Методическое пособие 767

Научный журнал строительства и архитектуры

Повторяющий по форме основной объем здания, но значительно меньший в размерах, куб парадного крыльца создает определенный резонанс между целым и его частью. Одновременно, будучи далеко вынесенным относительно плоскости фасада, позволяет мысленно сделать шаг в сторону стоящей напротив церкви Большого Вознесения, тем самым осуществляя взаимосвязь особняка Рябушинского с одним из главных зданий в окружающем его архитектурном пространстве (рис. 8).

В определенном смысле церковь Большого Вознесения может считаться отправной точкой, доминантой, на которую Ф. Шехтель ориентировался при проектировании дома Рябушинского. Нетрудно заметить наличие пропорциональных соотношений между основными объемами зданий и некоторыми деталями: к примеру, форма куба является базовой как для особняка, так и для церкви. Их высота (без купола и стеклянной пирамиды) приблизительно одинакова. Пропорциональные соотношения и соответствие формы окон нижнего яруса в церкви и первого этажа дома, также позволяют говорить об их внутреннем подобии. Таким образом, существующая ритмическая взаимосвязь между зданием церкви Большого Вознесения и особняком С. П. Рябушинского обеспечивает органичное «вживление» нового здания частной усадьбы в существующую ткань городской застройки.

Рис. 8. Фасады особняка С. Рябушинского и Храма Вознесения. Фото Л. В. Подольской

Подобная связь присутствует также и с расположенной по соседству группой построек, относящихся к XVII веку, — Гранатным двором. Так как к нему обращен уже иной, непарадный фасад дома Рябушинского (хотя для архитектуры модерна это достаточно условное деление), то и взаимосвязь в данном случае осуществляется на уровне архитектурных деталей: соответствия формы окон (узких, с арочными завершениями), которые размещены по диагонали лестничного пролета, ведущего на третий этаж, в моленную, а также балкона, ассоциативно напоминающего именно балконы, характерные для древнерусского зодчества [17, 19]. Интересно сравнить образ балкона со стороны фасада, выходящего на Спиридоновку. Первый имеет в своем облике нечто универсальное, ассоциирующееся с «облизанными ветрами времени» руинами древнегреческих храмов с провисшей паутиной «невода» решетки, и это органично воспринимается рядом со стройными рядами колонн классицистического портика церкви Большого Вознесения. Второй, несколько тяжеловатый, с нарочито огрубленной формой, балкон напротив Гранатного двора выполнен в русле национальных архитектурных традиций. Таким образом, существует не только ритмическая взаимосвязь архитектурных частей целого, но и общность ассоциативных пластов.

150

В то же время базовая орнаментальная система определяет не только связи здания с окружающей застройкой, но и выявляет внутреннюю борьбу, казалось бы, инертной массы стены с динамикой окружающей среды. Далеко вынесенные оба крыльца дома обладают мощью, вязкой плотностью стены, лишь местами прорывающейся под напором пространственных движений. Форма и характер «вымытых» в толще стен отверстий пропорциональны степени выноса самой «ткани» дома: парадное крыльцо дома значительно дальше отстоит от основного объема — сопротивления массы значительно сильнее — контраст между стеной и проемами меньше, масса довлеет над пространством. Угловое крыльцо практически является частью дома. Здесь проемы значительно меньше, а массивные колонны крыльца имеют более выраженную пластику сопротивления, зрительно ощущается напряжение во «взбухших мышцах» колонн-столбов. В то время как с балконами происходит противоположная история: «античный», расположенный над парадным крыльцом, очень открытый, центральную роль в его структуре занимает «провисшая» решетка — остатки былого могущества плоти, являющаяся одним из декоративных акцентов в системе образной выразительности фасада. Условно называемый древнерусским балкон напротив настолько монолитен, плотен и тесно прижат к основному объему здания, что кажется вот-вот сольется с ним — торжество осязаемой телесности, предельной ясности несущих и вспомогательных элементов [20, 21, 22].

