3. Подростковый кризис

Использование термина «подростковый кризис» обнажает семан­тическую проблему. «Историко-критический» анализ понятия кризи­са, проведенный Эбтингером и Волзингером (Ebtinger, Bolzinger, 1978), позволил выделить два противоречивых смысла этого термина в исто­рии медицины. Значение понятия кризиса прошло путь от «благотвор­ного» в XIX в., отражающего преодоление болезни и возвращение к здоровью, к «злокачественному», означающему сегодня какую-либо патологию. Понятие подросткового кризиса одновременно имеет «мас­су значений, свойственных самому понятию кризиса: перекресток дорог, решающий поворот, прыжок в неведомое, испытание, успех или катастрофа» (ibid, 1978, р. 545).

Сегодня в психологической литературе можно найти по крайней мере два понимания подросткового кризиса. С одной стороны, ак­цент ставится на идее перелома, внезапных изменений в ходе разви­тия, влекущих за собой значительные перемены в поведении, образе мыслей и представлениях; с другой стороны — преобладает понима­ние кризиса как психологических нарушений, сопровождающихся страданиями, тревогами, подавленностью, короче — целым рядом трудностей невротического характера, что обусловливает дезадап­тацию в повседневной жизни. В описаниях подросткового кри­зиса присутствует и то, и другое понимание.

₁₂₈

Описание отрочества как периода стрессов» тревог и конфлик­тов имеет длинную историю. Подобное представление впервые было выдвинуто Ж.-Ж. Руссо, а затем немецкими романтиками, которые сделали из юношеского смятения модель трагической судьбы человека, раздираемого неизбежным антагонизмом между индивидуальными влечениями и требованиями общества.

Подобное представление об отрочестве как об эмоциональной буре, в которой преобладают внутреннее напряжение, нестабиль­ность и конфликты, было привнесено в современную психологию Стэнли Холлом. Для него формула «storm and stress», заимство­ванная у немецких романтиков, наиболее адекватно отражает психологический опыт подростка, раздираемого инстинктивными порывами и социальными условностями. И сегодня по-прежнему концепции отрочества различаются по тому, какое понимание кризиса в них преобладает.

А. Психоанализ и юношеский кризис

Психоанализ рассматривает отрочество как период в продол­жающемся развитии личности. Согласно данной концепции, пробуждение сексуальности происходит еще до пубертата, поэто­му феномены отрочества объясняются через особенности де­тства, которое как бы воспроизводится в подростковом возрасте, возрождая старые конфликты.

Психоаналитические концепции во многом способствова­ли представлению об отрочестве как о периоде изменений и преходящей дезадаптации, необходимых для дальнейшего развития, в такой степени, что отсутствие психологических трудностей в данном возрасте расценивается как свидетельст­во преждевременной консолидации Я и дает основания для неблагоприятного прогноза будущего душевного равновесия во взрослом возрасте.

Идеи Анны Фрейд, систематизированные в статье, опублико­ванной в 1969 г., отражают модель отрочества, понимаемого как нормативный период психологических потрясений. А. Фрейд счита­ет, что защитные механизмы, выработанные в латентном периоде, оказываются неадекватными перед пробуждающимися в пубертате либидозными импульсами; половая зрелость способствует пробуж­дению интереса к собственным гениталиям и определяет физиче­скую активность. Как это можно видеть в случае неврозов. Оно вступает в особенно сильную конфронтацию с относительно сла-

₁₂₉

бым Я, что вызывает состояние сильной тревоги и чувства вины, выражающееся в поведенческих проявлениях агрессии и противо­поставления.

Для психоанализа пубертатный расцвет связан с неизбеж­ным возрождением конфликтов эдипова комплекса; с наступле­нием отрочества активизируются все проблемы, отражающие кровосмесительные влечения к родителю противоположного по­ла. Чтобы восстановить равновесие и отношение к родительским образам, «перевернутые» этим отходом к периоду эдипова комп­лекса, подросток в целях самоутверждения вынужден отказать­ся от идентификации с родителями.

Развитие гениталий влечет за собой целый ряд потрясений, которые ставят индивида в острую ситуацию конфликта и иска­жают судьбу влечений, структуру Я, объектные отношения и социальное поведение (A.Freud, 1969).

Психоанализ ставит знак равенства между понятием подро­стковых пертурбаций и нормальным отрочеством; последнее характеризуется крахом Я и отходом на предыдущие стадии развития, как это можно наблюдать при неврозах и психозах (Jocelyn, 1959).

