста всегда базировалось на том, что российское корпоративное право является императивным, если только закон прямо не позволяет установить иное в уставе или корпоративном договоре. Из императивности норм специальных корпоративных законов исходит большинство авторов, пишущих в сфере корпоративного права. Весьма характерно, что в недавно защищенной О.В. Гутниковым диссертации <43> слово "императивный" (в той или иной вариации) встречается 67 раз, а слово "диспозитивный" - 21. При этом, конечно, нужно учитывать, что данная работа посвящена по большей части вопросам ответственности и где-то автор даже оспаривает необходимость регулирования отдельных вопросов императивными нормами. Тем не менее в целом О.В. Гутников исходит из того, что "необходимость достижения справедливого баланса интересов между всеми участниками [корпоративных] отношений влечет за собой преимущественно императивный метод правового регулирования" <44>. Аналогичным образом складывается и судебная практика, которая склонна относиться к положениям корпоративного законодательства как к преимущественно императивным, несмотря даже на произошедшее в ГК расширение автономии воли применительно к непубличным корпорациям <45>.

--------------------------------

<43> См.: Гутников О.В. Гражданско-правовая ответственность в отношениях, связанных с управлением юридическими лицами: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2018.

<44> Гутников О.В. Указ. соч. С. 82.

<45> См., напр.: Постановления АС Московского округа от 28.01.2020 N Ф05-9291/2017 (размер выплаты участнику при выходе из ООО регулируется императивными нормами); АС Поволжского округа от 10.12.2019 N Ф06-55679/2019 (императивным является подп. 3 п. 7 ст. 23 Закона об ООО); АС Западно-Сибирского округа от 23.05.2019 N Ф04-1797/2019 (императивным является п. 4 ст. 50 Закона об ООО); ФАС Волго-Вятского округа от 11.07.2012 по делу N А11-5509/2011 (в качестве императивного квалифицирован порядок определения действительной стоимости доли в обществе в п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО); ФАС Дальневосточного округа от 24.01.2011 N Ф03-8864/2010 (суд квалифицировал в качестве императивных нормы о порядке проведения и созыва общего собрания участников ООО, хотя этого, строго говоря, и не требовалось для разрешения спора); ФАС Восточно-Сибирского округа от 02.07.2007 N Ф02-3838/2007 по делу N А19-9867/2005 (правила расчета действительной стоимости доли в ООО являются императивными).

Определение СКЭС по делу ЯТ должно привести к переформатированию как доктрины, так и подходов судов. Коллегия пошла сильно дальше того, чтобы просто указать на допустимость признания диспозитивными таких норм Закона об ООО, в которых прямо не предусмотрена возможность установления иного в уставе. СКЭС прямо сослалась на существование презумпции диспозитивности в регулировании деятельности ООО. Это, очевидно, следует толковать таким образом, что при анализе императивности нормы Закона об ООО суд должен исходить из того, что по общему правилу такая норма является диспозитивной, если в ней прямо не указано иное. Схожий подход существует в немецком праве применительно к нормам, касающимся GmbH: участники корпорации вольны отступить от правил, зафиксированных в законе, если только из него прямо не следует иное <46>.

--------------------------------

<46> См.: Mock S. National Report. Germany // International Handbook on Shareholders' agreements / S. Mock, K. Csach, B. Havel (Eds.). Berlin, 2018. P. 278 - 279.

Означает ли это, что все нормы Закона об ООО вмиг стали диспозитивными?

Конечно, нет: при определении императивности или диспозитивности судам следует руководствоваться теми же критериями, которые действуют в обязательственном праве вообще. Хотя СКЭС в деле ЯТ прямо не ссылается на Постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах" (далее - Постановление N 16), само упоминание презумпции диспозитивности явно демонстрирует, что процесс установления императивности норм и в сфере корпоративного права официально перестает быть бинарным. Теперь это сложный многофакторный процесс, который должен включать в себя все критерии, изложенные в Постановлении N 16, с потенциальными дополнительными корректировками, которые могут быть вызваны особенностями корпоративных отношений. Самое любопытное, что в какой-то степени Определение по делу ЯТ идет дальше Постановления N 16, поскольку, хотя последнее и толкует принцип свободы договора весьма либерально (особенно в сравнении с предшествовавшей судебной практикой), в нем не упоминается презумпция диспозитивности. Получается, что как минимум на бумаге Закон об ООО, возможно, теперь стал более диспозитивным, нежели нормы ГК о договорах, по крайней мере если следовать логике СКЭС <47>.

