Глава 1. Пределы осуществления

права собственности

как выражение

баланса интересов

в отношениях собственности

§ 1. Баланс интересов как основа установления

пределов осуществления права собственности

В своем понимании природы, роли и пределов права собст-венности современное общество значительно эволюционировало. Великая французская революция провозгласила это право как «священное и неприкосновенное». В настоящее время о его священном характере уже не говорят, хотя неотъемлемость и неприкосновенность не отрицаются. Со временем общественное сознание признало необходимость усиления социальной роли права собственности.

Определение пределов права собственности, его содержания, а также условий его реализации является объективной потребностью любого правового государства. Разумно установленные границы, учитывающие взаимные интересы собственника и третьих лиц, позволяют избежать социальной напряженности и конфликтов в обществе. Критерием установления соотношения этих взаимоисклю-чающих интересов является ч. 3 ст. 17 Конституции РФ: «Осуществ-ление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».

Пределы в осуществлении всякого права органично вытекают из официально закрепленного определения гражданских свобод. На законодательном уровне юридическое определение свободы было впервые зафиксировано в ст. 4 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года: «Свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого ограничено лишь теми границами, которые обеспечивают другим членам общества эти же права»¹.

В юридической литературе достаточно широко было распрост-ранено мнение о том, что право собственности носит неограниченный характер². В вопросах оценки самой природы права собственности в дооктябрьский период существовало два подхода³. Савиньи утверждал, что право собственности по своей природе представляет собой неограниченное право. Эту позицию затем разделили Пухта, Виндшейд, Зом и др. При этом они допускали только временное ограничение права собственности правами третьих лиц на то же имущество. После прекращения прав третьих лиц в отношении иму-щества собственника право собственности, по их мнению, вос-станавливалось в неограниченном объеме⁴. В свою очередь Демо-ломб, Гартман, Г. Дернбург, В. И. Курдиновский, Г. Ф. Шершеневич и некоторые другие считали право собственности ограниченным правом. В. П. Грибанов находит эту позицию более верной, поскольку она «более точно отражает саму природу права»⁵. В законода-тельстве XIX в. право собственности получило закрепление как право господства над вещью в пределах, установленных законом⁶.

Пределы внешней свободы собственника определяются границей между добром и злом как нравственных критериев любого общества. Мера внешней свободы собственника не является неизменной и постоянной с позиции не только позитивного, но и естественного права. Она меняется в зависимости от степени развития общества, особенностей становления национального самосознания, уровня правовой культуры граждан и ряда других условий. По мнению Е. Н. Трубецкого, «отдельному лицу должен быть предоставлен максимум внешней свободы, совместимой с благом общества как целого»⁷.

Право собственности, как любое другое право, имеет опреде-ленные границы. Их можно назвать естественными границами права собственности или пределами осуществления права собственности. В. В. Меркулов отмечает, что «объем и границы данного права в значительной мере определяют содержание гражданской право-субъектности, которая, в свою очередь, создает необходимые условия для приобретения и реализации различных субъективных прав»¹.

По мнению М. Х. Хутыз и П. Н. Сергейко, «...субъективное право очерчивает границы свободы его участников. Выход за рамки собственной свободы сопряжен с ответственностью, неизбежность которой указывает на необходимость соблюдать границы своего права и не нарушать правовую свободу других»². Указанные авторы считают, что ограничение свободы есть правовое средство осу-ществления свободы поведения за пределами запрета³. «В частно-правовых отношениях такая свобода выражается формулой: «дозволено все, что не запрещается законом», т. е. действия граж-данина до границ запрета свободны от вмешательства госу-дарства»⁴. Однако М. Х. Хутыз и П. Н. Сергейко не учитывают, что внутри этих границ право может быть ограничено в случаях, предусмотренных законом. Они полагают, что «гарантией прав и свобод личности служит ответственность за нарушение запретов»⁵.

