3.2. Устав и решение собрания - сделки

Следующей фундаментальной идеей, которая нашла прямое отражение в Определении СКЭС по делу ЯТ, является признание как устава корпорации, так и решения собрания сделкой. Коллегия, словно не замечая спорной систематики ГК, где нормы о решениях собраний отграничены от норм о сделках и выделены в самостоятельную главу 9.1 подраздела 4 раздела I части первой, безапелляционно указывает, что "устав является сделкой и к нему применимы нормы гражданского законодательства о сделках, в том числе о решениях собраний и об основаниях признания их недействительными". Одним предложением СКЭС сделала намного больше в смысле распространения на решения собраний норм о сделках, чем вся предшествующая судебная практика, складывавшаяся с момента введения в ГК главы 9.1.

Формат комментария не предполагает детального разбора догматической стороны данного вопроса. Отметим лишь, что споры о возможности отнесения решений собраний к числу сделок в отечественной доктрине ведутся очень долго. С одной стороны, многие авторы традиционно исходят из того, что решение собрания - это особый корпоративный юридический факт, на который не могут распространяться нормы о сделках <25>. С другой стороны, значительное число исследователей настаивает на том, что, как и, например, в немецкой доктрине, решения собраний должны признаваться имеющими сделочную природу <26>. Здесь, правда, тоже мнения расходятся: одни авторы квалифицируют решения в качестве односторонних сделок самого юридического лица <27>, а другие - в качестве многосторонних сделок соответствующих участников собрания <28>. Длительность дискуссии, а также часто ее нередко догматический характер, не сопровождающийся обсуждением релевантных практических проблем, даже заставили некоторых исследователей усомниться в продуктивности и конструктивности подобных споров в отечественной доктрине <29>. Такой скепсис отчасти можно понять: законодательство содержит ряд особых правил о решениях собраний, исключающих необходимость и даже возможность применения норм о сделках.

--------------------------------

<25> См., напр.: Бевзенко Р.С. Теория юридических фактов // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2015. Т. 1. Раздел 6 (автор указывает, что квалификация решения собрания в качестве сделки - это "не более чем последствия поверхностного прочтения определения сделки, содержащегося в ГК" (цит. по: СПС "Гарант")); Тарасенко Ю.А. Юридическое лицо: проблема производной личности // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. Разделы 6 и 7; Ломакин Д.В. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М., 2005. С. 157 - 158.

<26> См.: Труханов К.И. Решения собраний - новая категория в Гражданском кодексе РФ // Закон. 2013. N 10. С. 126 - 129; Степанов Д.И. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. N 1. С. 4 - 62; Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 384 - 387; Егоров А. Закон и практика: от борьбы к единству // ЭЖ-Юрист. 2004. N 3 (приводится по СПС "КонсультантПлюс"). См. также: Цепов Г.В. Недействительность решений коллегиальных органов хозяйственных обществ: в поисках баланса интересов // Вестник экономического правосудия РФ. 2020. N 2. С. 65 (автор делит все решения на сделки и "организационные акты", не приводя при этом каких-либо убедительных аргументов, почему некоторым решениям он отказывает в признании их сделками).

По-видимому, к квалификации решения собрания в качестве сделки склоняется и А.А. Кузнецов, справедливо при этом указывающий на невозможность полного совпадения правил, применимых к решениям собраний и к сделкам (см.: Кузнецов А.А. Оспаривание решений общих собраний участников (акционеров) // Корпоративное право в ожидании перемен. С. 202 - 209).

<27> См.: Кузнецов А.А. Оспаривание решений общих собраний участников (акционеров). С. 248; Вилкин С.С. Гражданско-правовая природа волевых актов коллегиальных органов юридического лица: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 153 - 177. По-видимому, к этой же позиции тяготеет и Д.В. Новак, см.: Сделки, представительство, исковая давность: Постатейный комментарий к статьям 153 - 208 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 877 - 878 (автор комментария к ст. 181.1 - Д.В. Новак).

<28> См.: Труханов К.И. Указ. соч. С. 129 - 131; Степанов Д.И. Устав как форма сделки.

<29> См.: Кузнецов А.А. Оспаривание решений общих собраний участников (акционеров). С. 202 ("...судя по этому обсуждению в российской правовой системе, нет других проблем в этой сфере, кроме, собственно, как признания того, что решение собрания - это сделка").

В то же время от того, квалифицируем ли мы решения собраний в качестве сделки или нет, зависит, (а) применяем ли мы к ним при отсутствии специальных правил общие нормы о сделках и (б) каким образом мы восполняем пробелы, которые с неизбежностью возникают на практике. В частности, это может повлиять на то, каким образом мы отвечаем на следующие вопросы. Может ли решение собрания признаваться мнимым или притворным? Вправе ли участник, введенный в заблуждение относительно своего голосования, оспорить сделку по голосованию, а следом и принятое решение? Каким образом применяются нормы об исковой давности, когда речь идет о недействительных решениях собраний и/или применении последствий такой недействительности (например, выплате дивидендов)? С учетом этих вопросов (которые можно умножать и умножать) нельзя согласиться с тем, что спор о природе решения собрания является сугубо догматическим, - его разрешение имеет вполне практические последствия.

