3.6. Соотношение условия о заранее определенной цене и права на выход

Проанализированные выше рассуждения СКЭС о недопустимости вечного запрета на выход из ООО (в широком смысле слова) нужны были Коллегии в деле ЯТ исключительно для того, чтобы обосновать ничтожность условия устава о заниженной заранее определенной цене.

Именно эта часть комментируемого Определения вызвала наиболее полярные реакции в юридическом сообществе. С одной стороны, многие поддержали Коллегию в ее выводах о ничтожности условия о заранее определенной цене с учетом обстоятельств дела. С другой стороны, в адрес СКЭС было высказано и немало критики, которая временами, кажется, даже перевешивала позитив от признания презумпции диспозитивности норм Закона об ООО. По-видимому, у немалого числа представителей юридического сообщества возникло ощущение, что Коллегия одной рукой дает больше свободы в уставе, но другой ее забирает, признавая ничтожным одно из условий, которое формально соответствует положениям закона.

Несмотря на указанную критику, решение СКЭС по делу ЯТ в части, касающейся анализа условия устава о заниженной заранее определенной цене, следует в целом поддержать. Для того чтобы разобраться с этим вопросом более обстоятельно, необходимо сначала лучше понять, что собой представляет такое условие и какие цели могут преследовать участники непубличной корпорации, включая его в устав.

Специальные корпоративные законы закрепляют возможность включения в устав условия о заранее определенной цене, по которой участник может реализовать свое преимущественное право покупки доли (абз. 2 п. 4 ст. 21 Закона об ООО, абз. 1 п. 3 ст. 7 Закона об АО). Такая цена может быть зафиксирована в твердой сумме или с привязкой к какой-либо из переменных величин (стоимость чистых активов общества, балансовая стоимость активов общества на последнюю отчетную дату, чистая прибыль общества и др.) (абз. 3 п. 4 ст. 21 Закона об ООО) <63>. В зарубежной доктрине преимущественные права, часть из условий реализации которых согласована заранее, иногда даже относят к отдельной подкатегории и именуют ограниченными (limitiert) <64>. Хотя подобные условия и не являются чрезвычайно распространенными, иногда в уставах или корпоративных договорах в России и за рубежом можно встретить положения, в силу которых при отчуждении доли другой участник корпорации имеет право приобрести ее не по цене потенциальной продажи, а по рыночной/справедливой цене, определяемой в соответствии с согласованной процедурой <65>.

--------------------------------

<63> Положения о заранее определенной цене могут быть включены в устав при учреждении общества или в последующем на основании единогласного решения участников, а исключены - на основании решения, принятого 2/3 голосов от общего числа голосов участников (абз. 4 п. 4 ст. 21 Закона об ООО).

<64> См.: Bruckner Ch. Verwandte Vertrage (Vorvertrag, Vorkaufsvertrag, Vertrag auf Begrundung eines Kaufsrechts bzw. Ruckkaufsrechts) // Der Grundstuckkauf / A. Koller (Hrsg.). 2. Aufl. Bern, 2001. No. 41 - 44.

<65> Пример анализа такого условия в английской судебной практике см.: Cottrell v. King [2004] EWHC 397, [2004] B.C.C. 309.

Условие о заранее определенной цене может решать различные задачи.

Во-первых, обычно считается, что основной целью такого условия является установление некоторой объективной, или рыночной, цены, по которой один участник (правообладатель) может приобрести долю, если другой участник (грантор) решит ее продать третьему лицу (контрагенту). Включение в устав такого условия потенциально позволит правообладателю реализовать преимущественное право по изначально согласованной цене, несмотря на возможные попытки грантора обойти преимущественное право за счет указания в договоре с контрагентом искусственно завышенной (возможно, мнимой) цены. По этой причине Д.И. Степанов сравнивает преимущественное право, реализуемое по заранее определенной цене, с опционом на покупку <66>.

--------------------------------

<66> См.: Степанов Д. Реформа законодательства об ООО: к принципу свободы договора в корпоративном праве. Часть II // Корпоративный юрист. 2009. N 7. С. 4 - 11. С экономической точки зрения с таким сравнением можно согласиться. С юридической точки зрения, безусловно, набор правовых возможностей, доступных правообладателю, намного шире того, что доступен обладателю прав из опциона на заключение договора. В частности, он может заявить иск, который закон называет требованием о переводе прав и обязанностей по договору с контрагентом.

