Шаталкин А.И. Политические мифы о советских биологах

ми генетиками. Например, с резкой критикой положений генетики выступили академики Б.М. Завадовский и Г.К. Мейстер.

Н.П. Дубинин бьm участником той декабрьской сессии ВАСХНИЛ. Он также считал, что сессия была организована для борьбы с гене­ тикой и душой этой борьбы был Лысенко. Вот что он написал об этом ( Дубинин, 1975, с. 166): «В этой сложной обстановке дискус­ сии надо было кому-то сказать в полный голос о том, что будет с генетикой, если наметившиеся опасные тенденции на ее разгром ра­ зовьются в дальнейшем в полную силу. Я постарался сделать это в своем выступлении». В третьем издании книги (1989) Н.П. Дубинин еще больше драматизировал ситуацию: «В этой сложной обстановке

я отчетливо понимал серьезную опасность стратегических замыслов Т.Д. Лысенко для будущего нашей генетики. Для меня было очевид­ но, что логика борьбы должна будет привести к тому, что Т.Д. Лы­ сенко и И.И. Презент пойдут на разгром генетики. Об этом я откро­ венно сказал в своем выступлении».

Это оценка, сделанная, правда задним числом, касалась той си­ туации, которая сложилась в генетике к 1936 г. На чем основывал Н.П. Дубинин свою уверенность, что Т.Д. Лысенко и И.И. Презент замыслили уничтожить генетику. Для чего им это было нужно, ка­ кую цель они могли преследовать и каким образом они могли осуще­ ствить свои черные замыслы? Оценивая выступления лидеров гене­ тики Н.И. Вавилова и А.С. Серебровского на декабрьской сессии ВАСХНИЛ 1936 г., Н.П. Дубинин (1975, с. 165) отметил (и с ним можно согласиться), что «доклады Н.И. Вавилова, А.С. Серебровс­ кого и Г.Д. Мёллера на дискуссии не содержали новых идей ни в те­ ории, ни в практике, не указывали путей прямого, быстрого внедре­ ния науки в производство. Выступления этих лидеров опирались на прошлое генетики... Очевидно, что в этих условиях общественное звучание позиции Т.Д. Лысенко было предпочтительным. Надежды на успех от применения науки в сельском хозяйстве начали связы­

ваться с его предложениями».

Н.П. Дубинин отметил растущий авторитет Т.Д. Лысенко, кото­ рый выдвигался в бесспорные лидеры вместо признанных. И его опасения, что Т.Д. Лысенко, став лидером, будет притеснять генети­ ку, были навеяны его собственной нетерпимостью (исключительно по молодости, как показывает биография Николая Петровича) к ге­ нетическому инакомыслию. Н.П. Дубинин был одним из активней­ ших борцов с ламаркизмом. В этой своей борьбе он опирался на тех

марксистских диалектиков, которые были осуждены в начале 1930-х гг. Н.П. Дубинин, возможно, проецировал свое отношение к инако­ мыслию на Т.Д. Лысенко, которого он подозревал в ереси ламаркиз­ ма, считая, что тот при поддержке властей будет жестко разбираться с генетиками, точно также как генетики разобрались в свое время с механоламаркистами и ламаркистами других толков.

За давностью лет Н.П. Дубинин, видимо, запамятовал, что сес­ сия была организована не для разборок по части теоретических раз­ ногласий, но с целью обсудить пути повышения практической отда­ чи сельскохозяйственной науки, включая селекционно-генетические работы. Об этом недвусмысленно высказался во вступительном сло­

ве тогдашний президент ВАСХНИЛ А.И. Муралов (1937, с. 5-6), от­ крывая четвертую сессию: «Я напоминаю вам, что решением октябрь­ ской сессии нашей Академии (в 1935 г.) перед генетиками была по­ ставлена задача помочь в скорейшем выведении новых сортов зерна и высокопродуктивных пород скота. Генетика должна дать научную методику этого дела... В процессе дискуссии наибольшей критике подверглись работы головных институтов - Всесоюзного институ­ та растениеводства и Всесоюзного института животноводства...)). А вот итоговое мнение участника этой сессии академика Г.К. Мейсте­ ра (Спорные вопросы... с. 406), которого поразили «дискуссионные приемы, к которым прибегали некоторые товарищи... такие "аргу­ менты", которых следовало бы избегать, так как они создают лиш­ нюю рознь между спорящими, для дела совершенно не нужную)). «Эта рознь - продолжил Г.К. Мейстер (с. 407) - не нужна потому, что мы собрались здесь не для дискуссии, как таковой, а для того, чтобы направить советскую науку к изысканию кратчайших путей к выполнению директив товарища Сталина о производстве в ближай­ шие годы ежегодно 7-8 млрд. пудов зерна; для того, чтобы добиться для социалистического сельского хозяйства лучших пород с.-х. жи­ вотных и с.-х. растений)). Сказано предельно ясно. Поэтому Н.П. Ду­ бинину на этой сессии по большому счету нечего было делать и тем более выступать, раз он занимается академической темой, далекой от тех задач, которые поставило перед сельскохозяйственной нау­ кой правительство.

