Шаталкин А.И. Политические мифы о советских биологах

что они сочли теоретическую науку о явлениях наследования (гене­

тику), построенную по типу изучения объективно существующей в природе формы движения (науку, вскрывающую закономерности наследования, науку университетского типа) достаточно созревшей,

чтобы положить ее в основу не только фито- и зоотехнических ис­

следований, не только в основу биотехнической науки как организо­ ванной системы знаний, но и основу руководства к действию в пост­ роении сельского хозяйства». Н.П. Дубинин (1975, с. 175), приведя последнюю выдержку, счел это высказывание М.М. Завадовского ошибочным, отметив, правда, что оно возникло не на пустом месте,

а было связано с «провалом обещаний [по развитию сельского хо­

зяйства], данных Н.И. Вавиловым и А.С. Серебровским на пятиле­ тие (1932-1937 годы)».

М.М. Завадовский предлагал очень мудрое решение, обеспечи­

вающее разъединение и мирное сосуществование двух направле­ ний - теоретического и биотехнического. Ведь Т.Д. Лысенко не лез

и не собирался лезть в теоретическую биологию. Его интересы, как

главного агронома страны, были сосредоточены на агрономических науках и создаваемой на их базе новой дисциплины - агробиоло­

гии. Но так получилось, что теоретики стали вмешиваться в биотех­

нику, считая, что Т.Д. Лысенко и его сторонники работают не по ка­

нонам генетики, т.е. неправильно. Но предложи теоретикам попро­ бовать вывести новые породы скота по их правильным канонам -

обидятся. У биотехников есть свои секреты успеха, которым, к сожа­ лению, из книг нельзя научиться.

Философ Б.М. Кедров (1966, с. 562), являясь сторонним и посе­

му в какой-то мере объективным наблюдателем, подтверждает тот

факт, что никто в нашей стране не проявил интереса к научному ана­ лизу взглядов Т.Д. Лысенко:«... любую теорию, гипотезу, любое от­ крытие, понятие можно толковать здесь и в духе материализма и в духе идеализма... Исключение не составляет и так называемое ми­

чуринское учение («так называемое» потому, что никто сейчас не может сказать, что это такое и что в него входит, а главное - что в него не входит... )».

Вообще-то удивительная позиция. Ведущий философ Совет­

ского Союза признается, что ни он, ни биологи не знают в чем зак­

лючаются ошибочные положения мичуринского учения. Как можно

критиковать, не разобравшись с тем, что критикуешь. Бьшо несколь­ ко изданий «Агробиологии» Т.Д. Лысенко. Вышло двухтомное со-

брание его работ. На западе было опубликовано большое число ре­ цензий на его книгу о наследственности, включая одну монографию (Hudson, Richens, 1946). Материалов, в том числе с критикой более чем достаточно, чтобы составить представление о мичуринской био­ логии.

6.4. Дискуссия по проблемам генетики 1939 г. Неудачная попытка примирения

Мы уже писали, что эта дискуссия бьша инициирована ленинг­ радскими учеными, недовольными действиями Т.Д. Лысенко. Дис­ куссия проходила с 7 по 14 октября 1939 г. в Москве под эгидой жур­ нала «Под знаменем марксизма». Руководителем дискуссии был ака­ демик М.Б. Митин.

Н.П. Дубинин (1975, с. 224) положительно оценил роль М.Б. Ми­ тина в этой дискуссии: «... я лично, - отметил он - слушая речь М.Б. Митина на дискуссии 1939 года, почувствовал локоть друга. Я услышал одобряющие слова о том, что и наша работа нужна, что мы должны и обязаны иметь свою точку зрения и, имея свои научные позиции, бороться за социализм. Я должен высказать здесь эту точку зрения еще и потому, что М.Б. Митин в дискуссии 1948 года и позже по отношению к генетике занял неверную позицию. Этим он сам затруднил оценку его деятельности, связанной с генетикой». При всем этом, продолжил Н.П. Дубинин, «Мы не имеем права забыть пози­ цию философского руководства в 1939 году, которая явилась прегра­ дой для монополизма Т.Д. Лысенко. Это, безусловно, сыграло боль­ шую роль, во многом сохранив кадры генетиков и определив этим успех возрождения генетики, которое началось в 1956 году. Наша борьба за генетику получила в этой позиции М.Б. Митина и других философов серьезнейшую реальную поддержку». Обращаю внима­ ние на то, что по словам непосредственного участника трагического развития событий в генетике, ее возрождение началось в 1956 г.