Во-вторых, условие о заранее определенной цене может служить барьером для отчуждения долей, если эта цена является или становится слишком низкой в сравнении с рынком. В таком случае рассматриваемое условие уже перестает выполнять функцию объективного стандарта, препятствующего злоупотреблениям со стороны грантора. В уставе ЯТ условие о заранее определенной цене, очевидно, изначально преследовало именно эту цель, поскольку указанная цена была согласована на уровне чрезвычайно низкой номинальной стоимости доли (14 000 руб. за 100% долей).

В связи с этим крайне важным является тот вопрос, с которым и пришлось разбираться СКЭС в деле ЯТ: может ли суд пересматривать содержание той цены реализации преимущественного права, которая была согласована между правообладателем и грантором в уставе ООО? Вправе ли суд каким-либо образом адаптировать такую цену, если, например, она не отражает рыночные реалии или является очевидно несправедливой?

Весьма любопытно, что до дела ЯТ суды предпочитали не вмешиваться в порядок установления заранее определенной цены. Во-первых, АС Западно-Сибирского округа в 2014 г. рассмотрел крайне схожий спор, в котором новый участник ООО оспаривал действительность условия устава о заранее определенной цене, равной 100 руб. за 1% в капитале <67>. Суды отклонили ссылки на ст. 10 ГК и отказали в иске, посчитав подобное условие устава полностью соответствующим положениям Закона об ООО. Аналогичным образом и АС Уральского округа в 2018 г. отказал в удовлетворении иска о выплате действительной стоимости доли в пользу участника, который был заперт в ООО за счет установления преимущественного права по номинальной стоимости доли в уставе и корпоративном договоре <68>. Окружной суд посчитал, что участники корпорации по собственной воле согласовали условие о заранее определенной цене, а потому должны быть связаны им при отчуждении долей. Во-вторых, в практике есть набор типовых дел, в каждом из которых суд отказывал в признании договора заключенным в ситуации, когда в оферте правообладателя была указана рыночная цена, по которой он хотел продать долю третьему лицу, а в акцепте грантора - заранее определенная цена в размере номинальной стоимости доли, которая была меньше рыночной цены в сотни раз <69>. Хотя суды явно интуитивно были против возможности реализации преимущественного права по настолько низкой заранее определенной цене (и, как следствие, отказывали в удовлетворении указанных исков), они тем не менее не ставили под сомнение действительность соответствующего условия устава.

--------------------------------

<67> См.: Постановление АС Западно-Сибирского округа от 06.10.2014 по делу N А27-996/2014.

<68> См.: Постановление АС Уральского округа от 10.09.2018 N Ф09-4534/18. Еще один пример попытки участников включить в устав условие о заранее определенной цене см.: Постановление АС Уральского округа от 18.09.2017 N Ф09-317/16.

<69> См.: Постановления АС Западно-Сибирского округа от 23.04.2015 N Ф04-17305/2015; ФАС Уральского округа от 14.07.2014 N Ф09-4151/2014; ФАС Центрального округа от 20.01.2014 по делу N А14-1793/2013 и от 01.10.2013 по делу N А14-1794/2013. Также см. ниже сн. 71 о решении АС Республики Татарстан от 04.02.2019 по делу N А65-35396/2018. Кроме того, см.: Постановление АС Уральского округа от 07.07.2016 N Ф09-6612/2016, где рассматривался крайне схожий спор.

См. также: Постановления АС Дальневосточного округа от 16.10.2015 N Ф03-3725/2015 и N Ф03-3666/2015. В этих делах (касающихся одного и того же спора) окружной суд не увидел проблем с тем, что правообладатель реализовал преимущественное право покупки доли по фиксированной цене, заранее определенной в уставе (1 998 000 руб.), несмотря на то что такая реализация произошла уже после того, как в отношении той же доли был заключен договор купли-продажи с третьим лицом по более низкой цене (1 417 770 руб.) по результатам торгов в рамках конкурсного производства.

