Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. - 1999

король говорит присяжным: “Идите прочь, и мы не желаем, чтобы вы были присяжными и пользовались бы правом судить”. За присяжными следовали чиновники более низкого ранга: писцы - секретари суда, старшие сержанты и сержанты, исполнявшие прежде всего полицей­ ские функции.

Несмотря на достаточно высокий юридический и социальный ста­ тус, горожане имели не много возможностей подняться до уровня ры­ царей и перейти, таким образом, в другую, более высокую социальную категорию. С юридической точки зрения великая пропасть отделяла городское население от рыцарства. У местного населения в связи с этим даже складывается впечатление, что у франков “одни только ры­ цари пользуются преимуществом и высоким положением. У них как бы нет людей, кроме рыцарей”. Действительно, горожане подчинялись собственному законодательству, представленному “Ассизами Суда го­ рожан” Для них устанавливались гораздо более суровые наказания за преступления, чем для рыцарей. Так, если горожанин убьет рыцаря, то ему следует “отрубить кисть руки”. Если же рыцарь убьет горожанина, то за это он потеряет лишь свое вооружение. Согласно ордонансам кипрских королей, горожане не имели права жениться на дочерях ры­ царей. Так же, как и в Западной Европе, горожане владели земельны­ ми участками, иногда довольно обширными, располагавшимися, как правило, в черте города или в пригороде. Однако эти владения никогда не рассматривались как лены. Пожалуй, единственной для горожанина законной и наиболее вероятной возможностью стать рыцарем было его участие в военных действиях, в ходе которых сам король посвящал его в рыцари. Шли на сей шаг короли весьма неохотно, чаще всего под давлением чрезвычайных обстоятельств. Например, чтобы пополнить изрядно пострадавшее и поредевшее во время Тивериадской битвы 1187 г. рыцарское войско, Балиан Ибелин посвятил в рыцари сразу 60 жителей Иерусалима. В целом же, горожане всегда оставались на своей социальной ступени и не смешивались с аристократией. Однако благодаря развитому в государствах крестоносцев международному рынку, благодаря своей собственной предприимчивости и успешной деятельности на этом самом рынке, многим из них удавалось достичь того имущественного положения, которое мало чем отличало их от представителей господствующего класса. Красноречивое тому дока­ зательство - история братьев несторианцев Дакка, богатейших куп­ цов Фамагусты сирийского происхождения, крупных финансистов ко­ роля, состоятельности которых поражались современники. Они не раз оказывали королю Пьеру I Лузиньяну услуги и поддержку, устраи­ вали в своем доме пышные празднества и приемы для него и его при­ ближенных.

Невозможно не привести легенду, попавшую на страницы кипр­ ской хроники, об их богатствах и щедрости. Однажды Франсуа Дакка пригласил в свой дом короля и рыцарей: “...из чувства большой щедро­ сти и желая показать свои богатства, он бросил в огонь вместо простых бревен три или четыре вязанки дров из дерева алоэ, чтобы на них го­

210

товили еду2. А когда король, бароны и другие сеньоры поужинали, они сели на пол и играли в кости. И он захотел показать всем часть своего богатства. Он приказал принести большое блюдо, которое поднимали четыре человека. Оно было наполнено крупным жемчугом и бесцен­ ными камнями, а среди них сияли четыре камня. Это были карбунку­ лы3. А в углу своего дома он рассыпал сокровища и разбросал дукаты, как будто это было просто зерно. А в других углах раскидал гроссы и серафии4. Была зима, и в камине были поленья дерева алоэ и серебря­ ные жаровни: и они грелись от дерева алоэ. Он положил 80 шелковых ковров. На которых из них они сидели. Теперь дукаты и монеты были прикрыты. Потом он приказал погасить факелы, поставить прямо по­ середине блюдо, открыть его, и свет от камней озарил помещение, словно раскаленные угли. И он подал напитки, а вместо еды в качест­ ве подарков раздал жемчуг... Многие из рыцарей были алчны и бедны, и они потянули руки и каждый хватал то, что он предложил, и взяли у него многое. Но все, что они взяли, казалось ему пустяком” Кипрский хронист Леонтий Махера также подчеркивает, что приглашение сирий­ цами Фамагусты в свои дома рыцарей и короля было обычным и час­ тым явлением. Некоторым сирийцам удалось подняться на более высо­ кие ступени социальной лестницы и занять место среди кипрского ры­ царства.