Завершающий штрих общей ритмичности существующей архитектурной композиции сообщает игра теней в выступах и впадинах поверхности стен, возникающая благодаря далеко вынесенной крыше и многослойному карнизу под ней. Игра теней создает дополнительный сочный акцент в общем ритме, благодаря ей, он усложняется и обогащается полутонами. Подобным влиянием на выявление внутренней структуры дома обладают оконные проемы, которые из-за своей принадлежности плоскости фасада создают второй ряд ритмической организации здания. Он более мелкий, но и более «прорисованный», что позволяет ему служить переходным звеном от базовой орнаментальной схемы к частной. Оконные проемы помимо общей формы обладают внутренней графикой переплетов, которая принадлежит уже частной орнаментальной системе и служит для выявления и акцентирования конкретных композиционных узлов (рис. 9,10).

Рис. 9. Оконные переплеты. Фото Л. В. Подольской

В целом условно называемая частная орнаментальная система выявляет тектоническую структуру не только в интерьере здания, но также играет определенную роль во внешнем проявлении конструкции. Наиболее графически ясно это выражено в композициях оконных

151

Научный журнал строительства и архитектуры

переплетов, балконных решеток, перил крылец и решетки ограждения. Образно говоря, эти тонкие «прожилки» «стягивают» разошедшуюся ткань стены, одновременно фиксируя места наибольшего напряжения. Например, оконные переплеты первого этажа имеют наиболее сильный выгиб по вертикали, приобретая почти арочную форму, что ассоциируется с сопротивлением, оказываемым мощному давлению верхних этажей (рис. 10).

Рис. 10. Ряд окон главного фасада 1-го этажа (фото отмывки начала ХХ века)

Напротив, переплеты окон второго этажа здания значительно более свободны, благодаря графике, напоминающей зеленеющие деревья, верхняя часть дома кажется «процветшей», когда материя словно «расцветает», стремясь ожить, распустится. Давление перекрытий и масса стен практически не ощущаются, вертикаль словно высвобождается из-под власти горизонтали, устремляясь к свету. Лепестки цветов «раздвигают» оконные проемы, стремясь влиться в череду цветущих ирисов на мозаичном фризе.

Живописный фриз, выполненный в технике мозаики (см. рис. 6), заслуживает отдельного разговора, так как являясь во многом частью общей орнаментальной системы здания, он одновременно обладает внутренней законченностью, самодостаточностью, характерной для произведений станкового и монументального искусства. Живописная лента, охватывающая почти все здание, является одним из наиболее ярких акцентов в облике дома, благодаря которой он имеет неповторимое лицо. Композиционная же роль фриза заключается прежде всего в том, что он акцентирует границы основного объема здания, фиксирует вертикальную структуру дома, подчеркивая его естественное существование в природной среде, где цвет неба перетекает в голубое мерцание мозаики. Горизонталь фриза повторяется в виде более узкой матовой полосы на фасаде особняка, выходящем во двор, а также в широком карнизе, расположенном под самой крышей. Благодаря наглядно акцентированным горизонталям архитектурная композиция приобретает завершенность и тектоническую оправданность.

3. Орнамент в интерьере особняка С. П. Рябушинского. Композиционная роль ор-

наментальной системы особняка Рябушинского не ограничивается лишь выявлением и акцентированием внутренней структуры здания в его внешнем облике: немаловажную роль декор играет и во внутреннем убранстве. Условно в орнаменте интерьера также можно выделить те же две системы, что и на фасаде здания, а именно общую и частную. К общей орнаментальной схеме в интерьере относятся принципы распределения орнамента в пространстве особняка и степень насыщенности ими каждой комнаты. Частная орнаментальная схема рассматривает характер отдельных декоративных узлов, выявляющих композиционные особенности архитектуры. Практически направление анализа композиционной роли орнаментальных схем точно такое же, как при рассмотрении внешнего облика здания, с одним отличием: в интерьере есть некоторые декоративные композиции, которые выполняют не только функции украшения, но также являются элементами конструкции и несут функциональную нагрузку. К ним можно отнести перила парадной лестницы или решетку внутреннего балкона (рис. 11, 12).

152

Рис. 11. Внутренний балкон в лестничном холле (фото О. Малеева)

Рис. 12. Лестница (фото начала ХХ века)

При входе в особняк Рябушинского поражает обилие и разнообразие декоративных мотивов, которые зачастую легко теряют свою прикладную функцию, становясь частью структуры дома. Рассмотрев общие принципы распределения орнамента в доме, определив его ритмическую систему, значительно проще перейти затем к ее отдельным элементам.