В то же время в доктрине можно встретить прямо противоположную позицию. Так, А.А. Кузнецов, анализируя рассматриваемую проблематику, настаивает на необходимости предоставления судам возможности бороться со злоупотреблениями, выражающимися в том, что за счет установления заниженной заранее определенной цены каждый участник оказывается фактически запертым в корпорации: "Ведь при осуществлении преимущественного права у него бы выкупили долю (акцию) за бесценок или, образно говоря, владелец доли (акции) становился бы участником львиного товарищества" <70>. Как следствие, автор (а) поддерживает закрепленное в Законе об АО правило, в соответствии с которым суд вправе не применять положения устава общества о заранее определенной цене, если на момент осуществления преимущественного права эта цена существенно ниже рыночной стоимости акций (абз. 3 п. 3 ст. 7 Закона об АО), и (б) предлагает распространить его и на ООО <71>.

--------------------------------

<70> Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: Краткий очерк. С. 90.

<71> Там же. С. 90 - 91.

С одной стороны, может показаться, что подобный подход представляет собой излишнее вмешательство в свободу договора. Так, Р.В. Макин считает, что в силу автономии воли право суда на пересмотр заранее определенной цены должно быть ограничено "весьма редким перечнем случаев" <72>. В самом деле, почему суд должен иметь возможность пересматривать условия, согласованные участниками корпорации в уставе, особенно если речь идет о профессиональных коммерсантах с равными переговорными возможностями?

--------------------------------

<72> См.: Макин Р.В. Оборот долей в обществе с ограниченной ответственностью: регулирование на момент принятия Закона об ООО, текущее состояние, актуальные проблемы // Корпоративное право в ожидании перемен: Сб. ст. к 20-летию Закона об ООО / Отв. ред. А.А. Кузнецов. М., 2020. С. 277 - 278.

С другой стороны - и здесь следует согласиться с аргументами, выдвигаемыми А.А. Кузнецовым, - право установить заниженную заранее определенную цену (например, в размере номинальной стоимости доли, если речь идет об успешно функционирующей корпорации), без сомнения, не должно быть абсолютным, поскольку это пусть и не de jure, но de facto лишает участника возможности отчуждения доли.

Дело ЯТ служит прекрасным примером подобной ситуации. Истец 1 юридически не лишен возможности произвести отчуждение своей доли третьему лицу. В то же время фактически при любой попытке заключить договор купли-продажи он утратит свою долю и получит за нее сугубо символическую сумму денег в результате реализации преимущественного права по заранее определенной цене. Разница между действительной стоимостью доли, определенной на основании бухгалтерской отчетности ЯТ за последний отчетный период (23 923 445 руб.), и номинальной стоимостью доли (1 280 руб.) в деле ЯТ является колоссальной.

СКЭС в комментируемом Определении очень четко уловила то, что условие о заранее определенной цене в уставе ЯТ выполняло функцию de facto абсолютного запрета на отчуждение доли. Этот запрет не был сбалансирован ни срочностью, ни возможностью применения права о выкупе, поскольку последнее тоже было de facto заблокировано: иные участники, конечно, не стали бы запрещать истцу продать долю третьему лицу, а вместо этого просто бы реализовали преимущественное право за бесценок <73>. Как следствие, Коллегия, во-первых, фактически переквалифицировала условие о заранее определенной цене в условие о бессрочном абсолютном запрете на выход из ООО (в широком смысле слова), а во-вторых, признала такой бессрочный абсолютный запрет противоречащим существу законодательного регулирования товарищеских соглашений (см. об этом в разделе 3.5).

--------------------------------

<73> Что они, собственно говоря, и попытались сделать в рамках отдельного процесса, где они требовали признать заключенными договоры купли-продажи доли на основании оферты со стороны истца 1 и акцептов, направленных по заранее определенной цене. Однако АС Республики Татарстан отказал иным участникам ЯТ в удовлетворении указанных требований, посчитав, что между сторонами не достигнуто согласие о цене продаваемой доли, см.: решение АС Республики Татарстан от 04.02.2019 по делу N А65-35396/2018.

Хотя в Определении об этом прямо не сказано, но, принимая решение, СКЭС, видимо, по аналогии руководствовалась положениями абз. 3 п. 3 ст. 7 Закона об АО, согласно которому "суд вправе не применять положения устава общества о такой цене, если на момент осуществления преимущественного права указанная цена существенно ниже рыночной стоимости акций общества". По крайней мере Коллегия прямо говорит о том, что является ничтожной такая заранее определенная цена, которая "существенно отличается от рыночной стоимости" доли, т.е., по-видимому, использует тот же критерий, что установлен в Законе об АО.

Несмотря на то что в целом с таким подходом можно согласиться, как представляется, он все же должен быть более нюансированным.