Б. Эмпирические исследования «подросткового кризиса»

Проведенные за последние годы эмпирические исследования предоставляют мало доказательств идеи кризиса в нормальном развитии подростка. Сравнительные исследования на репрезента­тивных выборках подростков в США (Douvan, Adelson, 1966) и Европе (Zazzo, RuttenetaL, 1976) привели к сходным выводам: хотя отрочество повсеместно характеризуется как специфиче­ский этап развития, кризис является для него исключением. В этом отношении особенно показательно исследование Доуван и Адельсона (Douvan, Adelson, 1966). Опрос был проведен на широ­кой выборке (более 3 тыс. человек), репрезентативной для попу­ляции американских подростков. Работа велась с каждым участником индивидуально и заключалась в интервьюировании и проведении проективных методик, касающихся семейных от­ношений, дружбы, ценностей и т.д. Выводы этого исследования весьма поучительны: «Результаты обследования заставляют пе­ресмотреть существующие взгляды на этот период развития... Большинство заключений об отрочестве основаны на изучении двух нетипичных подростковых групп: с одной стороны, несовер­шеннолетних правонарушителей, с другой стороны, чувствитель-

_но

•

ных и интеллектуально развитых подростков, выходцев из состоятельных семей, которые и были предметом наблюдения психоаналитиков» (Douvan, Adelson, 1966, p. 350—351).

Анализ результатов показывает, что явные конфликты с роди­телями довольно редки. Большинство подростков тщательно избе­гают этих конфликтов, пытаясь скрыть недозволенные поступки. Группа сверстников же выступает как особое социальное простран­ство — пространство приобретения опыта и поддержки стремления к эмансипации, а не место социально отвергаемого поведения. Наконец, представляется, что современным американским подро­сткам не свойственна поляризация установок; их ценности харак­теризуются конформностью по отношению к доминирующим в обществе стереотипам и к родительским мировоззренческим пози­циям.

Для среднего подростка, согласно Доуван и Адельсону, совершенно нехарактерны ни личностные кризисы, ни крах Я-концепции, ни тенденции к отказу от ранее приобретенных ценностей и привязанностей. Наоборот, «наиболее часто встре­чающиеся ответы подростков скорее показывают, что они тща­тельно избегают всех внутренних и внешних конфликтов. Им свойственно стремление к консолидации своей идентичности, характеризующейся сосредоточенностью на Я, отсутствием проти­воречивых установок и в целом отказом от люоых форм психоло­гического риска», (ibid, p. 351).

Подобные выводы авторов могут иметь два объяснения: или их представления о «страсти, энергии и живости отрочества» (ibid., p. 354) были самообманом, или американские подростки 60-х гг. утратили эти качества, предпочтя конформную и без­опасную модель поведения. Подобная гипотеза была незадолго до этого выдвинута Фриденбергом в блестящем социологическом эссе «The Vanishing Adolescent» (Friedenberg, 1959) . в котором он еще тогда утверждал, что способность американских подрост­ков к борьбе, страсти и конфронтации сменилась кажущейся преждевременной зрелостью, копирующей социальную конфор­мность, царящую в среднем классе американцев.

^{I «Исчезающий подросток».}

₁₃₁

Однако, несмотря на подкупающую привлекательность такой точки зрения, думается, что первое объяснение более правдоподобно и что представление об отрочестве как о времени страстей, потрясений и конфликтов составляет часть иллюзорных, взрослых стереотипных пред­ставлений. Именно это объяснение наиболее эмпирически обосновано.

Два французских исследования позволяют сделать выводы, очень близкие к высказанной выше точке зрения. Кастаред (Castaredes, 1978) в ходе анкетирования 30 французских подростков с целью выяснения их сексуальных установок констатировал, что «подростков характеризует очень сильная привязанность к родителям и семье; важность для них этой системы отношений оказалась неожиданностью» и далее: «отсутст­вие у них идеалов, жизненной программы и политических обяза­тельств... удивительно» (ibid, p. 680). Шиланд (Chiland, 1978) также отмечает это «разочарование» в статье, содержащей результаты сравни­тельного лонгаглодного исследования подростков, никогда не обращав­шихся за психиатрической помощью и регулярно ее получавших. Подростки, репрезентативные для французского населения, сильно от­личаются от тех, кто был объектом психиатрического вмешательства. Последние, осмотренные психиатрами в основном по причине наркоти­зации, бегства из дому или школьных прогулов, характеризуются, согласно Шиланду, повышенными притязаниями и требованиями в отношении своих прав, наличием депрессивных кризисов и особой значимостью группы сверстников в детерминации их мировоззрения. В свою очередь, та группа подростков, которая никогда не наблюдалась психиатрами, представляется «достаточно тусклой, скорее, бесцветной, чем мрачной и пассивной», отмечает автор. «Часто их амбиции отлича­лись прискорбным конформизмом».

