От первобытных времен до психологического анализа

и смещение). Более того, в сновидениях могут проявляться не только новые, но и старые воспоминания. Можно заметить, что старые воспо­ минания появляются по ассоциации с новыми, и цепочку ассоциаций можно восстановить (таким же образом, как это делал Мори со словес­ ными ассоциациями). Делаж полагал, что такие же цепочки присутству­ ют и в сновидениях.

Из этого кратного обзора видно, что в период с 1860 по 1899 год исследователи сновидений выработали уже почти все понятия, синтези­ рованные позднее в учениях Фрейда, Юнга и многих других специали­ стов, работы которых пока еще в должной мере не изучены. В теориях Фрейда мы узнаем влияние таких исследователей, как Мори, Шернер, Штрюмпель, Фолькельт и Делаж. В отношении Юнга можно отметить, что его теория сновидений более всего напоминает нам о фон Шуберте и романтиках, а порой мы находим у него суждения, поразительно схо­ жие с воззрениями Эрве де Сен-Дени.

Исследование бессознательного

В последние десятилетия девятнадцатого века философское поня­ тие бессознательного в форме, предложенной Шопенгауэром и фон Гартманом, сделалось крайне популярным, и большинство современ­ ных философов допускало существование бессознательной умственной жизни. Психологи искали научные свидетельства, и в промежутке меж­ ду 1880 и 1900 годами в этом отношении был достигнут значительный прогресс. Для того чтобы рассмотреть эту проблему в соответствующем контексте, нам снова придется совершить экскурс в прошлое. Предпо­ ложение о том, что некая часть духовной жизни человека недоступна его сознательному восприятию, возникло еще много веков тому назад. В семнадцатом и восемнадцатом столетиях она начала привлекать все больше внимания. В девятнадцатом веке, являясь идеей, вызывающей огромное количество споров, она стала одним из краеугольных камней современной динамической психиатрии. Традиционный умозритель­ ный подход, к которому прибегали романтики, теперь сменили два дру­ гих метода — экспериментальный и клинический209.

Умозрительный подход использовался пантеистическими филосо­ фами, создателями учения Веданты, а также мистиками Индии и Гре­ ции, такими, например, как Плотин, Дионисий Ареопагит, многими мистиками в Средние века — Бёме, Шеллингом, а также философаминатуралистами, Шопенгауэром, К. Г. Карусом и фон Гартманом. Следу­ ет, однако, отметить, что с течением времени аргументы, приводимые этими философами, приобретали все более психологический характер. Умозрительным подходом пользовались также некоторые философст-

Глава 5. В преддверии новой динамической психиатрии

вующие психологи. Именно Лейбниц впервые предложил теорию бес­ сознательного, в доказательство которой он приводил исключительно доводы психологического характера210. Он указывал на то, что сущест­ вуют некие слабые ощущения, находящиеся за порогом сознания, но играющие важнейшую роль в нашей интеллектуальной жизни. Гербарт перенял эту идею у Лейбница, однако рассматривал ее с динамической точки зрения211. Он сравнивал порог сознания с плоскостью, где множе­ ство постоянно меняющихся ощущений непрерывно сталкиваются друг с другом. Более сильные выталкивают слабых из этого пространства, вытесненные образы стремятся вновь пробиться на поверхность и для этой цели часто объединяются друг с другом. Под порогом сознания не­ ясные представления составляют нечто подобное хору, выступающему

вкачестве аккомпанемента в той драме, которая разыгрывается на сце­ не сознания. Ниже порога находится также и сама апперцептивная мас­ са — компактно организованная группа бессознательных представле­ ний. Удержится ли новое восприятие или нет, зависит от того, насколько оно укладывается в апперцептивную массу и может быть ею ассимили­ ровано. Гербарт разработал математические формулы соотношения сил ощущений. Хотя его теория бессознательного во многом является умозрительной, она оказывала колоссальное влияние на немецкую пси­ хологию на протяжении всего девятнадцатого столетия, в том числе на психоаналитические концепции Гризингера и Фрейда. Умозрительный подход в биологии использовал Геринг, который утверждал, что память является главной функцией организованной материи, и что, помимо па­ мяти личности, существует также память человеческого рода в целом,

исчитал инстинкт одним из ее проявлений. Подобные идеи высказывал

вАнглии писатель Сэмюель Батлер, и их позднее разрабатывали Рихард Земон, Ганс Дриш и Юджин Блейлер.

