§ 3. Эволюция понятия рецидива в дореволюционном и советском уголовном праве России

До XX в. проблема множественности преступлений в основном была отнесена к институту наказания в случаях, когда имела место "совокупность или стечение нескольких преступных деяний, учиненных одним лицом..."*(166). Н.С. Таганцев первоначально утверждал, что положение о повторении преступлений как обстоятельстве, отягчающем наказание, появилось в Русской Правде*(167). Этой позиции сейчас придерживается Д.В. Боровков*(168). Однако уже в более поздних работах Н.С. Таганцев указывал, что усиление наказания за повторение встречается начиная с Двинской Уставной грамоты*(169). Эту же точку зрения разделяют и другие ученые*(170).

В памятниках права, относящихся к XIV в., в Псковской судной и Двинской уставной грамотах содержатся бесспорные указания на рецидив преступлений. Так, в ст. 8 Псковской судной грамоты говорится: "Если что-либо будет украдено на посаде, то дважды вора милуя, не лишать жизни, а уличив (в воровстве), наказать в соответствии с его виною; если же он будет уличен в третий раз, то в живых его не оставлять (так же), как вора, обокравшего Кремль"*(171).

Об усилении наказания за второе и более преступление говорится и в Двинской уставной грамоте 1397 г.: "... а татя впервые продати противу поличного, а другие уличат, продадут его нежалуя; а уличат втретьи, ино повесити; а татя всякого пятнати"*(172). Согласно данной Грамоте, как и по Псковской судной, наказание в особой степени усиливалось за третье преступление (такое деяние каралось лишением виновного жизни). Но если в ст. 8 Псковской Судной грамоты не указывался вид наказания за первое и второе преступления, то в ст. 5 Двинской уставной грамоты предусмотрено за каждое преступление отдельное наказание: за первое - продажа имущества вора с учетом количества похищенного; за второе - продажа самого виновного; за третье - повешение. Двинская уставная грамота также предписывала клеймить (пятнать) воров, видимо, для того, чтобы впоследствии было легче установить, в который раз человек совершил кражу.

Таким образом, однократный рецидив упоминается в Двинской уставной грамоте и влечет повышенную уголовную ответственность, поэтому не соответствует историческим документам позиция Е.И. Морозовой, согласно которой понятие о рецидиве включало совершение преступления три раза при наличии судимости за каждое из них*(173).

Ю.И. Бытко на основании анализа рассмотренных исторических памятников посчитал возможным сформулировать следующее определение рецидива преступлений "по законам Руси эпохи "Русской Правды", уставных и судных грамот: рецидив есть такой случай совершения лицом воровства в третий раз, когда оно ранее было наказано или, по меньшей мере, осуждено за два предыдущих воровства, независимо от длительности срока, отделяющего третье преступление от двух предыдущих"*(174).

Т.Г. Черненко, анализируя это определение, пишет, "что рецидив преступлений образует лишь третий случай воровства, является ошибочным. Анализ ст. 8 Псковской Судной грамоты позволяет сделать вывод, что законодатель не предусматривал вид наказания за первый случай рецидива воровства, однако предписывал и в этом случае наказать вора "в соответствии с его виной", за воровство же, осуществленное в третий раз, предусматривалось лишение виновного жизни"*(175).

В ст. 5 Двинской уставной грамоты и за первый, и за второй, и за третий случай воровства были определены самостоятельные виды наказаний по степени нарастания их тяжести. Закреплялась повышенная ответственность уже за рецидив, допущенный впервые, т.е. он означал совершение нового преступления (воровства) лицом, ранее осуждавшимся за такое же преступление (преступления)*(176).

В Великокняжеском Судебнике Ивана III 1497 г. дальнейшее развитие получает повторность тождественных преступлений, связанных с осуждением*(177). Так, в ст. 11 закреплено: "А поимают татя вьдругые с татьбою, ино его казнити смертною казнию..."*(178). Как видим, усиление наказуемости в этот период возможно при однократном специальном рецидиве ("вьдругые"), т.е. объем понятия "рецидив" увеличивается по сравнению с его регламентацией в Псковской судной грамоте. Норму, содержащуюся в ст. 11, надо рассматривать во взаимосвязи со ст. 10, где говорится: "Если какого-либо вора задержат в каком-либо воровстве в первый раз (кроме кражи в церкви и кражи, сопровождающейся убийством), то казнить торговой казнью"*(179). Задержание вторично подразумевает, что одно наказание уже было вынесено. Подобную точку зрения разделяют и историки*(180). Кроме того, сопоставление ст. 11 и 13 Судебника приводит к выводу, что словосочетание "поймают татя вьдругые" означает: лицо уже ранее было задержано, осуждено и вновь совершило преступление, а это не что иное, как рецидив. В этой связи спорно мнение Ю.И. Бытко, который отмечал, что "Судебник не содержит понятие "рецидива" (если рецидив понимать в традиционном плане как повторение преступления после наказания или осуждения этого же лица за аналогичное, ранее совершенное деяние). Усиление наказания предусмотрено уже за вторичное совершение тождественного преступления - воровства, то есть повторение тождественного преступления"*(181).

Дополнительные указы к Судебнику обращают особое внимание на различие повторения - "изымают того же татя на второй или третьей татьбе", от совокупности - "приведут татя и доведут на него при первом же приводе две или три татьбы"*(182).

В нормах Судебника, по сравнению с Двинской и Псковской грамотами, ужесточается ответственность за повторное совершение преступления: смертная казнь применялась уже к лицам, совершившим две кражи, в то время как в названных источниках смертная казнь предусматривалась только за троекратное воровство. Наказание преследовало в том числе цель устрашения преступников.

В Судебнике Ивана IV 1550 г. повторялись положения Судебника 1497 г. о более строгом наказании за повторение некоторых преступлений. Так, в ст. 56 Судебника говорилось: "А поймают того же татя с татьбою в другие, ино его пытати; а скажет на собя сам, ино его казнити смертною казнью ... А пытан на себя не скажет, ино про него послати обыскати; и скажут про него, что он лихой человек, ино его кинути в тюрьму до смерти"*(183). Таким образом, по-прежнему предписывалось подвергать вора, виновного во вторичной краже, смертной казни. Видоизменяется только способ признания достоверности его вины*(184).

