Юркевич М.А._диссертация

111

«видеть – значит верить, потенциально снижая стандарты доказанности»147.

Соответственно, для оспаривания доказательств, представляемых в такой форме,

придется затратить значительно больше ресурсов (например, получение заключений специалистов, подготовка контр-моделей, допрос дополнительных свидетелей и т.д.).

2)Никогда не следует забывать, что виртуальная симуляция, какой бы реалистичной она не была, – это всего лишь симуляция. В контексте уголовного судопроизводства необходимо точно установить, насколько симуляция близка к первоначальным доказательствам, на основании которых она подготовлена.

3)Визуальные эффекты, используемые для демонстрации события преступления, могут быть «загружены», в том числе умышленно, эмоциональным контентом, оказывающим негативное воздействие на воспринимающих его лиц

(так называемые «шокирующие доказательства»), например, на судей – женщин или свидетелей. Это может привести к нуллификации результатов судебного разбирательства, когда, например, присяжные заседатели или даже профессиональный судья, примут решение, руководствуясь не доказательственной ценностью информации, а визуальным «вау»-эффектом от его восприятия.

4)Не исключен потенциальный негативный эффект от неиспользования данных видеотехнологий одной из сторон (стороной защиты) из-за их высокой стоимости, что поставит стороны в неравное положение в нарушение статьи 15 УПК РФ148.

5)Коныгин Р. А. и Шестакова Л. А. отмечают, что «у существующих в России компьютерных программ для подготовки видеомоделей имеется проблема субъективизма на этапе сбора данных. Не существует выработанных критериев достаточности исходных данных. В итоге по одному и тому же событию могут

147Schofield D., Mason S. Using graphical technology to present evidence S. Mason (Ed.), Electronic Evidence, Lexis-Nexis, New York (2010), pp. 135–168.

148См. Юркевич М. А. Цифровое уголовное судопроизводство: какой процесс нас ждёт в ближайшем будущем, и о чем нельзя забывать в погоне за всеобщей диджитализацией // Вопросы российского и международного права. 2020. Том 10. № 5А. С. 54–61. DOI: 10.34670/AR.2020.98.24.007. С.58-59.

112

быть составлены разные анимационные модели, что связано с исходно-разным набором первичных данных»149.

Действующий УПК РФ не предусматривает какого-либо запрета на использование технологий видеомоделирования при рассмотрении уголовных дел, а в юридической литературе неоднократно приводились доводы о необходимости использования в российском судопроизводстве различных информационных технологий, позволяющих визуально воспринимать информацию150. Более того, в России уже создана не одна программа, позволяющая осуществлять реконструкцию события преступления151. Однако некоторое отставание российских судов по темпам перехода на модель «цифрового судопроизводства», а также отсутствие детального законодательного регулирования процедуры использования подобных технологий приводят к тому, что пока в российских судах данные технологии не применяются.

«Более того, суды препятствуют попыткам сторон применить видеомоделирование при представлении доказательств. Так, в судебном заседании в известном процессе по факту убийства американского журналиста Пола Хлебникова суд отказал в удовлетворении ходатайства представителя потерпевшего адвоката Л. Н. Масленниковой о представлении в судебном следствии видеомодели события преступления, подготовленной на основе доказательств, представленных суду. Вряд ли реконструкцию события преступления следовало рассматривать как незаконное воздействие на присяжных»152.

Аналогичная ситуация имела место в рамах уголовного дела № 2-3/2019,

рассматриваемого Тамбовским областным судом с участием присяжных

149 Коныгин Р. А. и Шестакова Л. А. Использование компьютерного трехмерного моделирования в уголовном судопроизводстве Российской Федерации // Юридический вестник Самарского университета. Том 3. № 3. 2017. С. 104.

150 Владыкина Т. А. Ограничение права прокурора на представление доказательств в суде с участием присяжных заседателей // Законность. 2013. № 9 (947). С. 28–32.

151Коныгин Р. А. и Шестакова Л. А. Указ. Соч. С. 103.

152Масленникова Л. Н., Юркевич М. А. Доказывание и принятие решений в состязательном уголовном судопроизводстве : монография / отв. ред. Л. Н. Масленникова. 2-е изд., перераб. и доп. Москва : Норма : ИНФРА-М, 2021. С. 379.

