Rossiyskaya_imperia_Aravia_i_Pers_zaliv_2018

Шейх Мубарак, со своей стороны, как явствует из справки Г. Овсеенко, «направил в тыл Ибн Рашида … отряд в 1 тысячу кувейтских всадников», а также «15 тысяч собранных им, хорошо вооруженных воинов-бедуинов с 4-мя пушками». Во время газу на племена джабаль шаммаров им удалось «захватить и увести с собой 7 000 верблюдов».

Ибн Рашид, узнав об этом, «собрал 20 тыс. воинов и решил повторить набег» на шейха Са’адуна. Но подоспевший к тому времени отряд турецких войск «под предводительством Мухаммеда-паши Дагестани, пользовавшегося большим именем среди арабов», охладил воинственный пыл обеих сторон.

Басрийский генерал-губернатор Мохсин-паша, «понимая, что столкновение Ибн Рашида с Мубараком чревато для турок плохими последствиями, настоятельно ходатайствовал … о том, чтобы воспрепятствовать, тем или другим способом, джабаль шаммарам начать планируемую ими схватку с Кувейтом, хотя бы даже посылкой турецких войск». Однако ходатайство это, по его словам, «не нашло одобрения со стороны враждебного ему и завистливого багдадского мушира [маршала]» (48).

Характеризуя отношения шейха Мубарака с турецкими властями Басрийского вилайета, Г. Овсенко подчеркивает, что, несмотря на дружбу правителя Кувейта с Мохсином-пашой, «шейх Мубарак едва ли согласится уступить туркам хоть малейшую долю самостоятельности Кувейта», и турецкий булюк (военный гарнизон) в Кувейт, как того хотят турки, не допустит (49).

Четко следуя поставленной им цели, докладывал Г. Овсеенко, состоявшей в том, чтобы «опрокинуть Мубарака», Ибн Рашид, «собрав до 30 000 вооруженных воинов, 23 ноября встал лагерем в 5 днях к северо-западу от Кувейта», готовясь к броску на него (50). Набег все же удалось предотвратить. Обошлось это шейху Мубараку, судя по всему, недешево.

Когда очередная затея Йусуфа ал-Ибрагима с использованием военной силы против Кувейта не удалась, он решил на время изменить тактику и потрепать нервы шейха Мубарака, инициировав судебные разбирательства по вопросу о недвижимой собственности семейства Аль Сабах в турецких владениях в Южной Месопотамии. Шейх Мубарак, извещал А. Адамов (09.06.1902) директора Азиатского департамента МИД Николая Генриховича Гартвига, считает Йсуфа ал-Ибрагима «виновником новой кампании, начатой против него турками». Судя по всему, они собираются «переписать все ро-

довые имения кувейтских шейхов, находящиеся в пределах турецкой территории и считающиеся собственностью Мубарака, на имя его племянников, сыновей убитого им брата», шейха Мухаммада, бывшего правителя Кувейта (51). Если это и не случится, то таким путем турки имеют в виду оказать давление на шейха Мубарака, и сделать его более покладистым в отношении их требований насчет турецкого таможенного и военного присутствия в Кувейте.

1902 год ознаменовался для шейха Мубарака еще одной враждебной акцией в отношении него, предпринятой Йусуфом ал-Ибраги- мом. «Во второй половине августа 1902 г., — говорится в донесении А. Адамова (07.09.1902),- имел место следующий случай, показавший, что Юсуф [Йусуф] Ибрагим, неутомимый враг кувейтского шейха, далеко не отказался от своего намерения, так или иначе, отделаться от Мубарака Сабаха». На пути из Кувейта в Басру английская канонерка «Lapwing» повстречала пять небольших парусных судов, направлявшихся в Кувейт. Произошло это «у бухты Хор Абдалла [Хор ‘Абд Аллах], отделяющей остров Бубиян [Бубийан] от материка». Командир канонерки, увидевший вооруженных людей на борту арабских парусников, «сигналом приказал им остановиться. В то время как три судна последовали его распоряжению, два других обратились в бегство, держа курс на Бахмашир, старое русло реки Карун, с явной целью там укрыться». Командир английской канонерки «немедленно же послал за ними в погоню две шлюпки с вооруженными матросами при двух офицерах. Как только шлюпки приблизились к парусникам, экипажи последних встретили их оружейным огнем». Один английский матрос, как утверждают британцы, «был убит, двое других — ранены». Англичане, в свою очередь, тоже открыли огонь — «и арабы потеряли до семи человек убитыми». Остальные члены экипажей этих двух арабских парусников, спасаясь, вплавь, «укрылись на персидской территории», бросив свои суда … (52).