Первое впечатление о перегруженности декоративными элементами интерьера здания при внимательном рассмотрении рассеивается, так как не каждое помещение одинаково насыщено орнаментом [16]. В доме присутствует своеобразная «пульсация», согласно которой гостиная комната, кабинет хозяина и лестничный холл значительно больше украшены орнаментальными мотивами, чем парадный холл или комната отдыха при кабинете. Связано это прежде всего с более светским характером первого этажа в целом, а также с функциональными особенностями упомянутых помещений. Лестничный холл же вообще является осью архитектурной композиции дома, вокруг которой, словно ветви от ствола дерева, «растут» комнаты (рис. 13).

Рис. 13. План 1-го и 2-го этажей здания. Красным обозначены направления движения в пространстве, имитирующие развитие кроны дерева в плане

153

Научный журнал строительства и архитектуры

Второй этаж здания имеет более приватный, камерный характер, потому что менее насыщен в декоративном отношении; к тому же практически ничего из убранства там не сохранилось. Вместе с тем именно благодаря разной степени декоративной насыщенности в интерьерах особняка Рябушинского легко «читается» внутренняя композиция здания, которая представляет интерес не только с точки зрения функционального решения, но как символ, выражающий определенные мысли автора, а возможно, и заказчика. Дом обладает трехуровневым делением по вертикали, и это находит свое отражение в «движении» и насыщенности орнамента: от первого к третьему этажу происходит постепенное уменьшение количества декоративных мотивов, а также их проявление [7, 8]. Если на первом этаже наблюдается большое количество орнамента, «отрывающегося» от плоскости стены и обладающего «независимым» характером, то на втором и третьем этажах декор постепенно полностью «растекается» по поверхности, становясь живописным изображением (см., например, интерьер моленной на третьем этаже) (рис. 14).

Рис. 14. Интерьер моленной. Фото Л. В. Подольской

Одновременно с вертикальной присутствует и горизонтальная ритмическая организация, о которой уже шла речь выше («пульсация» декора), благодаря чему возникает спиралеобразное движение в доме, стягивающееся к парадной лестнице. Характер размещения орнамента позволяет выявить систему движения в доме, определить закономерности развития архитектурной композиции, при этом отдельные узлы позволяют акцентировать конструкцию.

Так, существующая в парадном, лестничном холле, а также в кабинете хозяина система выноса балок перекрытий на поверхность потолка и их выделение темным цветом позволяют ярко обозначить конструкцию здания, акцентируя структуру вспомогательных и несущих частей. Причем законченность придают именно декоративные элементы. Они могут быть в виде небольших спиралей в местах соединения балки с несущей стеной в парадном, либо это заключение всего потолка в раму темного дерева необычной, «растекающейся» формы, как в кабинете хозяина (рис. 15, 16).

Нечто похожее происходит в столовой: во-первых, потолок в этой комнате имеет слабо выраженную кривизну свода, подчеркнутую своеобразными «ребрами» в которые превратились балки перекрытий. Это позволяет перенести общий акцент в убранстве интерьера на не-

154

обычное решение потолка. «Ребра жесткости» потолка пересекаются продольными орнаментальными тягами, что позволяет смягчить эффект «голой конструкции» и дополнительно обогатить поверхность (рис. 17).

Рис. 16. Фрагмент потолка столовой (фото начала ХХ века)

Рис. 15. Гостиная. Фото О. Малеева

Но говорить о подлинно роскошном решении потолка можно лишь в гостиной, или на так называемой дамской половине: обилие рельефа и живописная вставка создают головокружительный эффект. Вся поверхность потолка начинает «вибрировать», не позволяя глазу задержаться на чем-то одном. Присутствие панно в картушеподобной раме разрушает целостность плоскости, возникает иллюзия прорыва к небу. В данном случае конструкция полностью нивелируется, остается лишь слабое напоминание о ней — длинные рельефные стебли растений «удерживают» потолок от полного «расползания», так как играют роль «ребер жесткости», подобно тому как это происходит в столовой. Это, пожалуй, единственная комната в доме, где орнаментальная схема работает не на проявление конструкции, а на ее нивелирование. Но здесь присутствует четкое фиксирование вертикальной плоскости, не посредством декора, а всего лишь тонкими деревянными рейками обозначены углы и граница между вертикалью и горизонталью (рис. 18).

