А.С. Донченко, Т.Н. Осташко, История ветеринарной медицины. Древний мир - начало ХХ века

мелкий рогатый скот, выделанная конская шкура (юфть) и др. Ввозились же из домашних животных только лошади.

На обширных пространствах степей и лесостепей паслись сотни и даже тысячи княжеских коней, из таких табунов княжеские дружины пополнялись боевыми конями. Конница играла решающую роль в отражении нападений внешних врагов и в междоусобных войнах. В конце XI — начале XIII в. обычным источником обновления конских стад служили степные половецкие кони, либо захваченные в виде добычи, либо купленные у половцев. Лучшими лошадьми в ту пору считались венгерские скакуны и кони, привозимые с Востока. Выращивание и выучка верховых и боевых коней были предметом особой заботы землевладельцевфеодалов. В крупных владениях князей и бояр коневодство становилось самостоятельной хозяйственной отраслью. В составе конского стада кроме боевых находились ездовые кони. Их было сравнительно немного, так как в повозках и санях ездили лишь женщины и духовенство. Главную же массу коней составляло стадо «седельное» — кони (мерины), лошади, лошаки (молодые кони, только обучаемые для ходьбы под седлом) и жеребцы. Отдельно паслось кобылье стадо. Среди седельных лошадей различали также «сумных» (ходивших под вьюками) и «подводных», «обозных», возивших большие тяжести, выносливых и сильных.

Коровы, быки, волы имели общее название «скот» или «говядо», «говядарь» — тот, кто пасет говядо и ухаживает за скотом. В русских летописях упоминаются и другие профессии животноводов — конюхи (коневики), пастухи, чабаны (овчухи, овчери). М. Е. Лобашев, исследователь истории русского животноводства (1954), считает, что такое разделение труда по характеру ухода за скотом свидетельствует как о пастбищном, так и стойловом содержании животных. Зимой крупный и мелкий рогатый скот находился в хлевах и других крытых помещениях, которые имели не только князья, но и смерды. На раскопках сельских поселений XI—XII вв. археологи неоднократно находили остатки небольших жилищ, часто земляночного типа, к которым примыкала клеть, где содержался скот: лошадь, корова, 2-3 овцы, куры. Крупные землевладельцы и монастыри, владевшие сотнями лошадей, коров, быков, телят, овец, свиней, строили большие конюшни, скотные дворы, коровники, хлевы и свинарники, а также клети для хранения запасов кормов. Участки косьбы травы на сено были закреплены за отдельными хозяйствами, и за кошение чужих участков наказывали штрафом. Согласно «Русской правде», сумма штрафа составляла 12 гривен (для сравнения: стоимость обычного

111

коня 2 гривны, а «коня княжа» — 3). Наиболее ценные сенокосные угодья тем или иным путем попадали в руки князя и дружинной знати. Крестьянский скот после зимнего содержания на скудных кормах выходил сильно отощавшим и ослабевшим. На летних пастбищах животные набирали вес, увеличивали удои молока.

Анализ археологических находок (кости животных) позволяет сделать некоторые выводы о качественном состоянии скотоводства в древнерусских землях. Установлено, например, что скот, который выращивали в X—XIII вв. на Рязанщине, заметно уступал по размерам современному. Животные, которые развивались в лесной полосе, где не хватало полноценных кормов, были нетребовательны к условиям кормления и содержания. Типичным примером может служить рязанская лошадь из породы низкорослых, коренастых, но сильных лесных лошадей. Развитие пашенного земледелия в Рязанской земле позволило постепенно улучшить рацион кормления животных, что привело к укрупнению местной породы по сравнению с породами лошадей в других землях (Новгородской, например).

Огромный урон скотоводству наносили эпизоотии, по времени нередко совпадавшие с эпидемиями. Древнерусские летописи содержат ужасающие описания народных бедствий, которые на Руси называли «мором», «моровым поветрием», «повальными болезнями». Первое упоминание о таких болезнях животных приводит Никоновская летопись (979). По данным Лаврентьевской летописи, в 1042 г. эпизоотия свирепствовала в коннице князя Владимира: «Помреже кони у вий (воинов) Володимеръ, яко еще дышущим коням сдираху узы (кожу) с них, толик бо бе мор тяжел в конях». В том же веке отмечены эпидемии и эпизоотии в Новгороде,

112

территориях. Имеются письменные свидетельства об эпизоотиях 1291, 1298 гг. и др.