После происшедшего инцидента, отмечал А. Адамов, командир английского корабля прибыл в Басру, «ведя на буксире два парусника». Местный английский консул, г-н Вратислав, тотчас же поспешил предъявить здешнему генерал-губернатору, Мустафе Нури-паше, «требование об аресте Юсуфа [Йусуфа] Ибрагима», обвинив последнего в том, что вышеуказанные пять судов с вооруженными на них людьми были отправлены им в Кувейт с целью напасть на шейха Мубарака.

По сведениям российского консульства, сообщал А. Адамов, действительно, Йусуф Ибрагим, «заручившись согласием» несколь-

ких человек из свиты шейха Мубарака, которые «тяготились его правлением», задумал умертвить эмира Кувейта. С этой целью «завербовал до 120 вооруженных арабов», и отправил в Кувейт на означенных пяти парусниках со всеми необходимыми для ночного нападения на дворец Мубарака принадлежностями, включая веревочные лестницы для преодоления оградных стен. К счастью последнего, один из заговорщиков проговорился, и кувейтский шейх имел время предупредить обо всем английского консула в Бушире. Оттуда немедленно же последовало предписание командиру канонерки «Lapwing» крейсировать в окружающих Кувейт водах для розыска судов Йусуфа Ибрагима (53).

Из наемников, «укрывшихся на персидской территории, 12 человек были схвачены местными арабами, и связанными отправлены к мохаммерскому шейху Хазаалю [Хаз’алю]. Говорят, что пленники, несмотря на примененные к ним пытки, ни цели своего путешествия, ни сообщников своих не выдали». Йусуф ал-Ибрагим, вызванный турками из Зубайра в Басру, «на допросе у валия отрицал свое участие в этом предприятии, сваливая всю вину на племянников, несовершеннолетних еще Халида и Хамуда», сыновей убитого шейхом Мубараком бывшего правителя Кувейта шейха Мухаммада.

«В разговоре со мной по этому вопросу, — писал А. Адамов, — генерал-губернатор упомянул о том, что он пригрозил Юсуфу [Йсусуфу ал-Ибрагиму] выслать его из пределов Турции, если тот будет продолжать своей враждебной деятельностью, направленной против шейха Мубарака, по-прежнему нарушать мирные отношения, установившиеся в здешних краях между Великобританией и Турцией».

В ответ на это Йусуф, со слов генерал-губернатора Басры, заверил его в том, что «знает отличное средство, как успокоить англичан, и снова стать их другом, но пояснить свои слова отказался». Дело это генерал-губернатор передал на рассмотрение в Константинополь (54).

Имелись у Йусуфа ал-Ибрагима, рассказывают документы АВПРИ, кое-какие виды и на Россию в его планах против шейха Мубарака. Из донесения русского консула в Басре А. Адамова (10.07.1902) следует, что Йусуф, «местный богач», как он его называет, обращался в российское консульство («через халдея-католика Насра Исайю»), чтобы выяснить «при каких условиях, по русским законам, выдаются иностранным пароходным компаниям патенты на поднятие русского флага». Сведения эти, оповещал А. Адамов, понадобились Йусуфу Ибрагиму в связи с тем, что он «задумал основать пароходство». Будучи же сам турецкоподданным, «хотел бы

поставить это пароходство под покровительство какой-нибудь иностранной державы, чтобы, таким образом, оградить себя от поборов и притеснений турецкой администрации в Месопотамии» (55).

«Не встретив русских купцов на пароходе “Корнилов”, прибывшим сюда [в Басру] в феврале 1902 г., — докладывал А. Адамов, — Исайа сошелся там с лейтенантом Анастасьевым, единственным помощником капитана, говорившим по-французски, который согласился встать во главе пароходства», задуманного Йусуфом ал-Ибрагимом. В беседе с Афанасьевым Исайа давал понять, что Йусуф помышлял о том, чтобы его пароходство обслуживало торговое сообщение между портами Персидского залива, Индии и Англии. Но потом от своих планов насчет постановки судов под русский флаг отказался (56).