Директор второго критикуемого А.И. Мураловым института Г.Е. Ермаков отметил на той же сессии (Спорные вопросы... с. 244): «Споры здесь идут в основном с идеологами генетики, которые не ведут практической селекционной работы, и непосредственно зоо-

техниками, занимающимися практической селекцией». Кто же эти «идеологи» в зоотехнии? Г.Е. Ермаковым названы три фамилии: ака­ демики А.С. Серебровский, М.М. Завадовский и Н.К. Кольцов.

Теперь мы можем приблизиться к пониманию мотивов органи­ зации четвертой сессии ВАСХНИЛ. Правительство было недоволь­

но слабой практической отдачей двух ведущих сельскохозяйствен­ ных институтов и организовало в связи этим дискуссию о том, как преодолеть отставание. Было предложено сделать и обсудить четы­ ре пленарных доклада Н.И. Вавилову о положении в агрономии, А.С. Серебровскому о ситуации в животноводстве, Т.Д. Лысенко о новых подходах в агрономии и Г.Д. Мёллеру о новом в генетике. Поскольку ни Н.И. Вавилову, ни А.С. Серебровскому особо нечего было сказать об успехах в растениеводстве и в животноводстве, то они избрали тактику критики Т.Д. Лысенко, который, как они дока­ зывали, защищал ошибочные положения в генетике. В этом их под­

держал мировой авторитет в генетике Г.Д. Мёллер. Получилась не очень хорошая ситуация. Трое против одного и не по тому делу, для обсуждения которого была созвана сессия ВАСХНИЛ и собрали специалистов со всех концов страны. На это не преминуло через Н.П. Горбунова указать Н.И. Вавилову правительство. Я думаю, что именно по этой же причине академик Б.М. Завадовский выступил с проникновенной речью в защиту Т.Д. Лысенко. Получает приемле­ мое объяснение паника Н.П. Дубинина, его опасение, что дело дой­ дет до «разгрома» генетики.

Очевидный провал в выполнении заданий Партии и Правитель­ ства в области создания новых сортов растений и новых пород жи­ вотных может вынудить власти к мобилизации всех генетиков на сель­ скохозяйственный фронт. Ясно, что в результате произойдет закры­ тие всех непрофильных тем, в том числе работ по генетике дрозофи­ лы, которой непосредственно занимался Н.П. Дубинин. Возможно, что в среде генетиков ходили разговоры об этом.

Но опасения были напрасны. И об этом сказал на следующей дискуссии 1939 г. Т.Д. Лысенко. Нельзя в таком творческом деле как выведение новых сортов заставить ученых работать над тем, к чему у них не лежит сердце. И поэтому он, Лысенко, не будет заставлять ученых менять темы, хотя, как президент ВАСХНИЛ, имеет на это право. Что касается сессии ВАСХНИЛ 1948 г., то там ключевые ре­ шения принимались не Лысенко, но политиками, которые собствен­ но и создали кризисную ситуацию в биологии с тем, чтобы исполь-

зовать ее как козырь в конфронтационном противостоянии между собой (см. Шаталкин, 2015).