Наиболее точной была бы следующая логика объяснения того, почему условие о заранее определенной цене может считаться ничтожным с учетом всех обстоятельств. Если "заранее определенная цена" является изначально очевидно заниженной, то в таком случае данное условие должно в рамках внутренних отношений между участниками толковаться как согласованное сторонами условие о запрете продажи доли с применением соответствующих норм закона (абз. 1 п. 2 ст. 23 Закона об ООО, абз. 1 п. 5 ст. 7 Закона об АО) <74>. Очевидную изначальную заниженность условия о заранее определенной цене должен доказывать участник корпорации, намеренный произвести отчуждение доли третьему лицу (т.е. грантор). Как следствие, в подобных ситуациях суд не пересматривает цену, а переквалифицирует условие о преимущественном праве с учетом намерения сторон использовать его в качестве запрета на отчуждение доли (п. 2 ст. 170 ГК). Схожим образом поступает и Коллегия в деле ЯТ: она не ссылается на п. 2 ст. 170 ГК, но рассуждает о преимущественном праве как о "функциональном эквиваленте ограничений на отчуждение доли в уставном капитале" и именно на этом основании распространяет на соответствующие условия устава все те же нормы, которые применялись бы к условию о запрете на отчуждение доли.

--------------------------------

<74> Схожие рассуждения см.: Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: Краткий очерк. С. 91; Макин Р.В. Оборот долей в обществе с ограниченной ответственностью: регулирование на момент принятия Закона об ООО, текущее состояние, актуальные проблемы. С. 278 - 279.

Тем не менее есть два момента в рассуждениях СКЭС, которые, по-видимому, требуют более детального подхода или как минимум вызывают определенные вопросы.

(1) Необходимость более дифференцированного подхода. Подход, зафиксированный СКЭС в деле ЯТ, следует применять только тогда, когда заранее определенная цена должна не просто существенно отличаться от рыночной, а быть изначально заведомо заниженной. Только в этой ситуации можно с уверенностью говорить о том, что условие о преимущественном праве становится функциональным эквивалентом абсолютного запрета на отчуждение доли в пользу третьего лица. Если же, например, заранее определенная цена перестала быть рыночной через пять лет после включения в устав соответствующего условия в результате изменения бизнеса или конъюнктуры, то вряд ли волю сторон можно истолковать таким образом, что они изначально хотели запереть друг друга в корпорации. В деле ЯТ включаемая в устав цена реализации преимущественного права была изначально очевидно заниженной, поскольку была равна символической номинальной стоимости доли, хотя действительная стоимость превышала ее более чем в 18 000 раз. С учетом данных обстоятельств совершенно ясно, что цель участников корпорации состояла именно во включении в устав de facto запрета на отчуждение доли, а потому подлежат применению общие ограничения диспозитивности, описанные в разделе 3.5. Как следствие, такое условие о заранее определенной цене должно признаваться ничтожным и переквалифицироваться (п. 2 ст. 170 ГК) в абсолютный бессрочный запрет на выход из ООО (в широком смысле) с применением всех тех последствий, о которых шла речь в разделе 3.5.

От рассмотренной ситуации, когда в устав включено изначально очевидно заниженное условие о цене реализации преимущественного права, необходимо отличать случаи, в которых такая цена стала существенно отличаться от рыночной через какое-то время после включения в устав. Для второй категории требуется дифференцированный подход.

Вариант А. Если преимущественное право по заранее определенной цене установлено на разумный срок и такая цена не является изначально очевидно заниженной, то суд в принципе не должен вмешиваться в порядок ее определения. Тот факт, что цена в какой-то момент может стать ниже рыночной, и даже существенно, ничего не должен менять в этом отношении. Поскольку при установлении заранее определенной цены участники не имели в виду введение запрета на выход из корпорации, здесь должна преобладать автономия воли сторон, свободно согласовавших такую цену. Подход, закрепленный в абз. 3 п. 3 ст. 7 Закона об АО и примененный в деле ЯТ, в данном случае применяться не должен: суд не вправе пересматривать цену, даже если она перестала быть рыночной.

Вариант Б. Если преимущественное право по заранее определенной цене установлено на неограниченный (или неразумно длительный) срок, суд вправе пересмотреть цену. Это связано с тем, что в подобной ситуации мы даем суду возможность не просто бороться со злоупотреблениями (о чем пишет А.А. Кузнецов), но и адаптировать положения договора к меняющимся рыночным и иным условиям.