Соборное уложение Алексея Михайловича 1649 г. расширило круг преступлений, предусматривающих рецидив в качестве квалифицирующего признака. Если в более ранних источниках права он закреплялся в статьях о воровстве, то в исследуемом документе появился в составах преступлений о корчемстве (незаконное изготовление и сбыт вина), хранении и продаже табака, вымогательстве путем предъявления поклепного иска и др. Так, ст. 186 гл. X Уложения регулируется ответственность лиц, впервые осуществивших вымогательство посредством поклепного иска: "... и на таких ворах за такое поклепное дело взять на государя пени пять рублев, а взятое, что он у кого возмет, велеть по нем доправити вдвое и отдать тому, у кого он возмет, да ему же учинить жестокое наказание, велеть у приказу при многих людех бити кнутом нещадно и посадити в тюрьму на сколько государь укажет, чтобы от таких воров никому напрасных продаж не было"*(185).

Статья 187 Уложения предусматривала ответственность за рецидив, наказание по сравнению с наказанием за вымогательство, совершенное впервые, осуществлялось преимущественно путем удвоения штрафа. Еще более строгая ответственность была сформулирована за второй случай рецидива (совершение преступления в третий раз) (ст. 188 Уложения). По сравнению с первым случаем совершения преступления сумма штрафа за содеянное возрастала вчетверо, а с первичным рецидивом - вдвое. Количественная сторона у иных наказаний, предусмотренных ст. 186-188 гл. X Соборного уложения, четко не определена.

Статьи 1 и 2 гл. XXV Соборного уложения определяли наказание за торговлю корчемным вином (вином своего производства) в том случае, когда "корчму вынут", т.е. продавцов (корчемников) и покупателей (питухов) вина поймают на месте преступления. Основной формой наказания для указанных лиц был штраф. Рецидив преступлений влек удвоение суммы штрафа, по сравнению со штрафом за первое преступление, а также битье кнутом и батогами. Другими словами, за рецидив предусматривались и качественно иные наказания, особенно это прослеживается в наказаниях за второй его случай (совершение преступления в третий раз): помимо увеличенного штрафа, битья кнутом, для продавцов вина предусматривалось тюремное заключение*(186). Очевидно, что уголовная ответственность дифференцировалась в зависимости от того, в который раз виновный привлекается к уголовной ответственности.

В соответствии с Соборным уложением 1649 г. для признания наличия повторения (рецидива) требовалось, чтобы за первое (тождественное) деяние наказание было отбыто, а усиление наказания было обязательным для суда, причем в размерах, указанных в законе. Впрочем, относительно степени усиления ответственности Уложение не представляло никакой системы.

В.В. Муравьев отмечает: "Уже Соборное уложение 1649 г. закрепило положение, что существенным признаком рецидива признавались: тождественность преступлений, составляющих рецидив, отбытие наказания за первое преступление. Впервые предусматривалась выдача писем, подтверждающих отбытие наказания"*(187). Думается, можно уточнить, что и в более ранних документах в качестве существенных признаков рецидива указывалось на совершение тождественных преступлений и отбытие наказания. Многие авторы*(188) выделяют отбытие наказания в качестве признака рецидива, однако права Э.Г. Шкредова, что толкование норм Соборного уложения не позволяет четко сказать, о чем идет речь - о факте осуждения или полном отбытии наказания*(189).

В период становления абсолютизма центральное место в развитии уголовного права занимают Артикул воинский, Морской устав, Указ от 10 ноября 1721 г. Типичной формой множественности преступлений остается рецидив, причем специальный. Так, в артикуле 189 было сформулировано следующее положение: "Ежели кто в воровстве пойман будет, а число краденого более двадцати рублев не превозыдет, то надлежит вора впервые шестью сквозь полк прогнать шпицрутен, вдругойрядь двенадцатью, а в третие, отрезав нос и уши, сослать на каторгу, а украденное всегда от него отобрать"*(190). Артикул 191 предусматривал: "Если кто украдет ... в четвертые ... имеет быть повешен". В рассматриваемом артикуле, как и в других, закреплялась ответственность как за однократный, так и многократный рецидив. Последний влек значительное усиление наказания.

Законодательство Петра I в части, касающейся назначения наказания за рецидив преступлений, было значительно мягче по сравнению с Соборным уложением 1649 г. Так, если последнее предусматривало лишение виновного жизни за второй разбой, то Указ Петра I от 10.11.1721 - за третий. Повторное совершение татьбы в соответствии с Уложением влекло увеличение наказания, по сравнению с первой татьбой, с двух до четырех лет тюремного заключения (ст. 9 и 10 гл. 21 Соборного уложения), а по Указу от 10.11.1721 за первое и второе воровство тать мог быть освобожден от наказания при наличии поручительства. Соборное уложение предписывало смертную казнь за третью татьбу независимо от суммы похищенного, а артикул Воинский даже за третью кражу на сумму не более 20 рублей предусматривал наказание в виде ссылки на каторгу (с предварительным отрезанием носа и ушей); смертная казнь назначалась только за четвертый случай воровства*(191). Таким образом, значительное усиление наказания в законодательстве Петра I предусматривалось за многократный рецидив.

Ю.И. Бытко, анализируя документы рассматриваемого периода, отмечает, что существенных изменений в нем, по сравнению с предшествующим периодом, не наблюдается; однородность преступлений как признак рецидива для него не свойственен*(192).

Более определенные постановления о повторении, повлиявшие и на систему действующего права, содержались в Уставе благочиния императрицы 1782 г., но они касались лишь некоторых имущественных преступлений. Необходимым условием повторения Устав признавал отсутствие наказания за первое деяние, а усиление наказания состояло преимущественно в его удвоении. Проект 1813 г. перенес учет о повторении в Общую часть, предусмотрев (п. 4 § 89), что вина преступника увеличивается, чем "развратнее было прежнее его поведение, чем чаще он уже был под судом, был обличаем в других преступлениях и за оные наказан". Особенными причинами (§ 90) увеличения наказания по Проекту считалось: преступник вторично или в третий раз и более учинил то же самое преступление.