Интересной в данной связи является история сирийского рода Абуль’Фараж, известного на Кипре как Бельфараж. Эта фамилия хо­ рошо известна из сирийских источников ХН-ХШ вв. Представителей этого рода мы находим среди епископов Кайссума и архиепископов яковитов. На Кипре в середине XIV в. - это очень известная и богатая фамилия. Так, Жан Бельфараж являлся знаменосцем королевства при Пьере I Лузиньяне. Его сын Тибальд был не только близок ко двору Пьера II, но, вероятно, являлся доверенным лицом короля. Ему не раз приходилось выполнять секретные и важные поручения кипрского мо­ нарха. Очень заметна личность Тибальда в период кипро-генуэзской войны 1373-1374 гг., когда “знатный рыцарь королевства Кипр” (“nobilis milis de regno Cipri”) за свои заслуги в борьбе против генуэзцев был даже удостоен права называться гражданином (civis) Венеции.

Итак, у горожанина в государствах крестоносцев всегда была воз­ можность отличиться на поле боя, ибо он всегда жил в условиях воен­ ного противостояния сначала мамлюкам, а с середины XIV в. туркам. За счет службы королю они могли подняться по социальной лестнице. Однако, как представляется, не многие из горожан ставили перед собой такую задачу. Что касается службы королю, то свое предназначение

2 Алоэ считалось специей и ценилось на рынке чрезвычайно дорого.

3Эти камни производили на средневекового человека особенно сильное впечатление. Их сияние казалось загадочным, почти мистическим. Еще Исидор Севильский говорил, что эти камни сияют особым светом, “словно горящие угли”. О том же неповторимом, ослепительном, ярко красном сиянии этих камней пишет Жак де Витри.

4Серафий - золотая монета. Имела хождение в Индии. На Кипр слово пришло через арабский язык и обозначало золотой динарий.

211

они видели в другом: оказание финансовой помощи королевским воен­ ным экспедициям против мусульман, в том случае, конечно, если счи­ тали его крестовые походы выгодными для себя. Так, например, во время крестовых походов кипрского короля Пьера I Лузиньяна 1361-1368 гг. купечество Фамагусты сначала активно поддерживало своего монарха, ибо было кровно заинтересовано в разрушении Алек­ сандрии, Бейрута и других рынков мамлюкского Египта, которые от­ тягивали к себе капиталы европейских купцов, лишая тем самым Фа­ магусту и ее торговое население их посреднической миссии в левантий­ ской коммерции. В середине XIV в. кипрское купечество, среди кото­ рого доминировали сирийцы, как раз находится на подъеме, пережива­ ет свой расцвет. Оно получает реальную поддержку королевской вла­ сти и чувствует реальные возможности занять ключевые позиции в ре­ гиональной торговле. Экспедиции короля к берегам Малой Азии, завое­ вание им важных портовых городов Корхигоса и Атталии отвели ту­ рецкую угрозу и турецкое пиратство в водах Кипра, обеспечили безо­ пасность на торговых путях в регионе. После взятия Александрии в 1365 г. Пьер I практически сразу выдвинул египетскому султану требо­ вания, призванные обеспечить кипрским купцам льготные условия торговли на рынках Египта, похожие на те, которыми обладали гену­ эзцы и венецианцы: судебно-административный иммунитет в землях султана, понижение коммеркиев в 2 раза, свобода передвижения по территории Египта, гарантии безопасности и оказание помощи в слу­ чае кораблекрушения. Однако когда все переговоры слишком затяну­ лись, когда для достижения цели потребовались новые военные экспе­ диции против Египта, оказавшиеся также безрезультатными, но явно истощавшими государственную казну, повлекшие за собой повышение налогов, нарушавшие, кроме того, ритм региональной торговли, недо­ вольство политикой короля стали выражать не только венецианцы и генуэзцы, но и купцы Фамагусты. Вместе со своими итальянскими кол­ легами они требуют от короля скорейшего заключения мира с султа­ ном и восстановления традиционных торговых путей.