Причина наделения суда такими полномочиями состоит в том, что, как указывалось выше, любые бессрочные правоотношения между сторонами договора являются с точки зрения гражданского права аномалией (например, опцион на заключение договора, договор купли-продажи и т.д. могут быть только срочными). Стороны должны иметь возможность либо прекратить их, либо адаптировать с учетом того, что бизнес корпорации меняется и условие о цене, включенное в устав (или договор) сегодня, может быть совершенно неадекватным рыночным реалиям через, скажем, 25 лет. Поскольку прекращение бессрочного преимущественного права без выхода из корпорации невозможно, суд вправе не применять условие о заранее определенной цене, если она существенно ниже рыночной стоимости акций. Более того, по ровно тем же причинам аналогичная возможность у суда должна быть и в зеркальной ситуации, когда заранее определенная цена существенно выше рыночной (что будет работать уже в интересах правообладателя, а не грантора).

Бремя доказывания подобного существенного расхождения должно лежать на той стороне, которая заявляет о необходимости адаптации условия о цене. В зависимости от обстоятельств дела это может быть правообладатель, грантор или контрагент. Суд же не должен иметь права по собственной инициативе пересматривать заранее определенную цену.

Что происходит дальше, если суд решает не применять условие о заранее определенной цене ввиду ее существенного отклонения от рыночной (а именно об этом говорит, например, абз. 3 п. 3 ст. 7 Закона об АО)?

Ни действующее законодательство, ни Определение по делу ЯТ не дают какого-либо ответа на данный вопрос. Один возможный вариант решения - использовать цену договора между грантором и контрагентом. Однако такой подход вряд ли будет справедлив в тех ситуациях, когда указанная цена выше, нежели рыночная стоимость доли, установленная судом в ходе корректировки заранее определенной цены. Иначе получится, что суд не просто адаптирует условие о преимущественном праве, а полностью игнорирует намерение сторон заранее согласовать некую цену. По-видимому, в рассматриваемой ситуации преимущественное право должно реализовываться либо по рыночной цене, либо по цене договора с контрагентом в зависимости от того, какая из них ближе к заранее определенной цене. Такой вариант позволяет в максимальной степени учесть изначальную волю сторон, адаптировав ее при этом к произошедшим изменениям в конъюнктуре рынка.

(2) Неопределенность в выводах СКЭС. Несмотря на то что логика рассуждений Коллегии в комментируемом Определении в целом изложена весьма стройно, не до конца понятным остается то, на какие же именно строго юридические выводы СКЭС ориентирует нижестоящие суды в ходе нового рассмотрения дела ЯТ.

С одной стороны, как было показано выше, Коллегия достаточно много внимания уделяет тому, что условие об абсолютном запрете на выход (в широком смысле), которое не сбалансировано ни правом на выкуп, ни сроком, противоречит существу законодательного регулирования товарищеского соглашения, лежащего в основе ООО. Поскольку условие о заниженной цене реализации преимущественного права de facto имеет тот же эффект, что и бессрочный абсолютный запрет, то, по идее, оно должно признаваться ничтожным как притворное, а к отношениям сторон должен применяться тот же подход, что был описан в разделе 3.5. Иными словами, действие такого de facto запрета ограничивается разумным сроком, а за его пределами участники все равно не вправе отчуждать доли третьим лицам, но имеют возможность воспользоваться правом на выкуп.

С другой стороны, выводы Коллегии по данному вопросу изложены неоднозначно. Буквально в комментируемом Определении говорится следующее: "Соответственно, участник, в отношении которого действуют бессрочные условия о запрете на отчуждение доли или о необходимости получать согласие на ее отчуждение и такое согласие не получено либо же Уставом предусмотрена заведомо заниженная цена покупки доли по преимущественному праву на неопределенно долгий срок, вправе требовать от Общества, в силу пункта 2 статьи 23 Закона N 14-ФЗ, приобрести принадлежащую такому участнику долю (часть доли) и выплатить ее действительную стоимость". СКЭС открыто не говорит о том, что условие о бессрочном преимущественном праве по заниженной цене является ничтожным. Кроме того, не уточняется, в какой именно момент у участника ООО возникает право на выкуп.

