Глава 4

И вот, Хун‑Бац и Хун‑Чоуэн находились со своей матерью дома, когда (туда) пришла женщина, именовавшаяся Шкик.

Когда женщина Шкик появилась перед матерью Хун‑Баца и Хун‑Чоуэна, она уже носила сыновей в своем животе, и это было незадолго перед тем, как Хун‑Ахпу и Шбаланке, как они звались, должны были быть рождены. Когда женщина прибыла к старице, она сказала ей: «Я пришла, мать моя, я – твоя невестка и твоя дочь, о почтенная моя мать». Она сказала это, когда вошла в дом старицы.

– Откуда ты пришла? Где мои сыновья? Может быть, они не умерли в Шибальбе? Разве ты не видишь этих двух, оставшихся, их порождение и их кровь, зовущихся Хун‑Бацем и Хун‑Чоуэном? И тем не менее ты приходишь? Иди отсюда! Прочь! – закричала старица на девушку.

– И все же то, что я говорю, – истина. Я – твоя невестка и была таковой уже долгое время. Я принадлежу Хун‑Хун‑Ахпу. Они живы в том, чту я ношу. Хун‑Хун‑Ахпу и Вукуб‑Хун‑Ахпу вовсе не мертвы; то, что они сейчас невидимы, – это великий их подвиг. А ты – моя свекровь. И ты скоро с любовью увидишь их образ в том, что я приношу тебе, – сказала она старице.

Тогда Хун‑Бац и Хун‑Чоуэн рассердились. Они ничего не делали, а только играли на флейте и пели, рисовали и занимались резьбой по камню в течение всего дня и были утешением для сердца старицы.

Тогда старица сказала:

– Я не желаю, чтобы ты была моей невесткой, потому что то, что носишь ты в своем чреве, – это плод твоего бесчестья. А потом, ты обманщица; мои сыновья, о которых ты говоришь, давно мертвы.

Неожиданно старица добавила:

– То, что говорю я тебе, – истина, но пусть ты моя невестка, согласно тому, что я слышала. Иди тогда, принеси пищу для этих, они должны быть накормлены кукурузными лепешками. Иди и собери большую сеть (полную зерна) и возвратись сразу же, потому что ты – моя невестка, согласно тому, что я слышу, – сказала она девушке.

– Хорошо, – ответила девушка, и она сразу отправилась на кукурузное поле, которое было засеяно Хун‑Бацем и Хун‑Чоуэном. Дорога также была устроена и расчищена ими: девушка пошла по ней и так пришла на поле. Но она нашла там только один стебель кукурузы, не два или три. И когда увидела только один стебель с одним лишь початком на нем, у девушки сжалось сердце.

– Ох, так я в самом деле грешница? Ох, несчастливая я! Откуда же я соберу полную сеть зерна, как мне было приказано ею? – воскликнула она.

Немедленно начала она молить Чахаля о пище, которую она должна была собрать и принести назад.

– Штох, Шканиль, Шкакау⁵⁴, вы, что готовите зерно, и ты, Чахаль, хранитель пищи Хун‑Баца и Хун‑Чоуэна! – воскликнула девушка. И затем она схватила нити, пучок нитей от початков и оторвала их, не повреждая початка. Затем она расположила эти нити в сети, и они превратились в початки кукурузы, и большая сеть была совершенно наполнена.

Девушка возвратилась немедленно; полевые животные шли рядом, неся сеть. Когда они прибыли, то поставили ношу в углу дома, как будто девушка смогла нести ее. Старица подошла и заглянула туда. Увидев большую сеть, наполненную едой, она воскликнула:

– Откуда ты взяла всю эту еду? Может быть, ты растащила все на нашем поле и принесла сюда всю нашу кукурузу?

– Пойду посмотрю сейчас же, – сказала старица и вышла на дорогу к кукурузному полю. Но единственный стебель кукурузы по‑прежнему стоял там; отчетливо было видно и место, где находилась сеть у подножия стебля. Старица быстро возвратилась назад, вошла в свой дом и сказала девушке:

– Это достаточное доказательство, что ты действительно моя невестка. Я увижу теперь твоих малышей, которых ты носишь и которые будут мудрецами, – сказала она девушке.