В древнерусском государстве сохранялось представление о том, что моровые поветрия возникают от изменения положения звезд, воздействия «злых сил» и т. п. Вместе с тем уже в IX в. были известны заразительность и контагиозный способ передачи отдельных инфекционных болезней от животных человеку. Так, замечали причинно-следственную связь между мором белок и мором людей от «бобонов», между укусами волков и заболеванием бешенством у людей. Общие для человека и животных «повальные болезни» (зооантропонозы) поражали не только отдельные города и регионы, но и весьма обширные территории. В Воскресенской летописи за 1302 г. говорится: «…быть мор на люди, и на кони, и на всякий скот… по всей земле русской». Гибельные моры, к которым тогда причислялись «утроба кровавая» (дизентерия), чума лего- чная, «мозолие» (бубонная чума), «возуглие», или «прищ горющ» (сибирская язва), и другие, особенно свирепствовали в XIII— XIV столетиях, совпавших с периодом татаро-монгольского нашествия. В летописях подробно описаны эпидемии сибирской язвы (1309, 1321, 1375), легочной и бубонной чумы (1350, 1364, 1373, 1377). Летописцы очень точно отмечали симптомы заболевания: «Хракаху людие кровию, а инии железою болезноваху... яко рогатиною ударит за лопатку или под груди противу сердца, та же потом дрожь имать... а за железою боляху не одинаково: иному убо на шии, иному на стегне, иному же под пазухою, иному же под скулою, иному же за лопаткою». Это описание относится к 1364 г., тогда «моровое поветрие» (бубонная чума) охватило всю Русь: «…и опусте земля вся и поросте лесом, и бысть пустые всюду непроходима». В 1373 г. во время эпизоотии сибирской язвы заболевание от животных передалось людям: «…и на кони, и на коровы, и на овцы, и всяк скот был мор велик… потом же приде и на люди мор по всей земле русской». Летописи свидетельствуют, что «мор на люди и на кони был велик» в 1375 г. в Твери, в 1389 г. — в Новгороде. Порой вымирали целые города, например, в результате мора в Смоленске «осталося 10 человек, и град затвориша» (1387).

Врачеванием в Древней Руси занимались светские люди (муж- чины и женщины) и духовенство, главным образом монахи в монастырях. Заимствованная из Византии православная религия перенесла в Киевскую Русь установившуюся связь церквей и монастырей с целительством. Первые сведения о монастырских больницах на Руси относятся к XI в. Широкой известностью

113

пользовались лекари-монахи Киево-Печерского монастыря. Здесь была основана одна из самых ранних монастырских больниц. До татаро-монгольского нашествия в летописях упоминаются монастырские больницы в Смоленске, Вышгороде, Чернигове, Новгороде, Пскове, на Волыни, в Галицкой Руси и др. Монастырские больницы стали центрами медицинского просвещения на Руси: в них обучали искусству врачевания, собирали древние медицинские рукописи, переводили и переписывали их. В военное время монастырские больницы широко использовались для лечения больных и раненых воинов, по сути они являлись крупными военными госпиталями. Монастыри были выгодно расположены в стратегическом отношении и представляли собой грозные форпосты.

Слова с корнем «лек» служили в Древней Руси для обозначения медицины как профессии (лéкарство) и ее представителя (лекарь, лечець). Слово «врач» также возникло в глубокой древности. Все эти термины обычны для законодательных документов того времени — «Церковного устава» Владимира Святославовича (конец X в.), «Русской правды» (XI—XII вв.). Врачеванием людей занимались «лечьцы», эта профессия была одним из видов ремесла. Согласно «Церковному уставу» Владимира Святославовича, лечцов причи- сляли к категории граждан, подлежавших церковному суду, что помимо повышения социального статуса обеспечивало надзор за их деятельностью со стороны духовенства. «Лечцов» как особую группу населения выделяла и «Русская правда» — древнейший из

дошедших до нас сводов русских законов, составленный при Ярославе Мудром (первая четверть XI в.). «Русская правда» узаконила право заниматься врачебной практикой и установила платность медицинской помощи («а лечцу мзда»). По законам того времени человек, нанесший ущерб здоровью другого человека, должен был уплатить штраф в государственную казну и выдать пострадавшему деньги для оплаты лечения. Сохранились сведения о врачебной специализации. Историк медицины Л. Ф. Змеев (1896) сообщает, что среди славянских лекарей рано произош-

114

ло выделение узких специалистов: «кровопусков» (в Древнем Новгороде они образовали объединение наподобие ремесленного цеха), лекарей «кильных» (занимавшихся лечением грыж), «очных» (особенно по удалению трахоматозных зерен), «чечуйных», или «почечуйных» (по лечению геморроя), «камчужных» (по лечению «ломоты» — подагры, ревматизма), «чепучинных» (по лечению венерических болезней), бабок-повитух, бабок-це- лителей и др. Наличие такой своеобразной врачебной специализации подтверждается древнейшими источниками.