Такое утверждение носит односторонний характер. Ответствен-ность не может выступать единственным гарантом прав и свобод личности. Не меньшее значение здесь имеет правовое обеспечение баланса интересов участников правоотношений. Равновесие между внешней свободой собственника и интересами общества как единого целого не может быть обеспечено за счет неподвижного законода-тельства. Границы этого равновесия постоянно меняются с учетом непрерывно изменяющихся условий жизни.

Гарантированное законом право собственности имеет свои пределы, определяемые, в конечном счете, необходимостью защиты прав и законных интересов третьих лиц от недобросовестных действий собственника. Это обстоятельство вызывает необходимость государственного регулирования отношений собственности и контроля за действиями собственника.

Гражданский кодекс РФ установил пределы осуществления гражданских прав (ст. 10). Он признал недопустимым злоупотреб-ление правом действиями граждан и юридических лиц, осуществ-ляемыми исключительно с намерением причинить вред другому лицу, использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

Общим последствием этих нарушений в соответствии с п. 3 ст. 10 ГК РФ является отказ суда в защите прав лицу, злоупотребляющему своими гражданскими правами. Например, в интересах окружающих суд вправе отказать лицу в иске о признании права собственности на самовольную постройку, если ее сохранение нарушает права и законные интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан (п. 3 ст. 222 ГК РФ).

Новый ГК РФ впервые в отечественном гражданском законода-тельстве ХХ в. связывает пределы осуществления гражданских прав с разумными и добросовестными действиями граждан и юридических лиц (п. 3 ст. 10 ГК РФ). Принцип разумности характерен для общего права, «в соответствии с которым собственник всегда ограничен в осуществлении своих прав требованием разумного использования принадлежащего ему имущества»¹. Этот принцип также имел место в континентальном праве в эпоху, предшествующую кодификации².

Понятия «разумность» и «добросовестность» имеют не только нравственное, но и правовое значение. Разумность и добросо-вестность участников гражданского оборота в соответствии с граж-данским кодексом презюмируются. Лицо, от которого требуются разумность и добросовестность при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока в суде не будет доказано обратное. Помещение этого правила в ст. 10 ГК РФ означает, что в определенных случаях недобросовестность и неразумность действий субъектов гражданских правоотношений приравниваются к злоупотреблению правом. Следует иметь в виду, что указание на разумность и добросовестность как требования, необходимого для реализации и защиты права, должно содержаться в законе.

Разумность и добросовестность в действиях собственника играет ограничительную функцию по отношению к праву собственности. Усмотрение в действиях собственника предполагает разумность и добросовестность при осуществлении права собственности. Они позволяют расширить гражданско-правовую доктрину злоупотребле-ния правом в виде шиканы введением запретов на злоупотребление правом в иных формах. Принцип разумности и добросовестности ограничивает право собственности при осуществлении того, что дозволено собственнику.

Именно введение принципа разумности и добросовестности позволяет расширить перечень видов злоупотребления правом «в иных формах» и исключить поведенческие стереотипы «зло-вредности» в действиях собственника.

В соответствии со ст. 53 ГК РФ разумность и добросовестность требуются от лица, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени и в интересах юридического лица. Разумность и добросовестность требуются также от представителя, заключающего сделки для представляемого (ст. 182 ГК РФ). Добросовестность при использовании вещи — одно из условий приобретения права собственности на основе приобретательской давности (ст. 234 ГК РФ). Кроме этого, ссылки на «разумность» применительно к различным ситуациям содержатся в ст. 314, п. 2 ст. 375, п. 1 ст. 399, п. 1 ст. 404, а на «добросовестность» — в ст. 302, 303 ГК РФ.

Изложенные в ст. 10 ГК РФ случаи превышения пределов осу-ществления гражданских прав не носят исчерпывающего характера. Помимо превышения пределов осуществления права путем злоупотребления им исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана), законом могут быть определены злоупотребления правом в иных формах. На наш взгляд, представляется ошибочным мнение Т. Е. Абовой о том, что формы злоупотребления правом могут быть установлены «... судом при рассмотрении конкретных дел»¹. В российской правовой системе источниками гражданского права являются закон, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, а не решения суда. Суд может установить юридический факт злоупотребления правом, но не форму злоупотребления.

