5. Воздушная оборона{66}

Все идеи воздушной обороны, — пишет Дуэ, — основаны на том принципе, что оборона экономичнее наступления.

Эта предвзятая мысль, очень распространенная, сложилась в умах, воспитанных в традициях сухопутной войны. Считают, что оборона требует меньшего количества сил, чем наступление. Обычно менее сильный вместо того, чтобы наступать, имеет тенденцию обороняться.

Но в области тактики оборона задается двумя целями: а) довести до максимальной степени эффективность своего собственного оружия; б) укрыть свое собственное оружие, чтобы сохранить его возможно дольше.

Никакая воздушная оборона не может задаваться целями, аналогичными целям наземной обороны.

«...В воздушной сфере непрерывных фронтов не может быть, тактическая оборона не имеет смысла; радиусы действий огромны, скорости — тоже; поэтому стратегически наступательный образ действия предоставляет все преимущества в самой высшей степени настолько, что он позволяет слабейшему разбить сильнейшего, так как он позволяет [74] тому, кто его применяет, оказаться со своими главными силами в тактическом масштабе лицом к лицу лишь с частью неприятельских главных сил» (июль 1929 г.).

Таким образом, Дуэ не верит в действительность воздушной обороны.

Чтобы подробно ознакомиться с его мыслями по этому поводу, следует рассмотреть отдельно воздушную оборону в собственном смысле этого слова и противовоздушную оборону.

Относительно обороны в воздухе посредством защитных самолетов{67} Дуэ выражается совершенно категорически: она недействительна. Создавать «защитную» авиацию — значит растрачивать свои силы, тем самым играя в руку противнику.

Прежде всего, какими бы ни были наличные защитные силы, эффективные действия защитных самолетов невозможны в полосе территории, идущей параллельно границам и побережью на глубину примерно 100 км. Действительно, чтобы по тревоге поднять, отправить и сосредоточить истребительные силы против наступающего противника, надо затратить более 50 минут.

Совершенно так же обстоит дело, если защитные самолеты связаны с важными объектами: для объектов, расположенных менее чем в 50 км от границ, защитные самолеты будут всегда появляться слишком поздно.

Кроме того, в тех случаях, когда теоретически оборона возможна, самая идея обороны приводит к абсурду, так как, чтобы быть в состоянии обороняться, пришлось бы быть более сильным, чем для наступления.

«Если противник, — пишет Дуэ, — совместит в своей наступательной массе бомбардировочную мощь{68} с мощью в воздушном бою{69}, которую мы обозначим через х, то, чтобы обеспечить наш, внутренний фронт, мы должны быть в состоянии противопоставить ему, независимо от направления [75] его атаки, боевую мощь, по меньшей мере равную x. Поэтому, чтобы обеспечить наш внутренний фронт, нам недостаточно иметь просто истребителей, а необходимо иметь достаточную истребительную массу, т. е. такую, которая при надлежащем ее распределении и дислокации была бы в состоянии противопоставить противнику, откуда бы он ни появился, боевую мощь, по меньшей мере равную х. Таким образом, чтобы выполнить свою оборонительную задачу, истребительные силы должны обладать в целом боевой мощью, равной по меньшей мере пх, где п — числовой коэфициент, тем больший, чем больше радиус действий наступательной массы противника.

«Следовательно... если рассматривать не отдельный бой сам по себе, а потребности общей оборонительной операции, мы приходим к заключению, граничащему с абсурдом, что для обороны надо обладать боевой мощью в п раз большей, чем та, которая нужна противнику для наступления...».

«...Это происходит оттого, что воздушное оружие, обладая всеми наступательными свойствами, непригодно для обороны» (декабрь 1927 г.).

В силу всех этих соображений воздушную оборону нужно упразднить: обладая низким коэфициентом полезного действия, она главным образом играла бы в руку противнику.

Что же касается противовоздушной обороны, Дуэ "не очень доверяет противосамолетной обороне, — не потому; что он не верит в действительность зенитной стрельбы, которая будет значительно возрастать с усовершенствованием материальной части и методов ведения стрельбы, но потому, что он считает материально невозможным располагать таким количеством зенитной артиллерии, которое необходимо, чтобы сколько-нибудь действительным образом защитить все то, что необходимо было бы защищать» (декабрь 1927 г.).

