§ 4. Логика и психология

Хотя мышление является объектом исследования не только логики, но и психологии, предметы научного анализа у них раз­ные. Психология изучает процесс мышления индивида; материа­листическая психология мышление рассматривает в качестве во­едино связанных внутренних характеристик личности, которая преломляет внешние условия. Это значит, что ее интересует мышление только в плане причинного отношения его к другим психическим явлениям, от чего логика отвлекается. Логику не интересует вопрос о том, кто мыслит — юноша или старец, вспыльчивый или спокойный человек и т. д., — а для психологии данный вопрос очень важен.

Логика вместе с тем не касается изучаемого психологией вопроса о побудительных мотивах мыслительной деятельности, в одних случаях проявляется познавательный интерес, а в дру­гих— воздействие Енешних причин.

Законы, изучаемые психологией мышления, — это законы, в которых мышление показывается таким, каким оно определяет­ся всеми компонентами психики индивида. С психологической

О

Все звезды являются спутниками Земли. Марс — звезда.

точки зрения и мышление нормального человека, и бред безум­ца одинаково закономерны, так как и то, и другое мышление причинно обусловлено. Закономерности же логические — иного рода, в них раскрывается мышление таким, каким оно должно быть, чтобы не отклоняться от истины в результатах познания. В этом смысле логические законы можно назвать необходимы­ми нормами, принципами. Эта нормативность логических зако­нов не имеет ничего общего с нормативностью права, с норма­тивностью законов и правил, установленных по воле самих лю­дей, так как логические законы не зависят от воли людей.

При наличии указанных различий между формальной логи­кой и психологией эти науки дополняют друг друга в решении ряда практических задач, которые ставят перед собой люди. Как одна, так и другая содействуют формированию эффектив­ной мыслительной деятельности: психология формулирует поло­жения, позволяющие, в частности, определить, какие черты пси­хики необходимы для овладения различными методами мышле­ния, а логика раскрывает арсенал средств, знание которых уси­ливает познавательную функцию мышления. Для формальной логики важны некоторые закономерности формирования мыш­ления, установленные психологией, так как знакомство с ними позволяет глубже понять сущность логических форм. Психоло­гия, в свою очередь, для раскрытия механизмов мыслительной деятельности субъекта использует достижения логики, в кото­рых мышление раскрывается как орудие познания.

§ 5. Из истории логики

Изучение различных проблем логики в Древней Греции на­чалось, по имеющимся данным, еще в V—IV вв. до н. э. Много внимания исследованию их уделял, в частности, древнегрече­ский философ-материалист Демокрит (ок. 460—370 до н.э.). Ему принадлежит рассмотрение широкого круга логических проблем — индукции, аналогии, определения понятий и гипотезы.

Философы-идеалисты Древней Греции также изучали вопро­сы логики. В частности, Сократ (ок. 469—399 до н. э.), который ничего не писал, а излагал свое учение устно, высказывал свои суждения о сущности и значении таких приемов исследования, как индукция и дедукция. Его ученик Платон (ок. 427—347 до н. э.) продолжил разработку вопроса о дефиниции, рассматри­вал логический прием деления, анализировал логическую фор­му суждения, которую он считал основным элементом мышле­ния, и приближался к открытию основных законов формальной логики. Но ни один из упомянутых авторов не создал еще фор­мальной логики как самостоятельной науки.

Эта задача была выполнена величайшим философом Древ­ней Греции Аристотелем (384—322 до н. э.), которого принято поэтому считать отцом логики. Созданную им науку Аристотель

называл не логикой, а аналитикой. Свое главное сочинение по логике Аристотель назвал «Аналитиками». В нем даете* де­тальный анализ открытого им силлогизма как особой формы умозаключения, раскрывается сущность доказательства, прие­мов определения и деления и их значение в науке. Здесь же им показывается различие между научным и ненаучным зна­нием и освещается ряд других вопросов, связанных со струк­турой научного знания и логическими средствами познающего мышления.

Кроме этого труда к логическим сочинениям Аристотеля от­носятся: «Топика», «Категории», «О софистических опроверже­ниях», «Об истолковании».

Последователи Аристотеля объединили все указанные его сочинения под общим названием «Органон» (орудие познания). Ряд важных логических проблем рассмотрен Аристотелем в его главном философском труде, получившем впоследствии на­звание «Метафизика». В частности, именно здесь изложены им три известных основных закона формальной логики — закон тождества, закон противоречия и закон исключенного третьего.

Важно подчеркнуть, что Аристотель считал связь мыслей, выраженную в законах и правилах логики, не произвольной, а обусловленной связью самих вещей. Это значит, что он, в отличие от идеалистов Сократа и Платона, отстаивал материа­листическую линию Демокрита в философских вопросах логики, хотя эта позиция была у него не до конца последовательной! при решении некоторых трудных философских вопросов логики, а также в анализе общих философских категорий он проявлял колебание между материализмом и идеализмом или высказы­вался в духе идеализма, в частности, как отмечено было В. И. Лениным, колеблющуюся позицию занял Аристотель в анализе так называемых общих понятий.