Требование закона к собственнику учитывать права третьих лиц может представлять собой границу (предел) либо ограничение права. Оно есть граница (предел), если не предполагает возможности несобственника вторгаться в сферу юридического господства собственника. И оно есть ограничение, если сужение возможностей собственника осуществлять правомочия обусловлено внешним воз-действием, вторжением третьих лиц в сферу юридического гос-подства собственника посредством предоставления им возможности осуществления отдельных правомочий собственника. Такие ограничения допускаются только законом и в строго определенных целях, предусмотренных п. 2 ст. 1 ГК РФ. Сфера юридического господства собственника очерчена объектом права собственности (земельный участок, здание, имущественный комплекс и т. п.).

Право и ограничение права представляют собой разные правовые категории. В связи с этим нельзя смешивать пределы, либо границы, права собственности с пределами ограничения права собственности. Следует согласиться с Б. С. Эбзеевым в том, что под пределами основных прав, зафиксированных в Конституции, нужно понимать границы признаваемой и защищаемой Конституцией свободы индивидов и их ассоциаций¹. Что касается ограничений основных конституционных прав, то под ними Б. С. Эбзеев понимает «... допускаемые Конституцией и установленные федераль-ным законом изъятия из конституционного статуса человека и гражданина»². Кроме этого, он считает, что «в качестве ограничения основных прав может рассматриваться также изъятие из круга правомочий, составляющих нормативное содержание основных прав и свобод»³. По его мнению, «ограничение основных прав особенно тесно сопрягается с их умалением, т. е. уменьшением материального содержания основных прав, объема социальных, политических и иных благ, причитающихся их обладателю…»⁴. Такая позиция представляется не совсем точной. Ограничения не влекут изъятия правомочий. Они сдерживают управомоченное лицо, создают препятствия в осуществлении отдельных субъективных прав.

Г. А. Гаджиев верно отмечает, что «необходимо проводить раз-личие между случаями ограничения основных прав и установлением рамок их юридического содержания»⁵. Под рамками содержания права собственности следует понимать общие, глобальные границы, внутри которых устанавливаются границы: а) по объектам; б) по субъектам; в) по сферам общественной деятельности; г) по функциям и другие, закрепленные нормами объективного права. в качестве границ права собственности могут выступать предусмотренные законом запреты, определяющие пределы свободы действий собственника в отношении принадлежащего ему имущества. Границами ограничений права собственности могут выступать дозволения в виде ограниченных прав третьих лиц на чужое имущество, а также права и законные интересы третьих лиц и общества в целом. Например, собственник земельного участка, обремененного сервитутом, вправе пользоваться им так, чтобы не препятствовать действиям субъекта названного ограниченного вещного права.

Г. Дернбург писал, что «господство собственника находит свой естественный предел там, где прекращается для человека возможность проявлять свою власть. Но и в пределах этой сферы господства имеются ограничения (выделено мною. — В. К.) неписанные, основывающиеся на цели частной собственности и коренящиеся в общем убеждении»¹.

В качестве основной цели реализации права частной собственности, находящейся у хозяйственных обществ, товариществ, производственных кооперативов, выступает деятельность собст-венника, направленная на систематическое извлечение прибыли (предпринимательская деятельность). Государственная и муници-пальная собственность, закрепленная за унитарными предприятиями либо находящаяся в соответствующей казне, предназначена в значительной мере для решения определенных социальных задач. Соответственно, власть собственника в пределах границ права собственности может быть обусловлена целевым назначением принадлежащего ему имущества.

Право собственности обязывает собственника руководствоваться в своих действиях не только собственными интересами, но и учитывать интересы общества. Оно всегда носило социальный характер и проявлялось в запрете шиканозного использования собственности: «Это — Дамоклов меч, который висит над собственностью»².