Понятие рецидива, помимо совокупности, было известно дореволюционному уголовному праву, в котором этот термин употреблялся как синоним термина "повторение". Под нею понималось совершение нескольких преступных деяний, каждое из которых "является отдельным как по существу, так и с точки зрения данного законодательства"*(193). Такая совокупность могла заключать в себе повторное совершение однородных деяний, как, например, учинение виновным нескольких краж, притом даже одного и того же вида - карманных, или же разнородных - кража и убийство, изнасилование и поджог и т.д. Деяния могли следовать через небольшие промежутки времени или отделяться друг от друга значительными сроками. Понятие совокупности предполагает совершение преступных деяний в тесном смысле, т.е. деяний, не только запрещенных законом, но и подлежащих, каждое в отдельности, наказанию. Поэтому нет совокупности, если одно из деяний не подлежит наказанию за давностью, помилованием и т.д. Важной чертой совокупности являлось то, что второе деяние было совершено до привлечения к суду за первое или, хотя и после привлечения, во время суда, но до его окончания.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. выделяет два вида совокупности: простую и квалифицированную, характеризующую привычку к преступному деянию, или ремесло. Последняя имеет место при наличии следующих условий: осужденный признан виновным в нескольких тождественных или однородных преступных деяниях, т.е. относящихся к одной и той же группе преступных деяний; суд признает множество предъявленных обвинений свидетельством того, что у виновного появилась привычка к преступной деятельности, он обратил ее в промысел.

Совокупность в широком смысле охватывает всякое последовательное совершение нескольких преступных деяний; но это понятие в законодательстве подразделяется на два - совокупность и повторение, а иногда и на три. В особую группу выделяют случаи совершения нового преступления после осуждения за прежнее деяние или во время отбытия наказания за первое*(194).

Свод законов (ст. 135 по изданию 1842 г.) признавал повторением учинение лицом, наказанным за преступление, такого же деяния во второй или третий раз. Повторение преступления, как указывалось в этой статье, "умножает вину преступника", но сама мера усиления отдавалась на усмотрение судьи, если только не содержалось по этому поводу каких-либо прямых указаний в Особенной части. В этих случаях (ст. 185, 478, 521, 526 и др. по изд. 1842 г.) обыкновенно наказание за повторение удваивалось, присоединялось к новому наказанию прежнее или же допускался переход к высшему роду наказания, причем иногда размеры усиления были весьма велики.

Свод законов "внес понятие повторения в число общих условий преступности и сделал его приложимым ко всем видам преступлений"*(195). Следует обратить внимание, что в нем речь шла только о специальном повторении (рецидиве), т.е. о совершении после отбытия наказания нового, тождественного предыдущему, преступления. Общий рецидив не нашел отражения. Обязательным признаком рецидива являлось отбытие наказания за предыдущее преступление. В Своде законов не предусматривалось срока между отбытием наказания за первое преступление и совершением нового преступления*(196).

Определение рецидива, данное в Своде законов, было сохранено и в Уложении: повторением (рецидивом) признавалось совершение нового преступления после отбытия наказания за прежнее*(197). Кроме того, Уложение 1845 г. расширило, по сравнению со Сводом законов 1832 г., область применения рецидива. Речь идет не только о специальном, но и об общем рецидиве. В ст. 137 Уложения говорится: "К числу обстоятельств, усиливающих вину и наказание, принадлежит и повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое..."*(198).

В статьях Особенной части предусматривался как однократный, так и многократный рецидив. Он влек за собой более строгое наказание по сравнению с наказанием за преступление, совершенное впервые. Способы усиления наказания, предусмотренные Уложением, весьма разнообразны: увеличение вдвое его размера или срока; переход к качественно иному, более тяжкому виду; присоединение дополнительных наказаний и др.

По Закону от 19.09.1846 к повторению отнесено и "впадение в новое преступление, когда прежнее, не менее важное, было прощено виновному вследствие общего милостивого манифеста или по особому монаршему снисхождению"*(199).

Наряду с Уложением действовал Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1884 г. Этот Устав предусматривал наказания за маловажные преступления и проступки. Составители Устава о наказаниях в п. 3 ст. 14 указали лишь на повторение того же или совершение однородного проступка до истечения года после "присуждения к наказанию"*(200). Таким образом, Устав предусматривал только специальное (рецидив), а не общее повторение, ввел особый срок повторения; признаком, отграничивающим повторение от совокупности, указал не отбытие наказания, а осуждение к наказанию. Рассматриваемый источник впервые: закрепил термин "однородные" преступления, хотя и не раскрыл его; установил срок, истечение которого исключало возможность констатации рецидива преступлений.

В некоторых статьях Устава усиление ответственности предусматривалось и в случае однократного рецидива (например, ст. 170, 175), а в других - при наличии многократного рецидива (например, ст. 155, 159).

Различия правовой регламентации рецидива в Уложении и Уставе, действовавших и применявшихся одновременно одними и теми же судами, создали на практике значительные неудобства и даже, пожалуй, неразрешимые затруднения, которые были устранены Законом от 03.02.1892.

Этим Законом повторением признавалось учинение того же или однородного преступного деяния по отбытии наказания за предшествующее преступное деяние или после помилования. Практически такое же определение рецидива давал С.В. Познышев. Под ним он понимал совершение однородного или тождественного преступления после отбытия наказания, амнистии или помилования до погашения или снятия судимости*(201).

Таким образом, вообще не учитывались случаи совершения преступного деяния после осуждения за первое, но до отбытия назначенного за него наказания. При составлении Устава о наказаниях эти случаи были отнесены к повторению по п. 3 ст. 14, но в Уложении о наказаниях и после Закона от 27.12.1865 никаких изменений по этому вопросу не произошло. Согласно же практике Уголовного кассационного департамента Правительствующего сената к таким случаям не могут быть применены ни правила о совокупности, ни правила о повторении; виновный подлежит за вновь совершенное деяние отдельному наказанию по общим правилам*(202).

В Особенной части Уложения 1845 г. говорилось о специальном рецидиве, т.е. о повторении преступления со всеми его родовыми и видовыми признаками. В Общей же части упоминался и общий рецидив, т.е. повторение любого преступления после отбывания наказания за предыдущее.