Следует отметить, что о композиционной роли орнамента можно говорить лишь в связи с характером решения плоскости потолка, а также в отношении парадной лестницы, которая сама фактически является частью конструкции. В данном случае пластически решенные перила лестницы — функциональная деталь в чистом виде. Все остальные фрагменты орнаментальной схемы, присутствующие в доме (орнамент на полу, дверях, оконные рамы, дверные порталы), а также предметы, обладающие собственным образом (люстры, светильники, капитель колонны и витражи), выполняют функциональную роль «путеводителя» по особняку, акцентируя направление движения в интерьере, его характер. Являясь самодостаточной знаковой системой, они способствуют созданию образа особняка, однако окончательно его формируют символистские схемы, требующие отдельного анализа [24].

155

Научный журнал строительства и архитектуры

Выводы. Проведенный в статье подробный анализ орнаментально-декоративной системы особняка С. П. Рябушинского демонстрирует совершенно уникальный подход к организации композиции и интерьера здания в частности и архитектурной среды в целом — через орнамент, который начинает играть в этом контексте организующую и конструктивную роль, акцентируя внимание на основных композиционных узлах, как бы «собирая» здание воедино и вписывая его в существующую ткань городской застройки. Орнамент словно бы приобретает пространственный характер. Он не просто является частью здания, он способен существовать вне его, вырываясь в пространство и «захватывая» его.

В орнаментальной системе особняка выделены две схемы декора — базовая и частная, пронизывающие все пространство, от фасада до интерьера здания. К общей орнаментальной схеме относятся принципы организации орнамента, его распределения в пространстве. Вторая, частная схема существует внутри первой и представляет собой систему декоративных акцентов, выявляющих композиционные узлы, композиционные особенности архитектуры. Именно анализ частной системы представляется нам первостепенным, наиболее значимым для понимания композиции здания, понимания замысла архитектора,

Принципы такого анализа рассмотрены в данной статье на примере особняка С. П. Рябушинского.

Библиографический список

1.Акс, И. Современная Москва. Архитектурно-критические очерки / Ивонн Акс. — СПб, 1904. —

43 с.

2.Антонова, Е. А. Новый национальный стиль в русском модерне / Е. А. Антонова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. — 2012. — № 3 (67). — С. 81—85.

3.Борисова, Е. А.Русский модерн / Е. А. Борисова, Г. Ю.Стернин. — М.: Советский художник, 1990. —

359с.

4.Бородина, С. Эксперимент с нормой: стиль модерн в архитектуре и прикладном искусстве / С. Бородина, А. Булгакова // Мир искусств: вестник Международного института антиквариата. — 2014. —

№3 (07). — С. 116—125.

5.Быкова, Е. Н. Концепции творческого формообразования в стиле модерн / Е. Н. Быкова, О. М. Кириченко // Вестник Харьковской государственной академии дизайна и искусств. — 2014. — № 2. — С. 56—60.

6.Герчук, Ю. Что такое орнамент? / Ю. Герчук. — М.: Галарт, 1998. — 327 с.

7.Давыдова, И. И. Смысловая перспектива и организация архитектурного пространства в культуре раннего московского модерна / И. И. Давыдова // Вестник славянских культур. — 2012. — Т. 24, вып. 2. — С. 84—91

8.Давыдова, И. И. Символ как сотериологическая категория в русской порубежной культуре модерна. Особняк С. П. Рябушинского: дис. … канд. культурологи: 24.00.01 / И. И. Давыдова. — М., 2012. — 274 с.

9. Джанджугазова, Е. А. Архитектурные сокровища Москвы: особняк Рябушинского / Е. А. Джанджугазова // Современные проблемы сервиса и туризма. — 2014. — Т. 8, № 2. — С. 93—101.

156

10.Кириллов, В.В. Архитектура русского модерна: Опыт формологического анализа / В. В. Кириллов. — М.: Изд-воМГУ, 1979.— 213с.

11.Кириченко, Е. Архитектурное наследие Федора Шехтеля в Москве / Е. Кириченко. — М.: ИД Руденцовых, 2011. — 316 с.

12.Кириченко, Е. И. Интерьер русского модерна (1900—1910 гг.) / Е. И. Кириченко // Декоративное искусство СССР. — 1971. — № 10. — С. 40—47.

13.Кириченко, Е. И. Русская архитектура 1830—1910-х годов / Е. И. Кириченко. — М.: Искусство, 1978. — 399 с.