Абсолютный характер права собственности, закрепленный в законодательстве стран Европы XIX в. претерпел существенные изменения в ХХ в. Раньше центральное место института права собственности, по мнению Гедемана, отводилось простому распре-делению материальных благ и не уделялось особого внимания их использованию¹. При таком подходе собственник мог произвольно уничтожать свое имущество и безгранично им распоряжаться. В последующем по мере развития общественного производства с расширением круга объектов собственности центр внимания юриди-ческих наук сместился от вопросов владения имуществом к вопросам пользования и распоряжения им. Обществу уже небезразлично, каким образом используются объекты природы, имущественные комплексы с правами юридического лица с точки зрения государственной безопасности, окружающей природной среды, интересов трудового коллектива и т. д. В связи с этим границы права собственности сужаются.

Пределы действия права собственности во времени опреде-ляются моментом их возникновения и прекращения. Право собствен-ности возникает с момента вступления в силу законодательных или иных нормативных актов, регулирующих отношения собственности, и прекращается с их отменой. По общему правилу они не имеют обратной силы и применяются к тем отношениям, которые возникли после введения акта в действие (п. 1 ст. 4 ГК РФ).

Государственные и муниципальные органы не могут принимать нормативные акты, обязывающие собственника предъявлять неза-конным владельцам иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а также ограничивать по времени предъ-явление таких требований в пределах срока исковой давности. Осуществление права собственности стимулируется имущественной заинтересованностью самих участников оборота.

З аконодательные и иные правовые акты, регулирующие отноше-ния собственности, действуя в течение определенного времени, действуют также на определенном пространстве. По мнению Винд-шейда, это пространство может совпадать с границами государства, а может быть уже или шире этих границ². С учетом предусмотренных законом форм и видов собственности в Российской Федерации законодательство о собственности может иметь свои особенности в границах России, ее субъектов и муниципальных образований.

Пределы правомочий собственника зависят и от субъекта права собственности. Как отмечает В. П. Никитина, «правомочия госу-дарства в принципе почти не ограничены, чего нельзя сказать о гражданах»¹.

Естественные границы права собственности, на наш взгляд, предполагают наличие юридически обеспеченной возможности собственника совершать любые правомерные действия по владению, пользованию и распоряжению объектами собственности. Собственник не должен совершать в отношении принадлежащего ему имущества действий, в результате которых причинялся бы вред имуществу либо нарушались иные субъективные права других лиц.

Правовое регулирование общественных отношений заключается в принятии нормативных актов, призванных развести взаимо-исключающие интересы субъектов права. При этом очень важно установить управомоченному лицу предельно возможные объем и содержание прав с тем, чтобы не ущемить законные права и интересы других лиц. Известный немецкий ученый-правовед Виндшейд писал: «Цель правоположений состоит вообще в том, чтоб определить, каким образом на основании различных фактических предположений образуются границы господства воли стал-кивающихся между собою индивидов, по отношению к какому именно содержанию воли каждый индивид вправе требовать признания от всех остальных индивидов»².

По мнению В. И. Курдиновского, «где осуществление права собственности ведет к нарушению личных прав других или же вещных прав на другие вещи, там граница для права собственности»³. Право собственности выходит за свои пределы там, где собственник, действуя по своему усмотрению, начинает нарушать права и законные интересы других лиц. Такой подход к определению пределов осуществления права собственности позволяет без особого труда установить границы правомочий собственника, если его действия привели к нарушению конкретных прав других лиц, вытекающих из законов, иных правовых актов, договоров, судебных решений и т. д. К иным правовым актам как источникам гражданского права относятся указы Президента РФ и постановления Правительства РФ.

Сложнее определить границу права собственности при его столкновении с иными вещными правами. Источники римского права не дают ответа на вопрос о том, где проходит граница права собственности. Римские юристы не оставили теоретических разработок по этой проблеме. Они решали конкретные практические вопросы, связанные с тем, что вправе и не вправе делать собственник.