Могут сказать, что на четвертой сессии ВАСХНИЛ 1936 г. гене­ тики боролись не с Т.Д. Лысенко конкретно, но с ламаркизмом, вдруг поднявшим голову в сельскохозяйственных учреждениях после его разгрома в университетской и академической науке в начале 1930-х гг. «Снова- говорил в своем выступлении на этой сессии А.С. Се­ ребровский (1937, с. 72)- подняло голову ламаркистское течение в нашей агрономии и животноводстве, течение архаическое, объектив­ но реакционное и потому вредное». Почему же это течение реакци­ онное и вредное? Проф. А.С. Серебровский (1937, с. 112) отвечает на этот вопрос так: «... если селекция животных будет построена в нашем Союзе на четкой генетической, а не ламаркистской, ошибоч­ ной, а потому реакционной, тормозящей дело основе, то советская селекция окажется в несколько раз более эффективной, чем где бы то ни было и когда бы то ни было за границей». Вот близкое мнение, сказанное ранее Н.П. Дубининым (1929, с. 88): «Вся обширная об­ ласть биотехники (животноводство и растениеводство) принимают ламаркизм... Огромное количество предрассудков... имеет в своей основе ламаркистские воззрения. Надо прямо сказать, что ламаркизм

вэтом отношении объективно играет реакционную роль».

Авот что писал академик М.М. Завадовский (1936, с. 6): «... у Презента, а за ним и у Лысенко, прорываются и другие утверждения,

которые носят явно неграмотный характер. Я имею в виду высказы­ вания, которые дают основание опасаться необоснованных попыток возродить ламаркистские тенденции». И на следующей странице: «В моем представлении эти попытки возрождения ламаркизма на фоне биологии звучат также, как если бы были сделаны попытки восста­ новить представления о том, что не земля вращается вокруг солнца, а солнце вращается вокруг земли». Прочитав это, я вдруг осознал, что я точно также воспринимаю ситуацию, но только с обратным знаком. Можно и через гены описывать наследственность. Но это во многих случаях оказалось сложным, поскольку было сопряжено с введением большого числа дополнительных понятий, описывающих разные стороны взаимодействия генов. И в 1950-е гг. от этого прак­ тически отказались, свернув работы по выявлению все более услож­ няющихся схем взаимодействия генов. Когда мы поймем основные механизмы развития признаков, то волей-неволей перейдем на сис­ темный язык описания наследственности, в котором гены будут иг­ рать подчиненную роль.

С общих позиций ламаркизм осуждался как левацкое извраще­ ние марксизма, его, по выражению Б.М. Завадовского, «механисти­ ческая вульгаризация». Выше мы приводили мнение Н.П. Дубини­ на, опрометчиво утверждавшего в 1929 г., что с ламаркизмом покон­

чено. Через шесть лет на декабрьской сессии Н.П. Дубинину снова пришлось вступить в борьбу против ламаркистов, теперь, правда, других. Борьба с ламаркизмомэто, так сказать, лежащая на по­ верхности причина, скорее даже повод. Отчасти мы ответили на воп­ рос о глубинных, скрываемых мотивах борьбы против агронома Т.Д. Лысенко. Что дело именно в нем, об этом можно судить по письму Н.К. Кольцова.

С.Э. Шноль (2010, с. 165) приводит выдержку из этого письма, адресованного к президенту ВАСХНИЛ А.И. Муралову. Письмо бьшо написано сразу после декабрьской сессии ВАСХНИЛ 1936 г. «В этом письмепишет С.Э. Шнольесть замечательные слова: "...вели­ кая ответственность ложится на нас... если мы в такой тяжелый по­ воротный момент не поднимем своего голоса в защиту науки. С нас прежде всего спросит история, почему мы не протестовали против недостойного для Советского Союза нападения на науку. Но что ис­ тория! Нам и сейчас стыдно за то, что мы ничего не можем сделать

против тех антинаучных тенденций, которые считаем вредными для страны. ...потому-то я не хочу и не могу молчать...". Муралов не ответил Кольцову по существу, а в большом письме упрекал Кольцо­ ва за его работы по генетике человекаевгенике». Антинаучные тенденции, о которых говорил Н.К. Кольцов,- это ламаркизм, с ко­ торыми выступал, тогда еще лишь известный агроном, директор пе­ риферийного института Т.Д. Лысенко.

Дополнил С.Э. Шноль сказанное о письме Н.К. Кольцова цита­ той из книги В.Н. Сойфера [2002]: «...во время дискуссии по генети­ ке и селекции в декабре 1936 г. Николай Константинович вел себя непримиримо по отношению к тем, кто выступил с нападками на генетику (прежде всего, сторонники Лысенко). Понимая, может быть, лучше и яснее, чем все его коллеги, к чему клонят организаторы дис­ куссии, он после закрытия сессии направил в январе 1937 г. прези­ денту ВАСХНИЛ (копии- Я.А. Яковлеву и заведующему отделом науки ЦК К.Я. Бауману) письмо, в котором прямо и честно заявил, что организация ТАКОЙ дискуссии- покровительство врунам и

демагогам, никакой пользы ни науке, ни стране не принесет. Он ос­ тановился на недопустимом положении с преподаванием rенети-

кн в вузах, особенно в агрономических и животноводческих...)) (вы­

делено нами).

