12) Анализ некоторых конкретных проблем, подлежащих переоценке

После этого детального рассмотрения смысла реин-терпретации христианских оценок я обращаюсь к-анализу са­мих ценностей⁷⁵.

Вначале я указывал на то, что реинтерпретация оце­нок, внутренне присущих традиции, может быть осуществлена лишь в процессе групповой работы, поскольку сами ценности присутствуют только в общем опыте. Поэтому только группы могут надлежащим образом выполнить эту задачу. Я могу лишь привести некоторые примеры, свидетельствующие о том, что переоценка находится в процессе становления, и примерно определить ее задачи. Лишь групповая работа мо­жет показать, какие разногласия существуют между теми, кто был воспитан и жил в условиях общей традиции, и теми, кто не был причастен к ней; насколько эти различные традицион-•ные подходы подвергаются сомнению в новой ситуации, насколько они смогли выработать новые реакции и достичь согласия относительно новых условий с помощью демократи­ческого обсуждения. Если бы такая групповая работа была успешной, она могла бы в значительной степени прояснить возможности демократического регулирования ценностей в меняющемся и смешанном обществе.

Я предлагаю рассмотреть весь спектр оценок, разде­лив их на три основные группы, не претендуя на то, что моя классификация окончательна: 1) общая этика, 2) этика личных отношений, 3) этика организованных отношений. В каждой из них я выделю одну проблему, которая может служить приме­ром для многих других.

К сфере «Общая этика» надо отнести все оценки, ре­гулирующие человеческое поведение вообще, т. е. независи­мо от специфического типа отношений, в которых оно осуще­ствляется. Эти оценки вытекают главным образом из нашего видения человеческого достоинства или из того, что мы счи­таем существенным для человека как такового.

В противоположность сфере общей этики нам надо рассмотреть те оценки, которые регулируют человеческое поведение в особых отношениях - личностных или социаль­но-организованных.

[550]

Так, в области образования мы обращаем внимание на первую группу, поскольку перед нами стоит задача воспитать качества, соответствующие идеалу джентльмена, т. е. свой­ства, которые следует распространить на всю сферу жизни. Мы обращаемся к сфере личных отношений, когда говорим о законных требованиях, предъявляемых женой или другом к нашему поведению; и к сфере организованных социально-упорядоченных отношений, когда определяем адекватность поведения работодателя по отношению к его работникам, и наоборот.

Именно в этой последней сфере деловых социально-регулируемых отношений происходит глубокий переворот, относительно которого церковь, насколько я понимаю, еще не выработала своей точки зрения. Чтобы оценить значение этой сферы отношений, достаточно вспомнить хотя бы тот факт, что достоинство человеческой личности вырабатывается не только в сфере личностных отношений, но в такой же степени и в сфере социально-организованных отношений.

1. Общая этика

а) Проблема ценностей, необходимых для выживания

В качестве наилучшего примера, характеризующего дилемму нашего времени в этой сфере, я предлагаю анализ «ценностей выживания», под которыми я понимаю ценности, характеризующие всю деятельность, гарантирующую и обес­печивающую выживание индивида или группы. Угроза нациз­ма повинна в том, что эта проблема стоит в центре нашего внимания. В то время как в философии нацизма не существу­ет других ценностей, кроме тех, которые служат выживанию «расы» или.«Уо1К»⁷⁶, для нас проблема состоит в том, куда поместить эти необходимые для выживания ценности в общей иерархии ценностей. Мы не можем, конечно, полностью отка­заться от них, хотя аскетические тенденции в христианстве пытались третировать их. Происходящая в наше время борь­ба между ценностями, необходимыми для выживания, и цен­ностями более высокого порядка", такими, как вера или свобо­да, лучше всего выражается в известных афоризмах: «Primum vivere dein philosophari»⁷⁷, «Navigare necesse est, vivere non est necesse»⁷⁸, хотя последнее утверждение может быть интерпре­тировано не только как конфликт между ценностями высшего порядка и выживания, но и как столкновение между потребнос­тями индивидуального и группового выживания. Группа нуж­далась в правильном выборе методов и целей действий и по сравнению с этим требованием потребность индивида в вы­живании считалась менее важной. В настоящий момент это столкновение между ценностями выживания и ценностями