Даже один пример поведения горожан Фамагусты во время кресто­ вых походов Пьера I Лузиньяна говорит об огромных изменениях в менталитете европейцев, поселившихся на Востоке, по сравнению с первыми крестоносцами, об их значительно более утилитарном отно­ шении к крестовым походам. Теперь это отнюдь не колонизационное движение на Восток, не завоевательные войны, а необходимость обо­ роны своего собственного государства от внешних врагов, которыми по-прежнему оставались неверные мусульмане, и отстаивание силой оружия своих экономических интересов в регионе. Не случайно уже в XII в. европейцы обвиняли поселившихся на Востоке крестоносцев в том, что они забыли свой долг воинов Христа, восприняли некоторые обычаи и быт ненавистных сарацин или изнеженных византийцев, са­ ми стали ленивы и миролюбивы по отношению к неверным. Арабский автор XII в. Усама ибн Мункыз отмечает, что “все франки, лишь недав­ но переселившиеся из франкских областей на Восток, отличаются бо-

212

псе грубыми нравами, чем те, которые обосновались здесь и долго об­ щались с мусульманами”. Действительно, латиняне государств кресто­ носцев были значительно менее агрессивны и менее одержимы идеей (юрьбы с неверными и ненавистью к последним,чем их вновь прибыв­ шие западноевропейские собратья. Они очень быстро поняли необхо­ димость сосуществования с местным населением, были всегда готовы выступить в крестовый поход против своих мусульманских соседей, разрушить их порты и рынки, пресечь пиратские действия мусульман в прибрежных водах, но при этом они старались не допустить столкнове­ ний на этнической или конфессиональной почве внутри своего государ­ ства, причем как на бытовом, так и на общегосударственном уровне. Гот же Усама вполне спокойно говорит о некоторых франках, среди которых встречаются паломники, рыцари, братья ордена тамплиеров, и называет их своими друзьями. В повседневной жизни латиняне часто соприкасались с местным населением, сотрудничали на рынках, прояв­ ляя иногда удивительную веротерпимость. Их дома, торговые лавки или мастерские часто соседствовали с жилищами арабов, иудеев или греков. Никого не удивляло также соседство мечети или православно­ го храма с храмом католическим. Латиняне совершенно спокойно взи­ рали на исполнение мусульманского обряда, последние же весьма тер­ пеливо относились к тому, во что верили и что делали франки. Любо­ пытную историю рассказывает все тот же Усама. Однажды некий ла­ тинянин предложил эмиру посмотреть на Бога в младенческом возрас­ те. «’’Хочешь ты увидеть Бога ребенком?” - спросил франк. “Да” - от­ ветил эмир. Франк пошел впереди нас и показал нам изображение Ма­ рии, на коленях которой сидел маленький Мессия, да будет над ним мир. “Вот Бог, когда он был ребенком,” - сказал франк. Да будет пре­ вознесен великий Аллах над тем, что говорят нечестивые, на великую высоту!”».