При составлении Устава о наказаниях не нашли возможным включить в него понятие общего повторения, поскольку считалось, что нравственная неисправимость обнаруживается только при совершении проступков более или менее сходных, совершаемых по однородным побуждениям: корыстолюбию, наклонности к разврату и т.п. Поэтому в текст ст. 14 в качестве условия повторения было включено совершение того же или однородного поступка*(203). Закон 1892 г. перенес это ограничительное начало и в Уложение 1845 г. Считалось, что для усиления наказания за повторение безусловно необходимо, чтобы новое деяние было или тождественно с прежним, или однородно с ним, т.е. содержало те же родовые признаки.

Существенной чертой рецидива признавалось истечение определенного срока между отбытым наказанием и совершением нового преступления. Уложение 1845 г. не содержало никаких указаний по этому поводу, сроки могли исчисляться 15, 20 и более годами. Однако Уголовное уложение 1903 г. установило их в 5, 3 и 1 год.

Для повторения (рецидива) требовалось, чтобы виновный был наказан за предыдущее преступление по приговору русских судебных органов. Не признавалось повторением совершение нового преступления после постановления приговора по первому делу, но до отбытия за него наказания. В ст. 133 Уложения говорилось: "Учинивший преступное деяние после провозглашения резолюции суда или решения о виновности подсудимого, когда оно объявляется прежде постановления резолюции, но до отбытия наказания за предшествующее преступное деяние, приговаривается к наказанию за вновь совершенное преступление или проступок отдельно от наказания за предшествующее преступное деяние..." По сути, это своего рода совокупность приговоров, при назначении наказания за которую применялось как поглощение, так и сложение наказаний.

Как по Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, так и по Уложению повторность не обязывала судью к увеличению наказания, а только предоставляла ему на то право, причем ст. 14 Устава о наказаниях предусматривала, что эти обстоятельства лишь "преимущественно, а не исключительно влияют на наказуемость". Кроме того, "влияние этих обстоятельств ограничивалось только возвышением наказания в пределах меры, установленной законом"*(204).

В 1903 г. было принято Уголовное уложение. Но в действие были введены лишь отдельные статьи и главы, прежде всего "О государственной измене", "О смуте", что свидетельствовало о стремлении усилить ответственность за государственные преступления. В остальном же продолжало действовать Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г., с последующими изменениями и дополнениями. В понимании форм множественности Уголовное уложение 1903 г. существенно не отличалось. В гл. 1 Уложения "О преступных деяниях и наказаниях вообще" в отд. 7 "Об обстоятельствах, усиливающих ответственность" содержались правила назначения наказания по совокупности преступлений, совокупности приговоров и при рецидиве преступлений (хотя термин этот не употреблялся)*(205).

Важное значение имело обсуждение рецидива и проблем, с ним связанных, на международных съездах криминалистов. На Гамбургском съезде, состоявшемся в 1905 г., в четвертый раз рассматривался вопрос о рецидиве и рецидивистах. В частности, на нем обсуждалась возможность распространения на определенные категории рецидивистов понятия опасного состояния. Некоторые криминалисты предлагали дифференцировать опасность рецидивистов в зависимости от тяжести совершенных преступлений и от количества осуждений за них*(206). Другие ученые критиковали такое предложение за использование только количественного критерия и предлагали решить вопрос о разделении понятий рецидивиста и опасного преступника*(207). Третьи считали, что вместо грубого механического принципа рецидива следует иметь в виду принцип преступной профессии*(208).

На Брюссельском съезде 1910 г. подчеркивалось, что на предыдущих съездах в процессе обсуждений родилась новая идея об опасном состоянии, которое проявляется не только в повторении тех же деликтов и в рецидиве, но и в социальном, и "умственном состоянии". Гарсон подчеркнул, что он признает существование опасного состояния; в опасном состоянии находятся и неисправимые рецидивисты: когда преступник повторением своих преступлений представил ясное и опытное доказательство своей неисправимости, тогда общество не только имеет право, но и обязано защищать себя*(209).

На Копенгагенском съезде 1913 г., выступая с докладом, В.Д. Набоков, определяя рецидив, обратил внимание на субъективные признаки, характеризующие личность виновного: опасные склонности, образ жизни, порочные привычки*(210).

Результатом таких обсуждений стало понимание необходимости соединения в определении рецидива соответствующих объективных и субъективных признаков. Дискуссией была поколеблена объективизация рецидива*(211).

Советское законодательство не базировалось на положительном опыте Уложений, формирование норм о множественности преступлений началось с нуля, хотя в первых нормативных актах 1917-1918 гг. допускалась возможность применения дореволюционного законодательства, однако "условия применения формулируются настолько жестко, что делают невозможным это фактически"*(212).

В первых уголовно-правовых актах советского периода встречаются термины "рецидив", "упорные рецидивисты", "лицо, уже осужденное". Так, в ст. 32 Наказа Камышевскому народному гласному суду, разработанному Камышевским Советом и утвержденному общим собранием граждан 04.02.1918, отмечалось: "За неисполнение законных распоряжений, требований или постановлений, заключающих в себе волю народа, обусловленную в различных наказах и выбором должностных лиц, - виновные подвергаются: в первый раз аресту до 10 дней или денежному взысканию до 50 руб., во второй раз наказание увеличивается вдвое, а в третий раз виновный признается "с неисправимо дурным поведением" и передается в распоряжение общего собрания"*(213).

В законодательстве того периода можно найти примеры дифференциации уголовной ответственности в зависимости от количества совершенных тождественных преступлений. Так, в ст. 37 Инструкции Президиума ВЦИК от 12.05.1919 "О лагерях принудительных работ" указывалось, что виновные за вторичный побег передаются суду революционного трибунала, который имеет право определять наказание вплоть до применения высшей меры наказания*(214). В качестве квалифицирующих признаков, наряду с простым повторением преступлений, не связанным с осуждением, выступали и такие признаки, которые отражали современное понятие специального рецидива. Так, в ст. 71 Наказа Камышевскому народному гласному суду в качестве квалифицирующего признака кражи, влекущего заключение в арестный дом до 2 лет, выступает такое же преступление, совершенное "лицом, уже осужденным за кражи и мошенничество"*(215). Правоприменительная практика того времени также свидетельствует, что суды, наряду с другими отягчающими признаками, часто учитывали такое обстоятельство, как наличие или отсутствие судимости*(216).