Теоретически это может быть истолковано таким образом, что само включение в устав условия о заниженной заранее определенной цене уже дает участнику право требовать выкупа. С таким подходом вряд ли можно согласиться. Определение по делу ЯТ следует системно толковать таким образом, что рассматриваемое условие все же является ничтожным и переквалифицируется в бессрочный абсолютный запрет на выход из ООО (в широком смысле). Как результат, к отношениям сторон должен применяться описанный выше подход, балансирующий абсолютный запрет на выход из ООО ограничением по сроку и возможностью потребовать выкупа за пределами этого срока, но только при наличии обстоятельств, перечисленных в абз. 1 п. 2 ст. 23 Закона об ООО, т.е. если только другие участники не дали согласия на отчуждение доли третьему лицу. Важно подчеркнуть, что, поскольку условие об изначально заниженной цене реализации преимущественного права ничтожно, при таком отчуждении участники в принципе не могут пользоваться преимущественным правом.

К сожалению, использованные СКЭС формулировки не позволяют дать однозначных ответов на рассматриваемые вопросы. Как было показано выше (в том числе в разделе 3.5), оптимальный вариант тонкой настройки состоит в следующем:

- если стороны согласовали изначально очевидно заниженное условие о цене реализации преимущественного права, то оно должно признаваться ничтожным как прикрывающее запрет на отчуждение доли. Если такой запрет ведет к тому, что участники оказываются запертыми в обществе навсегда, то он должен ограничиваться разумным сроком, а за пределами такого срока участники должны получать возможность воспользоваться правом на выкуп;

- если же согласованная участниками ООО цена реализации преимущественного права не была изначально очевидно заниженной, но стала существенно отличаться от рыночной впоследствии, то соответствующее условие не должно признаваться ничтожным; однако если срок его действия превышает разумный (или оно действует бессрочно), то суд вправе пересмотреть такую цену.

Остается надеяться, что нижестоящие суды в рамках нового рассмотрения дела ЯТ интерпретируют формулировки, использованные Коллегией, именно таким образом.

Как уже упоминалось, в юридическом сообществе подход Коллегии к оценке действительности условия о заранее определенной цене встретил достаточно жесткую критику. Эта критика была связана не с теми соображениями о необходимости тонкой настройки, которые мы изложили выше, а с тем, что СКЭС вторглась в свободу усмотрения участников корпорации и нарушила принцип автономии воли сторон. Если предположить, что изменения в устав были одобрены всеми участниками ЯТ (на чем настаивает ответчик), то формально в данном случае была полностью соблюдена процедура, установленная в абз. 4 п. 4 ст. 21 Закона об ООО: участники единогласно согласовали условие о заранее определенной цене. Опять же формально Закон об ООО не содержит даже тех положений об адаптации заранее определенной цены, которые закреплены в абз. 3 п. 3 ст. 7 Закона об АО. Поэтому высказывается мнение, что у Коллегии отсутствовали какие-либо основания для того, чтобы вмешиваться в свободу усмотрения сторон, а тем более признавать ничтожными условия, включенные в устав в порядке, установленном законом.

С такой критикой вряд ли можно согласиться. Принцип свободы договора не является абсолютным ни в сфере обязательственного права вообще, ни в сфере корпоративного права в частности. Даже диспозитивная норма, исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, может быть истолкована ограничительно, а ее диспозитивность ограничена определенными пределами (абз. 2 п. 3 Постановления N 16). Поэтому даже когда стороны отношений формально действуют в рамках дозволенного, включая в договор или устав определенный пункт, такой пункт может быть объявлен ничтожным, если он не соответствует целям регулирования. Тот факт, что условие было согласовано всеми участниками, ничего не меняет в этих рассуждениях. Ровно так же, как ничтожно согласованное обеими сторонами бессрочного договора аренды исключение права на немотивированный отказ (ст. 610 ГК) <75>, ничтожным является и единогласно одобренное условие об изначально заниженной цене реализации преимущественного права, если оно в реальности является de facto запретом на выход в широком смысле. Наличие согласия всех сторон в отношении некоторого условия, регулирующего обязательственные отношения между ними, не способно сделать такое условие действительным, если оно прикрывает иное условие, противоречащее существу законодательного регулирования.

--------------------------------

<75> См.: Карапетов А.Г., Тузов Д.О. Указ. соч. С. 51 - 52.

Аналогичным образом вряд ли можно согласиться с критикой СКЭС в части того, что, ограничив свободу сторон в формулировании в уставе условия о заранее определенной цене, Коллегия тем самым убила все подобные условия.