Но даже если выводы исследования Шиланда могли быть другими, тщательное изучение его результатов показывает, что у респондентов, которые не были психологически трудными в детстве, период отрочества не является критическим периодом, синонимом какой-либо патологии. В самом деле, из 30 «нор­мальных» подростков, которые считались в шестилетнем возра­сте «хорошо развивающимися» и «хорошо развивающимися, но с резервами», только двое испытывали в отрочестве серьезные проблемы (один случай отклоняющегося поведения с тюремным заключением и один случай психопатологии с делирием); трое из этой группы имели умеренные проблемы в отрочестве (один случай «умеренно» отклоняющегося поведения, один — легкой анорексии и один — язвы). Менее 20 % «нормальных» респон­дентов столкнулись, таким образом, с сильными или умеренны-

₁₃₂

ми психологическими трудностями в отрочестве. В свою очередь, среди лиц, которые характеризовались в шестилетнем возрасте как «плохо развивающиеся», половина в отрочестве «продолжала представлять активную патологию». Здесь речь идет, подчеркива­ет Шилаяд, о такого рода индивидуальном развитии, которое подтверждает диагноз, поставленный в детстве.

^{В исследовании, охватившем все подростковое население}

острова Уайт, расположенного в Ла-Манше, на юге от Англии, Раттер и его сотрудники (Rutter et ah, 1976) получили результа­ты, близкие к данным Доуван и Адельсона: подростки не чаще, чем дети более раннего возраста, проявляют признаки психоло­гических нарушений, коммуникативные трудности у них редки, а уменьшение контактов со взрослыми является исключением.

Однако лонгитюдное исследование, проведенное Д. Оффером и Дж. Б. Оффер (Offer D., Offer J, В., 1975), еще в большей степени ставит под вопрос понятие подросткового кризиса. &га чета психи­атров наблюдала более 80 подростков мужского пола в течение 8 лет в возрасте от 14 до 22 лет с помощью многочисленного методи­ческого инструментария: систематических встреч, теста Роршаха, опросников идентичности, бесед с родителями и учителями и т.д. Хотя все подростки испытывали некоторое напряжение вследствие специфических для этого возраста психологических трудностей, кризис наблюдался в исключительных случаях,

«Наши данные позволяют предположить, что отрочество... не является периодом напряжения (stressful). Отрочество представляет собой период физических, психологических, социальных и интел­лектуальных изменений, но эти изменения не появляются одновре­менно. Стресс зависит не от изменений в образе Л", а от тех последствий, которые эти изменения влекут в_ психологии личности. Существующие механизмы защиты и способы адаптации определя­ют способность к самопринятию и взрослению» (ibid., 1975, р. 197).

Лонгитюдный анализ позволяет считать, что большинство подростков успешно решают различные задачи развития, явля­ющиеся вехами отрочества. Согласно Д. Офферу и Дж. Б. Оф­фер, эти способности зависят от адаптационных возможностей, сформированных до того, как произошли идущие изнутри или извне изменения. У каждого пятого подростка наблюдается то, что Д. Оффер и Дж. Б. Оффер называют беспорядочным взросле­нием, соответствующим состоянию, часто описываемому как подростковый кризис: эмоциональный стресс, аффективные ре-

133

акции, крах Я, семейные и социальные конфликты. Процент таких -психологически неблагополучных подростков такой же, как и в других возрастных группах.

В рамках сравнительного исследования особенностей психиче­ских процессов в отрочестве Мастерсон и Уошберн (Masterson, Washburne, 1966) очень тщательно обследовали группу «нормаль­ных» подростков в возрасте от 11 до 18 лет, никогда не обращавших­ся за клинической помощью. Они сравнивались с группой подростков-пациентов нескольких психиатрических клиник» Нео­жиданно оказалось, что только 17 % «нормальных» подростков не имели подобных симптомов, большинство имели легкие психологи­ческие трудности, связанные с депрессиями и тревожностью, а 20 % подростков имели умеренные или тяжелые нарушения. Наличие большого количества подростков с легкими нарушениями подкре­пило тезис о нормативном характере подросткового кризиса. Одна­ко, как подчеркивает Вайнер (Weiner, 1970), эти цифры должны быть соотнесены с данными Срола и его сотрудников (Srole et al., 962), полученными на большой выборке «нормальных» взрослых т 20 до 60 лет. В их исследовании 18,5 % взрослых классифициро-зались как «свободные от симптомов», что близко к полученным Мастерсоном 17 % у подростков; 23 % «нормальных» взрослых страдают серьезными нарушениями, а большинство, как и подрост­ки, испытывали различные психологические трудности. Как можно видеть, полученные результаты похожи, и процент подростков с серьезными психологическими нарушениями очень близок к анало­гичному проценту взрослых людей.