113

заседателей. Стороной защиты была подготовлена интерактивная видеокарта,

составленная на основании информации об абонентских соединениях подсудимого, а также данных GPS с его автомобиля, данных протоколов осмотров и показаний свидетелей. Указанная карта позволяла продемонстрировать присяжным заседателям, что имеющиеся в материалах дела доказательства свидетельствуют о том, что установленный на основании объективных данных (не оспариваемых стороной обвинения) маршрут подсудимого существенным образом отличался от маршрута лица, реально совершившего убийство двух лиц, а в момент предполагаемого сокрытия следов преступления подсудимый находился в другом месте. Сторона защиты полагала,

что гораздо эффективнее в режиме реального времени отметить на карте точки, из которых осуществлялось мобильное и GPS соединения, и продемонстрировать это присяжных в виде наложения соответствующих маршрутных линий, чем потратить несколько часов на зачитывание координат из протоколов осмотров.

Однако председательствующий судья отказал в использовании данной видеомодели по мотивам оказания незаконного воздействия на присяжных заседателей153.

Представляется, что «все, что помогает суду, в том числе и с участием присяжных, воспроизвести (реконструировать) фактические обстоятельства,

происшедшие в прошлом, объективно влияет на принятие справедливого решения. Однако, бесспорно и то, что в уголовно-процессуальном законе должны быть прописаны правила и гарантии применения таких технологий»154.

Не стоит забывать и о приведенных ранее результатах анкетирования, в

рамках которого было установлено, что 100 % опрошенных судей никогда не применяли видеомоделирование в процессе рассмотрения уголовных дел.

Однако ввиду форсирования в нашей стране темпов цифровизации технологии видеомоделирования неизбежно станут более распространенными в

153Архив Юркевич Марии Александровны.

154Масленникова Л. Н., Юркевич М. А. Доказывание и принятие решений в состязательном уголовном судопроизводстве : монография / отв. ред. Л. Н. Масленникова. 2-е изд., перераб. и доп. Москва : Норма : ИНФРА-М, 2021. С. 379.

114

залах судебных заседаний из-за ряда их бесспорных преимуществ. Уже сейчас видеомодели используются в качестве доказательств по некоторым гражданским делам о возмещении вреда, причиненного ДТП155. Поэтому уже сейчас необходимо определить место видеомоделирования в системе российского уголовно-процессуального регулирования.

Например, в США видеомодели используются в уголовном судопроизводстве либо как демонстрационные доказательства (typically considered demonstrative evidence), либо как вещественные доказательства (typically considered substantive evidence)156. Вид доказательства определяется методом создания видеомодели. Анимации используются, как правило, для визуализации показаний свидетеля, соответственно, относятся к категории демонстрационных доказательств. Симуляция же «по существу создает новые доказательства из ранее существовавших»157, поэтому приобщается к материалам дела в качестве вещественного доказательства, для которого установлены более строгие правила проверки и более высокие требования достоверности. Соответственно, правила использования в процессе рассмотрения уголовных дел каждого из вида доказательств-видеомоделей детально урегулированы законами штатов или прецедентным правом.

Относительно правовой природы видеомоделирования в российском уголовном судопроизводстве существует две точки зрения.

Первая заключается в том, что видеомодель относится к самостоятельным доказательствам из категории 3D доказательств (которые относят к цифровым доказательствам). В частности, Н. А. Иванов указывает, что «всю совокупность объектов, которые создаются или могут быть созданы с использованием современных 3D-видеотехнологий и которые в дальнейшем могут быть

155См.: Решение Центрального районного суда г. Челябинска (Челябинская область) от 29 июня

2017 г. по делу № 2-12780/2016 (№ 2-12780/2016 2-877/2017 2-877/2017(2-12780/2016;)~М- 9372/2016 М-9372/2016). URL: https://sudact.ru/regular/doc/sCNIlSghk4lu/.

156Elizabeth C. Wiggins. Указ. соч. C. 188.

157Karen L. Campbell, Lauren A. Jones, David B. Datny. Указ. соч. С. 298.

115

использованы в качестве доказательств в уголовном процессе, мы условно обозначим как 3D-доказательства (в т.ч. созданные путем анимации)»158.

Вторая точка зрения сводится к тому, что результаты видеомоделирования самостоятельными доказательствами не являются, а представляют собой лишь новую – цифровую форму представления доказательств159.