Во времена Аристотеля и еще ранее, а также позже, вплоть до II в. н. э., формальная логика разрабатывалась представи­телями школы стоиков — Зеноном (ок. 336—ок. 264 до и. э.), Хризиппом (ок. 281—208 до и. э.), Сенекой (ок. 4—65 и. э.) и др.

Формальная логика рассматривалась этой школой, просу­ществовавшей ряд столетий, как часть философии, в области которой стоики во многих случаях придерживались материа­листических убеждений.

Особенности их направления в исследовании логических про­блем состояли лишь в том, что в центр своего внимания ими были поставлены иные логические объекты по сравнению с теми, на которых концентрировалось внимание Аристотеля, и иначе, по сравнению с иим, определялось место исследуемых ими объектов в системе логики вообще. Например, если Ари­стотель главное внимание в своих сочинениях уделял исследо­ванию категорического силлогизма, то стоики занимались г

преимущественно теми умозаключениями, в которые составными частями входили условные и разделительные суждения. Они исследовали ряд логических категорий, входящих составной частью в современную математическую логику (импликацию, дизъюнкцию, конъюнкцию и др.). При всем различии этих науч­ных направлений в логике существовало их взаимовлияние, ко­торое было плодотворным для общих результатов ее развития.

В средние века, которые характеризуются застоем (относи­тельным, разумеется, а не абсолютным) во всех областях науки, чрезвычайно большим авторитетом пользовалась логика Ари­стотеля, подвергшаяся в условиях господства церковной идео­логии переделке в соответствии с основными установками по­следней. Логику церковники стремились превратить в орудие обоснования антинаучных религиозных представлений о мире. Логика становится учением о мышлении, проникнутым духом схоластики, далеким от потребностей служить орудием в позна­нии объективных закономерностей природы и общества.

Однако и под гнетом власти церкви, теологии, хотя медлен­нее, чем в античную эпоху, шло дальнейшее развитие логиче­ского анализа мышления, обогащение логики ранее неизвест­ными ценными выводами, многие из которых, правда, были пре­даны забвению на долгие времена.

Наиболее видными представителями этого периода были: французский философ-схоласт И. Росцелин (ок. 1050—ок. 1122), английский философ-схоласт Оккам Уильям (1290/1300— ок. 1349), шотландский философ-схоласт Дуне Скот (ок. 1265— 1308), Ансельм Кентерберийский (1033—1109) и др.

Первые трое из названных ученых по своим философским взглядам были номиналистами. Они признавали реально суще­ствующими только единичные тела природы, а общие понятия считали лишь именами, названиями классов, сходных между собой вещей. Ансельм Кентерберийский защищал позицию так называемого реализма, представители которого вели яростную борьбу с номиналистами. Сущность теории средневекового реа­лизма состояла в том, что общие понятия она рассматривала в качестве сверхъестественных самостоятельных сущностей еди­ничных вещей. Эти понятия реалисты считали существующими во внешнем мире реально, независимо от единичных вещей.

И номиналисты, и реалисты в общем и целом не были мате­риалистами в истолковании природы общих понятий, так как и те, и другие не признавали, что в общих понятиях своеобразно отражаются определенные черты существующих вне сознания вещей. Однако номиналистов следует считать выразителями материалистической тенденции в средневековой философии, сыгравшими положительную роль в борьбе против мистической теории средневековых реалистов.

Промежуточное положение между номиналистами и реали­стами занимали концептуалисты, которых иногда называют умеренными номиналистами. К ним принадлежал, в частности, французский философ и логик Петр Абеляр (1079—1142). В от­личие от номиналистов они признавали, что сущность общих понятий (универсалий) не сводится к названиям, а имеет мыс­лительное содержание, которое, однако, по мнению концептуа­листов, не отражает никаких сторон реально существующих ве­щей, что противоречит последовательной материалистической теории познания.

Когда средневековый застой во всех сферах науки сменился периодом быстрого развития естествознания, применявшего многообразие эмпирических методов исследования и отвечав­шего настоятельной потребности вновь возникавших отраслей промышленности, передовые философы стали все более созна­вать несоответствие общего схоластического духа средневеко­вой логики развитию естествознания. Многие из них считали, что данному этапу развития наук не соответствует и арсенал конкретных средств исследования, которые предлагала суще­ствовавшая тогда логика.

Конечно, без применения уже разработанного к тому вре­мени логического аппарата и новое естествознание не могло бы существовать, как и вообще без такого аппарата не может быть логически состоятельного мышления. Но данного аппарата было недостаточно для удовлетворения потребностей, порож-денных различными специальными науками того времени.

В такой ситуации, естественно, все чаще стали высказы­ваться призывы создать новую логику. Эта идея овладела и со­знанием великого английского философа-материалиста Фрэн­сиса Бэкона (1561—1626), который был не только страстным, талантливым пропагандистом этой идеи, но и попытался прак­тически реализовать ее в своем труде «Новый органон», кото­рый, по его мнению, должен был заменить аристотелевский «Органон».