Для меня, также как и для Н.П. Дубинина важными для пони­ мания того исторического момента явились следующие слова М.Б. Ми­ тина (1939, с. 175): «Надо бороться против профессорской кастово­ сти, замкнутости, нелюбви к новому, неприязни к самокритике, ко­ торые имеют место со стороны формальных генетиков. Но вместе с тем мы будем бороться, как этому учит нас наша партия, и против

всякого рода даже самых ничтожных проявлений махаевского отно­ шенияI к кадрам нашей советской интеллигенции, работающим на благо социализма. От всех этих недостатков мы, товарищи, должны избавиться... Разногласия в науке могут и должны быть. Могут и дол­ жны быть теоретические споры. Но плохо, когда эти теоретические споры, дискуссии, расхождения принимают такой, я бы сказал, вред­ ный характер, какой они приняли сейчас... Наши научные кадры име­ ют полную возможность печатать свои труды, свои работы, высказы­ вать свои соображения по тем или другим вопросам, которые стоят в порядке дня... Мы должны одернуть администраторов от науки, кото­ рые мешают развитию нашей науки». Говоря о «проявлении своего рода махаевских настроений» (с. 175), М.Б. Митин имел в виду выс­ тупления Г.Н. Шлыкова и И.И. Презента. К последнему относятся слова М.Б. Митина (с. 157): «Это пахнет схоластикой. От этого надо отказаться. Я думаю, что теоретические работы сторонников тов.

Лысенко значительно выиграют в научном отношении, если не будет этого словоблудия» (аплодисменты. Голоса: «Правильно»). Слова

М.Б. Митина с осуждением проявлений махаевщины бьши услышаны и идеологическая «ругань» в адрес генетиков прекратилась, а там на нашу страну обрушилась война и уже было не до споров со своими.

Эта оценка, данная нашим ведущим генетиком, приводит меня к мысли, что Н.П. Дубинин имел личную беседу с М.Б. Митиным и она вселила в него уверенность, что там наверху не хотят конфронта­

ции и его опасения, что их генетическое направление в кольцовском институте закроют, безосновательны. Я думаю, что М.Б. Митин или сам, или через кого-то в редакции предложил Н.П. Дубинину напи­ сать о И.В. Мичурине. Речь, конечно, шла о том, чтобы подготовить достаточно сбалансированную статью, чтобы не обидеть своих на­ учных противников. М.Б. Митин в своем заключительном слове, подводя итоги дискуссии, дал ключи к этой новой для всех политике примирения. Н.П. Дубинин, как мы уже говорили, не сумел восполь­ зоваться открывшейся возможностью и написал статью о И.В. Ми­ чурине конфронтационную, как он сам признался, и унизительную для мичуринцев, не признающую их за ученых, что недопустимо даже в том случае, если бы их ошибки были для всех очевидны.

1 Махаевщина - анархическое выставление интеллигенции в качестве врага рабочего класса.Получило название по имени своего идеолога польско­ го анархиста Яна-Вацлава Константиновича Махайского (1866-1926).

Что же такого сказал М.Б. Митин в своем заключительном выс­ туплении? В его речи, деловой и корректной, я не нашел вызываю­ щих выпадов против генетики.«... хотя мы и не являемся специали­ стами в данной области, - сказал М.Б. Митин (1939, с. 148) в нача­ ле своего выступления - все же на основе предварительной подго­ товительной работы берем на себя некоторую смелость высказать ряд соображений по спорным вопросам, столь страстно здесь обсуж­ давшимся. Как представители философии диалектического матери­ ализма, мы, естественно, не можем и не должны... пытаться давать ответы на такие вопросы, которые должны решаться практикой, экс­ периментом. Однако это не значит, что мы не имеем или не можем иметь своей точки зрения по ряду общих, больших, принципиаль­ ных вопросов, которые здесь были поставлены». М.Б. Митин недвус­ мысленно говорит, что он не будет касаться научных вопросов, но разбираться с натурфилософскими разногласиями он может и имеет право. Потому что это прерогатива философии.