Кто же виноват в недопустимом положении с преподаванием генетики? Понятно, что никакой вины в том Т.Д. Лысенко нет. Пер­ вые учебники по мичуринской биологии появились в 1950 г. после сессии ВАСХНИЛ 1948 г., т.е. через 15 лет. Значит все это время в государственных учебных планах биологических институтов и тех­ никумов утвержденной дисциплиной, которую читали студентам, была только классическая генетика. Лекции по мичуринской биоло­ гии, если где и читались, то факультативно, вне государственных учебных планов. Поэтому вина в плохом преподавании генетики ле­ жит только на самих генетиках. Это они должны были вместо дис­ куссий, имевших целью ниспровергнуть ламаркизм, организовывать курсы усовершенствования для преподавателей генетики.

Н.К. Кольцов сигнализировал руководителям сельского хозяй­ ства и в ЦК об антинаучных тенденциях, которые он считал вредны­ ми для страны. Удивительно. Кто же должен искоренять эти антина­ учные тенденции, как не сами ученые. Это же они настояли на том, чтобы обсудить спорные вопросы генетики - им это разрешили. Чего же еще им нужно от государства? Н.И. Вавилов признал результаты сессии положительными: «Думаю, что общее впечатление таково, что здание генетики осталось непоколебленным, ибо за ним стоит гро­ мада точнейшей проконтролированной работы)). Откуда же тогда недовольство итогами сессии? Может быть Н.К. Кольцов считает, что государство должно вмешаться и вьшолоть из советской науки эти антинаучные тенденции. Но государство не может вмешиваться в научные споры ученых. Или все же может? Что касается обвинений в обмане под прикрытием демагогии, то, если речь идет о Лысенко, то тот работает руководителем Одесского института генетики и се­ лекции на Украине и никаких данных, ни открытых, ни закрытых, уличающих его в обмане, от руководителей республики пока не по­

ступало.

Недовольство итогами сессии бьmо, видимо, связано с тем, что некоторые авторитетные ученые, являвшиеся казалось бы своими, в том числе и в качестве противников ламаркизма, выступили с крити­ кой генетики. Т.е. серьезная критика генетики на этой сессии шла от своих. Выступление Т.Д. Лысенко было умеренным; я бы не назвал его критическим. Серьезные упреки в адрес генетики и генетиков прозвучали в докладе академика Б.М. Завадовского (1937). Свое вы-

426 Глава 8. Некоторые соображения о мотивах...

ступление он назвал «За перестройку генетической науки». В первой части выступления (с. 163-164) Б.М. Завадовский коснулся работ Т.Д. Лысенко: «Я считаю также необходимым разрушить миф-легенду о "вандалах", якобы поставивших своей задачей разрушить генети­ ческую науку и не знающих ее ценности.Необходимо дать категори­ ческий отпор всем попыткам в порядке ли прямых высказываний, или в более завуалированной форме изобразить атаку акад. Т.Д. Лы­ сенко на некоторые каноны классической генетики, как проявление "невежества", незнания основ этой науки... большая ошибка пред­ ставителей классической генетики начинается именно с того, что они до сих пор продолжают жить представлениями, якобы весь корень зла заключается в том, что они не сумели достаточно популярно пре­

подать основы своей науки».

Б.М. Завадовский выразил недоумение тем, что ведущие гене­ тики, включая И.К. Кольцова, выступили перед собравшимися деле­ гатами с «популяризацией элементарных основ классической гене­ тики». Корень зла, по Б.М. Завадовскому, в ошибках генетиков. А до этого Б.М. Завадовский следующими словами охарактеризовал свое отношение к работам Т.Д. Лысенко (с. 163): «На основании прора­ ботанного мною материала я должен прежде всего выразить свое восхищение той силой, с которою акад. Т.Д. Лысенко поставил ряд кардинальных вопросов и в известной мере некоторым из них сумел дать положительное решение».

Может быть Б.М. Завадовского имел в виду И.К. Кольцов, го­ воря в своем письме о демагогах, выступавших на сессии.