Такого рода терпимость со стороны латинян Востока проявлялась не только по отношению к мусульманам, но и к другим местным этни­ ческим группам. Если в Европе, особенно в начале эпохи крестовых походов, мы видим многочисленные примеры враждебного отношения к еврейскому населению, когда имели место еврейские погромы в го­ родах, то в государствах крестоносцев складывалась иная ситуация. Иудеи рассматривались как одна из многочисленных этнических и кон­ фессиональных групп местного населения. Недаром в Фамагусте, куда иудеи мигрировали главным образом из сирийских земель, они засели­ ли целый квартал. Иудеи часто встречаются в кипрских нотариальных актах, посредством которых они вступают в торговые сделки с италь­ янскими предпринимателями. В XV в. в Фамагусте появляется заметная группа иудеев, мигрировавших из Анконы. Очень сильной была еврей­ ская община на Хиосе. Ее членами были главным образом переселен­ цы из Испании. Особенно многочисленной еврейская колония на Хио­ се становится в XV в., и нам известно, что в самой крепости Хиос в этом столетии находился еврейский квартал. Однако еще в XII в. Бенджамин де Тудела говорил, что в городе Хиос проживало около 400 евреев.

213

Из греков в государствах крестоносцев в самом незавидном положс нии оказались греки-киприоты, к которым с самого начала латинские власти относились очень настороженно, постоянно опасаясь их выступлс ний. Именно этим объясняется длительное и ярко выраженное проти­ востояние латинского и греческого населения на Кипре. Однако мы с уверенностью можем сказать, что с середины XIV в. греческая община на Кипре начала набирать силу. Некоторым грекам-киприотам уда лось сконцентрировать в своих руках значительные капиталы. Доказа тельством тому может служить строительство православного собора св. Георгия в Фамагусте, который был возведен на деньги богатых гре ков, жителей города, и соперничал по своему великолепию и размерам с латинским собором св. Николая, самым большим и величественным латинским храмом во всей Латинской Романии. Следовательно, невоз­ можно отрицать проникновения греков-киприотов на местный и меж дународный рынок, который только и мог приносить быстрые и солид­ ные доходы. С этого времени заметен также процесс симбиоза латин­ ской и греческой культур. Завоеватели, особенно незнатного происхож­ дения, все более воспринимают греческий язык, который в городской среде становится основным языком общения, свидетельством чего мо­ жет служить перевод при Пьере I на кипрский диалект Ассиз Суда го­ рожан. С середины XIV в. можно говорить об ассимиляции не только простых горожан, но и членов знатных франкских фамилий. В XV в. латиняне Кипра становятся более греками, чем франками. Они предпо­ читают греческий язык, многие хорошо знают греческую философию и литературу. Французский же часто воспринимался ими как иностран­ ный. Кипрские латиняне XV в. часто прибегали к помощи переводчи­ ков при общении с прибывшими из Западной Европы французами. Многие чиновники и священники также изучали греческий язык и вполне свободно им владели, что существенно облегчало им общение не только с местным, но и латинским по своему происхождению насе­ лением. Таковым, например, был управляющий поместьями венециан­ ской фамилии Корнаро на юге Кипра, в Пископи. Пьетро Казола, па­ ломник середины XV в., свидетельствует, что этот человек был италь­ янцем, но очень хорошо говорил по-гречески. Другим примером может стать латинский священник из Мантуи, который служил в кафедраль­ ном соборе в Лимассоле. Он также прекрасно говорил по-гречески. Ев­ ропейские путешественники и купцы XV в., встречавшие латинян-ки- приотов на Востоке, особенно отмечают, как те скверно владели фран­ цузским языком. В этом столетии, особенно при короле Жане II (1432-1458) греческое влияние на Кипре стало столь значительным, что “остров словно вернулся под власть греков”. В течение названного столетия здесь складывается “левантийское” общество. Именно левантийцами, а иногда и просто греками, называли в XVI в. в Европе кипр­ ских латинян. Многие из них стали преподавателями греческого языка в европейских университетах.