Аналогичные переговоры, замечает А. Адамов, «Исайа вел параллельно, через своего брата, и с Лондоном», имея в виду выяснить, «какое из двух покровительств будет легче и выгоднее добыть — русское или английское» (57).

Представляется, что учреждением новой пароходной компании в Персидском заливе Йусуф ал-Ибрагим планировал уменьшить товарный поток через кувейтский порт, что негативно отразилось бы на объемах портовых и таможенных сборов Кувейта, то есть хотел создать дополнительный рычаг давления на шейха Мубарака. Как бы то ни было, но из этой затеи «неугомонного Йусуфа», как о нем отзывались русские дипломаты, тоже ничего не вышло.

Британская империя и Кувейт

Ставя своей целью утвердиться в Кувейте и подчинить его себе, целиком и полностью, англичане действовали осторожно, обдуманно и целеустремленно. Использовали всякую возможность, как сообщал российский посол в Константинополе, чтобы «подчеркнуть признание ими независимого характера владетеля Кувейта». Так, в 1893 г., по случаю смерти одного из родственников шейха Кувейта Мухаммада ибн Джабира Аль Сабаха, не преминули послать в Кувейт находившийся в распоряжении политического резидента Англии в Персидском заливе стационер «Сфинкс» — «для передачи шейху письма вице-короля Индии с выражением соболезнований».

Смысл поведения британцев в отношении Кувейта вполне понятен, резюмировал посол. «Ими осторожно, но настойчиво подготавливается почва для закрепления Кувейта за Англией» (58).

Посмотрите, почему англичане сосредоточили свое внимание на Кувейте, писал (19.02.1896) из Багдада В. Ф. Машков в депеше

послу в Константинополе А. И. Нелидову. «На многих из виденных мною карт, как английских, так и даже немецких, значительный район на Западном берегу и у устья Шатт-эль-Араб ограничен пунктиром и окрашен в иной, чем владения Турции, цвет. Район этот включает в себя местность Кувейт и самое Фао, служащее ключом к Тигру и Евфрату, а, следовательно, — и всей Месопотамии. …Стоящий во главе незначительного (50 тыс.) племени … шейх Кувейта Магомет ибн Джаббар Саббах [шейх Мухаммад Аль Сабах] пользуется правом взимать в свою пользу доходы кувейтской таможни. Получает ежегодно от Бассорского велайята [вилайета] субсидию

в500 корзин фиников. Имеет титул каймакама [вице-губернато- ра]. Располагает ценным недвижимым имуществом в Бассоре и ее окрестностях, и, по требованию турецких властей, выставляет определенное число всадников». Иными словами, В. Машков указывал на важное географическое положение Кувейта, обладающего к тому же глубоководной и удобной бухтой, связанной караванными торговыми маршрутами с Верхней Аравией, Месопотамией и Сирией. Подчеркивал «полунезависимый», как он его называл, характер отношений Кувейта с Османской империей, тогдашней владычицей Месопотамии и Верхней Аравии.

Бриттами, отмечал В. Машков, «осторожно, но настойчиво подготавливается закрепление Кувейта, а, следовательно, и устья Шатт-эль-Араба, за Англией». Все указывает на то, что англичане рассчитывают, по-видимому, заключить с Кувейтом договор и «установить над ним протекторат Англии». Значение данного арабского удела, «командующего Шатт-эль-Арабом, едва ли нуждается в комментариях». Представляется, что англичане «не преминут … воспользоваться первым же подходящим случаем», чтобы завладеть уделом Сабахов (59).

Переход Кувейта под протекторат Англии, полагали российские дипломаты, предоставил бы британцам возможность «сделать важный шаг к расширению сферы своего влияния во владениях Турции

вАравии и Месопотамии» (60). Распространение британского влияния на Кувейт, говорится в депеше российского консула в Багдаде А. Круглова (май 1898 г.), «может послужить в будущем причиной немалых осложнений в Персидском заливе. В особенности, если принять во внимание тот живой интерес англичан к проекту о соединении Персидского залива с Сирийским побережьем железнодорожным путем, конечной станцией которого намечен Кувейт с его чудесной бухтой» (61).