14.Кириченко, Е. И. Ф. О. Шехтель. Жизнь. Образы. Идеи / Е. И. Кириченко. — М.: ПрогрессТрадиция, 2011. — 360 с.

15.Костерина, М. Г. Стиль модерн как завершающий этап развития эпохи романтизма / М. Г. Костерина // Вестник Алтайской государственной педагогической академии. — 2010. — № 4. — С. 16—19.

16. Костерина, М. Г. Эстетические противоречия стиля модерн на рубеже XIX—XX веков / М. Г. Костерина// Проблемы гуманитарного знания в науке и образовании: сб. науч. ст. / под ред. С. А. Ан. — Барнаул, 2010. — С. 178—184.

17. Кузьмин, М. А. Модерн в гражданском строительстве Москвы конца XIX начала XX вв. / М. А. Кузьмин // Вестник славянских культур. — 2011. — Т. XXII, вып. 4. — С. 30—34.

18.Маньковская, Н. Эстетика постмодернизма / Н. Маньковская. — М. — СПб: Центр гуманитарных инициатив, 2016. — 494 с.

19.Нащокина, М. В. Московский модерн / М. В. Нащокина. — Изд. 3-е, пересм., испр. и доп. — СПб: Коло, 2011. — 822 с.

20.Нащокина, М. В. Творчество Франца Шехтеля и европейский модерн: особенности творческой индивидуальности / М. В. Нащокина // Academia. Архитектура и строительство. — 2010. — № 1. — С. 31—40.

21.Рощеня, Д. А. Модерн в русской архитектуре начала XX в. / Д. А. Рощеня // Новый исторический вестник. — 2001. — № 3 (5). — С. 75—82.

22.Ф. О. Шехтель и проблемы истории русской архитектуры конца XIX — начала XX века: сб. науч. тр. / сост. Т. И. Гейдор. — М.: ЦНИИПградостроительства, 1988. — 113 с.

23.Филичева, Н. В. Модерн (к вопросу о проблеме стиля) / Н. В. Филичева // Научно-технический вестник Санкт-петербургского государственного института точной механики и оптики (технического университета). — 2003. — № 8. — С. 194—208.

24.Шевеленко, И. Модернизм как архаизм: национализм и поиски модернистской эстетики в России / И. Шевеленко. — М.: Новое литературное обозрение, 2017. — 336 с.

25.Bonta, J. Architecture and its Interpretation: a Study of Expressive Systems in Architecture / J. Bonta. — New York: Rizzoli, 1979. — 271 p.

References

1.Aks, I. Sovremennaya Moskva. Arkhitekturno-kriticheskie ocherki / Ivonn Aks. — SPb, 1904. — 43 s.

2.Antonova, E. A. Novyi natsional'nyi stil' v russkom moderne / E. A. Antonova // Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. — 2012. — № 3 (67). — S. 81—85.

3.Borisova, E. A. Russkii modern / E. A. Borisova, G. Yu. Sternin. — M.: Sovetskii khudozhnik, 1990. —

359 s.

4. Borodina, S. Eksperiment s normoi: stil' modern v arkhitekture i prikladnom iskusstve / S. Borodina,

A.Bulgakova // Mir iskusstv: vestnik Mezhdunarodnogo instituta antikvariata. — 2014. — № 3 (07). — S. 116—125.

5.Bykova, E. N. Kontseptsii tvorcheskogo formoobrazovaniya v stile modern / E. N. Bykova,

O.M. Kirichenko // Vestnik Khar'kovskoi gosudarstvennoi akademii dizaina i iskusstv. — 2014. — № 2. — S. 56—60.

6.Gerchuk, Yu. Chto takoe ornament? / Yu. Gerchuk. — M.: Galart, 1998. — 327 s.

7.Davydova, I. I. Smyslovaya perspektiva i organizatsiya arkhitekturnogo prostranstva v kul'ture rannego moskovskogo moderna / I. I. Davydova // Vestnik slavyanskikh kul'tur. — 2012. — Vol. 24, № 2. — S. 84—91.

8.Davydova, I. I. Simvol kak soteriologicheskaya kategoriya v russkoi porubezhnoi kul'ture moderna. Osobnyak S. P. Ryabushinskogo: dis. … kand. kul'turologi: 24.00.01 / I. I. Davydova. — M., 2012. — 274 s.