Нельзя однако отрицать попыток насильственного обращения ме­ стного населения в католицизм. Факты подобного рода касаются не

214

только первых десятилетий существования государств крестоносцев, по и значительно более позднего времени. Нам известны случаи обра­ щения арабов на Кипре, относящиеся к середине XIV в. Так, во время переговоров Пьера I Лузиньяна с египетским султаном о заключении мира в 1367 г. в знак примирения на Кипре было объявлено об отправ­ ке “некрещеных сарацин” с Кипра в Египет. При этом хронист Леон­ тий Махера говорит и о существовании крещеных сарацин. Он пишет: “...те сарацины, которые были крещены, если это был их собственный ныбор, и которые пожелают отправиться в Каир вместе с послами, мо­ гут идти. И некоторые пришедшие из Сирии и пожелавшие уйти, уш­ ли” Конечное, обращает на себя внимание то» что подчеркнута добро­ вольность крещения, что предполагает существование случаев прину­ дительного обращения. Однако.», как представляется, это касалось ско­ рее пленных, нежели автохтонного' населения острова. И такого, рода факты встречались нечасто. Крестоносцы Кипра, так же как в других государствах Латинской Романии, предпочитали не обострять отноше­ ния с местным населением. Конфликтные ситуации внутри государств, как правило, провоцировали все те же вновь прибывшие на Восток ев­ ропейцы, отличавшиеся агрессивностью, импульсивностью и воинст­ венностью, в душе которых горело пламя крестоносцев, и которые же­ лали получить все сразу, быстро и силой оружия, в том числе распро­ странить власть Апостольского престола на местное население. Они приступали к реализации своих планов, не считаясь с реальной обста­ новкой.

На этом поприще в середине XIV в. особенно отличился папский легат св. Петр Томас Кентерберийский, снискавший себе славу свято­ го именно как ревностный поборник крестовых походов против невер­ ных. Так, едва вступив в кипрскую столицу Никосию, он задумал силой оружия приобщить к католической вере греческих священников. Махера пишет: “Он хотел сделать ромеев латинянами и хотел конфир­ мовать их. Из-за этого разразился большой скандал между ромеями и латинянами. Он послал за епископами и аббатами [священниками]5, и в один день они [все] пришли в св. Софию (кафедральный собор Нико­ сии. - С.Б.). Епископы не знали о его намерениях. Когда они пришли в

церковь, все двери были закрыты. Они конфирмовали одного священ­ ника по фамилии Мацас. Другие сопротивлялись, и франки принудили их силой. [И возникло большое волнение.] Народ услышал шум и при­ бежал, чтобы войти в св. Софию, но ему не разрешили, и они сами за­ перлись изнутри. Все пошли и принесли большую балку, чтобы сло­ мать двери, а другие зажгли огонь [чтобы сжечь их]”. Только личное вмешательство короля, который встал на защиту своих подданных, разрядило обстановку. На Кипре всем было понятно, что столь непро­ думанный, а главное ненужный, шаг одного человека поставил две об­ щины: латинскую и греческую, - на грань войны.

5 Цитата приводится по Мюнхенской рукописи хроники. В квадратных скобках даются разночтения по Оксфордской рукописи.

215

Для латинян была и оборотная сторона тесного сотрудничества и общения с местным населением. Существование латинян и греков, ла тинян и сирийцев в городских центрах, общие интересы, связанные с рынком, и схожая экономическая деятельность угрожали рассеять осо бый характер латинской общины. Местные власти, как могли, пыта­ лись препятствовать возможной ассимиляции латинян. На Крите Вене ция даже пыталась провести своеобразную сегрегацию местного и ла тинского населения, распространяя ее прежде всего на средние и низ­ шие социальные слои. В 1360-1370 гг. Венеция энергично пыталась предотвратить уход крестьянских женщин от вилланства посредством браков с латинянами. Однако ей так и не удалось полностью исклю­ чить смешанных браков. Латинские бюргеры, нотарии и ремесленники уже на рубеже XIII-XIV вв. охотно женились на местных женщинах.