Свою логику Бэкон считал подлинным средством открытий нового, а логику Аристотеля объявлял бесполезной для этой цели. Преимущество, силу своей логики он усматривал в ин­дуктивном методе, который противопоставлялся им дедукции, силлогистике Аристотеля. Поэтому Бэкона называют творцом индуктивной логики. Но вопреки намерениям самого автора проведенный им логический анализ индуктивных методов не заменил теории дедукции, разработанной Аристотелем. Бэкон совершенно неправомерно противопоставил индукцию дедукции, преувеличил познавательное значение первой и преуменьшил значение второй.

В XIX в. английский философ и логик Джон Стюарт Милль (1806—1873) систематизировал исследования Бэкона в области индуктивных методов причинной связи явлений, и с этого вре­мени вопросы индукции стали излагаться в руководствах по логике в качестве особой части.

Другой аспект развития формальной логики состоял в том; что в обеих ее частях — дедуктивной и индуктивной — стали применяться методы логических исчислений.

Особенно интенсивное развитие метода логических исчисле­ний происходит в XX в.

В связи с проникновением математических методов в индук­тивную логику последняя развивается как вероятностная ло­гика, предметом которой является изучение методов оценки ис­тинности гипотез.

Настоятельная необходимость применения метода логиче­ских исчислений порождалась развитием разных наук, в том числе математики и кибернетики. В частности, этот метод при­меняется к вопросам исследования оснований математики; ма­тематическая логика вместе с другими средствами познания образует теоретический фундамент современной вычислитель­ной техники.

Одно из преимуществ математической логики состоит в том, что благодаря применяемому ею символическому аппарату можно выражать на точном языке сложные рассуждения, в ко­торых логически связано множество элементов, трудно обозри­мое без выражения этих связей на языке символической (ма­тематической) логики.

Это вовсе не означает того, что все проблемы формальной логики решаются средствами логических исчислений. В част­ности, только средств логических исчислений недостаточно для исследования сущности понятия, соотношения понятия и слова, природы индукции, аналогии и т. д.

В конце XVIII — начале XIX в., т.е. до возникновения пер­вой системы математической логики, в философии было раз­работано диалектическое мировоззрение и соответственно—■ всеобщий философский метод исследования явлений, т. е. диа­лектический метод. Всесторонняя разработка его, целая энцик­лопедия диалектики, была представлена в сочинениях немец­кого философа Гегеля (1770—1831), ближайшим и наиболее выдающимся предшественником которого в данной области был Иммануил Кант (1724—1804).

Основоположники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Эн­гельс критически переработали диалектику Гегеля и создали подлинно научную материалистическую диалектику, получив­шую дальнейшее развитие в трудах В. И. Ленина и в работах многих философов-марксистов.

Главное в этом философском учении, т. е. в диалектике,— это идея развития всех существующих процессов и явлений. За­коны диалектики Гегель рассматривал как всеобщие, т. е. такие, которым подчиняются не только мышление, но все, что суще­ствует в мире. И это свое учение о всеобщих законах движения в мире как изменения вообще Гегель называл логикой. Маркс соответствующее философское учение всегда называл просто

И диалектикой. В подавляющем большинстве случаев Ф. Энгельс и В. И. Ленин также пользовались термином «диалектика» для обозначения этого учения в целом, а не для обозначения одной из функций его — функции изучения закономерностей, которым подчиняется движение, развитие познания от одной ступени к другой, более высокой. Рассматриваемая лишь в этой функции диалектика есть учение о процессе перехода от одних знаний к другим, для характеристики которых в философском плане необходимы разные философские категории.

Так, если в одном утверждении высказывается о единичном предмете какое-нибудь всеобщее свойство (пример: «тюльпан—■ красный»), в другом — относительное определение (пример] «это растение целебно»), а в третьем — субстанциональная определенность предмета (пример: «тюльпан — растение»), то с точки зрения диалектики в первом суждении выражена самая низшая ступень познания, во втором — более высокая, а в третьем — более высокая, чем во втором. Здесь оценка каж« дого нэ трех утверждений дается диалектикой на основании различия тех философских категорий, посредством которых ха­рактеризуется определение, высказываемое о предметах в каж­дом из трех рассмотренных утверждений.

Формальная логика при изучении структуры мысли отвле-кается от этой стороны дела, а поэтому предметы формальной логики и диалектики, взятой в аспекте изучения ею мышления как инструмента познания, совершенно различны. Но разли­чие предметов этих наук не означает отсутствия связи между ними. Дело в том, что диалектика, взятая в любом своем ас­пекте, может осуществлять анализ всего того, что входит в ее предмет, в полном соответствии с законами, изучаемыми фор­мальной логикой, так как учение формальной логики о формах мысли относится, в частности, и к тем мыслям, которые состав­ляют содержание диалектики как науки.

Формально-логические законы имеют методологическое зна­чение для всех наук, в том числе и для диалектики, поскольку последняя руководствуется ими при решении своих специфиче­ских задач исследования.