В. Исследования подростковой психопатологии

Злоупотребление понятием «кризис переходного возраста» таит опасность, которая не является чисто теоретической, ибо влечет риск не заметить реальные трудности и дать ложный психологический прогноз.

Розен и его сотрудники (Rosen et al., 1965) провели широкое обследование 798 американских психиатрических институтов в целях установления наиболее часто используемых диагностиче­ских категорий для пациентов-подростков. Анализ основывался на 42 тыс. историй болезней подростков в возрасте от 10 до 19 лет, амбулаторно наблюдавшихся в 1961 г. Вайнер (Weiner, 1970) сопоставил эти данные с диагнозами 80 тыс. взрослых людей, наблюдавшихся в клиниках в 1963 г. Эти данные пред­ставлены в табл. 1.

₁₃₄

Количество (в %) пациентов-подростков и взрослых пациентов с различными психиатрическими диагнозами (Weiner, 1970)

Таблица 1

Диагноз	Подростки		Взрослые
	Маль-	Девоч-	Муж-	Жен-
	чики	ки	чины	щины
Психозы	5.7	7,6	24,1	29,4
Шизофрения	5,6	7,3	20,8	22,8
Другие -	од	0.3	3,3	6,6
Неврозы	11,4	18,0	20,0	31,9
Тревожные состояния	5,3	6,1	8,0	10,0
Депрессивные состояния	1.8	4,3	6,9	14,1
Навязчивые состояния	1.2	1.0	1,7	1,8
Другие	3,1	6,6	3,4	5,1
Нарушения личности	30,6	23,7	40,9	25,1
Пассивно-агрессивные	11,6	7,2	12,5	8,5
Социопаты*	4,8	2,9	4,9	1,2
Шизоиды	4,3	3,1	4,3	2,6
Эмоционально нестабильные	2,3	3,9	2,1	3,6
Другие	7,6	6.6	17,1**	9,2
Ситуационные и временные	36,9	36,3	4,3	6,0
нарушения

Примечание. В таблицу не включены некоторые диагнозы, такие, как органические поражения мозга и умствен­ная недостаточность.

^{* Включая асоциальные реакции и сексуальные отклонения.}

^{** Включая 6,2 % нарушений при алкоголизме.}

Можно видеть, что среди падиентов с «личностными нару­шениями» диагнозы «пассивно-агрессивная личность» и «соц­иопаты» гораздо чаще ставятся мужчинам, нежели женщинам, в то время как депрессия чаще приписывается женщинам, что не зависит от возраста пациентов. Диагнозы «психоз» и «не­вроз» реже встречаются среди подростков, чем среди взрослых. Но наибольшие различия между этими группами наблюдаются по диагнозу «ситуационные и временные нарушения» — он поставлен почти 40 % подростков и лишь 5 % взрослых. Все происходит так, как если бы клиницисты с отвращением относи-

135

лись к «тяжелым» диагнозам в подростковом возрасте, «остав­ляя место» преходящим трудностям подросткового кризиса, ко­торый в скором времени должен быть преодолен.

Лонгитюдные исследования Мастерсона и его коллег (Masterson, 1967) ставят под сомнение эту благодушную точку зрения на форми­рование симптомов в отрочестве. Эти авторы проанализировали вы­борку из 101 психиатрически обследованного подростка, 60 % которых были подвергнуты психологическому воздействию. Через 5 лет Мастерсон смог констатировать, что 62 % испытуемых все еще имеют тяжелые психологические нарушения: другими словами, 2/3 пациентов к началу взрослого возраста не вышли из подростковых трудностей. Выводы Мастерсона довольно суровы; не существует никакого понятия подросткового кризиса, которое могло бы подпи­тывать подростковую патопсихологию, ибо нет ни одного аргумента, который бы оставлял бы надежду, что подросток преодолеет свои трудности. Такая концепция «переходящего» кризиса, минимизиру­ет реальные трудности и порой сводит на нет все усилия лечения, которое могло бы помочь подростку в определенный момент, когда адекватное вмешательство способствовало бы преодолению трудно­стей, серьезно влияющих на его будущее.