--------------------------------

<47> Но ср.: Сделки, представительство, исковая давность: Постатейный комментарий к статьям 153 - 208 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 476 - 477 (автор комментария к ст. 168 - А.Г. Карапетов) (существование презумпции диспозитивности норм обязательственного права выводится автором из положений Постановления N 16).

Применение рассматриваемой презумпции диспозитивности в совокупности с разъяснениями, содержащимися в Постановлении N 16, означает, что суд, толкуя конкретную норму, должен обосновать, почему он считает ее императивной. Для этого он может принимать во внимание следующие факторы:

- содержит ли норма явно выраженный запрет на установление иного в решении собрания или в уставе (абз. 1 п. 2 Постановления N 16);

- направлена ли норма на защиту особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны корпоративных отношений, третьих лиц, публичных интересов и т.д.) (абз. 1 п. 3 Постановления N 16);

- направлена ли норма на недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон корпоративных отношений (абз. 1 п. 3 Постановления N 16);

- может ли императивность вытекать из существа законодательного регулирования соответствующих корпоративных отношений (абз. 1 п. 3 Постановления N 16).

Как следствие, одной из основных задач доктрины корпоративного права на текущий момент должна стать помощь судам в выявлении тех норм специальных законов, которые не могут в силу тех или иных причин считаться диспозитивными. В этом смысле особую актуальность приобретают работы Д.И. Степанова <48> и А.А. Кузнецова <49>, которые как раз и посвящены данной проблематике и, несмотря на разные методологические подходы, часто содержат крайне схожие выводы в отношении того, какие именно нормы в сфере корпоративного права должны оставаться императивными.

--------------------------------

<48> См.: Степанов Д.И. Свобода договора и корпоративное право // Гражданское право и современность: Сб. ст., посвященных памяти М.И. Брагинского / Под ред. В.Н. Литовкина и К.Б. Ярошенко. М., 2013. С. 314 - 398.

<49> См.: Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: Краткий очерк. М., 2017.

Следует ли идею о презумпции диспозитивности в комментируемом Определении толковать ограничительно и распространять ее только на Закон об ООО? Ответ, очевидно, должен быть отрицательным.

Во-первых, ровно такая же степень диспозитивности должна применяться и к иным непубличным корпорациям, т.е. к непубличным АО. На текущий момент регулирование в отношении ООО и АО настолько сблизилось <50>, что не может быть каких-либо догматических или политико-правовых аргументов в пользу того, чтобы считать нормы об АО более императивными, чем нормы об ООО.

--------------------------------

<50> В связи с этим одновременное сохранение в российском праве двух организационно-правовых форм непубличных корпораций, конечно, не может не вызывать существенных вопросов.

Во-вторых, и в случае с публичными АО подход на самом деле должен быть крайне схожим. Нормы о ПАО не становятся автоматически императивными от того, что они регулируют деятельность публичного общества. Без сомнения, степень диспозитивности норм о ПАО должна быть намного меньшей, чем норм об АО. Это обусловлено многими соображениями, включая необходимость обеспечения интересов миноритарных инвесторов и достижение своеобразной стандартизации уставов таких корпораций, чьи акции торгуются на бирже <51>. Однако подобный повышенный процент императивных норм, регулирующих деятельность ПАО, не означает, что при установлении их императивности суд должен руководствоваться какими-то иными критериями, нежели те, что были рассмотрены выше применительно к ООО или АО. По-видимому, для ПАО может не действовать презумпция диспозитивности, но в остальном здесь остаются полностью релевантными положения Постановления N 16.

--------------------------------

<51> См. об этом, напр.: Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: Краткий очерк. С. 35 - 38; Степанов Д.И. Экономический анализ корпоративного права // Вестник экономического правосудия. 2016. N 9. С. 113 - 114; Mock S. Op. cit. P. 279.

Весьма примечательно, что вообще-то рассматриваемый тезис о презумпции диспозитивности не был строго необходим Коллегии для разрешения дела ЯТ. Конструкция заранее определенной цены преимущественного права прямо закреплена в абз. 2 п. 4 ст. 21 Закона об ООО, а потому СКЭС не требовалось каким-то образом обосновывать общую допустимость включения такого условия в устав. Тем не менее Коллегия - возможно, в качестве своеобразной компенсации за отказ в применении условия о заранее определенной цене (о чем речь пойдет в разделе 3.6) - решила отразить эту прогрессивную идею в своем Определении. Так что в данном случае мы имеем дело с редким примером, когда ВС РФ практически obiter dictum фиксирует в решении по конкретному делу принцип, способный значительно изменить ландшафт российского корпоративного права.