Замыслы Великобритании в Кувейте, считал министр иностранных дел России граф В. Н. Ламздорф, как видно из его письма послу в Константинополе И. А. Зиновьеву (24.12.1901), «не могли не затронуть интересов России в случае их осуществления» (62). И потому инструктировал посла держать этот вопрос в сфере пристального внимания.

Начало отношений Англии с Кувейтом можно датировать 1776 годом. С того времени роль и миссия англичан в Кувейте менялась несколько раз. Так, придя в Кувейт в качестве заморских го- стей-негоциантов, они добились того, что подвели Кувейт под протекторат Англии со всеми вытекавшими из этого возможностями и преимуществами для английской торговли в Верхней Аравии. Затем, скажем прямо, весьма выгодно для себя и довольно долго пользовались нефтяными богатствами Кувейта, пока, наконец, не сделались, хотя и привилегированными, но уже партнерами, и в бизнесе, и в политике. Кувейт, считавшийся «лучшим украшением британского колониализма в Персидском заливе» в его, так называемую стерлинговую эпоху, и сегодня — важный финансово-торговый партнер Англии. Интересно, что до открытия нефти в Аравии вообще и в Кувейте в частности, все шейхства на полуострове, находившиеся под протекторатом Англии, британцы высокомерно именовали своими «верблюжьими кантонами в Аравии».

Османская империя и Кувейт

В своих отношениях с Турцией правитель Кувейта, шейх Мубарак, старался избегать такого развития событий, когда, по выражению российского консула в Басре С. Тухолки, «оказался бы загнанным в угол» и «заставленным принять турецкое подданство». Был предельно осторожен и осмотрителен во всем. Даже в таком вопросе, как получение от генерал-губернатора Басры «именной купчей на громадное имение в Фиддахийи» (располагалось в двух часах езды к северу от Фао), приобретенного им у Ахмада Зухейра-паши за 50 тыс. турецких лир. Всячески старался уйти от уловок наместника султана, пытавшегося хитростью подвести его под турецкое подданство путем соответствующего оформления купчей. Шейх Мубарак, сообщал С. Тухолка, разгадал замысел генерал-губернатора, и «настойчиво добивался выдачи купчей на свое имя и имя своих детей-на- следников без упоминания подданства».

«Располагая большими владениями на территории турок в Месопотамии, — докладывали российские дипломаты, — по берегам

реки Шатт-эль-Араб», шейх Мубарак, казалось, был сильно стесненным в своих отношениях с Портой. Турки, конечно же, пытались использовать это для оказания давления на «непокорного Мубарака». Но, как не покажется странным, несмотря на все трудности и перипетии, связанные с этим вопросом, немалые дивиденды извлекал из него и шейх Мубарак. И в первую очередь, с точки зрения укрепления своего авторитета, престижа и влияния среди кочевых племен. Арабы смотрели на него как на «правителя ловкого и удачливого», умудрявшегося «сохранять независимость своего удела от Порты» и в то же время владеть недвижимой собственностью, дававшей доходы, в землях турок, официально «закрытых» для лиц, не имевших турецкого подданства (63).

После дворцового переворота и прихода к власти шейх Мубарак потратил немало сил и средств, чтобы удержать турок от военной кампании против Кувейта. И добился своей цели. «Турецкое правительство, — информировали МИД российские дипломатические посты в Басре и Багдаде, — примирилось со свершившимся фактом, и молчаливым признанием санкционировало власть за Мубараком» (64).

«Генерал-губернатор Бассоры Хамди-паша, — доносил из Багдада надворный советник А. Круглов (31.03. 1899), — предлагал центральным турецким властям воспользоваться силой бедуинов Неджда, чтобы … подчинить Кувейт Османской империи и назначить туда турецкого губернатора …». Намерения эти, писал А. Круглов, конечно же, «не могли ускользнуть от Мубарака Сабаха, нынешнего шейха Кувейта, повсюду имеющего свои глаза и уши. И, как говорят, благодаря сумме в 20 000 турецких лир, план этот не только не был одобрен в Константинополе, но и послужил причиной смещения Хамди-паши». Теперь же, будучи вновь назначенным на пост гене- рал-губернатора, он намерен, во что бы то ни стало, «вырвать Кувейт из рук англичан» (65).