Г. Заключение: подростковый кризис — понятие без достаточных обоснований

Опросы, проведенные на репрезентативных выборках подро­стков, в особенности исследования Доувана и Адельсона в США и Раттера в Великобритании, показали, что подростковому воз­расту не обязательно свойственны психологические потрясения и открытые конфликты. Лонгитюдные исследования на малень­ких детях и детях предподросткового возраста не выявили сим­птомы психологических нарушений, показав, что «нормальные» респонденты редко имеют психологические сложности и пробле­мы в подростковом возрасте: только один из пяти в США, согласно Офферу, и один из шести, по данным Шиланда, во Франции.

Конечно, большинство аодростков, обследованных этими ав­торами, имеют специфические особенности, характерные для этого периода изменений. Раттер говорит в этой связи о «чувстве неуверенности», и этот термин точно отражает общее впечатле­ние об этом возрасте Бианки Заззо, полученное в результате исследования французских подростков. Однако если достаточно большое количество подростков имеют некоторые признаки тре*

₁₃₆

вожности или депрессии, то следует помнить, что это количество равно или далее меньше соответствующего процента взрослых с такими же симптомами. Представление об отрочестве, как о «патологии» является, таким образом, совершенно неадекват­ным, тем более что процент людей с серьезными отклонениями, требующими психиатрической помощи, в отрочестве не выше, а даже несколько ниже, чем в любом другом возрастном периоде.

За последние 15 лет идея юношеского кризиса как характер­ного для нормально протекающего отрочества не нашла ни эм­пирического, ни клинического подтверждения. Однако это не отразилось на психоаналитических концепциях отрочества, ко­торые и сегодня считают его периодом психологических потря­сений: краха Я, возвращения на «доэдипову* стадию развития, тревожности и депрессивной скорби, обусловленных привязан­ностью к родителям. Грин, в частности, отмечает, что «... наибо­лее общей характеристикой отрочества является скорбь. Она есть не только отрешенность, равнодушие по отношению к обра­зам родителей, она питается мыслью об их убийстве. И это так даже в том случае, если на предыдущих стадиях развития не наблюдалось особых сложностей» (Green, 1977, р. 83).

Как же можно объяснить это различие между психоаналитиче­скими концепциями, с одной стороны, и эмпирическими наблюдени­ями и данными эпидемиологических исследований, с другой? Многие психоаналитики утверждают, что интимные проблемы под­ростка могут быть раскрыты только в ходе длительного анализа и ускользают при поверхностных опросах. Однако следует отметить,

что Мастерсон и Оффер старались охватить практически все аспекты внутреннего мира подростка с помощью многочисленных и неодно­кратных опросов, проективных тестов и проективных проблемных ситуаций, не считая интервью с родителями, встреч с учителями и т.д. Как неоднократно подчеркивалось, психоаналитик имеет дело с определенной выборкой респондентов, имеющих достаточно серьез­ные психологические проблемы, оправдывающие применение тера­пии, но подобная выборка подростков совершенно нерепрезентативна для средней популяции. Но прежде всего все-таки хорошо, что в основе подобных рассогласований лежит ортодоксальная теория:

I Курсив наш. — М. К.

₁₃₇

«Все эмпирические исследования на репрезентативных выборках исходили из теории бунтующего подростка. Речь идет не о теоре­тическом противоречии, ибо большинство этих работ основывалось на психологических гипотезах. Но это не имело значения: накоп­ление противоречащих исходным посылкам фактов мало повлияло на ортодоксальную доктрину» (Adelson, 1980, р. 113).

Литература

*

1. Adelson J. Handbook of Adolescent Psychology. N. Y._f 1980.

2. Aries Ph. t Enfant et la Vie Familiale sous I Ancien Regime. P., 1973.

3. Bettelheim B. Les Blessures Symboliques. P., 1971.

4. Bios P. The Adolescent Passage. N. Y., 1979.

5. Brown J. K. A cross-cultural study of female initiation rites//Anierican Anthropoiogist. 1963. 65.

6. Brown J. K. Female initiation rites a review of the current literature//D. Rodgers (Ed). Issues in Adolescent Psychology. N. Y., 1969.