[551]

более высокого порядка часто принимает форму конфликта между эффективностью и демократическим решением. На­пример, в некоторых случаях планирование, основанное на принуждении и раболепстве, может принести лучшие резуль­таты, чем планирование, призывающее к добровольному со­трудничеству и опросу общественного мнения. В самой острой форме стоящая перед нами дилемма может быть сформули­рована следующим образом: «На что нам демократия, если мы не сможем выжить?» или же альтернативный вариант:

«Зачем выживать, если мы потеряем свободу?»

В век всеохватывающей организации эта проблема становится более настоятельной, чем когда-либо ранее. Прежде, в век ремесла и общины, отсутствие эффективности какого-то одного решения могло быть скомпенсировано в дру­гих областях. Теперь мы можем выбирать между такими все­объемлющими решениями, как принудительное нормирование потребления или добровольная экономия, всеобщая воинская повинность или добровольная служба в армии. В обоих слу­чаях принятие неправильного решения имеет колоссальные последствия, которые не могут быть так просто скомпенсиро­ваны, ибо если нам не удастся вовремя ввести карточную сис­тему, то мы можем проиграть войну. Так, эффективность в одной области оказывает непосредственное влияние на вы­живание. Поэтому нам сначала надо сделать первичный вы­бор в нашей иерархии ценностей между эффективностью, необходимой для выживания, и демократией. Когда мы его осуществим, мы сможем обратиться к конкретным проблемам и выработать казуистику индивидуальных решений.

Особая задача теологов или определенных вышеупо­мянутых мною групп будет состоять в выработке этой казуис­тики и представлении ее обществу в форме рекомендаций. В демократическом обществе нет необходимости в навязывании оценок, однако совет и руководство все же требуются, так как обычный гражданин не в состоянии судить по существу дела в таком сложном обществе, как наше.

Абсолютный выбор между эффективностью и демок­ратией имеет место лишь в крайних случаях, ибо очень часто в результате тщательного исследования оказывается, что еще неизведанные демократические пути могут оказаться эффек­тивными. Становится также ясно, что принцип эффективности более или менее уместен в зависимости от характера различ­ных задач; так, на транспорте преобладает измерение эффек­тивности во времени и затратах, в то время как в образова­тельных институтах измерение эффективности по затратам не имеет первостепенного значения. Тщательное исследование показывает, что термин «эффективность» в высшей степени двусмыслен, поскольку невозможна ее оценка, если мы не

[552]

уясним себе, «эффективность в отношении чего». Так, напри­мер, строгие меры по взиманию налогов могут быть эффек­тивными с точки зрения получения от налогоплательщика максимальной суммы в данный момент, однако они в то же время могут нанести удар по его платежеспособности и осла­бить эту способность в будущем. Инфляция может вести к изъятию сбережений у определенных слоев населения, но и вместе с тем навсегда уничтожит их стремление к сбережениям.

б) Проблема аскетизма

В настоящее время происходит революция в общей оценке ценностей выживания в отношении их эффективности, а также всего того, что способствует здоровью и жизнеспо­собности. Эта революция представляет собой одну из сторон антиаскетической тенденции, господствующей в настоящее время во всем мире и несущей особую трудность для протес­тантской традиции. Совсем нетрудно признать за всем, что способствует жизни и здоровью, определенную ценность; другое дело - как пуританская традиция будет реагировать на снятие табу с различных форм и степеней самовыражения. Здесь еще господствуют аскетические тенденции кальвинизма, и вопрос состоит в том, насколько они носят временный и истори­ческий характер и насколько они важны для христианства в целом. В данном случае необходимо провести различие меж­ду многими формами аскетизма, их достоинствами и недо­статками; необходимо также решить, правы ли Макс Вебер и другие, утверждая в качестве результата своих исследований тезис о том, что аскетическая «спасительная» позиция пури­танства была подготовкой к росту духа капитализма. Не ис­ключена возможность того, что табу на самовыражение в большинстве жизненных сфер соответствовало в социологи­ческом выражении фазе «первоначального накопления» на заре капитализма. Мелкий ремесленник мог стать предприни­мателем, только если он был готов пожертвовать немедлен­ным удовольствием ради будущего,. накапливая свои сбере­жения, вместо того чтобы потреблять излишек. Однако появ­ление стремления к накоплению в одной области возможно было только при условии распространения его на другие жиз­ненные сферы. В данном случае аскетизм превратился в со­циальный порядок, оказывающий влияние на способ труда и потребления, модели мышления и характера, а также роль и смысл досуга и культуры.