Экспериментальный подход к изучению бессознательного впервые применил Фехнер, разрабатывая свое психофизическое учение212. Что­ бы проверить правильность своей метафизической гипотезы об отно­ шении сознания и тела, он провел около 1850 года длительную серию экспериментов по вычислению математических соотношений интен­ сивности стимуляции и интенсивности ощущений. Вычисляя интенсив­ ность ощущений, он не придавал значения тем ощущениям, которые находятся ниже порога сознания. Однако выяснилось, что главное раз­ личие между состоянием сна и бодрствованием заключается не в интен­ сивности какой-либо из функций сознания. Создавалось впечатление, что ментальная деятельность одного и того же порядка разыгрывается на разных сценах или подмостках (наблюдение, которое положило на­ чало топографической метафоре в структуре психического у Фрейда). В то время как Фехнер и его последователи пытались измерить бессо-

От первобытных времен до психологического анализа

знательные восприятия, Гельмгольц открыл феномен «бессознатель­ ного умозаключения»: мы воспринимаем предметы не в зависимости от того, как они воздействуют на наши органы чувств, а такими, «какими они должны быть»213. Восприятие представляет собой нечто подобное мгновенному бессознательному восстановлению того знания, которым мы уже располагаем о предмете. Оно не только прибавляет эти сведе­ ния к ощущению, но и позволяет абстрагироваться от этого ощущения, оставляя от него лишь сведения, представляющие ценность для нашего знания.

Новый вариант экспериментального подхода был разработан Шевролем214, которому удалось доказать, что движения магического жезла и маятника являются результатом бессознательного сокращения мышц исполнителя, вызванного бессознательными мыслями. Шевроль включил также в сферу своих исследований феномен «переворачива­ ющихся столов» на спиритических сеансах. Он утверждал, что столы двигают вовсе не «духи», а бессознательные сокращения мышц участ­ ников сеанса. Мнимые послания «духов» есть не что иное, как выраже­ ние бессознательных мыслей медиума215. Концепция бессознательных мыслей, проявляющихся в бессознательных движениях, разработанная Шевролем, позднее применялась при изучении таких феноменов, как «кумберландизм» (считывание мыслей другого человека) и автомати­ ческое письмо. Еще один экспериментальный подход был разработан Гальтоном, создавшим словесно-ассоциативный тест. Он обнаружил, что ответы на спиритических сеансах даются не случайно, а имеют от­ ношение к мыслям, чувствам и воспоминаниям индивида216. Последова­ тели Гальтона, тем не менее, упустили из виду последнее обстоятельст­ во, и первым, кто стал использовать этот тест в качестве детектора бес­ сознательных представлений, был К. Г. Юнг. И наконец, Нарцисс Аш, проведя серию тщательно разработанных экспериментов и подробно изучив проявления бессознательного в мышлении и воле человека, про­ демонстрировал экспериментальным путем роль, которую бессозна­ тельные определяющие тенденции играют в выполнении сознательных проявлений воли и мышления217.

Другой подход к проблеме бессознательного, впервые использо­ ванный в Англии, появился благодаря новым исследованиям в области парапсихологии. В 1870 году в Кэмбриджском университете возникло движение, цель которого заключалась в исследовании неизведанных глубин человеческого сознания и, в частности, фактов ясновидения, предсказаний будущего и целенаправленного общения с духами умер­ ших. После долгого периода существования этого движения в качест­ ве неформальной организации физик Уильям Баррет, представитель духовенства преподобный Стейнтон Мозез, философ Генри Сиджвик

имолодой специалист в области гуманитарных наук Фредерик Майерс основали в 1882 году Общество психологических исследований, глав­

ную роль в котором в течение первых двадцати лет суждено было сыг­ рать Фредерику Майерсу218. В основе размышлений Майерса лежал философский вопрос: «Дружественна ли нам Вселенная?», при этом он считал, что удовлетворительный ответ на него можно получить лишь ответив на предварительный вопрос: «Продолжается ли жизнь че­ ловека после смерти?», дабы гарантировать его дальнейшее развитие

иосуществление. Таким образом, проблема жизни после смерти была положена в основу парапсихологических исследований. В связи с этим возникало множество других проблем, поэтому Майерс считал, что нужно провести тщательный анализ таких явлений, как гипноз и раз­ двоение личности, равно, как и других, наиболее часто встречающихся парапсихологических феноменов, прежде чем приступать к изучению собственно проблемы общения с умершими. Он предпринял тщательное исследование всей связанной с этим вопросом литературы. Результаты этого исследования, а также его собственные изыскания в области па­

рапсихологии были собраны в энциклопедическую работу и опублико­ ваны посмертно в 1903 году219. Таким образом, Майерс был не только парапсихологом, но и одним из величайших систематизаторов знаний

осфере бессознательного. Согласно его воззрениям, «сублиминальная (подсознательная) самость» (используя его терминологию) имеет низшие и высшие функции. Низшие функции проявляются в процессах диссоциации, описываемых психопатологами, а проявления высших мы можем найти среди некоторых примеров деятельности человеческого гения, которые можно представить как «сублиминальный прорыв» об­ ширных запасов информации, эмоций и рефлексий, лежащих за поро­ гом сознания созидающего мыслителя. Майерс считал, что в результате использования высших функций человеческое сознание может случай­ но оказаться в контакте с духами умерших. Третью функцию бессозна­ тельного Майерс называл мифопоэтической, то есть бессознательным стремлением человека фантазировать. К несчастью, он не раскрыл эту интереснейшую идею в полном объеме.