Определение СКЭС по делу ЯТ, по-видимому, должно оставить все описанные споры в прошлом. Теперь на уровне высшей инстанции судам дан четкий сигнал о возможности применения как к решениям собраний, так и к уставам (и, соответственно, иным внутренним положениям юридического лица) норм о сделках <30>. Это открывает прямую дорогу для того, чтобы распространить на решения собраний наработки доктрины и правоприменительной практики о сделках. При этом, безусловно, подобное распространение должно учитывать особенности природы решений собраний, включая действие принципа большинства, применимость принципов релевантности и каузальности <31> (в зависимости от типа нарушения/дефекта воли участника собрания) и др. На это указывает и Коллегия в определении по делу ЯТ: "Положения о таком специальном виде сделок, как решения собрания, должны применяться в системной взаимосвязи с общими положениями о сделках в части, не урегулированной правилами о решениях собраний и не противоречащей их существу".

--------------------------------

<30> Справедливости ради нужно сказать, что и в предшествующей судебной практике крайне редко, но можно было встретить прямые утверждения о том, что решения собрания представляют собой вид сделок, а потому к ним должны применяться нормы о сделках, см.: Постановления Первого ААС от 02.12.2019 по делу N А43-14409/2018 ("...устав является многосторонней корпоративной сделкой и к нему применимы нормы гражданского законодательства о сделках, в том числе о признании их недействительными"); Третьего ААС от 18.05.2009 N 03АП-1497/2009 ("...устав юридического лица является документом, оформляющим совершенную указанными лицами одностороннюю либо многостороннюю корпоративную сделку, которая устанавливает и регламентирует корпоративные отношения между юридическим лицом, его учредителями (участниками) и субъектами, осуществляющими функции его органов").

<31> О различии принципов каузальности и релевантности см.: Кузнецов А.А. Оспаривание решений общих собраний участников (акционеров). С. 238 - 241.

ВС РФ и до этого ориентировал нижестоящие суды на возможность применения к решениям собраний отдельных норм о сделках. Так, в п. 107 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 25) содержится указание на то, что решения очных собраний участников хозяйственных обществ, не удостоверенные в соответствии с подп. 1 - 3 п. 3 ст. 67.1 ГК, являются ничтожными "применительно к пункту 3 статьи 163 ГК РФ". Иными словами, ВС РФ в данном случае полагает необходимым применять к решениям собраний нормы о последствиях несоблюдения формы сделки, но лишь в порядке аналогии закона (традиционный оборот "применительно к..."). В то же время в п. 110 Постановления N 25 уже просто говорится о том, что недействительность части решения автоматически не влечет недействительности всего решения, и дается ссылка на ст. 180 ГК. В любом случае СКЭС в комментируемом Определении идет много дальше осторожных шагов Постановления N 25 и распространяет на решения действие всех норм о сделках, хотя и, конечно, в части, прямо не урегулированной законом и не противоречащей существу (природе) решения собрания.

Важно подчеркнуть, что, помимо прочего, СКЭС не согласилась с доводом нижестоящих судов о том, что истцы, оспаривая конкретный пункт устава ЯТ, выбрали ненадлежащий способ защиты своих прав. По мнению Коллегии, при оспаривании устава корпорации (или его конкретных положений), по существу, имеет место оспаривание решения общего собрания участников, которое утвердило такой устав (или изменения в него). С этим тезисом следует полностью согласиться. В действительности, устав никогда не может выступать объектом оспаривания - оспариваться всегда должно решение о его утверждении. Устав в этом смысле лишь выступает формой, в которой зафиксированы договоренности, одобренные участниками корпорации <32>. Подобное разграничение имеет существенное значение, поскольку оно напрямую влияет, например, на порядок исчисления сроков на предъявление исков в суд. Однако тот факт, что истцы в деле ЯТ формально оспаривали не решение собрания об одобрении изменений в устав, а сам устав, конечно, не должен сам по себе вести к отказу в иске. Более того, ради простоты словоупотребления мы также будем в ходе дальнейшего изложения часто говорить о "недействительности положений устава", а не о "недействительности решения, которым такие положения были одобрены" (что, строго говоря, не является юридически точным).

--------------------------------

<32> См.: Степанов Д.И. Устав как форма сделки.

Признав решение собрания сделкой, СКЭС тем не менее не дает ответа на вопрос о том, является ли эта сделка многосторонней или односторонней. Эта задача, по сути, остается требующей разрешения в доктрине.

Теория односторонней сделки неспособна непротиворечиво разъяснить, по какой причине мы должны проводить кардинальные различия между решениями собраний в юридическом лице и за его пределами (например, решениями собраний собственников помещений в многоквартирном доме). Решения из второй категории, очевидно, не могут быть признаны односторонними сделками, поскольку мы не сможем отыскать то правосубъектное образование, воля которого образуется за счет принятия решения собранием. Как следствие, невозможно догматически обосновать различие в конструкции этих двух категорий решений собраний. Это, в свою очередь, ставит большой вопрос в отношении логичности и обоснованности квалификации решений собраний в юридическом лице как односторонних сделок самого юридического лица.