Во-первых, вопреки утверждениям некоторых ученых о высокой практической востребованности условий о заранее определенной цене <76>, контрактная практика демонстрирует обратное. Например, Е.В. Глухов в работе, посвященной составлению корпоративного договора, указывает, что "на практике нам не встречались ситуации, когда устав общества с ограниченной ответственностью содержал бы положения об определении цены доли участия в уставном капитале, приобретаемой в порядке реализации преимущественного права" <77>. Поскольку данное замечание в полной мере согласуется с опытом автора настоящего комментария, рискнем утверждать, что широкая практика использования механизма заранее определенной цены в России на текущий момент отсутствует (и отнюдь не по причине принятия СКЭС комментируемого Определения). Во-вторых, анализ судебной практики показывает, что в тех не слишком многочисленных делах (помимо дела ЯТ), где участники корпорации включали в устав условие о заранее определенной цене, она почти всегда равнялась номинальной стоимости доли, т.е. была изначально заведомо заниженной и выполняла функцию запрета на выход из ООО <78>.

--------------------------------

<76> См.: Белов В.А. Указ. соч. С. 136 - 137.

<77> Глухов Е.В. Указ. соч. С. 417 - 418.

<78> См.: ссылки на дела в сн. 65 - 67.

Все это однозначно указывает на то, что если практика использования условия о заранее определенной цене на текущий момент и сложилась, то только для того, чтобы запереть участников в ООО. В любом случае комментируемое Определение СКЭС не наносит никакого удара по условиям о рыночной заранее определенной цене, а вводит ограничения только для заведомого занижения цены реализации преимущественного права.

В то же время можно отчасти согласиться с теми критическими замечаниями, которые направлены на полное игнорирование Коллегией того факта, что спор о действительности п. 8.3 устава ЯТ возник менее чем через год после его принятия. Иными словами, истец 1 попытался воспользоваться правом на выкуп явно до истечения разумного срока действия запрета на выход (в широком смысле). Поскольку СКЭС не обратила на это обстоятельство никакого внимания, существует вероятность, что она все же склонялась в пользу варианта, при котором бессрочный абсолютный запрет на выход (в широком смысле) может балансироваться только через предоставление участникам права на выкуп, которым они могут воспользоваться вне зависимости от истечения разумного срока (см. разбор такого варианта толкования в разделе 3.5). Тем не менее прямо об этом в Определении по делу ЯТ не говорится, что оставляет нижестоящим судам свободу в применении последствий ничтожности условия о заниженной заранее определенной цене. Как было показано выше, намного более логичным выглядит предоставление права на выкуп только по прошествии разумного срока. Хочется надеяться, что при повторном рассмотрении нижестоящие суды будут исходить именно из этого. Впрочем, с учетом потенциального нарушения требований к удостоверению решения участников ЯТ об утверждении новой редакции устава, а также возможного отсутствия единогласного одобрения условия о заранее определенной цене (см. раздел 3.7) существует вероятность, что суды просто признают изменения в устав ничтожными и не станут разбираться с их содержанием по существу, выбрав, таким образом, в отличие от СКЭС, наиболее "экономный" вариант разрешения спора.

Для полноты картины стоит упомянуть о следующих двух обстоятельствах применительно к непубличным АО, где также может устанавливаться условие о заранее определенной цене. Во-первых, все приведенные выше рассуждения в полной мере актуальны и для АО, где акционеры согласовали заранее определенную цену покупки доли на случай ее продажи третьему лицу. Во-вторых, заранее определенная цена может также фиксироваться в уставе АО для целей распространения действия преимущественного права на иные возмездные сделки, помимо договоров купли-продажи (абз. 1 п. 3 ст. 7 Закона об АО) <79>. Однако подобное условие в любом случае не может выполнять функцию запрета на выход: у акционера сохраняется возможность заключить договор о продаже акций третьему лицу, а другие акционеры смогут реализовать преимущественное право только по цене продажи такому третьему лицу. По этой причине в случае с таким условием подход, выработанный в деле ЯТ, не должен применяться, но у суда должна сохраняться возможность корректировки согласованной цены, если она установлена на срок, превышающий разумный.

--------------------------------

<79> См.: Постановления АС Волго-Вятского округа от 05.11.2019 N Ф01-5374/2019 и АС Западно-Сибирского округа от 14.03.2019 N Ф04-7107/2019.