Клинический подход к изучению бессознательного широко ис­ пользовался на протяжении всего девятнадцатого столетия, посколь­ ку деятельность магнетизеров и гипнотизеров в основном заключалась в клинических исследованиях бессознательного, хотя следует отметить, что их работа во многих случаях проводилась бессистемно, в ней часто отсутствовал критический подход и не проводилось необходимое раз­ личие между экспериментальными понятиями и теорией.

Во Франции интерес к подобным исследованиям возник вновь после выхода в свет в 1875 году работы Шарля Рише220. В начале 80-х годов

сора психологии в Женевском университете. Он изучил технику экс­ периментальной психологии и взял на себя смелость применить ее при решении проблем парапсихологии. Он придерживался — как он сам утверждал — принципа Гамлета: «Все возможно», и принципа Лапласа «Вес доказательства должен быть пропорционален невероятности фак­ та». Он предпринял длительное исследование, посвященное медиумам Женевы. В декабре 1894 года Флурнуа был приглашен на собрание, где медиум Катрин Мюллер демонстрировала свои способности. Он был заинтригован, когда услышал, как медиум рассказывает о событиях, произошедших довольно давно в его семье, и недоумевал, откуда она может о них знать. Однако Флурнуа не спешил делать выводы. Он пред­ принял тщательное расследование происхождения и прошлого медиума и обнаружил, что его и ее родители в течение некоторого времени под­ держивали дружеские отношения, таким образом, она могла слышать об этих событиях и забыть о них. Флурнуа стал регулярно посещать ее сеансы, и с этого времени в ее медиумизме начали происходить значи­ тельные изменения222. Катрин впадала в абсолютно сомнамбулические состояния, и в ее личности происходили перемены, при которых она предположительно переживала второй раз сцены из своих предыдущих жизней. Это положило начало исследованию, длившемуся целых пять лет: Катрин Мюллер, медиум, более известная под псевдонимом Хелен Смит, высокая, красивая женщина тридцати лет, работала продавщицей

вунивермаге. Она ревностно верила в спиритизм и никогда не брала де­ нег за свои услуги в качестве медиума. Ценители таланта Катрин считали ее изречения откровениями других миров, в то время как скептики были убеждены в том, что это шарлатанство. Флурнуа предположил, что ни то ни другое мнение не является верным, и что возможно естественное объяснение данного феномена. Он начал свое исследование с изучения трех циклов состояния медиума. В первом цикле Катрин предположи­ тельно воскрешала события своей предыдущей жизни, в которой она была индийской принцессой XV века. Во втором — события из жизни Марии Антуанетты, чьим воплощением она также себя считала. В мар­ сианском цикле она утверждала, что ей знакома планета Марс, ее лан­ дшафт, обитатели, а также их язык, на котором медиум могла говорить

иписать. Флурнуа удалось установить, что большая часть этого мате­ риала проистекает из книг, прочитанных Катрин в детстве. В «Истории Индии» он нашел основные сведения, ставшие источником индийско­ го цикла. Результат пяти лет исследований Флурнуа был опубликован

вкниге под названием «От Индии до планеты Марс», где он показал, что откровения медиума были «фантазиями ее сублиминального во­ ображения», основанными на забытых воспоминаниях и символизи­ рующих исполнение ее желаний. Флурнуа также сумел доказать, что

От первобытных времен до психологического анализа

направляющий Катрин дух Леопольд представляет собой бессознатель­ ную субличность медиума223. Каждый из циклов, по мнению Флурнуа, строился на «реверсии» личности к разному возрасту: цикл Марии Ан­ туанетты к шестнадцатилетнему возрасту, индийский — к восьмилетне­ му, а марсианский — восходил к раннему детству. Флурнуа пришел к за­ ключению: «Подобно тому, как тератология иллюстрирует эмбриоло­ гию (при этом последняя, в свою очередь, объясняет первую), и подобно тому, как обе эти дисциплины проливают свет на анатомию, изучение случаев медиумизма — можно надеяться — когда-нибудь поможет нам обрести непредвзятый и прогрессивный взгляд на нормальный психо­ генез». В наши дни, возможно, покажется, что Флурнуа уделял недо­ статочное внимание раппорту (или переносу, выражаясь современным языком) между ним и медиумом. Однако в книге Флурнуа неоднократно говорится о привязанности, которую испытывала к нему Хелен Смит. По мнению Клапареда, Флурнуа прекрасно понимал психосексуальный характер их отношений, однако он был достаточно осторожен, чтобы не распространяться о нем, так как знал, что эту книгу будет читать и сама медиум, и ее знакомые224.

