Глава 4. Несколько судеб

В этой главе целиком приведены биографии нескольких арестантов.

Часть 5. Каторга

Глава 1. Обречённые

17 апреля 1943 года, через 26 лет после того, как февральская революция отменила каторгу и виселицу, Сталин снова их ввёл. Самый первый каторжный лагпункт был создан на 17-й шахте Воркуты. Это была откровенная душегубка, растянутая во времени. Людей селили в палатках 7×20 метров. В такой палатке размещалось по 200 человек. Ни в уборную, ни в столовую, ни в санчасть они никогда не допускались — на всё была или параша, или кормушка. Сталинская каторга 1943-44 годов была соединением худшего, что есть в лагере с худшим, что есть в тюрьме. Первые воркутинские каторжане ушли под землю за один год. На воркутинской шахте № 2 был женский каторжный лагпункт. Женщины работали на всех подземных работах. Некоторые скажут, что сидели там только предатели: полицаи, бургомистры, «немецкие подстилки». Но все эти десятки и сотни тысяч предателей вышли из советских граждан, эту злобу посеяли в них мы сами, это наши «отходы производства». Обожествление Сталина в 30-е годы было состоянием не общенародным, а только партии, комсомола, городской учащейся молодёжи, заменителя интеллигенции (поставленного вместо уничтоженных) и рабочего класса. Однако было меньшинство, и не такое маленькое, котороё видело вокруг одну только ложь.

Деревня была несравнимо трезвее города, она нисколько не разделяла обожествление батьки Сталина (да и мировой революции). Об этом говорит великий исход населения с Северного Кавказа в январе 1943 — крестьяне уходили вместе с отступающими немцами. Были и те, кто ещё до войны мечтал взять оружие и бить красных комиссаров. Этим людям хватило 24-х лет коммунистического счастья. Власовцы призывали превратить войну с немцами в гражданскую, но ещё раньше это сделал Ленин во время войны с кайзером Вильгельмом.

К 1945 году бараки каторжан перестали быть тюремными камерами. В 46-47 годы грань между каторгой и лагерем стала стираться. В 1948 году у Сталина возникла идея отделить социально-близких блатных и бытовиков от социально-безнадёжной 58-й. Созданы были Особые лагеря с особым уставом — мягче каторги, но жёстче обычных лагерей. С бытовиками отставили только антисоветских агитаторов (одиночных), недоносителей и пособников врага. Остальных ждали Особые лагеря. Чтобы избежать смешивания, с 1949 года каждый туземец, кроме приговора, получал постановление — в каких лагерях его содержать.

Глава 2. Ветерок революции

Середину срока я провёл в тепле и чистоте. От меня требовалось немного: 12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству, но я потерял вкус к этим благам. В Особый лагерь нас везли долго — три месяца. На протяжении всего этапа нас обвевал ветерок каторги и свободы. На бутырском вокзале нас смешали с новичками, у которых были 25-летние сроки. Эти сроки позволяли арестантам говорить свободно. Всех нас везли в один лагерь — Степной. На Куйбышевской пересылке нас продержали больше месяца в длинной камере-конюшне. Потом нас принял конвой Степного лагеря. За нами пригнали грузовики с решётками в передней части кузова. Везли 8 часов, через Иртыш. Около полуночи мы приехали в лагерь, обнесённый колючей проволокой. Революцией здесь и не пахло.