Хамди-паша, указывал в очередном донесении А. Круглов (13.05.1899), готовит план действий против Кувейта. Ахмед Фай- зи-паша допускает, что в Константинополе может быть принято решение о направлении в Кувейт военной экспедиции. «Чтобы держать свои планы втайне, Хамди-паша сразу же по приезде в Бассору удалил из города накиба [религиозного авторитета] сейида Редже- ба-эфенди. Женатый на родственнице Мубарака, он находился в наилучших дружеских отношениях и с шейхом кувейтским, и с шейхом Эль-Катара Джасимом Сани [Джасимом Аль Тани]». По свидетельствам «поверенного шейха Мубарака, — отмечал А. Круглов, —

араба Сулеймана Салеха, шейх Кувейта, [почувствовав опасность], обратился к английскому генеральному консулу в Бушире за содействием на случай притеснений со стороны турецких властей», и получил официальное обещание в оказании поддержки (66).

Говорят, замечает А. Круглов, что ставил шейх Мубарак перед англичанами и вопрос «о гарантиях безопасности от имущественных потерь» в случае сближения с ними. Дело в том, поясняет А. Круглов, что финиковые сады Сабахов во владениях Турции в Южной Месопотамии представляют собой «самую главную доходную статью кувейтского шейха».

Судя по сведениям, располагаемым консульством, заключает

А.Круглов, «можно с уверенностью констатировать, что если турки и решатся на что-нибудь серьезное, то ни Мубарак, ни англичане захвачены врасплох не будут» (67).

Хамди-паша, уведомлял посла в Константинополе А. Круглов (21.09.1899)., поставив во главу угла своей деятельности задачу по укреплению турецкой власти в крае, намеревался «установить более строгий надзор за всем Арабским побережьем Персидского залива от Бассоры до Эль-Катара». Планировал в этих целях «учреждение должностей [турецких] начальников портов» в Эль-Катаре, Катифе, Кувейте, Фао и в некоторых других.

Правитель Кувейта, шейх Мубарак, как можно понять из депеши А. Круглова, отреагировал на такое намерение Хамди-паши отрицательно. Несмотря на последовавшие вслед за этим угрозы, «переданные шейху через частных лиц, Мубарак, — по словам

А.Круглова, — остался при своем мнении», проявил силу воли.

Втех же целях, докладывал А. Круглов, генерал-губернатор Басры намеревался направить в Кувейт и турецких таможенных чиновников. Не имея на этот счет никаких распоряжений из Константинополя, дал указание «санинспектору таможенных учреждений Бассоры, Хасану Хюсни-эфенди, послать в Кувейт особого чиновника».

Ходатайствовал также и об «увеличении турецкого флота в Персидском заливе» (68).

После перевода Хамди-паши на новое место службы, его преемник, Мохсин-паша, сообщал А. Круглов (04.05.1900), решил поменять тактику поведения во взаимоотношениях с шейхом Мубараком. По его представлению «шейх Мубарак награжден ныне орденом Меджидие 2-й степени и пожалован титулом паши». Этим шагом, судя по всему, генерал-губернатор «надеется приблизить к себе шейха», а также продемонстрировать англичанам, что, приняв титул паши,

отказаться от которого правитель Кувейта по понятным причинам просто не мог, шейх Мубарак покажет, что все еще находится в сфере влияния Порты и ее интересов в Аравии.

Недавно в Кувейте побывали, извещал посла в Константинополе в той же депеше А.Круглов, «и сам накиб, сейид Реджеб-эфенди, и брат его, сейид Ахмед-паша, а потом и Талеб-паша, сын накиба». Цель их поездок состояла в том, чтобы «убедить шейха Мубарака приехать

вБассору», на поклон турецким властям. Но шейху Мубараку хорошо известно, что, «помимо страхов за свою свободу, такая поездка обойдется ему недешево. А между тем и без нее шейху приходится платить немало разным турецким чиновникам в Бассоре, не говоря уже о казенных податях и … налоге на финиковые сады его в Фао» (69).

