4) Смысл религиозных и моральных рекомендаций при демократическом плановом порядке

Если мы согласимся с тем, что религия не будет и не может быть частью планового общества, а должна снова ожить в мотивах человеческих действий и воплотиться в ин­ститутах, то это не означает, что мы выступаем за религиоз­ную форму тоталитаризма. Мы желаем как раз обратного; и пока мы являемся демократами и планируем ради свободы, весь ход наших мыслей должен быть направлен на то, чтобы избежать этой опасности. Тотальное планирование, в котором мы заменили бы Геббельса и Гиммлера на христианский кле­рикализм, было бы катастрофой. Это нанесло бы огромный вред самому христианству, убило бы его душу, так как прида­ло бы ему внешний и формальный характер. Планирование ради свободы, хотя оно и включает осознание необходимости объединения и общей цели, может лишь высвободить источ­ники глубинного возрождения, но не может навязать веру, какой бы она ни была. Для самой христианской веры лучше, если ее не будут отождествлять с какой-то одной партией и если ее дух будет присутствовать во всех партиях. На совре­менном этапе не так-то легко предвидеть, каким будет это нетоталитарное проникновение религиозного духа в об­щество, поскольку это творческий процесс, который нельзя проанализировать и предсказать детально. Те, кто полагает, что планирование сможет установить правила социального и духовного изменения, забывают, что планирование ради сво­боды представляет собой планирование ради эксперимента и роста. Тем не менее для того чтобы способствовать правиль­ному решению, можно попытаться сформулировать, каким не может и не должно быть истинно религиозное проникновение.

1. Из того, что было сказано выше, со всей очевиднос­тью вытекает, что плановое общество не может строиться на нейтральных подходах конца либеральной эпохи, когда все ценности взаимно отрицали друг друга.

2. С другой стороны, очевидно, что насаждение ценно­стей центральной властью не может удовлетворить совре­менное светское общество, даже если это будет религиозная власть. Из этого вытекают два требования: 1) общепринятые ценности должны основываться на явном или неявном согла­сии. В прошлом роль такого неявного согласия играл обычай. Теперь же, когда обычай исчезает, возникает необходимость разработки новых методов, в которых важную роль будут иг­рать убеждение, подражание, свободная дискуссия и созна­тельно принятый образец; 2)нет необходимости навязывать согласие по более сложным вопросам в тех сферах, в которых лучшим двигателем является индивидуальная вера или сво­бодный эксперимент. Опыт либерализма показывает, что

[511]

высшие формы духовной жизни лучше всего процветают в условиях свободы. Короче говоря, мы должны установить на­бор основных добродетелей, таких, как порядочность, взаи­мопомощь, честность и социальная справедливость, которые могут быть воспитаны с помощью образования и социального воздействия, в то время как более высокие формы мышления, такие, как искусство и литература, остаются такими же сво­бодными, как и в философии либерализма. Составление списка первичных добродетелей, без которых не может суще­ствовать ни одна цивилизация и которые создают основу для стабильной и здоровой жизни общества, должно стать одной из наших основных задач. Это не означает, однако, что цер­ковь как таковая не может давать рекомендаций по поводу того, какими должны быть христианский общественный поря­док, христианское искусство, христианская философия и мо­раль. Вся разница состоит в том, пропагандирует ли она свои взгляды в виде рекомендаций или навязывает их силой.

По мере развития века планирования становится все более вероятным, что эти рекомендации примут форму пос­ледовательной системы, напоминающей Summa⁵⁰ св. Фомы, по той простой причине, что в неплановом обществе суще­ствует меньше связей между различными фазами поведения, чем в плановом. Поскольку либеральное общество основано на свободной конкуренции и постоянном индивидуальном приспособлении, постольку становится значительным много­образие возможных реакций. Существует лишь возможность давать общий совет относительно того, что правильно и что нет. Можно убедить людей в правильности принципа, но не конкретной модели. В динамичном и свободном обществе существует особое поощрение за проявление способности справиться с неожиданно возникшей проблемой, проявить нетривиальную реакцию, инициативу и ответственность в рис­кованном предприятии. В плановом обществе эта способность выражена значительно слабее: разумному предвидению под­даются не только более простые модели поведения, но и мо­дели последовательного поведения. Религиозные и мораль­ные рекомендации стремятся поэтому установить не только определенные принципы, но также и набор конкретных моде­лей поведения, создать образ удовлетворительных обществен­ных институтов и определить мировоззрение общества в целом. И если эти рекомендации не навязываются меньшинством большинству в качестве диктаторских правил, а являются плодом творческого воображения и находятся в распоряже­нии тех, кто стремится к упорядоченному образу жизни, то они не приносят вреда, а выполняют в современном обществе такую функцию, без которой оно вряд ли сможет выжить.

[512]