7. Burton R. V., Whitting J. W. The absent father and cross sex identity//D. Rodgers (Ed.). Issues in Adolescent Psyhology. N. Y.,

_1969.

8. Castaredes M. F. La sexualite chez 1 adolescent//La Psvhiatrie de I Enfant. 1978. V. 21. № 2,-

9. Chiland C. I enfant de six ans devenn adolescent//Revue de Neuropsychiatrie intantile et d Ilvgiene mentale de L Enfance. 1978. 26. 12.

10. Debesse M. D Adolescence. P., 1947.

11. Douvan E„ Adeison J. The Adolescent Experience. N. Y., 1966.

12. Ebtinger Д., Bolzinger A. Crises, incertitudes et paradoxes

de 1 adolescence//Revue de Neuropsychiatrie infantile et d Hygiene mentale de I Enfance. 1978. V. 26. № 10—11.

_{lZ.'Eliade M. Initiation, Rites, Societes Secretes. P., 1959.}

14. Freud A Adolescence as a developmental disturbance//G. Kaplan, F. Lebovici (Eds). Adolescence: Psychosocial Perspectives. N. Y., 1969.

15.. Friedenberg E. Z. The Vanishing Adolescent Boston, 1959.

16. Hanry P. La clitoridectomie rituelle en Guinee: motivations, consequences Psychopathologia, Africaine. 1965. V. 1. № 2.

₁₃₈

17. Hart С. W. Contrast between prepubertal and postpuberal education//G. Spindler (Ed.). Education and Anthropology. Stanford, 1975.

18. Jocelyn I. M. Psychological changes in adolescence//Children. 1959. 67.

19. Katz M. В., Daoey I. F. Youth early industrialization in a Canadion city//American Jiurnal of Sociology. 1978. 84.

20. Katz S. H. Antropologie sociale/culturelle et biologie//E. Morin, M. Piattelli-Palmarini (Eds). Pour une anthropologic fondamentale. P., 1974.

21. Laplanche J. Symbolisation//Psychanalyse a I Uiversite. 1975. V. 1. № 1.

22. Masterson J. F. The symptomatic adolescent fave years after: he didnt grow out of it//American Journal of Psychiatry. '967. 123.

23. Masterson J. F._t Washburne A The symptomatic adolescent: psychiatric illness or adolescent turmoil?//American Journal of Psychiatry. 1966. 122.

24. ^{Mead M. Coming of Age in Samoa. N. Y., 1961.}

25. Mead M. Growing up in New Guinea. N. Y., 1958.

26. Norbeck E„ Walker D._f Conen Af. The interpretation of dates: puberty rites//American Authropologist. 1962. 64.

27. Roheim G. Psychanaiyse et Anthropologic. P., 1967.

28. Rosen B. M., Bahn A. K., Shellow Д., Bower E. M. Adolescent patients served in outpatient psychiatric xlinics//American Journal of Public Health. 1965. 55.

29. Rutter M. Changing Youth in a Changing Society Cambridge, 1980.

30. Rutter M._r Graham P._t Chadwick O., Yule M. Adolescent turmoil: fact or fiction//Child Psychology and Psychiatry. 1976. 17.

31. Shorter E. Naissance da Famille Moderne. P., 1977.

32. Simons R. G._p Rosenberg F. Sex, sex-roies and self-image//Journal of Yuuth and Adolescence. 1975. V. 4. № 3.

33. Sindzingre N. Le plus 4t ie moins: a propos d excision//Cahiers d Etudes Africaines, 1977. V. 17. I cahier.

34. Srole L., Langner T. S., Michael S. Г., Opler M. K., Reunite T. A. Mental Health in the Metropolis: the Midtown Manhattan Study. N. Y., 1962.

35. Van Gennep A. Les Rites de Passage. P., 1909.

36. Verner A M._t Stewart C. S.. Hager D. /. The sexual behavior of adolescents in Middle Americal//Journal of Marriage and the Family. 1972. 34.

₁₃₉

37. Weiner I. В. Psychological Disturbance in Adolence. N. Y., 1970.

38. Whiting J. W._t Kluckhohn R. С Anthony A La fonction des ceremonies d initiation des males a la puberte//A. Levy (Ed.). Psychologie Sociale. P., 1968.

39. Young F. W. The function of initiation ceremonies: a cross-cultural test of alternative hypothesis//The American Journal of Sociology. 1962. 67. 4.

40. Zazzo B. La psychologie Differentielle des Adolescent. P.,

_1966.