Спор по указанному вопросу более глобален и берет свое начало в рассуждениях относительно природы цифровых или электронных доказательств:

являются ли они новым видом доказательств или результатом цифровой трансформации процессуальной формы существующих видов160.

Решение столь глобальных вопросов не ставилось в качестве задачи настоящего диссертационного исследования, вследствие чего достаточным будет приведения некоторой аргументации и соответствующих выводов.

Концепция доказательства как единства формы и содержания, закрепленная в статье 74 УПК РФ, ориентирует на то, что любые сведения, на основе которых судом могут быть установлены обстоятельства, имеющие значение для дела,

могут быть признаны доказательствами, если они получены из надлежащего источника, перечень которых закреплен в части 2 статьи 74 УПК РФ (разумеется,

не стоит забывать и о критериях относимости, допустимости, достоверности и достаточности).

Бесспорно, на основании видеомоделей могут быть установлены обстоятельства, имеющие значение для дела. Остается разобраться, могут ли они быть отнесены к какому-либо источнику, из названных в части 2 статьи 74 УПК РФ.

Как было отмечено ранее, видеомодель подготавливается на основе исходных данных, содержащихся в доказательствах-первоисточниках. Однако она

158Иванов Н. А. 3D-доказательства: понятие и классификация // Российский следователь. 2013. № 15. С. 5–7.

159Коныгин Р. А. и Шестакова Л. А. Указ. соч. С. 104.

160См.: Воронин М. И. О правовой природе электронных (цифровых) доказательств. Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2020. № 10. С. 74–81. DOI: 10.17803/2311- 5998.2020.74.10.074-081; Воронин М. И. Электронные доказательства в УПК: быть или не быть? // Lex russica. 2019. № 7.

117

виртуальной реальности, тем не менее не стоит абсолютизировать уникальность такого явления и стремиться всеми силами изменить под такую информацию складывавшуюся столетиями систему доказательств. Более правильным представляется поиск новых способов проверки и оценки таких доказательств,

как видеомодели.

Представляется, что выделение видеомоделей в отдельный вид доказательств является избыточным, однако и исключительно способом представления доказательств их назвать нельзя, что свидетельствует о двойственной природе видеомоделирования. Его результаты могут существовать как в форме доказательства, так и в форме иллюстрации, что обуславливает многообразие способов (случаев) использования видеомоделирования в судебном производстве по уголовному делу.

С учетом изложенного, представляется более правильным включение в УПК РФ статьи 240.2, имеющей следующее содержание:

«1. Суд по ходатайству стороны вправе использовать при рассмотрении уголовного дела результаты видеомоделирования в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом.

2.Видеомоделирование может быть использовано для иллюстрирования показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта или специалиста, проверки и оценки таких показаний, реконструкции события преступления и иных обстоятельств времени, места, обстановки совершения преступления или других фактов, реконструкции процессов, представления позиции, занимаемой какой-либо из сторон.

3.При применении видеомоделирования не допускается использование сведений, не содержащихся в материалах уголовного дела, а также доказательств,

которые не имеют отношения к рассматриваемому делу либо в установленном законом порядке исключены.

4. По ходатайству участника со стороны обвинения или со стороны защиты результаты видеомоделирования могут быть приобщены к материалам уголовного дела и исследованы в судебном заседании в качестве доказательства.

118

5. Результаты видеомоделирования приобщаются к материалам уголовного

дела после их проверки и оценки судом в соответствии с правилами статей 87, 88

настоящего Кодекса.

6.Для установления соответствия представленных результатов видеомоделирования требованиям настоящего Кодекса суд по собственной инициативе или по ходатайству стороны привлекает специалиста.

7.В целях установления обстоятельств подготовки видеомодели суд вправе истребовать у сторон документы и иные сведения о лице, подготовившем видеомодель, используемых при этом технических средствах и доказательствах, а

также вызывать для допроса в судебном заседании лиц, участвующих в подготовке видеомодели».

Выводы:

1. Видемоделирование как технология визуализации информации, под которой понимается воссоздание на основе доказательств, имеющихся в материалах уголовного дела, с помощью анимации, симуляции или технологии виртуальной реальности имеющего значение для уголовного дела обстоятельства или события и представление его результатов в видео-графической форме, не получила достаточного распространения в России.