А теперь по существу письма. Нам же надо понять, почему ру­ ководители государства «ополчились» на И.К. Кольцова. Но сначала приведем еще одну выдержку из той же главы о И.К. Кольцове (Шноль, 201О, с. 164): «Последние 1О лет жизни Кольцова - годы бескомпромиссной борьбы. Ни в одном своем поступке И.К. не сдал­ ся, ни в одном слове не уступил в этой борьбе. Его преследовали власти и травили мракобесы. Он не сдался. Такая позиция является, возможно, рациональной в беспросветной ситуации. И.И. Вавилов (см. очерк) пытался, ради спасения науки, пойти на компромиссы. И погиб. Он бьш арестован в августе 1940 г. И.К. [Кольцова] не аресто­ вали. Он умер 2 декабря 1940 г. от инфаркта. Лысенко поддерживал Сталин. Лысенко обещал в несколько лет удвоить урожаи на безгра­ ничных колхозных полях. Разорение и уничтожение наиболее рабо­ тоспособных крестьян в ходе насильственной коллективизации -

объединения крестьян в колхозы в 1929-1933 гг. - вызвало в стране голод. Власть большевиков, жизнь вождей ВКП(б) зависела самым прямым образом от преодоления голода1 • Сермяжный, полуграмот­ ный, фанатичный, в силу невежества, Лысенко казался "вождям" знающим тайну их спасения, а утонченные, высококультурные, вы­ дающиеся ученые Кольцов и Вавилов и их последователи говорили,

что на выведение новых высокоурожайных сортов на основании

передовой науки генетики необходимы десятки лет. Сталин сделал выбор» (выделено нами).

Но ведь правильно объяснил, почему Сталин поддержал Лы­ сенко. Надвигалась война, и у СССР не было десятков лет в запасе. Лысенко, кстати, свое слово сдержал, а вот новых высокоурожайных сортов на основании передовой науки генетики наша страна не по­ лучила ни через десятки лет, ни позже.

Приступив к коллективизации, Советское правительство еще в 1931 г. в специальном постановлении поставило перед учеными се­ лекционерами важнейшую задачу обеспечения колхозов новыми высокоурожайными сортами зерновых. Учитывая опыт зарубежных стран, было предложено сократить сроки создания новых сортов до 4--5 лет вместо 10-12 лет, предусматриваемых старыми инструкция­ ми. И именно Н.И. Вавилов в качестве руководителя ВАСХНИЛ при­ нял к исполнению правительственное постановление (см. подроб­ нее: Шаталкин, 2015). Понятно, что прежде чем утвердить поста­ новление, оно детально обговаривалось с Н.И. Вавиловым. И он со­ гласился с приведенными выше сроками получения новых сортов. Раз так работают селекционеры на западе, то и нам бы не мешало напрячься. К сожалению, Н.И. Вавилову не удалось убедить ленинг­ радских и московских селекционеров работать как на западе. Ему бы опереться на Т.Д. Лысенко и искать других перспективных селек­ ционеров на периферии, что он, как руководитель ВАСХНИЛ, и пы­ тался поначалу делать. Но в итоге возник конфликт со столичными учеными, что и показала декабрьская сессия ВАСХНИЛ 1936 г.

После голода начала 1930-х гг. у наших руководителей болит голова в поисках решения зерновой проблемы. Чтобы навсегда ис­ ключить из истории СССР голодные годы. И здесь первая неудача. За четыре года не было получено никаких положительных результа-

1 На эту тему я советую прочитать книгу Е.А. Прудниковой и И.И. Чиги­ рина «Мифология "голодомора"» (2013).

тов в решении зерновой проблемы. Н.И. Вавилов бьш снят с поста президента ВАСХНИЛ.

И вот в периферийном институте на Украине появился селек­ ционер со своими обещающими предложениями. Надо его поддер­ жать. Но как его поддержать столичным селекционерам и генети­ кам, если все они считают, что Н.И. Вавилов поступил опрометчиво, согласившись со значительным сокращением сроков создания новых сортов и не сумел убедить правительство в том, что все это формен­ ное прожектерство. А Т.Д. Лысенко говорит, что это не прожектер­ ство, что это реально выполнимая задача.

