Глава IX о стремлении дворянства к защите трона

Английская знать похоронила себя вместе с Карлом I под обломками трона. И

до того, как во время Филиппа II во Франции прозвучало слово "свобода",

корона всегда находила себе поддержку со стороны знати, которая считает

делом чести повиноваться королю, но

сочла бы высшим бесславием для себя разделить свою власть с народом.

Известно, что дом австрийских государей непрестанно притеснял венгерское

дворянство. Он не предвидел, какие драгоценные услуги окажет ему это

дворянство. Он искал у этого народа денег, которых у него не было, и не

обратил внимания на людей, которые там б

ыли. Иностранные государи делили между собою его государство, и все

составные части его империи, так сказать, распадались, как инертные и

безжизненные массы. Жизнь была только в дворянстве; движимое негодованием,

оно забыло свои обиды и бросилось в бой,

послушное голосу славы, призывавшей его прощать и умирать.

Глава X о разложении принципа деспотического государства

Принцип деспотического государства непрерывно разлагается, потому что он

порочен по самой своей природе. Другие государства гибнут вследствие

особенных обстоятельств, нарушающих их принципы; это же погибает вследствие

своего внутреннего порока, если толь

ко какие-нибудь случайные причины не помешают его принципу разлагаться.

Поэтому оно может держаться лишь в том случае, если по особенным условиям

климата, религии, положения или народного духа оно оказывается вынужденным

придерживаться какого-то порядка

и подчиняться каким-то правилам. Все это противоречит его природе, но не

изменяет ее; его свирепость остается прежней; она только на некоторое время

укрощается.

Глава XI Какие последствия вытекают в тех случаях, когда принципы крепки

или же испорчены

Если принципы правления разложились, самые лучшие законы становятся

дурными и обращаются против государства;

когда же принципы здравы, то и дурные законы производят такие же

последствия, как и хорошие; сила принципа все себе покоряет.

Чтобы заставить своих правителей подчиняться законам, критяне придумали

весьма своеобразное средство, а именно - восстание. Часть граждан

восставала, возмущалась, обращала в бегство правителей и заставляла их

вернуться к частной жизни. Это считалось зак

онным образом действия. Кажется. что учреждение, обращавшее мятеж в

средство противодействия злоупотреблениям власти, должно было бы погубить

любую республику; но оно не разрушило республики Крита и вот почему.

Когда древние желали назвать народ, отличающийся самой сильной любовью к

отечеству, они обыкновенно указывали на критян. Отечество - слово, столь

дорогое критянам, говорит Платон. Они называли его словом, которое выражало

любовь матери к своим детям. А л

юбовь к отечеству исправляет все.

Законы Польши тоже допускали восстание. По проистекавшие от этого

неудобства удостоверяют, что один только народ Крита был в состоянии с

успехом пользоваться таким средством.

Установленные у греков гимнастические упражнения также находились в

зависимости от состояния принципа правления. "Лакедемоняне и критяне, -

говорит Платон, - первые открыли эти знаменитые академии, которые дали им

такое почетное положение в свете. Ст

ыдливость вооружилась было против них, но должна была склониться пред

общественной пользой". Во время Платона это были превосходные учреждения,

связанные с важным делом военного искусства. Но когда греки утратили

добродетель, они обратились на пагубу сам

ому этому искусству; гимнастическую арену стали посещать не для развития

тела, а для того чтобы предаваться разврату.

Плутарх говорит, что современные ему римляне считали, что эти

гимнастические игры были главной причиной рабства греков; на самом же деле

было обратное: рабство греков явилось причиной извращения этих

гимнастических игр. Во времена Плутарха гимнастические бои в нагом виде и

упражнения в борьбе развращали молодых людей, внушали им гнусную страсть и

делали из них гаеров, между тем как во времена Эпаминонда благодаря тем же

самым упражнениям в борьбе фиванцы смогли одержать победу под Левктрами.

В государстве, не утратившем своих принципов, почти все законы хороши;

"не жидкость в сосуде испортилась, а самый сосуд испорчен", - сказал Эпикур

по поводу богатств.