Вместе с тем, анализируя отдельные советы римских юристов, В. И. Курдиновский обратил внимание на одну очень важную, на наш взгляд, особенность, позволяющую выйти на определенные теоре-тические обобщения по вопросу границ права собственности¹. По мнению римских юристов, собственники в отношении принад-лежащего им имущества должны действовать таким образом, чтобы не допускать imissio в имущество других лиц. «In suo alii hastenus licet, quatenus nihil in alienum inmittat», т. е. на своем участке можно делать все при условии, что ничто не проникает на чужой участок². Из этого В. И. Курдиновский делает обоснованное заключение о том, что проникновение на чужой участок «...не вытекает из права собственности, ибо оно уже не господство у себя (in suo), а господство в границах власти другого»³. Граница права собствен-ности определяется границами объекта права собственности. «Право собственности есть власть лишь над своей, а не над своей и в известном отношении над чужой вещью»⁴.

Таким образом, право собственности есть юридически обес-печенная возможность собственника по своему усмотрению совер-шать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, если иное не предусмотрено законом.

Что касается действий собственника, связанных с проник-новением в сферу юридического господства других лиц, то они могут вытекать не из права собственности, а из других юридических оснований. В качестве таких оснований могут выступать закон, иные правовые акты, обычай делового оборота. Они, с одной стороны, расширяют сферу полномочий собственника, а с другой — стесняют (ограничивают) право собственности соседа либо иных собственников (титульных владельцев). Итак, право на imissio не входит в содержание права собственности. Оно представляет собой право ограниченного пользования чужим имуществом. По мнению В. И. Курдиновского, «оно существует лишь в силу ограничения права собственности»¹. В. И. Курдиновский разделяет точку зрения Виндшейда, который относит определения римского права об imissio к ограничениям права собственности и совершенно справедливо считает неверной позицию Г. Дернбурга о том, что собственнику принадлежит право на imissio в силу права собственности².

Таким образом, можно сделать вывод о том, что границы права собственности в объективном смысле определяются границами объекта права собственности. Такой вывод подкрепляется определениями права собственности в ряде зарубежных законодательных актов прошлого века, в которых указывается граница права собственности³.

В дореволюционном русском законодательстве также имели место границы права собственности. «Право собственности, — говорится в ст. 423 ч. 1 т. Х Свода законов Российской Империи, — есть полное, когда в пределах, законом установленных, владение, пользование и распоряжение соединяются с укреплением имущества в одном лице или в одном сословии лиц, без всякого постороннего участия». Содержание права собственности исключало всякое участие посторонних лиц. В соответствии со ст. 424 ч. 1 т. Х Свода «по праву полной собственности на землю владелец ее имеет право на все произведения на поверхности ее, на все, что заключается в недрах ее, на воды, в пределах ее находящиеся, и словом на все ее принадлежности». Власть собственника, как это следует из законодательства, не выходит за пределы границы земельного участка.

Анализ трудов дореволюционных цивилистов показывает, что среди ученых не было единого мнения в отношении таких категорий, как «границы права собственности» и «ограничение права соб-ственности». Эти противоречия отмечены в работе В. И. Кур-диновского⁴. Они заключаются в том, что отдельные нормы дореволюционного гражданского права истолковывались одно-временно как право собственности и как ограничение права собственности.

В ГК РСФСР 1964 г. осуществление закрепленных законом прав гражданами и организациями увязывалось с «назначением этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма» (ст. 5). Закон не охранял гражданские права, если при их осуществлении не уважались правила социалистического общежития и моральные принципы общества, строящего коммунизм. Такой идеологизированный подход обеспечивал признание государственной собственности в качестве ведущей, право государства на бесхозяйные вещи, неприменения срока исковой давности к требованиям о возврате государственной собственности и другие преимущества государства и его органов как субъектов гражданско-правовых отношений по сравнению с гражданами. Основания приобретения права собственности граждан носили ограниченный характер и были в значительной мере связаны с наличием доходов от трудовой деятельности.