Иное правовое последствие рецидива закреплено в п. 29 Временной инструкции НКЮ РСФСР от 23.07.1918 "О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового", где говорится о возможности применения превентивного заключения к упорным рецидивистам: "По окончании срока заключения от распределительной комиссии зависит относительно лиц, причисляемых ею к типу упорных рецидивистов, представлять в местный революционный трибунал для рассмотрения вопроса об их дальнейшей изоляции"*(217).

Изложенное свидетельствует, что понятия "рецидив", "рецидивист" использовались законодателем и в первых нормативных актах Советского государства, в этой связи некорректно утверждение Р.А. Санинского, пишущего, что о рецидиве впервые было упомянуто в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР от 12.12.1919*(218).

В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР, принятых постановлением НКЮ от 12.12.1919, использовалось понятие "профессиональный преступник (рецидивист)". В ст. 12 Руководящих начал судам предписывалось при определении меры наказания в каждом отдельном случае "различать, ... совершено ли деяние профессиональным преступником (рецидивистом) или первичным"*(219).

Руководящие начала по уголовному праву отождествляли понятия "рецидивист" и "профессиональный преступник", не раскрывая их содержания. Вследствие этого рецидивистом могло быть признано лицо, как ранее осуждавшееся за преступления, так и не осуждавшееся. Под профессиональным преступником современные ученые понимают лиц, совершающих преступления, которые являются "для субъекта источником средств существования; требуют необходимых знаний и навыков для достижения конечной цели; обусловливают определенные контакты с антиобщественной средой; определяют устойчивый вид преступного занятия (совершение преимущественно однородных преступлений)"*(220). Второе понятие могло и не характеризоваться указанными признаками, особенно такими, как устойчивость преступного занятия, а быть связанным лишь с наличием формального критерия - предыдущей судимостью.

Руководящие начала не предусматривали срока, в течение которого лицо совершало повторные преступления и могло быть признано профессиональным преступником или рецидивистом, следовательно, все эти вопросы решались судом по своему усмотрению.

При признании лица профессиональным преступником учитывались личность виновного. Статья 11 Руководящих начал гласила: "Таковая выявилась в учиненном им деянии и его мотивах и поскольку можно уяснить ее на основании образа его жизни и прошлого".

Статья 25 УК РСФСР 1922 г. предписывала при назначении наказания установить, совершено ли преступление профессиональным преступником или рецидивистом или оно совершено впервые. В этой связи можно сделать вывод, что законодатель перестал отождествлять понятия "профессиональный преступник" и "рецидивист". Вместе с тем их содержание, как и ранее, не раскрывалось. Профессиональный преступник, как отмечал М. Гродзинский, характеризуется совершением трех и более преступлений, при этом они должны приносить преступнику нетрудовые доходы, являться основным либо дополнительным источником материального обогащения*(221); у второго же отличительным признаком является судимость.

По смыслу ст. 25 УК РСФСР совершение преступления профессиональным преступником или рецидивистом влекло усиление наказания, по сравнению с наказанием лица, совершившего преступление впервые.

В УК РСФСР упоминается повторная преступная деятельность, которая называется по-разному: "повторной" (ч. 2 ст. 79); совершаемой "в виде промысла" (ст. 97 и ч. 2 ст. 181); "во второй раз" (ст. 118); "лицом, уже отбывшим наказание" (п. "б" ст. 142); "лицом, занимающимся кражами как профессией" (п. "б" ст. 180); совершение преступления "рецидивистом" (ст. 183 и 184).

Так, в п. "б" ст. 142 и ч. 2 ст. 183 УК РСФСР речь идет о рецидиве. В п. "б" ст. 142 УК РСФСР предусмотрено в качестве квалифицирующего признака совершение убийства лицом, уже отбывавшим наказание за умышленное убийство или весьма тяжкое телесное повреждение. В ч. 2 ст. 183 УК РСФСР сформулирован состав грабежа, совершенного рецидивистом.

Если, к примеру, грабеж без отягчающих обстоятельств (ст. 182 УК РСФСР) наказывался принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года, то грабеж, совершенный рецидивистом, карался лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией. Таким образом, признание лица рецидивистом влекло за собой усиление уголовной ответственности не менее чем в три раза.

В Общей части УК РСФСР 1922 г. содержится незначительное число норм, касающихся множественности преступлений; все они относятся к правилам назначения наказания. В статьях Особенной части УК РСФСР встречаются упоминания о таких формах множественности преступлений, как повторность, рецидив, систематичность, совершение преступления в виде промысла.

Значение отягчающего обстоятельства придавалось совершению преступления рецидивистом в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.*(222) В соответствии с п. "г" ст. 31 Основных начал уголовного законодательства суд при определении конкретной меры наказания должен был применить более строгую, если преступление совершено рецидивистом. Однако в 1929 г. из Основных начал был исключен термин "рецидивист"*(223), так как считалось, что профессиональная (рецидивная) преступность в Советском Союзе отсутствует. Исследование реформированной ст. 31 Основ позволяет констатировать, что отказ от термина "рецидивист" происходит лишь формально, так как новая редакция включает в себя совершения преступления лицом, имеющим непогашенную или неснятую судимость, а это и есть не что иное, как рецидив.

В УК РСФСР 1926 г. нашли отражение такие формы множественности преступлений, как повторность, неоднократность, систематичность, совершение преступления в виде промысла, рецидив. В нем уже не упоминались термины "рецидив", "рецидивист", однако в отдельных, немногочисленных статьях наличие судимости за такое же преступление признавалось квалифицирующим признаком. Например, в ч. 2 ст. 117 УК РСФСР в качестве квалифицирующего признака предусматривалось получение взятки при наличии прежней судимости за взятку; в ст. 136 закреплялась ответственность за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, в п. "б" указывалось на умышленное убийство, совершенное лицом, привлекавшимся ранее к ответственности за умышленное убийство или телесное повреждение и отбывшим назначенную судом меру социальной защиты.

В Общей части (ст. 47) УК РСФСР 1926 г. сформулировано положение, в соответствии с которым отягчающим обстоятельством при определении меры социальной защиты признавалось совершение преступления лицом, уже ранее совершившим какое-либо преступление.