Кроме «лечцов», светских и церковных, помощь больным оказывали волхвы, знахари и прочие «знатьцы» и кудесники, унаследовавшие все богатство медицинских познаний от времен языче- ства. Волхвы были знатоками «зелий» (лекарственных растений), в летописях они часто выступают под именем «зелейников». Не случайно в древнерусских письменных источниках порой не разделялись понятия «волхв», «врач», «лечец», «зелейник», «чародей». Несмотря на преследования («Церковный устав» князя Владимира Святославовича причислял волхование и зелейничество к преступлениям против церкви и христианства), они сохраняли свое влияние на быт и жизнь древнерусского человека. Применяя веками апробированные рецепты и способы врачевания, волхвы успешно лечили детей, помогали женщинам при бесплодии и родах, их приглашали к «язвенным» больным, к больным со «струпами», раненым и проч.

Лечением животных в Древней Руси занимались «коневые лекари» (коновалы), знахари, волхвы. Потребность в ветеринарной помощи была немалой. Основной операцией, которую проводили коновалы, была кастрация (охолащивание) жеребцов и самцов других видов сельскохозяйственных животных. Само слово «коновал», или «конеклад», объясняет характер этой операции. Коня или другое животное надо было сначала повалить, положить на землю, чтобы затем превратить жеребца в мерина, быка — в вола, кабана — в борова (хряка), барана — в валуха. Кроме охолащивания коновалы занимались лечением животных от различных болезней средствами народной медицины. Они умели лечить раны, ушибы и хромоту, сводить лишаи специальными травами и мазями, выводить из кишечника глистов, делать примочки, промывать и обрубать копыта, прокалывать животному брюхо, чтобы выпустить скопившиеся газы, вставлять кольца в ноздри быкам, отпиливать рога бодливым коровам и т. п. Распространенным способом лечения животных, как и людей, было пускание крови (коновалов еще называли «кровопуски»).

115

Начиная с IX в. в русских летописях появляются специальные медицинские термины: «недуг», «скорбь», «хворь» означали болезнь; «знамя» — клинический симптом болезни; «пытание» — распознавание, диагностика болезни, а «напор» — гребень эпидемической или эпизоотической волны. Этими терминами пользовались и в отношении заболеваний животных. В IX—XIV вв. коневые лекари диагностировали воспаление лимфатических узлов («мышки»), мыт («молосняк»), заболевание холки («гриб»), болезни с явлением колик («ноготь») и др. Кроме «коневых лекарей» заболевших животных лечили волхвы и сельские знахари, применявшие наряду с «зельем» различные заговоры и магические обряды. Народ верил, что посредством наговоров на воду, вино, масло можно вылечить различные «хвори», «недуги» и «скорби», а заговорами — предотвратить всевозможные бедствия. На шею и рога животных навешивали талисманы (лечебные травы или корни, высушенные волчьи глаза, язык ящерицы и проч.), чтобы уберечь скот «от всяких напастей — лесного зверя, лихих людей и мора».

Принятие христианства открыло доступ русским людям к культурным богатствам Византии. Еще в середине IX в. на Руси появился славянский алфавит. Особенно широкое распространение грамотность получила в годы правления киевского князя Ярослава Мудрого (1019—1054). Через Болгарию поступали на Русь анти- чные и ранние средневековые рукописи, содержащие элементы естественно-научных и медицинских знаний, специальные труды Гиппократа, Аристотеля, Теофраста, Галена и других великих вра-

чевателей древности. «Асклипову и Галинову» науку, как тогда на Руси называлась медицинская литература и сами медицинские познания, изу- чали представители различных социальных слоев, включая членов княжеской семьи. Одной из самых читаемых книг среди грамотного населения Киевской Руси был «Изборник Святослава». Переведенный с гре- ческого в Болгарии, он дважды переписывался на Руси (1073, 1076) для сына Ярослава Мудрого Святослава, откуда и получил свое название.