2. Положительный потенциал внедрения видеомоделирования в российское уголовное судопроизводство, заключающийся в повышении воспринимаемости информации, а также сконцентрированности на визуализируемых обстоятельствах, способности служить средством проверки и оценки доказательств и способом процессуальной экономии, а также отсутствие законодательных препятствий для её применения, позволяют утверждать о возможном скором появлении видеомоделирования и в российских судах.

3. Результаты видеомоделирования могут быть применены судом в различных процессуальных формах: в качестве доказательства (вещественного доказательства, протокола следственных действий или приложения к нему,

заключения эксперта, заключения специалиста, иного документа), а также в

119

качестве иллюстрации (при допросе участников уголовного судопроизводства, в

рамках вступительных заявлений сторон, прений, последнего слова подсудимого).

4.Внедрение технологии видеомоделирования в российское судебное производство по уголовным делам не может осуществляться без оглядки на недостатки данной технологии, к которым относится способность к ложному внушению, зависимость от иных доказательств, субъективизм при создании моделей и выборке исходных данных, несовершенство программного обеспечения и неравные возможности в использовании технологии ввиду ее дороговизны.

5.Минимизация изложенных негативных факторов возможна только в том случае, если при разработке нормативного регулирования технологии видеомоделирования в уголовном судопроизводстве значительное внимание будет уделено системе соответствующих уголовно-процессуальных гарантий.

6. В целях достижения правовой определенности в вопросах применения видеомоделирования в уголовном судопроизводстве УПК РФ необходимо дополнить статьей 240.2, содержащей общие положения об основаниях, условиях порядке применения видеомоделирования.

§ 3. Видеофиксация судебного заседания как видеотехнология

обеспечительного характера, применяемая в уголовном судопроизводстве

России и за рубежом

Как отмечает Т. Ю. Вилкова: «С совершенствованием цифровых технологий появилась возможность широкого, повсеместного ведения аудио- и

(или) видеопротоколирования судебного заседания, что, бесспорно, делает такой протокол более полным, дисциплинирует суд, стороны и всех присутствующих,

позволяет вышестоящему суду получить достоверные сведения о содержании

120

исследованных доказательств, соблюдении прав участников»162.

Конституционный Суд РФ также «обращает внимание на необходимость скорейшего внедрения такой фиксации хода и результатов судебного заседания во всех судах»163.

В юридической литературе и практике российских судов используются два термина: видеозапись судебного заседания и видеопротокол. Представляется важным разобраться в особенностях каждого из понятий.

Под видеопротоколом принято понимать результат фиксации хода и итогов судебного разбирательства посредством видеотехнических средств164. Дьяконова О. Г. и Щепотин П. В. полагают, что «видеопротоколирование выступает по своей сути совокупностью действий, направленных на получение результата – видеозаписи, и именно в этом смысле следует употреблять данные термины в процессуальном законе»165. Однако вопреки позиции авторов видеозапись и видеопротокол судебного заседания – понятия не равнозначные.

Технология фиксации хода и результатов судебного разбирательства посредством видеотехники в уголовном процессе России является порождением исключительно практической деятельности судов, поскольку нормативная основа для ее использования отсутствует.

Статья 259 УПК РФ закрепляет обязанность судов первой и апелляционной инстанции вести в обязательном порядке только аудио-протоколирование

162 Обязательное аудио- и видеопротоколирование судебного заседания в уголовном судопроизводстве в России и за рубежом: сравнительно-правовой анализ / Т. Ю. Вилкова // Эволюция государства и права: проблемы и перспективы : сборник научных трудов Международной научной конференции, посвященной 55-летию ЮЗГУ (28–29 марта 2019 года) / редкол.: А. А. Горохов (отв. ред.); Юго-Зап. гос. ун-т. Курск, 2019. С. 18.

163 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2017 года № 21-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 260 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Е. В. Савченко» // СПС «КонсультантПлюс».

164Зайченко Е. В. Информационные технологии и обеспечение прав участников гражданского судопроизводства // Современные информационные технологии и право : монография / Московский госуниверситет им. М. В. Ломоносова, Юридический факультет / отв. ред. Е. Б. Лаутс. М. : Статут, 2019. С. 145.

165Дьяконова О. Г., Щепотин П. В. О необходимости введения «обязательного» видеопротоколирования судебного заседания // Российская юстиция. 2016. № 6. С. 56.