Основы уголовного законодательства 1958 г. и Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. указывали, что множественность преступлений проявляется в повторности преступлений, их совокупности и рецидиве*(224).

Основы уголовного законодательства в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность, так же как и УК РСФСР 1926 г., рассматривали совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление. Суду предоставлялось право в зависимости от характера первого преступления не признавать за ним значения отягчающего обстоятельства (п. 1 ст. 34 Основ). Таким образом, отягчающим ответственность обстоятельством признавалось повторное совершение преступления независимо от вида повторности (общая или специальная, связанная или не связанная с предшествующим осуждением).

Основы уголовного законодательства 1958 г. ввели термин "особо опасный рецидивист". Так, в ч. 4 ст. 23 Основ говорилось, что лишение свободы в виде заключения в тюрьме на весь срок наказания или часть его может быть назначено лицам, совершившим тяжкие преступления, а также особо опасным рецидивистам. Признаки особо опасного рецидивиста в Основах уголовного законодательства не раскрывались, они содержались в уголовных кодексах союзных республик.

11.07.1969 Законом "О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик" в Основы была введена ст. 23.1, в которой давалось развернутое определение признаков особо опасного рецидивиста. Это определение было громоздким, содержало наборы судимостей за различные преступления, которые давали основание для признания лица особо опасным рецидивистом. Суд должен был учитывать личность виновного, степень общественной опасности совершенных преступлений, их мотивы, степень осуществления преступных намерений, степень и характер участия в совершении преступлений и другие обстоятельства дела. В соответствии с ч. 3 ст. 23 Основ при решении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом не могли учитываться судимости за преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет, а также судимости, снятые или погашенные в установленном законом порядке.

Признание лица особо опасным рецидивистом отменялось при снятии с него судимости.

В соответствии со ст. 44 Основ (с 1977 г. - ст. 44.1) такие поощрительные институты уголовного права, как условно-досрочное освобождение от наказания, замена неотбытой части наказания более мягким наказанием, к особо опасным рецидивистам не применялись.

В Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. прослеживается стремление законодателя усилить уголовную ответственность особо опасных рецидивистов. Эта же тенденция сохранилась в уголовных кодексах союзных республик, в том числе в УК РСФСР 1960 г.

Первым обстоятельством, отягчающим наказание, в п. 1 ст. 39 УК РСФСР 1960 г. называется "совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление". Повторным признавалось всякое вновь совершенное самостоятельное преступление*(225). По мнению С.П. Бузыновой, речь шла о тождественных либо однородных преступлениях*(226).

Новое преступление не будет считаться повторным, если истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности за преступление, совершенное ранее, или истекли сроки давности исполнения обвинительного приговора, которым виновный был осужден, но наказание не отбыл, или если судимость по предыдущему преступлению погашена либо снята с виновного актами амнистии или помилования.

Для признания повторности не требуется, чтобы виновный был осужден или отбыл наказание за предшествующее преступление. А.М. Ниедре писал, что повторность "охватывает случаи совершения определенных преступлений как до вынесения приговора, так и после того, как за одно или несколько из них уже вынесен приговор"*(227).

Уголовный закон, раскрывая содержание данного понятия, употребляет такие термины, как "неоднократность", "систематичность", "повторность", "рецидив".

Под неоднократностью совершения преступления понималось совершение общественно опасных действий два и более раза (повторность). При этом неоднократность учитывается как при однородных, так и при неоднородных преступлениях. Повторное или неоднократное совершение однородных преступлений свидетельствует о повышенной общественной опасности виновного и нередко выступает в качестве квалифицирующего признака (ст. 89, 144 УК РСФСР).

В ч. 2 ст. 169 УК РСФСР используется термин "систематичность", что означает многократное (не менее трех раз) совершение преступлений, отличающихся единством характеризующих признаков. В отличие от неоднократности, предполагающей совершение ряда самостоятельных преступлений, систематичность относится только к одному преступлению и возможна в рамках одного и того же состава преступления. Понятие систематического совершения преступления тесно связано с понятием совершения преступления в виде промысла*(228).

Совершение одним лицом двух и более преступлений, ни за одно из которых виновный не был осужден, либо совершение нового преступления до полного отбытия наказания за предыдущее, образует совокупность преступлений. Различали два вида совокупности преступлений. Первый вид - совершение виновным двух и более преступлений, ни за одно из которых еще не был осужден, и сроки давности привлечения к уголовной ответственности по которым еще не истекли (ст. 40 УК РСФСР). При этом надо иметь в виду, что совершение двух или более одинаковых (тождественных) преступлений не образует совокупности преступлений, а охватывается понятием повторности, неоднократности или промысла. В этих случаях все содеянное рассматривается как одно преступление и правила ст. 40 УК РСФСР не применяются.

Второй вид совокупности преступлений характеризуется тем, что виновный после осуждения за одно из совершенных им преступлений, но до полного отбытия наказания совершает какое-либо новое преступление. Такой вид совокупности преступлений закреплен в ст. 41 УК РСФСР, которая устанавливает порядок назначения наказания по нескольким приговорам. К этому виду совокупности относятся также: совершение условно осужденным до истечения испытательного срока нового однородного или не менее тяжкого преступления (ст. 45 УК РСФСР); совершение лицом, условно-досрочно освобожденным, в течение неотбытой части наказания нового однородного или не менее тяжкого преступления (ст. 54 УК РСФСР); указанные в ст. 46 УК РСФСР случаи совершения нового преступления лицом, в отношении которого исполнение приговора в военное время было отсрочено. Совершение осужденным нового преступления после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания (ст. 41 УК РСФСР) свидетельствует о более высокой степени опасности содеянного по сравнению с тем, когда все преступления, образующие совокупность, совершены виновным до вынесения приговора (ст. 40 УК РСФСР). Прежнее наказание не послужило для осужденного должным предупреждением, оказалось недостаточной мерой воздействия на него. В силу этого возникает необходимость применения к виновному более строгих мер наказания.

Различные виды совокупности преступлений характеризуют неодинаковую опасность преступной деятельности виновного в целом. Исходя из этого закон устанавливает различный порядок назначения наказания.