В числе прочих «Изборник» содержал ряд специальных медицинских статей, в которых конкретно

116

рассматривались всевозможные при- чины травм и заболеваний («утопление», падение с коня, укус змеи, удары и т. д.). Все болезни делились на телесные (слепота, хромота, плешивость и др.) и душевные. Большое значение придавалось диагностике и прогнозу. Диагноз именовался «обличением недуга». «Совершенным врачом» называли того, кто мог безошибочно «мощная и немощная различити» (отличать). Под «опытанием» понималась сумма врачебных приемов при исследовании больного. Наиболее надежной считалась диагностика по «жилобиению» (пульсу). Однако указывалось, что этот способ

доступен лишь наиболее образованным и опытным врачам — «лечьцам-хытрокам». Диагностируя болезнь, врач должен был анализировать всю совокупность данных о поведении и привыч- ках человека: «Смотри жития его, хожения, седания, едения и вьсего обычая его пытаи».

«Изборник Святослава» сообщал о характерных симптомах, свидетельствующих о близкой смерти человека, о признаках эпилепсии, травматическом шоке, отечности подкожной клетчатки, бредовых состояниях и галлюцинациях, о водянках, лихорадках, головных болях и многих других заболеваниях. Читатель узнавал о «лечьцах-резальниках» (хирургах), которые умели «разрезать ткани», ампутировать конечности и другие больные или омертвевшие части тела, делать лечебные прижигания при помощи раскаленного железа, лечить поврежденное место травами и мазями. Диетологические и гигиенические наставления «Изборника» касались употребления всевозможных «овощей» (овощей и фруктов), умеренности питья, поддержания чистоты тела и т. д. В этой части «Изборник» основывался на переработанных текстах греческих трактатов и давал наставления врачам, обслуживавшим представителей знати.

Âчисле медико-биологических сочинений, имевших хождение

âКиевской Руси, наиболее значительными были «Физиолог» и «Шестоднев» Иоанна Болгарского. Трактат «Физиолог» — коллективное произведение, составленное предположительно в Александрии во II в. н. э., был хорошо известен в странах средневековой

117

Европы. Этот сборник небольших рассказов о животных, птицах, растениях и минералах перевели с греческого на славянский в Болгарии (X—XI вв.), отсюда он проник на Русь. Следы его влияния обнаруживаются в ряде церковных и светских памятников русской литературы XIII в., хотя наиболее древние из сохранившихся и дошедших до нас русских списков «Физиолога» относятся к XV в. Источниками для составителей «Физиолога» послужили отчасти сочинения Аристотеля («История животных») и Плиния («Естественная история»). Однако ранние христиане-компилято- ры придали сведениям античных авторов о живой и неживой природе некий таинственный смысл, символизирующий деятельность, поведение и помыслы человека. Фантастические свойства, приписываемые «Физиологом» животным и растениям, служили его составителям поводом для выводов и поучений церковно-дог- матического и религиозно-нравоучительного характера.

Рассказы и символика «Физиолога», широко распространившиеся на Руси, не были полностью восприняты и глубоко усвоены русским читателем. Со временем первоначальное содержание произведения изменилось: в нем почти не осталось названий животных и растений, свойственных жаркому климату родины «Физиолога» (Египет), их место заняли обитатели северной и умеренной природы Руси — соболь, белка, рысь, куропатка, стриж и др. Книга, рассказывая о сезонной миграции перелетных птиц, явлениях симбиоза и мимикрии в растительном и животном мире, пробуждала интерес к природе, приучала к наблюдательности. Сведения о лекарственных средствах растительного и животного происхождения, почерпнутые из «Физиолога», очень рано стали входить в состав древнерусских врачебных книг. Пчелы, «мравий» (муравьи), рыбы, камни, растения в старинных лечебниках рассматривались прежде всего с точки зрения пригодности их для вра- чевания различных недугов и нередко со ссылкой на «Физиолога». Русские переводчики древнейшего оригинала трактата особо подметили именно этот «врачевский» характер его содержания.

Популярностью на Руси пользовались «Шестодневы» — особый тип ранней христианской литературы, посвященной рассказу о шести библейских днях творения. «Шестодневы» появились в первые века христианства. Их составляли наиболее образованные христианские философы-первоучители, которые выросли и отча- сти воспитывались еще в атмосфере античной философии и науки. Они широко заимствовали конкретные данные и теории из есте- ственно-научных трактатов Аристотеля и других сочинений древности. Наибольшее распространение в Древней Руси получил

118

«Шестоднев», составленный в Х в. одним из представителей ранней философской мысли в Болгарии — экзархом Иоанном (Иоанн Болгарский). Книга стала известной на Руси, по крайней мере с 1263 г., а вероятнее всего еще ранее. «Шестоднев» Иоанна — не оригинальное сочинение, как он сам указывает, а компиляция, составленная на основе «Шестодневов» других христианских авторов, а также сочинений «Аристотеля Философа».