9. Dzhandzhugazova, E. A. Arkhitekturnye sokrovishcha Moskvy: osobnyak Ryabushinskogo /

E.A. Dzhandzhugazova // Sovremennye problemyservisa i turizma. — 2014. — Vol. 8, № 2. — S. 93—101.

10.Kirillov, V. V. Arkhitektura russkogo moderna: Opyt formologicheskogo analiza / V. V. Kirillov. — M.: Izd-vo MGU, 1979. — 213 s.

11.Kirichenko, E. Arkhitekturnoe nasledie Fedora Shekhtelya v Moskve / E. Kirichenko. — M.: ID Rudentsovykh, 2011. — 316 s.

12.Kirichenko, E. I. Inter'er russkogo moderna (1900—1910 gg.) / E. I. Kirichenko // Dekorativnoe iskusstvo SSSR. — 1971. — № 10. — S. 40—47.

13.Kirichenko, E. I. Russkaya arkhitektura 1830—1910-kh godov / E. I. Kirichenko. — M.: Iskusstvo, 1978. —

399 s.

157

Научный журнал строительства и архитектуры

14. Kirichenko, E. I. F. O.Shekhtel'. Zhizn'. Obrazy. Idei / E. I.Kirichenko. — M.: Progress-Traditsiya, 2011. —

360 s.

15. Kosterina, M. G. Stil' modern kak zavershayushchii etap razvitiya epokhi romantizma / M. G. Kosterina // Vestnik Altaiskoi gosudarstvennoi pedagogicheskoi akademii. — 2010. — № 4. — S. 16—19.

16. Kosterina, M. G. Esteticheskie protivorechiya stilya modern na rubezhe XIX—XX vekov / M. G. Kosterina// Problemy gumanitarnogo znaniya v nauke i obrazovanii: sb. nauch. st. / pod red. S. A. An. — Barnaul, 2010. — S. 178—184.

17. Kuz'min, M. A. Modern v grazhdanskom stroitel'stve Moskvy kontsa XIX nachala XX vv. /

M.A. Kuz'min // Vestnik slavyanskikh kul'tur. — 2011. — Vol. XXII, vyp. 4. — S. 30—34.

18.Man'kovskaya, N. Estetika postmodernizma / N. Man'kovskaya. — M. — SPb: Tsentr gumanitarnykh initsiativ, 2016. — 494 s.

19.Nashchokina, M. V. Moskovskii modern / M. V. Nashchokina. — Izd. 3-e, peresm., ispr. i dop. — SPb: Kolo, 2011. — 822 s.

20.Nashchokina, M. V. Tvorchestvo Frantsa Shekhtelya i evropeiskii modern: osobennosti tvorcheskoi individual'nosti / M. V. Nashchokina // Academia. Arkhitektura i stroitel'stvo. — 2010. — № 1. — S. 31—40.

21.Roshchenya, D. A. Modern v russkoi arkhitekture nachala XX v. / D. A. Roshchenya // Novyi istoricheskii vestnik. — 2001. — № 3 (5). — S. 75—82.

22.F. O. Shekhtel' i problemy istorii russkoi arkhitekturykontsa XIX — nachala XX veka: sb. nauch. tr. / sost. T. I. Geidor. — M.: TsNIIPgradostroitel'stva, 1988. — 113 s.

23.Filicheva, N. V. Modern (k voprosu o probleme stilya) / N. V. Filicheva // Nauchno-tekhnicheskii vestnik Sankt-peterburgskogo gosudarstvennogo instituta tochnoi mekhaniki i optiki (tekhnicheskogo universiteta). — 2003. — № 8. — S. 194—208.

24. Shevelenko, I. Modernizm kak arkhaizm: natsionalizm i poiski modernistskoi estetiki v Rossii /

I.Shevelenko. — M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2017. — 336 s.

25.Bonta, J. Architecture and its Interpretation: a Study of Expressive Systems in Architecture / J. Bonta. — New York: Rizzoli, 1979. — 271 p.