С принятием нового ГК РФ граждане и юридические лица свободно, по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им права (п. 1 ст. 9 ГК РФ). Закрепленный в ГК принцип диспозитивности позволяет субъектам права собственности самостоятельно и независимо от кого-либо владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим им имуществом. Такой принципиально новый подход основан на Конституции РФ, гарантирующей свободу перемещения товаров, услуг и финансовых средств, свободу экономической деятельности и равную защиту всех форм собственности (ст. 8).

Отказ граждан и юридических лиц от осуществления принад-лежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом (п. 2 ст. 9 ГК РФ). В связи с этим ст. 3 ГПК РФ устанавливает, что отказ от права обращения в суд недействителен. Например, преимущественное право собственников на покупку доли в праве общей собственности, предусмотренное ст. 250 ГК РФ, прекращается в связи с их отказом осуществить такую покупку. К числу указанных случаев относится предусмотренный ст. 550 ГК РСФСР отказ наследника от наследства. Такой отказ, совершенный в установленной законом форме — путем подачи соответствующего заявления нотариусу, влечет за собой прекращение права наследования. В соответствии с п. 1 ст. 231 ГК РФ лицо, нашедшее безнадзорное животное, содержащее его и пользующееся им в течение шести месяцев, может отказаться приобретать его в собственность.

В ст. 236 ГК РФ установлен порядок и определены последствия отказа лица от принадлежащего ему права собственности. Данная статья ГК устанавливает, что гражданин или юридическое лицо может отказаться от права собственности на принадлежащее ему имущество, объявив об этом либо совершив другие действия, определенно свидетельствующие об его устранении от владения, пользования и распоряжения имуществом без намерения сохранить какие-либо права на это имущество. Отказ собственника не влечет прекращения прав и обязанностей собственника в отношении соответствующего имущества до приобретения права собственности на него другим лицом.

При исследовании вопросов осуществления права собствен-ности невозможно обойтись без таких понятий, как «пределы», «границы», «ограничения». Например, право хозяйственного ведения, оперативного управления и другие вещные права имеют свои пределы и вызывают ограничения права собственности.

Вопрос обеспечения гармонии интересов личности и государства — это и вопрос взаимного ограничения их прав. Теории, шедшие от Руссо или развившиеся в духе его «Общественного договора», требовали все отдать государству¹. В свою очередь, учения, берущие начала от Адама Смита и Бентама, требуют все предоставить личности. Разрешение этого противоречия следует искать в поиске и установлении границ между личностью и государством². При отсутствии таких границ речь может идти только о безграничной свободе одной стороны и полном подавлении свободы другой.

Пределы осуществления прав собственника в отношении имущества, закрепленного за предприятием на праве хозяйственного ведения, установлены в ст. 295 ГК РФ. Следует иметь в виду, что за пределами указанных правомочий собственник либо уполномоченный им орган не вправе распоряжаться имуществом, закрепленным за унитарным предприятием на праве хозяйственного ведения, без согласия титульного владельца³.

Пределы правомочий собственника в отношении имущества, закрепленного на праве оперативного управления за казенным предприятием или учреждением, значительно шире. Собственник не только определяет цели деятельности субъекта права оперативного управления, но и в соответствии с п. 1 ст. 296 может давать ему конкретные задания. Кроме того, он вправе изъять неиспользуемое либо используемое не по назначению имущество и распорядиться им по своему усмотрению (ст. 296 ГК РФ).

С оответственно значительно уже содержание права опе-ративного управления. Лицо, владеющее имуществом на праве оперативного управления, владеет, пользуется и распоряжается им в пределах, установленных законом, целями своей деятельности, заданием собственника и назначением имущества. Однако учреждения обладают большей свободой, по сравнению с уни-тарными предприятиями, в распоряжении доходами, заработанными ими самостоятельно (п. 2 ст. 298, п. 2 ст. 295 ГК РФ).