Д.В. Новак в качестве аргумента в пользу того, что решение собрания является односторонней сделкой "всего сообщества", ссылается на аналогию с простым товариществом, где "участники... при ведении общих дел товарищей (ст. 1044 ГК РФ) в отношениях с третьими лицами совершают сделки в качестве единой стороны, хотя само простое товарищество собственной правосубъектностью не обладает" <33>. Эта аргументация не слишком убеждает, поскольку основана на неточном представлении о том, как простое товарищество участвует в обороте. В действительности никакое товарищество не становится "единой стороной" договора с контрагентом - такой договор заключается от имени всех товарищей (п. 2 ст. 1044 ГК). То, что контрагентом по договору становятся все товарищи вместе, естественно, никаким образом не превращает их в единого субъекта - стоит вести речь лишь о множественности лиц на стороне кредитора или должника. От того, что каждое из таких лиц обладает правами кредитора, они не становятся единым субъектом, особенно за пределами действия договора.

--------------------------------

<33> Сделки, представительство, исковая давность: Постатейный комментарий к статьям 153 - 208 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 876 (автор комментария к ст. 181.1 - Д.В. Новак).

Пытаясь опровергнуть взгляд на решения собраний как на многостороннюю сделку, Д.В. Новак называет его основным недостатком "игнорирование того, что, в отличие от договора, при заключении которого стороны обмениваются волеизъявлениями, имеющими взаимонаправленный характер, при принятии решения собрания волеизъявления участвующих в голосовании лиц являются сонаправленными и подаются каждым участником гражданско-правового сообщества как бы параллельно друг другу" <34>. С приведенной аргументацией вряд ли можно согласиться, поскольку в ней происходит смешение понятий: о взаимонаправленности волеизъявлений можно говорить только при заключении двусторонних, а не многосторонних договоров. Иными словами, Д.В. Новак справедливо указывает на отличие принятия решения собрания от заключения классического менового договора, однако никто и не утверждает обратного. Теория многосторонней сделки рассматривает решение собрания как раз в качестве не двустороннего, а многостороннего договора с "сонаправленными волеизъявлениями", отличие которого от классических многосторонних договоров состоит лишь в применении принципа большинства <35>.

--------------------------------

<34> Сделки, представительство, исковая давность: Постатейный комментарий к статьям 153 - 208 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 875 - 876 (автор комментария к ст. 181.1 - Д.В. Новак).

<35> Который, впрочем, может быть применим и в случае с иными многосторонними соглашениями, если стороны об этом договорятся, например в случае с договором простого товарищества (см. п. 5 ст. 1044 ГК).

Поэтому намного более обоснованной выглядит квалификация решения собрания в качестве многосторонней сделки, которая совершается лицами, входящими в состав соответствующего органа корпорации, но создает юридические последствия в том числе для самой корпорации <36>. Прямым практическим следствием данной дискуссии является то, что ответчиками по иску в связи с недействительностью решения собрания в юридическом лице с теоретической точки зрения должны быть все те, кто голосовал за принятие такого решения, а отнюдь не само юридическое лицо. Иными словами, должен действовать ровно тот же порядок оспаривания, распределения судебных расходов и т.д., который применялся бы, если бы речь шла о решении собрания собственников помещений в многоквартирном доме. При этом необходимо, чтобы в процессуальном законодательстве применительно ко всем подобным случаям оспаривания решений появились отсутствующие на сегодняшний день специальные упрощенные правила привлечения к участию всех ответчиков <37>.

--------------------------------

<36> С этой точки зрения право голоса на собрании должно признаваться секундарным правом (в том числе по аналогии с правом на акцепт), с которым корреспондирует состояние связанности на стороне других участников собрания и самого юридического лица.

<37> На эту проблему обращает внимание, например, К.И. Труханов, который, однако, видит ее решение в том, чтобы иск подавался к корпорации, выступающей в таком случае процессуальным представителем акционеров (см.: Труханов К.И. Указ. соч. С. 131). Но такое решение выглядит половинчатым. Во-первых, управлять этим процессом и нести расходы все равно должны именно те участники корпорации, которые голосовали за принятие решения (а не сама корпорация). Во-вторых, это решение в любом случае не сработает, когда речь идет, например, об оспаривании решения собрания собственников помещений в громадном многоквартирном доме, число которых может превышать количество акционеров в большинстве непубличных корпораций. Таким образом, единственным адекватным вариантом является выработка специального процессуального порядка привлечения к участию в процессе участников собрания, голосовавших за принятие решения.

Вне зависимости от изложенных взглядов по поводу того, какой именно сделкой является устав или решение собрания, ключевое в Определении Коллегии по делу ЯТ - это констатация их сделочной природы, а также возможности применения к решениям собраний норм о сделках с учетом особенностей их характера. Дальнейшая же разработка правильной догматической конструкции решения собрания как сделки остается на откуп цивилистической доктрины.