ROLE AND PLACE OF ORNAMENTS IN THE COMPOSITION OF FACADES

AND INTERIORS OF PRIVATE RESIDENCES

USING THE EXAMPLE OF S. P. RYABUSHINSKIY’S MANSION

L. V. Podol'skaya 1, 2

MoscowState Academy of Arts and Industry Named after S. G. Stroganov 1

Russia, Moscow

Аrchitectural Bureau DE-CITY 2

Russia, Moscow

1PhD student of the Dept. of History of Arts, e-mail: ecodorvrn@mail.ru, aurora09.72@mail.ru

2Interior and Equipment Designer

Statement of the problem. The role of a system of ornaments and decorations in the composition of buildings is discussed using the example of S. P. Ryabushinskiy’s mansion.

Results. The ornamental system of the mansion is analyzed in detail whose location suggests that construction links as well as spatial nods are of primary importance to the visual perception of the building. The significance of the decorations and its contribution to the architectural environment of the building is shown: a rhythmical connection of the mansion with the composition of the Ascension Cathedral as a starting as well as a reference point of the architectural ideal and association links with the Granate Palace using the playon architectural detail and spatial solutions.

Conclusions. The ornamental system of S. P. Ryabushinskiy’s mansion does not only serve the decorative function but it also provides a graphical indication of the main connections in the «core» of the building by emphasizing the major points of maximum strains in the structure and plays an organizing and constructing role as well.

Keywords: ornament, ornamental and decorative system, S. P. Ryabushinskiy’s mansion, F. Schechtel, interior, architectural environment, Russian modernism.

158

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО, ПЛАНИРОВКА СЕЛЬСКИХ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ

DOI 10.25987/VSTU.2019.54.2.014

УДК 630*663.26 : 330.15

НАИБОЛЕЕ ЦЕЛЕСООБРАЗНЫЙ ПУТЬ РЕШЕНИЯ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ Г. ВОРОНЕЖА —

СТРОИТЕЛЬСТВО МЕТРОПОЛИТЕНА

В. П. Подольский 1, О. В. Рябова 2, И. О. Березин 3

Воронежский государственный технический университет 1, 2 Россия, г. Воронеж

ООО «КИНОСАРГ»3 Россия, г. Воронеж

1Д-р техн. наук, проф., зав. кафедрой строительства и эксплуатации автомобильных дорог,

тел.: (473)236-18-89, e-mail: ecodor@bk.ru

2Д-р техн. наук, проф. кафедры строительства и эксплуатации автомобильных дорог,

тел.: (473) 236-18-89, e-mail: ecodor@bk.ru 3 Директор, тел.: (473)272-77-36

Постановка задачи. В настоящее время скорость передвижения горожан в Воронеже на расстояниях связи центра с окраинными территориями не превышает 8 км/ч. Ежегодный устойчивый рост интенсивности транспортных потоков не позволяет надеяться на решение проблемы с помощью наземной рельсовой системы. Для обеспечения скоростной комфортной перевозки пассажиров необходим не связанный с улицами транспорт, поэтому актуальность строительства метро в г. Воронеже не вызывает сомнений.

Результаты. Предлагаемая специалистами ООО «Киносарг» схема метрополитена содержит три ветки: Московско-Авиазаводскую, Тамбовско-Курскую и Ростовско-Семилукскую общим протяжением 59255 метров. При разработке трасс линий метро учитывалась особенность радиаль- но-кольцевой классической структуры генерального плана города. Благоприятная геологическая ситуация позволяет производить строительство метро в правобережной части в основном тоннелями мелкого заложения с использованием технологии «стена в грунте», а в левобережной части эстакадным способом. Для снижения уровня шума на эстакадных участках метрополитена разработаны рекомендации по обеспечению требуемого нормативными документами акустического комфорта.

Выводы. Строительство метрополитена позволит создать в городе современную, рассчитанную на перспективу систему скоростного рельсового пассажирского транспорта, обеспечивающую сообщение между отдаленными точками города не более 30 минут при средней маршрутной скорости 40 км/ч и максимальной скорости поезда метро 90 км/ч.

Ключевые слова: транспортная загрузка городских магистралей, скоростной рельсовый транспорт, схема метрополитена, селитебная территория, уровень звука, транспортный шум.

Введение. Город Воронеж является крупнейшим центром Черноземья, основанным в конце 16 века по царскому указу Федора Иоанновича [2].

Городская агломерация города Воронежа образовывалась исторически вдоль границы плато на правом берегу реки с последующим развитием в направлении основных магистра-

© Подольский В. П., Рябова О. В., Березин И. О., 2019

159