Вот Вам одна из главных причин конфликта, а не теорети­ ческие расхождения между генетиками и ламаркистами (вторая ос­ новная причина связана с приходом в науку революционеров, нетер­ пимых к инакомыслию, о чем мы уже говорили). Борьба шла не за торжество научной истины. Генетики боролись, как им казалось, про­ тив необдуманных обещаний Вавилова и Лысенко. Но поскольку «ругать)) Н.И. Вавилова они остерегались, да уже в 1936 г. это было неактуально, то все их недовольство вылилось на Т.Д. Лысенко. Дискуссии по спорным вопросам генетики на декабрьской сессии ВАСХНИЛ 1936 г. были лишь прикрытием этой борьбы ученых с

жесткой программой Советского правительства по ускоренному раз­ витию сельского хозяйства.

Конфликт в генетике и последовавшая за этим трагическая раз­ вязка возникли из-за того, что нашу сельскохозяйственную науку возглавляли по сути академические ученые, которые не проявляли особого желание вникать в специфику проблем села. Практическая сторона дела, для которого собственно и существует сельскохозяй­ ственная наука, генетику мало интересовала, на что, как было сказа­ но, обращал внимание М.М. Завадовский. В США генетика также существовала в качестве сугубо академической науки. Генетики, мно­ гие из которых получили мировую известность, не лезли в дела се­ лекционеров, понимая, что пока они мало чем могут им помочь. Наши академические генетики, напротив, стали всех уверять, что именно они знают тайну наследования признаков и, следовательно, им надо быть у руля отраслевой сельскохозяйственной науки. Иными слова­ ми, это не селекционеры намеревались руководить генетиками, на­ против, генетики претендовали на роль наставников селекционеров и активно этого добивались, навязывая теоретические дискуссии, в которых селекционеры могли быть лишь проигравшей стороной. И

чтобы не проиграть селекционерам приходилось прибегать к поли­ тическим лозунгам, которыми впрочем владели обе конфликтующие стороны. Речь, следовательно, шла об отстаивании селекционерами своих суверенных прав против попыток вмешательства в их дела сто­ ронних лиц, которые их работой заниматься заведомо не будут.

Давайте снова вернемся к письму Н.К. Кольцова. Авторитетный ученый, который сам непосредственно не занимается селекцией, от­ крытым текстом говорит, что обещания Т.Д. Лысенко - это обман. Н.И. Вавилов, напомним, к тому времени уже был снят с поста пре­ зидента ВАСХНИЛ именно за невыполнение правительственных планов, что в те времена также могло быть расценено как «обман».

Напротив, в отношении Т.Д. Лысенко еще рано было говорить об обмане, еще ничего не было сделано, чтобы обвинять его в надува­

тельстве. Чего раньше времени бить в колокола. Если заранее осу­ дить Лысенко, то где же найти потом энтузиастов, которые будут по­ стахановски браться за дело. А теперь поставьте себя на место Т.Д. Лы­ сенко, которого наверняка ознакомили с письмом. Он, конечно, по­ обещал ускоренное выведение новых сортов зерновых. А вдруг не получится, вдруг его метод даст сбой. А сигнал на него о том, что он обманщик, т.е. авантюрист от науки, уже поступил.

А положение А.И. Муралова и Я.А. Яковлева, которые должны как-то отвечать на письмо уважаемого ученого. А вдруг Н.К. Коль­ цов окажется прав в своем предупреждении руководителей, чтобы они остереглись и не имели дела с откровенным мошенником. Это по тем временам означало бы, что именно они, руководители не дос­ мотрели, не проявили большевистской бдительности перед лицом проходимца от науки. А с руководителей тогда был более жесткий спрос. В этой ситуации правительственный накат на Н.К. Кольцова по линии его старых евгенических выступлений вполне прогнозируем.

Н.К. Кольцов пишет о недопустимом положении с преподава­

нием генетики. Это уже вина не А.И. Муралова, которого недавно назначили на пост президента ВАСХНИЛ, но Н.И. Вавилова. Одна­

ко из чтения книги С.Э. Шноля создается впечатление, что и здесь виноват Т.Д. Лысенко.

Возникает вопрос, почему же не арестовали Н.К. Кольцова, ко­ торый не отказался от своих евгенических заблуждений. «Я не отре­ каюсь, - писал он - от того, что говорил и писал, и не отрекусь, и никакими угрозами вы меня не запугаете. Вы можете лишить меня звания академика, но я не боюсь, я не из робких...» (Гайсинович, Рос-