Тем не менее он признает, что «активная оборона... наземными зенитными средствами является единственным видом активной обороны, который можно надеяться применить с некоторым успехом для объектов, расположенных [76] вблизи границы... Вообще говоря{70}, тот, кто поставил бы себе целью избавить свою территорию от воздушных нападений... и применяя средства активной обороны, тот был бы вынужден создавать гораздо более сложную{71}, гораздо более дорогую, гораздо труднее осуществимую организацию, чем наступательная организация противника.

...Следовательно{72}, для активной обороны центров следует пользоваться исключительно зенитными средствами, сосредоточивая имеющиеся налицо вокруг нескольких наиболее важных центров с целью избежать распыления этих средств, которое сделало бы их бесполезными повсюду» (июль 1929 г.).

Наоборот, пассивную оборону надо развивать в максимальной степени. «Должно быть сделано все, что может в какой-либо мере материально и морально уменьшить эффект воздушных нападений. Никто не убежден в этом более меня, поскольку я заявляю, что необходимо примириться с воздушными нападениями противника, с тем чтобы нанести ему еще более сильные удары. Это «примирение» надо понимать в том смысле, что не следует отвлекать никакие воздушные средства от их наступательной задачи для тщетных попыток не допускать нападения противника.

Конечно, в этом смысле можно было бы сделать многое, даже не выходя из области практических мероприятий. Надо учесть, что в настоящее время все находится еще в условиях, существовавших в ту эпоху, когда на известном расстоянии в тылу боевых фронтов деятельность страны могла протекать в полной и абсолютной безопасности. Ныне эти условия совершенно изменились, — и хотя не представляется практически возможным обеспечить от опасности все стороны национальной деятельности, но все же многое можно изменить в соответствии с новыми условиями. Укажу для примера на крупные электроцентрали, — особенно те, которые расположены вблизи границы, — на большие хранилища керосина, бензина и нефти и т. п. [77]

Один единственный самолет с отважным экипажем может в некоторых случаях причинить неисчислимый ущерб немедленно вслед за открытием военных действий.

Я думаю, что в этом направлении не следует пренебрегать никакими усилиями и никакими жертвами также и потому, что чем уязвимее объект, тем труднее, что бы об этом ни думали, организовать его активную оборону.

Но эта защита пассивного характера, не пользующаяся активными средствами борьбы, может считаться общим фактором как для наступательной, так и для оборонительной концепции. Такой способ защиты, который будет постепенно принят всеми государствами, изучающими его при посредстве международного о-ва Красного креста, хотя и сможет получить широкое распространение, все же всегда останется только паллиативом...

Жизнь человечества может развиваться только на поверхности земли, а потому воздушно-химические нападения на наземные объекты всегда будут действительными. Повторяю, это вовсе не значит, что, хотя и необходимо согласиться переносить удары противника, не следует делать все, что возможно, стремясь к ослаблению действия этих нападений» (июль 1929 г.).

Синтезируя наиболее действительные приемы обеспечения воздушной обороны страны, Дуэ заключает:

«Рассуждая теоретически, территорию страны можно избавить от возможных воздушных нападений противника одним из следующих способов:

1) уничтожая воздушные силы противника;

2) препятствуя своими воздушными силами всякому проникновению воздушных сил противника в наше воздушное пространство;

3) прикрывая наши объекты так, чтобы воздушные нападения противника не могли достигать до них;

4) защищая наши объекты так, чтобы они не страдали от последствий воздушных нападений противника.

Первому способу соответствует концепция завоевания господства в воздухе, достигаемого путем наступательных действий; второму способу соответствует концепция того, [78] что можно правильно назвать «воздушной обороной»{73}; третьему — концепция активной противовоздушной обороны; четвертому — идея пассивной противовоздушной защиты» (июль 1929 г.).

Рассмотрев последние три способа, Дуэ находит, что они либо недействительны (2-й), либо являются только паллиативами (3-й и 4-й), и приходит к выводу, что единственной эффективной обороной будет первый способ — уничтожение воздушных сил противника.

«Вся моя концепция, относящаяся к организации и использованию нашей воздушной мощи, основана не на предвзятой мысли дать Италии средство, в основном способное дать ей агрессивную мощь, но на желании снабдить ее средством обороны. Еще менее она основана на абсурдном желании дать верный рецепт победы.

Часто говорят, что лучшим способом обороны является наступление. В воздушной сфере это утверждение принимает абсолютный характер: здесь единственным способом обороны является наступление» (июль 1929 г.).

Одним словом, Дуэ старается прежде всего обеспечить оборону своей страны, и не его вина, что самолет — очень плохое оборонительное средство — может оборонять, только нападая.