Совокупность преступлений первого вида, предусмотренная ст. 40 УК РСФСР, по своему характеру могла быть или идеальной, или реальной. Совокупность же преступлений второго вида, предусмотренная ст. 41 УК РСФСР, может быть только реальной. Как при идеальной совокупности, так и при реальной совокупности возможно совершение преступлений как умышленно, так и по неосторожности.

Рецидив - наиболее опасная разновидность множественности преступлений. На его повышенную общественную опасность обращалось внимание в юридической литературе. "Термин "рецидив" свидетельствует не просто о повторении какого-либо события, факта, но о таком его повторении, которое совершается вопреки ранее предпринимавшимся мерам по его предотвращению, совершается вновь, невзирая на то, что предшествующее событие было зафиксировано определенным порядком, и, во-вторых, были предприняты какие-то предупредительные меры к недопущению такого повторения. Такого оттенка повторения вопреки чему-либо не имеет понятие повторности, оно более нейтрально, не имеет присущего понятию рецидива специфического акцента"*(229).

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. не используется понятие рецидива, но в специальных нормах регулируется ответственность лиц, признанных особо опасными рецидивистами, а в ряде статей Особенной части УК говорится о судимости как квалифицирующем признаке состава преступления.

В теории уголовного права того времени большинство ученых склонялись к мысли, что основным признаком, характеризующим рецидив, выступает судимость за предыдущее преступление. Рецидив налицо, когда второе или последующее преступление совершено после осуждения за предыдущее*(230).

Однако некоторые авторы полагали, что под ним следует понимать совершение одним лицом двух и более преступлений независимо от того, было ли оно осуждено за ранее совершенное преступление. Иными словами, они брали за основу так называемый фактический рецидив*(231). Исследование законодательной дефиниции особо опасного рецидивиста не позволяет согласиться с ними.

В литературе высказывались различные точки зрения по вопросу о форме вины преступлений, образующих рецидив. По мнению Ю.М. Ткачевского и В.В. Черняева, рецидив могут создавать только умышленные преступления, лишь в этих случаях можно считать лицо упорно не поддающимся исправлению и требующим более строгих уголовно-правовых последствий*(232). Некоторые ученые считали, что форма вины имеет значение только для последующего, после осуждения, преступления. Так, В. Васильченко под рецидивом понимал "повторное совершение умышленного преступления лицом, отбывающим или отбывшим меру наказания за предыдущее преступление"*(233).

Другие, напротив, полагали, что рецидив образуют как умышленные, так и неосторожные преступления, следовательно, форма вины для рецидива не имеет значения*(234). Так, И.И. Карпец и А.Р. Ратинов писали, что совершение неосторожного преступления после осуждения свидетельствует также об "определенной дефектности правовой психологии" виновного лица*(235). Поэтому исключать из уголовно-правового понятия рецидива случаи осуждения за неосторожные преступления нецелесообразно*(236).

Любое повторное совершение преступление повышает общественную опасность содеянного, но определение особо опасного рецидивиста, содержавшееся в ст. 23.1 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, не позволяло прийти к выводу, что понятием рецидива охватывается совершение и неосторожных преступлений.

Особо опасные рецидивисты - злостные преступники, неоднократно совершившие тяжкие преступления; лица с устоявшимися преступными взглядами и привычками, упорно не желающие встать на путь исправления. Понятие особо опасного рецидивиста было сформулировано в ст. 24.1 УК РСФСР, включенной в Кодекс Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14.11.1969 "О внесении дополнений и изменений в Уголовный кодекс РСФСР"*(237). Оно практически повторило соответствующую дефиницию, изложенную в ст. 23.1 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Особо опасным рецидивистом признавалось:

1) лицо, ранее судимое за особо опасное государственное преступление, бандитизм, изготовление с целью сбыта или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, нарушение правил о валютных операциях, хищение государственного или общественного имущества в крупных или в особо крупных размерах, разбой, умышленное убийство, умышленное тяжкое телесное повреждение, изнасилование, взяточничество, совершенное при отягчающих обстоятельствах, посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника и вновь совершившее какое-либо из перечисленных преступлений, независимо от того, за какое из них это лицо было осуждено в первый раз;

2) лицо, ранее дважды судимое в любой последовательности за кражу, грабеж, мошенничество, спекуляцию, злостное хулиганство, сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, совершенный в виде промысла или в крупных размерах, и после этого совершившее какое-либо из преступлений, перечисленных в пункте первом приведенного примечания, а также лицо, ранее судимое за какое-либо из преступлений, перечисленных в п. 1 примечания, и после этого дважды совершившее в любой последовательности указанные в настоящем пункте преступления;

3) лицо, ранее трижды судимое в любой последовательности за кражу, грабеж, мошенничество, спекуляцию, злостное хулиганство, сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, совершенный в виде промысла или в крупных размерах, и после этого совершившее какое-либо из этих преступлений;

4) лицо, которое, отбывая наказание за какое-либо преступление (независимо от состава), вновь совершит в месте лишения свободы умышленное преступление.

Лицо может быть признано особо опасным рецидивистом только по приговору суда. В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 03.07.1963 "О судебной практике по признанию лиц особо опасными рецидивистами" суд обязан указать в приговоре мотивы, которыми он руководствовался при решении вопроса о признании подсудимого особо опасным рецидивистом.

При наличии оснований, перечисленных в ст. 24.1 УК РСФСР, суд, обсуждая вопрос о признании подсудимого особо опасным рецидивистом, должен учесть данные о личности подсудимого, характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, его поведение после осуждения за первое преступление и другие обстоятельства дела. Наличие прежних судимостей само по себе не является безусловным основанием для признания лица особо опасным рецидивистом; в отдельных случаях суд, исходя из конкретных обстоятельств дела, мог и не признать лицо таковым.

При решении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом не учитывались преступления, совершенные им в возрасте до 18 лет, а также преступления, по которым судимость была погашена или снята в установленном порядке.

Признание лица особо опасным рецидивистом имело существенное значение для квалификации преступления, назначения наказания, порядка и условий его отбывания. Осужденный, признанный судом особо опасным рецидивистом, подвергался более строгому наказанию в пределах санкции соответствующей статьи Уголовного кодекса. Лишение свободы могло быть назначено такому лицу в случаях, предусмотренных законом, на срок до 15 лет. Для отбытия наказания особо опасные рецидивисты направлялись в места лишения свободы с наиболее строгим режимом - в тюрьмы или исправительные колонии особого режима. В соответствии со ст. 53 УК РСФСР к лицам, признанным особо опасными рецидивистами, не могло применяться условно-досрочное освобождение и замена неотбытой части наказания более мягким.