В своей повседневной жизни горожане должны были быть гаран­ тированы от всяких неожиданностей. Эти гарантии, уверенность и спо­ койствие им давали городские стены, городская гвардия, а также мир­ ное сосуществование и сотрудничество между членами различных этнических общин, проживавших в пределах одного города. Конечно, даже при наличии постоянной охраны в городе нельзя было полностью исключить криминальность. Однако в целом, как представляется, в ле­ вантийских городах криминальная обстановка была достаточно спо­ койной. Основная масса преступлений связана с торговлей и рынком - средоточием всей городской жизни в государствах крестоносцев.

Система жизни во всех левантийских городах была весьма разме­ ренной, и вся активность горожан приходилась на световой день. С на­ ступлением темноты ворота города закрывались до рассвета. Ночь воспринималась как время избавления от нормы, которая регулирова­ ла ритм повседневной жизни, соразмеренной со световым днем. Ноч­ ная тьма приводила человека в состояние бездействия и покоя, за ис­ ключением тех людей, которые занимались охраной города.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Усама ибн Мункыз. Книга назидания / Пер. М.А. Салье. М., 1958.

Шпренгер Я., Инститорис Г Молот ведьм. М., 1990.

Cessi R. Deliberazioni del Maggior Consiglio di Venezia. Bologna, 1931-1950. T. l-II.

Machairas L. Recital Concerning the Sweet Land of Cyprus Entitled Chronicle / Ed. R.M. Dawkins. Oxford, 1932. Vol. I—II.

Recueil des Historiens des Croisades: Historiens Occidentaux. P., 1844-1895. T. I-V; Lois. P., 1841-1843. T. I—II.

Annales de Terre Sainte / Ed. R. Roricht, G. Raynaud. P., 1884.

Близнюк C.B. Мир торговли и политики в королевстве крестоносцев на Кипре (1192-1373). М., 1994.

Близнюк С.В. Этнокультурные отношения киприотов в XIII-XV вв. // Эли­

та и этнос средневековья. М., 1995.

Ченцова В.Г К вопросу о формах организации городского ремесла в Ве­ нецианской Романии в XIII-XV вв. // ВВ. 1990. Т. 51. С. 142-152.

216

Balard M. La Romanie G£nois (XII-e-d£but du XV e 51ёс1е). Roma, G6novz.

1978. T. I—II.

Bliznyuk S. I medici e la loro arte negli Stati crociati d’Oriente // Oriente e

Occidente tra Medioevo ed Eta Modema: Studi in onore di Geo Pistarino. Genova, 1997. P. 83-97.

Ilieva A. Frankish Morea (1205-1262): Socio-cultural Interaction between the

I;ranks and the Local Population. Athens, 1991.

Jacoby D. L’evolution urbane et la fonction п^йеггапёепе d’Acre а Гёроцие des croisades // Citta portuali del Mediterraneo / Ed. E. Poleggi. Genova, 1989. P. 96-106.

Pistarino G. Genovesi d’Oriente. Genova, 1990.

Richard J. The Latin Kingdom of Jerusalem. Amsterdam, 1979. Vol. I—II.

ГОРОДА И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ В ПРИБАЛТИЙСКИЕ ЗЕМЛИ

Первый крестовый поход на Балтике, возглавленный саксонским герцогом Генрихом Львом, маркграфом Бранденбурга Альбрехтом Медведем и королем Дании Свеном III, состоялся в 1147 г. и был напра­ влен против полабских славян, упорно державшихся за своих языче­ ских богов. Его продолжила длинная череда походов, которые пред­ принимали, в стремлении подчинить их своей власти, франкские и саксонские государи в IX - начале XII в. Крещение и покорение славян завершилось в 1185 г., с признанием поморскими князьями своей зави­ симости от датского короля Кнута VI.