М.Б. Митин (с. 165), в частности, высказал интересные возра­ жения в отношении сложившегося понимания генов: «Под ''геном" в современной генетике разумеют некий фактор (или совокупность факторов), расположенный в хромосоме ядра клетки и определяю­ щий признаки взрослой особи». Перед этим М.Б. Митин сказал сле­ дующее (с. 165): «Я не берусь предсказать путей дальнейшего разви­ тия генетики и того, сохранится ли в ее дальнейшем развитии поня­ тие "гена"1 ••• Однако несколько "умозрительных" (как говорил проф. Левитский) соображений, основанных на марксистском философс­ ком учении я хочу привести... Мы хотим обратить ваше внимание на то, что фигурирующее в современной генетической науке понима­ ние "гена" не согласуется с теорией развития.. . Мне кажется, что если понятие "гена" и вся "корпускулярная теория наследственнос­ ти" и является материализмом, то не диалектическим, а метафизи­ ческим, враждебным теории развития» (выделено в подлиннике) .

Вчем же конкретно проявляется несоответствие концепции гена

иидеи развития, как она понимается в диалектике? В теории генов

1 Не сохранилось как представление о детерминанте признаков. Ныне ген понимается как фактор, определяющий функциональный продукт. О признаках в этом определении нет речи. Признаки в общем случае определяются на уровне взаимодействия функциональных продуктов ге­ нома. Кроме того, у многоклеточных организмов большая часть генов кодирует молекулы с регуляторными функциями.

«устанавливается полное соответствие между признаками взрослой особи и факторами, способностями, возможностями, содержащими­ ся в зародыше. Вот это и кажется нам противоречащим принципу развития. Особенно это противоречит филогенетическому закону Дарвина-Геккеля, согласно которому индивид в своем эмбриологи­ ческом развитии воспроизводит в сокращенном виде путь развития того вида, к которому он принадлежит. Ошибка учения о генах со­ стоит в том, что оно слишком наивно, грубо, механистически сбли­ жает признаки взрослой особи с особенностями зародыша этой осо­ би. Формальные генетики забывают, что между зародышевой клет­ кой особи и взрослой особью лежит долгий путь развития... в этом развитии - от зародыша до рождения созревшего организма - име­ ли место качественные превращения. .. Если человеческий заро­ дыш в утробном развитии прошел стадии, когда он был похож на амфибию и имел жабры, потом стал похож на низшее млекопитаю­ щее, потом - на своего обезьяноподобного предка, то, согласно уче­ нию о генах, в хромосоме половых клеток его родителей имелись все факторы, определяющие все признаки организма на всех стади­ ях его эмбрионального развития и на всех стадиях его развития уже в качестве взрослой особи» (с. 166, выделено в оригинале).

М.Б. Митин, основываясь на здравом смысле усомнился в том, что существуют гены, определяющие не только признаки взрослого организма, но и признаки всех промежуточных состояний организ­

ма в его развитии от зиготы до взрослого. Сейчас мы знаем, что М.Б. Митин был прав в своих сомнениях. Гены определяют белко­

вые молекулы, а признаки формируются в общем случае через про­ стые и сложные цепочки взаимодействия белковых молекул. Ошиб­ ка генетиков заключалась в том, что они наше чисто человеческое понимание признака соотнесли с геном, который реально, если что и определяет, то не «нашю> признаки. Для пояснения сошлемся на при­ мер развития клюва у дарвиновских вьюрков. Нет гена толстого клю­ ва, как и генов тонкого прямого или изогнутого клюва. Есть несколь­ ко белков, различия в количественном соотношении которых могут дать все возможные варианты формы клюва. Или еще более показа­ тельный пример из знакомой мне систематики двукрылых насеко­ мых. В природе существуют виды мух, имеющих «бивни», «рога», непарный вырост на лбу, глаза, размещенные на разных по длине стебельках. Нет необходимости постулировать для этих структур свои гены. Да и откуда им взяться? Нет необходимости связывать эти струк-

туры с мутациями в уже известных генах. Появление этих структур, например, тех же щечных выростов в виде бивней легко можно свя­ зать с управляющими изменениями в экспрессии небольшого числа генов, определяющих обычную и аномальную форму щек.