При обсуждении данной проблемы мы должны внима­тельно выслушать тех, кто считает данный тип аскетизма лишь одним аспектом психологии дефицита, которая больше не соответствует нашему времени. Эта психология устарела,

[553]

поскольку мы живем в век потенциального изобилия, а страхи, вовлекающие нас в войны, в конечном счете лишь пережитки того мира, в котором голодная смерть всегда подстерегала нас за углом. Согласно данной точке зрения, устаревшая по­зиция аскетизма мешает нам организовать наш мир разумным образом, так, чтобы каждый мог получить надлежащую долю.

С другой стороны, мы должны прислушаться и к тем, кто подчеркивает тот факт, что наше беспредельное стремле­ние к приобретению все большего количества предметов рос­коши, стремление, охватившее даже низшие классы обще­ства, - противоестественная реакция на непрекращающееся стимулирование желаний, которое вытекает из системы, осно­ванной на конкуренции, где производители стараются пре­взойти друг друга, создавая потребности во все новых видах товаров. Реакцией, противодействующей бесконечному сти­мулированию желаний, могло бы быть движение, основанное на тезисе о том, что человеку необходимы умеренность и ог­раничение желаний.

Я не хочу принимать решений в данном вопросе. Однако возникает следующий вопрос: каковы постоянные и преходящие ценности аскетизма и в чем обнаруживаются их новые аспекты в наш век? Перед министрами, работниками социальной сферы и врачами стоит задача рассказать нам о том, как эти нормы аскетизма выражаются в реальной жизни, какие они вызывают конфликты в индивидуальных и социальных отношениях и какие конфликты возникают, когда аскетические оценки исчезают, не будучи замененными другими ценностями и принципами.

в) Раздвоение личности

При обсуждении ценностей выживания необходимо сделать одно замечание общего типа. Нравится нам это или нет, но жизнь в большой степени представляет собой борьбу за выживание. Защита своих прав есть часть этой борьбы. В этике существуют три подхода к этому факту. Первый из них, нацистский, превращает этот принцип в общий принцип чело­веческого поведения, что в конечном итоге ведет к варвар­ству. Второй представляет собой прямую противоположность первому, он полностью отрицает моральное право и тенден­цию к отстаиванию своих прав. Такой подход часто ведет к лицемерию, так как определенное количество эгоизма и защи­ты своих прав необходимо для выживания, и если наше мо­ральное сознание не признает этого, то возникает раздвоение личности. С моей точки зрения, третий путь должен выдвинуть в качестве цели не полное подавление установки к отстаива­нию своих прав, а сознательный контроль в отношении этого стремления, означающий, что мы признаем его в той степени,

[554]

в какой оно необходимо для выживания индивида или группы, и следим за тем, чтобы не были перейдены границы этой не­обходимости. Конечно, такой контроль возможен лишь тогда, когда мы одновременно развиваем в себе способность осоз­нания. Чем больше мы изучаем современное общество, тем яснее становится, что без возрастания способности к осозна­нию в процессе образования демократический образ жизни не может существовать. Не исключено, что в прошлом установка на подавление самовыражения объяснялась невозможностью быстрого создания рациональных сил, необходимых для са­моконтроля, так что метод наложения табу на самовыражение превращался в обычное средство.