С1155 или 1157 г. начинаются на Балтике крестовые походы пра­ вителей Швеции. Свою “просветительскую” миссию они выполняли на другом конце Балтийского моря - на финнских землях, у племен сумь, емь, и, отчасти, среди карелов. Подчинение будущей Финляндии швед­ ской короне в основном закончилось к концу XIII в. Начиная с 1240 г., шведы не оставляли также попыток обратить в латинскую веру и пра­ вославных русских, которых считали “схизматиками”, правда, всегда безуспешно. Последний шведский крестовый поход в русские земли был совершен королем Магнусом Эрикссоном в 1348 г.

С1198 г. начинаются немецкие и датские крестовые походы в Ли­ вонию, население которой составляли племена ливов, леттов, семигалов, куров и эстов. Завоевание крестоносцами Ливонии продлилось почти столетие; его окончание обычно связывают с подавлением вос­ стания семигалов в 1290 г. Меньшая часть ливонских земель (Северная Эстония) с 1219 г. (окончательно с 1238 г.) составила владение датской короны; в 1346 г. король Вальдемар IV продал ее Тевтонскому ордену. Большая же часть Ливонии была поделена между немецкими духовны­ ми властителями: Орденом меченосцев, который после слияния в 1237 г. с Тевтонским орденом превратился в ливонскую провинцию по­ следнего; архиепископством Рижским, епископствами Дерптским, Эзельским и Курляндским, а также городом Ригой.

Вразгар борьбы крестосносцев за Ливонию, в 1217 г., папа Гоно­ рий III провозгласил крестовый поход против еще одного прибалтий-

217

-Ского народа - пруссов, незадолго перед тем (1215) выгнавших из сво­ ей земли католических проповедников. Однако первый поход кресто­ носцев в Пруссию смог быть организован только после того, как за де­ ло “просвещения” пруссов взялись братья Тевтонского ордена и лично их великий магистр Герман фон Зальца. В 1226 г. он добился от коро­ ля Фридриха II, чтобы Пруссия была передана его Ордену в качестве имперского лена. Крещение пруссов Орден начал в 1230 г. и завершил его к 1283 г., но таким образом, что коренных обитателей Пруссии со­ хранилось очень мало: они или были перебиты, или бежали в Литву, оставив по себе лишь память в названии страны.

С первых своих шагов в Ливонии, а затем и в Пруссии крестоносцы столкнулись с двумя сильными и упорными противниками - язычника­ ми литовцами и православными христианами русскими. С ними им при­ шлось вести на протяжении нескольких столетий почти непрерывные войны.

Литовские племена долго упорствовали в язычестве: большая часть их крестилась только в 1387 г., а жители Жемайтии сделали это еще позднее - в 1413 г. При таких обстоятельствах Тевтонский орден получал хороший повод вести с Литвой войны под знаменем Христа, организуя против нее крестовые походы, в которых участвовали кре­ стоносцы из многих европейских стран - Германии, Англии, Франции, Чехии, Дании. Первый крестовый поход против литовцев был объяв­ лен папой Гонорием III тогда же, когда и против пруссов, в 1217 г.; по­ следний состоялся в 1390-1391 гг., хотя противостояние Литвы (и союз­ ной ей Польши) с Тевтонским орденом продолжилось и в XV в. Во вся­ ком случае, крестоносцы на помощь Ордену прибывали до 1423 г.

Если в литовцах крестоносцы видели язычников, то на русских они смотрели как на еретиков, которых, впрочем, так же, как и язычников, следовало или обратить в истинную веру, или уничтожить. Кроме момен­ тов чисто религиозных, к военным действиям против русских вождей крестоносцев толкали и вполне земные интересы. В лице русских князей, издревле собиравших дань с ливов, леттов и эстов как со своих поддан­ ных, они увидели конкурентов. Противоборство русских и “ливонских немцев” продолжалось с самого начала XIII в. до Ливонской войны (1558-1583), когда войска царя Иоанна Грозного разгромили и уничтожи­ ли последнее государственное образование крестоносцев на Балтике.

