Сыч и месяц
Мургу‑сыч долгое время жил одиноко, вдалеке от других. Он сделал много бумерангов, дубинок нулла‑нулла, копий и ковров из шкур опоссума. Мургу отлично вырезал оружие при помощи зубов опоссума и разрисовывал шкуры ярким цветным орнаментом, прочно сшивая их жилами опоссума, продетыми в иглу из маленькой кости ноги эму. Мургу гордился своей работой.
Однажды ночью Балу‑месяц пришел в стойбище Мургу и сказал:
– Одолжи мне одну из твоих подстилок из шкур опоссума.
– Нет, я не одалживаю моих подстилок.
– Тогда отдай мне одну.
– Нет, я не отдаю их.
Осмотревшись, Балу увидел красиво сделанное оружие и попросил:
– Тогда, Мургу, дай мне что‑нибудь из твоего оружия.
– Нет, я никогда не даю другим то, что сделал сам.
Снова Балу сказал:
– Ночь холодна. Одолжи мне подстилку.
– Я сказал, – ответил Мургу, – что никогда не одалживаю своих подстилок.
По краю рисунка находятся духи, которые держат небо, стоя по его краям. В середине рисунка дух держит концы веревок, на которых висит земля. Балу‑месяц нарисован в образе эму; возле него две жены копают гусениц. Здесь же маленькая длинноязыкая ящерица и, конечно, Ван‑ворон. Около Вана ветвь дерева духа, унесшего Балу на небо, когда Ван дул на него
Балу больше ничего не сказал, отошел, нарезал коры и сделал для себя дардур. Когда дардур был готов и Балу в нем устроился, начался сильный дождь и продолжался непрерывно до тех пор, пока вся местность не была затоплена водой.
Мургу утонул. Его оружие плавало вокруг, а подстилки гнили в воде.
Лягушки‑вестники
С тех пор как Байаме покинул землю и вернулся тем же путем, которым он спускался когда‑то, по каменной лестнице в небесное стойбище Буллима на вершине священной горы Уби‑Уби, только мудрецам‑виринунам разрешалось обращаться к нему, и то лишь через его посланца Валла‑гарун‑бу‑ана.
Теперь в Буллима Байаме сидел на хрустальной скале вместе со своей женой Биррой‑нулу. Верхняя часть их тела была такой же, как во время пребывания на земле, а нижняя прочно приросла к хрустальной скале и слилась с ней.
Только Валла‑гарун‑бу‑ану и Каннан‑бейли разрешалось приближаться к ним и передавать другим их приказания.
Жена Байаме Бирра‑нулу вызывала половодья. Когда реки высыхали и виринуны желали наступления половодья, они взбирались к вершине Уби‑Уби и ожидали в одном из каменных кругов прибытия Валла‑га‑рун‑бу‑ана. Узнав их желание, он уходил и передавал его Байаме.
Байаме говорил о нем своей первой жене Бирре‑нулу, а та посылала вторую жену Каннан‑бейли сказать виринунам:
– Поспешите передать племени Бун‑юн Бун‑юн, чтобы они были готовы. Скоро покатится кровяной шар.
Услышав это, виринуны спешили с гор через долины, или вогги, пока не приходили к роду лягушек Бун‑юн Бун‑юн, имевших сильные руки и неутомимые голоса.
По просьбе виринунов этот род становился по берегам высохшей реки начиная от ее верховья. Они разводили большие костры и клали в них крупные камни. Когда камни нагревались, каждый из Бун‑юн Бун‑юн клал по нескольку камней на кору перед собой и ждал, когда покажется кровяной шар. Видя, что огромный кровяной шар вкатывается в русло реки, все нагибались, хватали горячие камни и с громкими криками и. чо всех сил бросали их в катящийся шар. Их было так много, и они бросали камни с такой силой, что разбивали шар. Из шара вырывался поток крови, быстро устремлявшийся вниз по течению реки. Все громче кричали Бун‑юн Бун‑юн и следовали с камнями за стремившимся мимо них потоком. Они бежали вдоль берега, непрерывно бросая камни и громко крича. Постепенно поток крови, очищенный горячими камнями, превращался в разлив реки. Своими криками Бун‑юн Бун‑юн предупреждали об этом племена, чтобы те успели перенести свои стойбища на возвышенные места.
Пока вода прибывала, Бун‑юн Бун‑юн не переставали громко кричать. Даже теперь при приближении половодья слышатся их голоса, и даены говорят: «Кричат Бун‑юн Бун‑юн. Должно наступить половодье». А затем: «Кричат Бун‑юн Бун‑юн. Половодье наступило».
Если разлившаяся вода оказывается красной и густой от грязи, даены говорят, что Бун‑юн Бун‑юн, или лягушки половодья, позволили воде пройти мимо, не очистив ее.