Заключая данный раздел своего выступления М.Б. Митин ска­ зал (с. 167), что «разрешить этот вопрос [о становлении признаков всех стадий развития организма] можно не путем метафизического постулирования генов, но лишь путем изучения зародышей клетки в ее развитии, в котором учитывается развитие и индивида, и вида в целом». В связи с этим он еще раз напомнил о второй нерешенной проблеме, касающейся качественных скачков в развитии (с. 168): «В том-то и заключается сложность теории развития, что она допускает качественные превращения в развитии зародыша. А учение о генах допускает лишь рост и проявление того, что изначально заложено в зародыше». И далее М.Б. Митин ссылается на замечательные под­ тверждающие его мысль слова В.И. Ленина (из Философских тетра­ дей, с. 325-326) о двух взглядах на эволюцию и развитие, метафизи­ ческом и диалектическом (с. 168).

«Две основные (или две возможные? или две в истории наблю­ дающиеся?) концепции развития (эволюции) суть: развитие как уменьшение или увеличение, как повторение, и развитие как един­ ство противоположностей (раздвоение единого на взаимоисключа­ ющие противоположности и взаимоотношение между ними)... Пер­ вая концепция мертва, бледна, суха. Вторая - жизненна. Только вто­ рая дает ключ к самодвижению всего сущего; только она дает ключ к "скачкам", к "перерыву постепенности", к "превращению в проти­ воположность", к уничтожению старого и возникновению нового».

«Учение о генах современной формальной генетики - продол­ жил М.Б. Митин - явным образом относится к числу образцов пер­ вой метафизической концепции развития из тех двух, о которых го­ ворил Ленин. Не спасает положения... что они [сторонники учения о генах] признают мутабильность гена, мутации... [последние] выс­ тупают у них не как результат предшествующего эволюционного раз­ вития, не закономерно, а как совершенно случайные, часто необъяс­ нимые "катастрофы", прямо-таки в стиле Кювье. Подобного рода мутации еще не есть диалектика, которая признает закономерную связь скачков с предшествующим эволюционным развитием».

Как бы не относиться к мнению В.И. Ленина, но для коммунис­ тов, которые составляли большинство среди генетиков, оно являлось

в то время руководящим указанием, обязательным к исполнению. В этом и заключается отмеченная нами в разделе 5.1 противоречивость положения советского ученого. Как политик ученый-коммунист обя­ зан показывать идеологическое единство, но как ученый он часто вынужден нарушать этот принцип мировоззренческого единства в пользу научного консенсуса, задаваемого, к сожалению, не нами, но на Западе. Когда Сталин в речи на приеме в Кремле работников выс­ шей школы 17 мая 1938 г. провозгласил здравицу «за процветание [советской] науки, ... которая умеет создавать новые традиции, но­ вые нормы, новые установки», то он призывал к тому, чтобы и наша страна также была центром создания нового знания, которое в этом случае будет лишено мировоззренческих изъянов. Следуя сталинс­ кому призыву, М.Б. Митин обращал внимание генетиков на эти ми­ ровоззренческие изъяны теории гена, как бы приглашая их провести ревизию самой теории с тем, чтобы выйти на новый уровень обоб­ щений. Именно с этим я связываю то внимание, которое проявил М.Б. Митин к делам Н.П. Дубинина, о чем сам Николай Петрович с теплотой вспоминал через 30 с небольшим лет. Но нет, генетики не смогли сойти с военной тропы.

История развития генетики показала, что М.Б. Митин был прав в своих сомнениях относительно роли мутаций, о которых вели речь генетики. Изменения в регуляторной области гена, о которых стало известно позже, не являются случайными в понимании генетиков и они жестко завязаны на работе других генов. Т.е. эти «мутации» впол­ не удовлетворяют диалектическим принципам.