Таким образом, эпоха крестовых походов в Прибалтике охватыва­ ет время с 1147 г. до середины XVI в. Фактически же, если не прини­ мать во внимание русско-ливонские отношения, движение крестонос­ цев в Прибалтику сходит на нет в начале XV в. Поэтому в дальнейшем речь пойдет в основном о времени с середины XII по конец XIV в.

* *

Данные источников, хотя и весьма скупые, свидетельствуют о том, что городское население с самого начала было вовлечено в крестонос­ ное движение в Прибалтику. Датский историк Саксон Грамматик

218

(ум. ок. 1220 г.) сообщает, что во время крестового похода 1147 г. вой­ ско короля Свена III состояло преимущественно из жителей г. Шлезниг. Известно, что в морском сражении со славянами участвовал купе­ ческий челн (mercatorium cymba). Деятельную помощь крестоносцам в 1147 г. и впоследствии при покорении славян Прибалтики оказывали купцы саксонских городов, а также Любека, восстановленного и засе­ ленного в 1143 г. графом Гольштейна Адольфом II. Об этом был несо­ мненно осведомлен князь бодричей (ободритов) Никлот, который, по рассказу немецкого хрониста Гельмольда, при нападении в 1147 г. на Любек обрушил свой гнев именно против купцов, уничтожив их “ко­ рабли, груженые товарами”

В IX-XII вв. католические миссионеры обычно пробирались в прибалтийские земли путями, ранее разведанными купцами; по следам купцов и миссионеров шли войска немецких князей. Именно дорогой Оттона Бамбергского, в 1124 г. проповедовавшего христианство в сла­ вянских землях, в 1147 г. армия крестоносцев направлялась в Поморье, возможно, имея проводниками кого-то из купцов. По свидетельству хронистов начала XIII в. (Арнольд Любекский, Генрих Латвийский), Ливонию для немцев открыли купцы из Бремена, в середине XII в. за­ брошенные во время жестокой бури в гавань близ устья Западной Дви­ ны. Бременские или любекские купцы доставили туда в 1184 г. и пер­ вого католического проповедника Мейнарда, а затем и его последова­ теля епископа Бертольда. Последний, после провала своей миссии, по благословению папы Целестина III возглавил в 1198 г. первый отряд крестоносцев, прибывший в Ливонию морем, возможно, также на купе­ ческих кораблях. В том же году новый ливонский епископ, Альберт фон Буксгевден, направился на Готланд и набрал там, отчасти, возможно, из немецких поселенцев в городе Висбю, “пятьсот человек для крестово­ го похода в Ливонию”. Генрих Латвийский свидетельствует, что и в дальнейшем, при завоевании Ливонии, немецкие купцы (mercatores) не­ однократно принимали участие в походах крестоносцев: в 1207 г. они вместе с рыцарями сражались с язычниками у Астрадэ, в 1208, 1214, 1223 и 1224 гг. вместе с крестоносцами приводили к покорности эстов, а в 1230 г. - обитателей Куронии и Семигалии; в 1208 и 1212 гг. встре­ чаем их среди защитников Риги. Из источников XIII в. следует, что куп­ цы, воевавшие в Ливонии, были почти исключительно выходцами из северо-германских городов и особенно часто из Любека. Его жители, откликаясь на призывы пап, сами иногда возлагали на себя крест с тем, чтобы помочь рыцарям крестить ливонских язычников. В документах XIII в. упоминаются также отряды немецких бюргеров, находившихся в войсках крестоносцев во время их походов в Пруссию. Участвовали жители немецких городов, в первую очередь купечество, в крестовых походах на Балтике и своими капиталами, жертвуя значительные сум­ мы на наем ландскнехтов для отправки в Ливонию.

Подобно первым немецким бюргерам Любека, помогавшим кре­ стоносцам завоевывать славянские земли, их соплеменники, составляв­ шие большинство населения во вновь возникших городах Ливонии и

219