Публикация книги имела неожиданные последствия. В то время как Флурнуа доказал, что в грамматическом плане «марсианский» язык был создан по образцу французского, лингвист Виктор Анри утверж­ дал, что значительную часть его словаря составляют искаженные вен­ герские слова225. (Венгерский был родным языком отца Хелен.) Вскоре после этого Хелен Смит прекратила отношения с Флурнуа и своими друзьями-спиритистами. Богатая американка оставила ей свое состо­ яние, достаточно большое, чтобы она могла полностью посвятить себя спиритизму. Это нанесло роковой удар по психическому здоровью ме­ диума. Она оставила свою должность, прервав тем самым последнюю связь с реальным миром, и жила в почти абсолютной изоляции, впадая в сомнамбулическое состояние, чтобы писать картины на религиозные темы226. После ее смерти эти работы выставлялись в Женеве и Париже227.

Данное исследование было наиболее удачным из известных нам работ по изучению сферы бессознательного, проведенных Флурнуа, и, рассмотрев его, можно определить принципы, которых он придержи­ вался. Первой его задачей было абстрагироваться от лишних гипотез, связанных с парапсихологическими процессами. Ему удалось объяс­ нить многие из этих феноменов забытыми воспоминаниями (для чего он ввел термин «криптомнезия»). Таким же образом он доказал, что происхождение некоторых посланий духов имеет хотя и бессознатель­ ный, но, тем не менее, психологический характер228. Еще одна задача, стоявшая перед Флурнуа, заключалась в изучении функций бессозна­ тельного, в первую очередь функций, имеющих отношение к творческой

Глава 5. В преддверии новой динамической психиатрии

деятельности. Он приводит в качестве примера историю одной молодой матери, которая время от времени диктовала фрагменты философских сочинений, по своему содержанию далеко выходивших за рамки ее ин­ тересов и знаний229. Во-вторых, Флурнуа изучал также защитные функ­ ции бессознательного. Он упоминает случаи, когда с помощью бессоз­ нательного человек получал предупреждения об опасности, обретал утешение и приходил в себя после совершения грубых ошибок. В-тре­ тьих, Флурнуа отмечает, что бессознательное выполняет компенсиру­ ющие функции, что особенно хорошо заметно на примере Хелен Смит, образованной, честолюбивой молодой женщины, которая испытывала разочарование по поводу своего социального и финансового положе­ ния и для которой романтические истории, порожденные ее сублиминальным воображением, заменяли исполнение желаний. И наконец, он говорил о развлекательных или игровых функциях бессознательного, также нашедших отражение в ее сублиминальных фантазиях. Как отме­ чал Флурнуа, это обстоятельство имеет существенную важность для по­ нимания психологии медиума. Большинство из них не имеет намерений обманывать, а лишь испытывает желание поиграть, подобно тому, как маленькие девочки играют со своими куклами, однако иногда вообра­ жаемая жизнь берет верх над реальностью.

В конце прошлого столетия к решению проблемы бессознательно­ го подходили с разных точек зрения. Суммируя, можно сказать, что к 1900 году исследователи определили четыре различных аспекта дея­ тельности бессознательного: консервативный, диссолютивный, творче­ ский и мифопоэтический.

1. Под консервативными функциями подразумевалось фиксиро­ вание огромного количества воспоминаний и даже бессознательных ощущений, абсолютно неизвестных сознанию индивида. Имели место случаи, когда пациенты в лихорадочном бреду разговаривали на язы­ ке, который они изучали в детстве и к тому моменту уже совершенно забыли230. Благодаря применению гипноза стало известно огромное количество случаев «гипермнезии», и, как мы уже знаем, наиболее проницательным исследователям сновидений удалось увидеть в кажу­ щихся новыми образах забытые воспоминания. Непрерывность дейст­ вия забытых ощущений и воспоминаний проиллюстрировал Корсаков. Он привел в качестве примера больного амнезией, который испытывал страх перед электрическими приборами, хотя, казалось, каждый раз на­ чисто забывал о предыдущих сеансах лечения электрическим током231. Флурнуа настаивал на том, что воздействие криптомнезии имеет устой­ чивый характер, и что этот факт может объяснить мнимые случаи ясно­ видения и телепатии. В конце прошлого столетия в обсуждениях психо­ логов и философов стал классическим вопрос о том, сохраняет ли че-