Право собственности, как и любое другое субъективное право, представляет собой меру возможного поведения собственника. Содержание права собственности имеет определенные границы как по объему, так и по характеру его осуществления. В. П. Грибанов совершенно справедливо считал, что «границы — есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность — в произвол и тем самым вообще перестает быть правом»¹. При этом он отмечал, что «определение пределов осуществления гражданских прав не есть ограничения этих прав»². Однако эта принципиальная позиция В. П. Грибанова в отношении ограничений не получила своего развития в его фундаментальном труде «Пределы осуществления и защиты гражданских прав».

В своей политической теории во второй половине XVIII в. А. Н. Радищев, выступая за свободных и равноправных собственников, писал, что межа, отделяющая владение одного гражданина от другого, должна быть «глубока, всеми зрима и свято почитаема»³. Право собственности должно основываться не на вседозволенности и неограниченной свободе собственника, а на равновесии многих интересов, на равновесии, выраженном в законе, — этом, как сформулировал философ В. Соловьев, «общем для всех борющихся сторон пределе»¹.

Проблема границ права собственности в цивилистической литературе конца XIX — начала XX вв. занимала заметное место. И это не случайно. Проблему границ права собственности В. П. Грибанов связывал с существованием частной собственности и потребностью господствующего класса разрешения вопроса о границах правового и фактического господства по отношению к имуществу в данном обществе. По его мнению, «в этой проблеме, как в капле воды, отразилось противоречие между стремлением представителей этого класса к неограниченному использованию частной собственности для извлечения максимальных выгод и необходимостью считаться с интересами других представителей того же класса и интересами класса в целом, с одной стороны, и со все возрастающей борьбой угнетенных классов, с другой»².

Следует согласиться с В. П. Грибановым в том, что ограничения при использовании частной собственности направлены на обеспе-чение интересов других лиц, отдельных социальных групп и общества в целом, признавая при этом право собственника на получение максимально возможной выгоды от использования имущества. К этому нужно добавить, что ограничения права частной собственности могут отвечать и интересам самого собственника.

Поскольку невозможно дать исчерпывающий перечень право-мочий собственника, границы права собственности могут быть обозначены посредством запретов на совершение тех или иных действий собственника в отношении принадлежащего ему имущества. Запреты, адресованные собственнику в отношении его прав на имущество, выходят за рамки права собственности и означают те пределы свободы, до которых может доходить свободная воля собственника.

Как известно, имущество может принадлежать нескольким лицам на праве общей собственности. В этом случае право собственности каждого собственника распространяется на всю вещь. Общая собственность может быть совместной и долевой. При долевой собственности между сособственниками делится не вещь, а право собственности на нее. Такой позиции придерживались римские юристы. В связи с этим Г. Дернбург писал: «Здесь, разумеется, речь идет не о разделении различных функций права собственности между соучастниками; это противоречило бы римскому понятию собствен-ности. Право собственности делится между соучастниками не по содержанию своему, а по объему»¹.

Институт общей собственности совмещает, с одной стороны, индивидуальные права сособственников, с другой — права всех сособственников в их совокупности. Отдельные сособственники могут быть ограничены в своих правах в интересах всех оставшихся. Например, при отчуждении сособственники пользуются преимущест-венным правом покупки отчуждаемой доли. Каждый из сособст-венников может владеть и пользоваться общим имуществом. При этом он ограничен в своих действиях тем, что обязан учитывать права и законные интересы других сособственников.

Анализ содержания права собственности позволяет сделать вывод о том, что гарантированное законом субъективное право собственности имеет свои пределы, определяемые, в конечном счете, необходимостью защиты прав третьих лиц и общества в целом от недобросовестных действий собственника. Этим обстоятельством обусловлена потребность в государственном регулировании отно-шений собственности и контроле за действиями собственника. Кроме того, необходимо выработать и закрепить в законе критерии добросовестности и разумности. Это окажет существенную помощь правоприменителям при рассмотрении дел соответствующей категории.