Затем М.Б. Митин переходит к пониманию гена как материаль­ ной частицы и, в частности, к вопросу о его стабильности. Речь заш­ ла о позиции по данному вопросу Н.К. Кольцова. «Я не буду - ска­ зал философ - говорить о совершенно реакционных, евгенических, срастающихся с расовой теорией воззрениях проф. Кольцова1 ••• я только приведу высказывание проф. Кольцова о гене. "Химическая генонема, - говорил он [Н.К. Кольцов] - с ее генами остается не­ изменной в течение всего овогенеза и не подвергается обмену ве­ ществ - окислительным и восстановительным процессам" (Биоло­ гический журнал. Т. VII. Вып. 1-й за 1938 г., стр. 42). Такого же рода

1 Я привел это место из выступления М.Б.Митина, чтобы подчеркнуть, что после Ежова у нас не сажали за взгляды, даже если они расценива­ лись на самом верху как крайне реакционные.

постановку вопроса о неизменности генов мы имеем также у акад. Вавилова. В статье "Генетика", напечатанной в 1929 г. в XV томе Большой советской энциклопедии, акад. Вавилов пишет: "Ген пред­ ставляет собой определенную устойчивую единицу наследственнос­ ти, которая может быть сравнима с атомом в химии и физике... Гены передаются из поколения в поколение не изменяя своей природы"...

В беседе по этому вопросу с акад. Вавиловым я пришел к заключе­ нию, что эта его старая постановка вопроса о неизменности гена те­ перь как будто им отрицается... Но тогда почему об этом не сказать прямо и не объяснить своей позиции перед всеми, чтобы было ясно и понятно, что думает по этому вопросу акад. Вавилов».

Могут сказать, что гены действительно, если и изменяются, то крайне редко. Но Н.К. Кольцов, следуя сложившемуся в генетике мнению, понимал под генонемой белковую молекулу, а она представ­ ляет собой субстрат, который активен (живет), когда взаимодейству­ ет с другими молекулами. И об этом говорили, начиная с Ф. Энгель­ са. Именно по той причине, что белковые молекулы неустойчивы, они не могут выступать в роли генов. Генетики, основываясь на ре­ альном факте устойчивости передачи признаков по наследству, вполне справедливо предположили, что гены, обеспечивающие эту переда­ чу, сами должны показывать большую устойчивость к сторонним воздействиям. Но химический субстрат, который они стали связы­ вать с генами, никак не мог им обеспечить устойчивую передачу

признаков.

Философ М.Б. Митин поставил перед генетиками действитель­ но серьезную и интересную проблему, указав на реальное противо­ речие в их теоретических построениях. Постулируемый вами белко­ вый ген не может быть устойчивым. Но ведь гены и по теоретичес­ ким соображениям должны быть устойчивыми и по факту являются таковыми. Значит, если белки не годятся в качестве материальной основы генов, то надо подумать, какие устойчивые соединения, на­ ходимые во всех организмах, могут выполнять функцию генов. А для этого надо было генетикам собраться после дискуссии и обсу­ дить поставленные ею научные вопросы. Можно было бы заинтере­ совать проблемой устойчивости генов и химиков, и физиков. Они бы не отказали в помощи и, я уверен, что гипотеза о белковой природе генов была бы пересмотрена еще до войны. А это бы означало ре­ альный прорыв наших ученых в деле изучения наследственности. К этому собственно и призывал в своем заключительном выступлении

368 Глава 6. Мифы о мичуринской биологии

М.Б. Митин (с. 169), которого, к сожалению, генетики не услышали: «Нам пора, наконец, развить нашу советскую генетическую науку до такой степени, чтобы она возвышалась над уровнем науки западно­ европейских стран и США, так же высоко, как возвышается наш пе­ редовой социалистический строй над странами капитализма».