Ряд статей Особенной части Уголовного кодекса РСФСР предусматривал повышенную ответственность за преступления, совершенные особо опасными рецидивистами (например, ч. 3 ст. 89, ч. 2 ст. 91, п. "л" ст. 102).

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 03.07.1963 разъяснил, что по статьям Уголовного кодекса, предусматривающим повышенную ответственность за совершение преступления особо опасными рецидивистами, могут квалифицироваться действия только тех лиц, которые были признаны особо опасными рецидивистами ранее, т.е. приговорами суда по предыдущему делу.

В УК РСФСР 1960 г. отсутствовал термин "рецидив преступлений", однако рецидив преступлений фактически получил свое воплощение во многих статьях Уголовного кодекса. Кроме того, рецидив учитывался при определении вида режима исправительного учреждения, где виновный должен был отбывать наказание в виде лишения свободы.

С.П. Бузынова выделяла три вида законодательного рецидива: особо опасный (ст. 23.1 Основ уголовного законодательства, 24.1 УК РСФСР), специальный (повышенная ответственность за него установлена в ряде статей УК РСФСР, например, в ч. 2 ст. 206); общий, которому законодатель придавал значение обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания (ч. 1 ст. 38 УК РСФСР) или влиявшего на освобождение от наказания либо на признание лица особо опасным рецидивистом (ст. 24.1 УК РСФСР). Однако указанная классификация, с точки зрения самого же автора, является неполной, так как не раскрывает все стороны рецидива. В связи с этим она предложила дифференцировать рецидив на следующие виды: 1) общий и специальный - в зависимости от характера образующих его преступлений; 2) рецидив менее опасных преступлений, тяжких преступлений и особо опасный рецидив - по степени общественной опасности; 3) простой, сложный (многократный) - по количеству судимостей*(238).

Исследование норм УК РСФСР 1960 г. с последующими изменениями и дополнениями позволяет сделать вывод, что представленные в нем различные виды множественности преступлений весьма пестры по наименованиям; законодательные определения большинства ее разновидностей отсутствовали, следовательно, отсутствовали и четкие критерии, позволяющие различать их между собой, что вызвало серьезные трудности применения уголовного закона в процессе квалификации преступлений.

Множественность преступлений в качестве самостоятельного уголовно-правового института стала рассматриваться сравнительно недавно. В 1967 г. такое предложение впервые в российской юридической литературе высказали Р.Р. Галиакбаров, М.А. Ефимов, Е.А. Фролов; оно было поддержано многими учеными*(239). С 1974 г. самостоятельная глава о множественности преступлений включается во все учебники по Общей части уголовного права*(240).

Понятие рецидива было дано в 1987 г. в Модельном уголовном кодексе РФ. Согласно ст. 45 (1) рецидив преступлений "состоит в совершении нового умышленного преступления после осуждения за ранее совершенное преступление". В ч. 2 этой статьи закреплялось, что рецидив отсутствует в случаях, если ранее совершенное преступление не влекло судимости либо она была снята или погашена, а также если прежние преступления были совершены до достижения 18-летнего возраста*(241).

Попытка избавиться от излишних терминов, касающихся множественности преступлений, и дать четкие формулировки разновидностям множественности, которые законодатель счел необходимым сохранить, была предпринята Основами уголовного законодательства Союза ССР и республик, принятыми Верховным Советом СССР 02.07.1991. В них выделялись такие виды множественности преступлений, как повторность, совокупность и рецидив преступлений. Они уточнили понятие рецидива, определив, что рецидивистом может быть признан лишь тот, кто, будучи осужден за умышленное преступление, вновь совершает умышленное преступление (ч. 1 ст. 23). В них было сохранено понятие "особо опасный рецидивист". В соответствии с ч. 2 ст. 23 Основ особо опасным рецидивистом в случаях, предусмотренных уголовными кодексами республик, по приговору суда могло быть признано лицо, имеющее судимость за умышленное преступление и вновь осуждаемое за умышленное преступление к лишению свободы на срок не менее пяти лет. При решении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом не учитывались судимости за преступления, совершенные им в возрасте до 18 лет, а также судимости, погашенные или снятые в установленном законом порядке.

Попытка классифицировать различные проявления множественности преступлений, сформулировать на законодательном уровне определение каждой разновидности множественности относится к числу достоинств Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., оказали положительное влияние на конструирование института множественности и рецидива, в частности, в последующем российском законодательстве.

Кратко подведем итоги.

Начиная с Двинской уставной грамоты, в которой впервые предусмотрено усиление наказания за рецидив преступления, и заканчивая Уголовным уложением 1903 г., под рецидивом понималось повторное совершение преступления лицом, ранее отбывавшим наказание за то же преступление (специальный рецидив). Только в Общей части Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. впервые упоминается общий рецидив. Кроме того, в Уставе о наказаниях, назначаемых мировыми судьями, был установлен срок, истечение которого исключало возможность констатации рецидива преступлений, а также предпринята попытка учитывать в качестве рецидива случаи совершения преступного деяния после суда за первое преступление, но прежде отбытия назначенного за него наказания. Судебная практика не восприняла новеллу, и уже в Уголовном уложении 1903 г. подобное повторное совершение преступления было отнесено к совокупности приговоров.

В уголовном законодательстве советского периода дефиниция рецидива преступлений впервые была закреплена Основами уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., до него в нормативных актах использовались понятия "рецидивист", "профессиональный преступник", "лицо, уже отбывавшее наказание", "повторное совершение преступления", "в виде промысла" и др. С 1929 по 1958 гг. в уголовном законодательстве не использовался термин "рецидивист".

Существовавшие в рассматриваемый период времени различные виды множественности преступлений весьма пестры по наименованиям; законодательные определения большинства разновидностей множественности преступлений отсутствовали, следовательно, отсутствовали и четкие критерии, позволяющие различать разновидности множественности преступлений между собой.