Командир VI корпуса мушир [маршал] Реджеб-эфенди, писал двумя годами ранее А. Круглов, «назначенный сюда еще в 1891 г.,

втечение семи лет неустанно работает над вопросом оздоровления Бассорского вилайэта [вилайета]». Именно к нему, а не к кому-ли- бо другому, когда возникает необходимость, «обращаются за содействием шейхи Джасим и Мубарак» для урегулирования тех или иных острых для Катара или Кувейта вопросов (70).

В1890-х годах, говорится в документах АВПРИ, «Порта пробудилась от своей беспечности в отношении усиления английского престижа в Турецкой Аравии» (71). Усилившееся влияние англичан

вТурецкой Аравии, отмечал А. Круглов, «побудило оттоманское правительство озаботиться принятием мер к тому, чтобы, по возможности, упрочив свою власть в здешнем крае, тем самым оградить себя от грозящей опасности». Запланирован был «целый ряд реформ»; «командированы сюда особые чиновники». Цель их миссии состояла

в«наблюдении за правильным отправлением правосудия». Предусматривалось «производство преобразований по жандармерии и принятие мер к улучшению состояния войск VI корпуса». Рассматривался вопрос о ведении «религиозной пропаганды среди шиитов», в Месопотамии и в Турецкой Аравии.

Однако, несмотря на пребывание в крае инспекторов из Константинополя, оповещал российского посла в Турции А. Круглов, «подкупы и вымогательства в судах и полиции по-прежнему имеют место быть … Лишь состояние войск VI корпуса, благодаря усилиям командующего войсками, Реджеба-паши, стало понемногу улучшаться» (72).

«Престиж Порты среди арабов, — делится своими наблюдениями А. Адамов в отчете о командировке в 1897 г. в порты Персидского

залива, — микроскопичен». И кое-как поддерживается ими только благодаря междоусобным распрям среди арабских племен и их «страсти к газу» (набегам друг на друга ради добычи), а также вследствие «уловок турецких чиновников», нацеленных на то, чтобы сеять среди племен вражду и раздоры. «Сдавая, например, в аренду одни и те же пастбища» в их владениях в Южной Месопотамии и в Аравии «двум разным племенам, они науськивают их потом друг на друга» (73).

«Почти весь юг Бассорского вилайета от Хаиля до Рияда [Эр-Ри- яда], — информировал из Багдада А. Круглов (18.12.1901), — лишь формально значится подчиненным турецкому султану. На деле же все племена там (в Кувейте, Неджде, Эль-Катаре) пользуются почти полной свободой, и признают лишь своих шейхов … Гибель всего турецкого гарнизона в Эль-Катаре и события в Кувейте — лишь подтверждение сказанному». Цель арабов — «вернуть себе свободу» (74). Одним словом, резюмирует А. Круглов, «население Бассорского и Багдадского вилайетов изнывает под тяжестью турецкого гнета». И только «личные счеты, жажда наживы» и некоторые другие факторы, которые «способствуют разъединению племен», мешают им объединиться и потеснить османов, принуждают их мириться с произволом турок (75).

При обсуждении вопроса об отношениях Кувейта с турками, пишет в отчете о командировке на встречу канонерской лодки «Гиляк» А. Круглов (17.04.1900), шейх Мубарак открыто давал понять, что «крайне недоволен ими», и прежде всего «управлением бассорских валиев, которые выжимают из него все соки». Поборы Арифа-паши называл «просто грабительскими». Лучшим из валиев считал Мох- сина-пашу, человека, как он его характеризовал, хорошего и внимательного к просьбам и обращениям. Высказывался в том плане, что, верно служа турецкому султану, халифу правоверных и верховному вождю всех мусульман, он помогал туркам, чем мог, когда они обращались к нему от его имени …» (76).

«Как человек, прекрасно осведомленный о положении дел среди арабов всего Аравийского побережья Персидского залива, — докладывал А. Круглов, — шейх Мубарак предлагает Мохсину-паше свои услуги даже по политическим вопросам. Притом касающимся не только пустыни, но также Бахрейна и других уделов, с шейхами коих он издавна знаком и неоднократно посещал их прежде для улаживания разных споров» (77).

Инициатором предложений со стороны шейха Мубарака о посредничестве выступала, сообщал А. Круглов, «родственная Му-