Генетики, к сожалению, хотели услышать другое - осуждение Лысенко. Дискуссия инициировалась генетиками с целью дать бой воинствующему невежеству, исходящему от Лысенко и его сторон­

ников. Ее результаты для генетиков бьmи неутешительными. Им не удалось убедить политиков в своей правоте и «победить» безграмот­ ного Лысенко, которого поддержали такие же безграмотные, как им казалось, философы1• Скорее всего обиды на вмешательство в их дела людей со стороны и на явную поддержку Лысенко не позволили ге­ нетикам трезво оценить поставленные во время дискуссии вопросы. Ученые пошли по заведомо ложному пути, ища выходы наверх в на­ дежде заручиться поддержкой влиятельных партийных функционе­ ров в своей борьбе теперь уже не только против Лысенко, но и про­ тив второго академика Митина.

Еще один важный вопрос, поставленный академиком М.Б. Ми­ тиным, касался понятий генотипа и фенотипа. Вот что он сказал кон­ кретно (с. 170): <<... возьмем, напр., вопрос о генотипе и фенотипе. Безусловно эти понятия имеют серьезное научное значение. Надо различать наследственную, генетическую основу организма и ее внешнее выражение. Диалектика учит ведь различать сущность и ее проявление... Но между этими двумя понятиями формальные гене­ тики вбили метафизический клин, создав китайскую стену, разгра­ ничив эти понятия настолько, что между ними нет уже сейчас ничего общего. Фенотип развивается по своим законам, генотип развивает­ ся по своим законам, они имеют каждый свою собственную исто­ рию, в процессе развития между ними нет взаимного влияния и пе-

1 А.Р.Жебрак (Zhebrak, 1945, р.358), говоря об этой дискуссии в журнале Science, бездоказательно ославил на весь мир философа М.Б. Митина, вменив ему в вину, что тот не разбирается в официально признанной в

СССР философии: «В своей речи, сделанной в 1939 г. академик Митин излагал исключительно свои собственные взгляды, которые никоим об­ разом не отражают точку зрения Советского правительства». Надо заме­ тить, что санкцию на отправку в иностранный журнал Science статьи с такими необоснованными нападками на М.Б. Митина дал другой фило­ соф академик Г.Ф. Александров, в то время начальник Агитпропа.

рехода... для практики такая постановка вопросов означает теорию

предела для возможностей нашего изменения природы. Практичес­ ки это предельческие теории, которые надо выкорчевать до кон­

ца» (выделено в оригинале).

М.Б. Митин обращает внимание генетиков на отсутствие обрат­ ной связи между управляющим генотипом и управляемым феноти­

пом. Ему как философу-диалектику с этим трудно согласиться.Даже если бы такой связи не существовало исходно, на самых ранних эта­ пах эволюции живого, она должна была возникнуть с усложнением организмов, по крайней мере у многоклеточных. Но главная обеспо­ коенность положением дел в генетике была связана не с этими недо­ работками в теоретических построениях. Позиция генетиков о не­ возможности направленно изменять наследственность напрямую вступала в конфликт с предвоенной политикой Партии по ускорен­ ному решению проблемы продовольственной безопасности страны, она мешала усилиям государства мобилизовать трудящихся, вклю­ чая и научные кадры, на выполнение грандиозной программы по ко­ ренному преобразованию страны. Поэтому М.Б. Митину приходит­ ся произносить столь жесткие слова предупреждения в адрес гене­ тиков, что их чисто натурфилософскую на тот момент позицию, коль скоро она направлена на срыв мобилизационной политики Партии, надо выкорчевать до конца.

М.Б. Митин (с. 170) приводит выдержку из Курса генетики Син­ нота и Денна (1934, с. 50): «Из приведенных нами опытов и наблю­ дений ясно, что такие соматические признаки, как болезни, увечья, влияния ядов, плохого питания, изменений пищи, света и температу­

ры, а также изменения, вызываемые употреблением и неупотребле­ нием органов или обучением, должны быть отнесены к числу несом­ ненно ненаследственных признаков».

Это положение, - комментирует М.Б. Митин (с. 170-171) -

поскольку оно направлено против ламаркистских позиций! , про­ тив упрощенных представлений о воздействии среды на организм, содержит в себе момент истины. Но с другой стороны в этой поста­ новке вопроса... поставлены такие рубежи, такие грани между на-

1 В переиздании своего выступления М.Б. Митин (1949, с.31) снялвыде­ ленную нами часть предложения.После августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. ламаркизм уже не считался неправильным с идеологической точ­ ки зрения учением.