Иоанн Болгарский приспосабливал натуралистические заимствования из Аристотеля, Диоскорида, Теофраста, Гиппократа, Галена и других античных ученых для иллюстрации христианской концепции божественного сотворения мира. В «Шестодневе» обнаруживается аристотелевское представление о целесообразности природы и организмов. Включенные в «Шестоднев» естествен- но-биологические сведения разнообразны, конкретны и во многом достоверно отражают мир живой природы. Иоанн Болгарский не ограничился бессистемным описанием различных животных и растений. Под влиянием Аристотеля и других мыслителей древности он попытался создать своего рода классификацию органического мира. Иоанн выделил 4 «образи животнии», т. е. 4 главных группы живых существ. Первый «образ» составляют растения, ко второму принадлежат рыбы и все низшие животные. Всех высших животных («скотный живот») Иоанн отнес к третьему «образу». К четвертому «образу» принадлежат люди, обладающие способностью, которая отсутствует у трех предыдущих групп, — умом, «разумной душой». Иоанн признавал за животными способность чувствовать и активно действовать, допускал у них наличие «души», правда, особого рода. «Скотья душа» — не что иное, как кровь, т. е. та же плоть, которая подобно всей остальной плоти животных «от воды и земли… на бытие пришла».

Через «Шестоднев» Иоанна Болгарского перешли на Русь от античного мира анатомо-физиологические сведения о человеке. Его книга отразила представления об анатомии и физиологии времен Аристотеля и Галена, идеи которых продолжали господствовать среди врачей и в Византии, и в странах арабского владыче- ства, и средневековой Европе. То же можно сказать о лекарствоведении, которое преподносилось по Диоскориду и Теофилу, хотя время создания их трудов отделяло от византийской эпохи тыся- челетие. «Шестоднев» Иоанна Болгарского содержал разнообразные сведения: описание «топлиц» — естественных минеральных источников с указанием их свойств, рассказы о целебных свойствах растений и минералов и др. При этом действие ряда лекар-

119

ственных средств рассматривалось в отношении как человека, так и животных. На Руси «Шестоднев» пользовался огромной популярностью, ссылки на книгу обнаруживаются во многих сочинениях древнерусских летописцев и проповедников. В XV—XVII вв. «Шестоднев» Иоанна Болгарского оставался одной из самых читаемых книг на Руси.

Основные общебиологические и общепатологические представления древнерусских лечцов были заимствованы преимущественно из византийских источников. Они соответствовали главным образом анатомо-физиологическим концепциям Галена. Представления об анатомическом строении мозга, сердца, легких полностью совпадали с галеновскими. Заметно сказалось влияние клинических воззрений школы Гиппократа: у постели больного врачи «бдят и первую вину (причину. — Ðåä.) болезни пытают». Так писал один из образованнейших киевских князей Владимир Мономах в «Поучении» к детям. Методы лечения и особенно гигиенические правила (баня, например) исходили из народных традиций восточных славян. Многочисленные «травники» и «лечебники», составленные в раннехристианский период, включали описание природных средств врачевания времен язычества. Русская земля изобиловала целебными растениями и давала богатый выбор для их лечебного применения. В лечебной практике широко применялись полынь, крапива, подорожник, багульник, «злоненавистник» (бодяга), цветы липы, листья березы, кора ясеня, можжевеловые ягоды, а также лук, чеснок, хрен, березовый сок и многое другое. В древнерусской литературе имеется немало указаний на грамотность волхвов, которые в своей лечебной деятельности пользовались записанными рецептами и сами составляли их. Есть основания считать, что далеко не все «травники» и «лечебники», которые в XIV—XV вв. служили своеобразными врачебными пособиями, были иноземного происхождения.

На рубеже XI—XII вв. единое Киевское государство распалось на отдельные земли-княжества. К середине XII в. на территории Киевской Руси образовалось около 15 фактически самостоятельных государств, а старшинство киевского князя сохранилось лишь номинально. Максимальных размеров феодальная раздробленность Руси достигла в XIII в., когда ослабли последние, относительно единые и сильные русские княжества. Постепенно полити- ческий центр переместился на территорию Северо-Восточной Руси, во Владимир.

Феодальная раздробленность на Руси длилась с XII до конца XV в., но внутри этого более чем трехвекового периода существует

120