Мемуар 7

7. БАТЯ.

Емкое и уважительное слово – Батя! Батя, - с большой буквы!

Родился Батя в 1895году, 9 декабря, в день Сталинской Конституции.

В моей жизни он появился даже не помню когда. Он в то время заместителем начальника Вологодского линейно – технического узла связи, а мама - главным бухгалтером ЛТУ. А так как на улице Добролюбова, дом 46 находилось общежитие этой конторы, то он был там частым гостем. Вдобавок к тому, во дворе дома его огород соседствовал с нашим. В те годы огороды были наиважнейшим средством для выживания. Так что он был частым гостем в нашей семье.

Родной отец мой пропал без вести, как мы думали, еще в сентябре 1941 года, а у Бати в самом конце войны один за другим погибли два сына. Его жена не вынесла такого горя, - ее разбил паралич, а в 1945 или в 1946 году тетя Аня умерла. Несмотря на огромную разницу в возрасте мама в 1947 году отважилась выйти за него замуж. Я уже ходил в первый класс школы № 13. Мы переехали в центр города, на улицу Менжинского, рядом с "Кружевницей", где вместо двух квартир получили трехкомнатную, с удобствами во дворе.

Артель «Кружевница». За ней справа наш дом. Наши окна на первом этаже с другого конца. На пустыре примерно там, где куча асфальта, были какие-то непонятные ямки, похожие на окопы. За забором справа садик, выращенный пионером-мичуринцем Валеркой Афанасьевым..

Перед переездом был устроен семейный совет, главным действующим лицом на котором оказался я. Мне было задан наисерьезнейший вопрос:

- Согласен ли ты, что у тебя будет новый папа?

На что я, поразмыслив, долго ковыряя в носу, ответил: "Бывают и родные отцы хуже не родных".

- А будешь ли ты дядю Мишу называть папой?

Я взял отрывной календарь, полистал его, нашел нужную, и как мне казалось, соответствующую важному моменту, дату, ткнул в нее пальцем и сказал: "Вот с этого дня!". Мать с бухгалтерской пунктуальностью пометила в календаре. И что интересно:- с 30 сентября 1947 года "дядя Миша", без всяких напоминаний и без последующих оговорок и сожалений, стал для меня полновесным отцом.

Мужичком он был достаточно щуплым, но крепким. Руки очень сильные и умелые. Все в доме он делал своими руками, знал массу самых разных технологий. Прекрасно знал электротехнику, механику и владел основами физики и математики. В пику сказать мама тоже не отставала в этом от него. А в знании физики, химии и математики даже, опережала его. Я до сих пор не пойму, как она на обычных канцелярских счетах умудрялась вычислять тригонометрические функции. Она же, в реале, кончила не безызвестную "Муху"! Счетами и "Железным Феликсом" (так обзывался механический арифмометр) она владела виртуозно.

Воспоминания о Бате всегда у меня в первую очередь связывается с такой картинкой. Я сплю в большой комнате на диване. С боку у входной двери на стенке телефон с таким выразительными рогами, с чашечками звонка и с крючком на боку.

Звонок. В комнате у родителей ни какой реакции. Встает бабушка, шаркает к телефону, отвечает. Потом вешает трубку с боку на крючок, идет в другую комнату:

"Миша! Тебя Сёбсара!". Она ни как не могла за всю жизнь выговорить это странное и для меня: "Чёбсара". Иёньсь, такое прозвище бати было у бабушки, что означало - Иван, в кальсонах, чертыхаясь: "Какого дьявола! Кому не спится в ночь глухую? К монаху в штаны!", от чего бабушка за стенкой, рискуя лишиться от упоминания всуе Чёрта своей набожности, ожесточенно ворочаясь с боку набок, бормочет молитвы. А Батя хватает трубку и начинает вопить на весь дом что - то несуразное: "Короткое! Земля! Изоляция! Между!". Все это сопровождается раздиранием всех едва досягаемых частей своих телес. Через минуту, произведя глазами на потолке какие-то сложнейшие вычисления, резюмирует их результат в трубку: "Сплетение проводов на 256 опоре! Поднимайте Ваньку ( Кольку, Ваську), пусть там ищет!". Поразительно, ведь никогда не ошибался! Я, впоследствии, обвешанный кучей приборов, только после вычислений приходил к такому результату, а тут…! В раз и в точку!

Батя с восхищением рассказывал, как он один раз, говоря современным языком, облажался. Был такой роман Даниила Гранина и фильм Михаила Шапиро "Искатели". Об изобретателе локатора, искателя повреждений линий связи. Так вот, - опытный образец этого локатора испытывали в полевых условиях в ЛТУ на участке Вологда – Сокол. Приехал маленький щуплый "Академик". Подключил свой прибор и говорит, что на таком-то километре, в таком-то пролете есть несогласованность, то есть – повреждение воздушной линии связи. Пошли удостоверяться в натуре. Академик, изнывая от жары и комаров, тащится сзади, обмахивая себя веткой. Батя летит впереди, ему эта жара и комары как-то.. ну, в общем, понятно - как. Ему бы лишь опередить и найти первому отсутствие этого повреждения. Уверен в этом. Вдруг окрик. Батя оглядывается. Академик стоит и показывает веткой на столб. Вернулся. Разгорелся чисто научный диспут:

- Ну и что? Тут все чисто!

- А то что?

- А что то?

- Это!

- А что это?

- Вот это!

- Ааа! Это! Так это ж ввод служебной связи к дому монтера!

- Вот именно!

- А что?

- Так нельзя!

- Почему?

- Потому! Не по сетке скрещиваний!

- Во, дьявол, до чего наука дошла! Такую хреновину обнаружила!

О себе Батя мало что рассказывал. Даже маме. Были у него, вероятно, причины. Чисто политические. Могли он выжать в те году тотальной чистки, распустив язык. И только случайные оговорки заставляли нас проявлять интерес и вытягивать из него клещами подробности.

Я учился в ЛИИЖТ-е. Отец приехал ко мне в гости. Он в Питере не был с 1918 года. Провел я по местам его "боевой славы". От общежития у мечети по улице Куйбышева к Авроре, к финляндскому вокзалу. У памятника Ленину он вдруг заявляет:

"А броневик вовсе и не тут стоял!". Пошел на привокзальную площадь, топнул ногой:

- Тут!

- Батя! А откуда ты знаешь?

- Так я в броневике сидел.

- А что ты там делал?

- Обеспечивал связь. Ты лучше, сынок, отведи меня к Кшесинской.

-Это где Ленин с балкона речи толкал?

-Да.

Пошли. Остановился против балкона. Долго молча стоял.

- Батя! Ты что, вспоминаешь, как Ленин там стоял?

- Какой, к черту, Ленин! Там барышня моя, - фрейлин Кшесинской. Я ей свистну по особенному (попытался изобразить и сконфузился, зубов-то уже нет) - она и выйдет! Любовь у нас была. Да потом я на фронт ушел, а она куда-то сгинула.

Потом вдруг прорвало, что и Аврора не тут стояла, что ни какого – такого штурма Зимнего, как расписали в кино, не было. Как разграбили винные склады. (Этот эпизод из всей революции больше всего запомнился бабушке, мертвецки пьяные тонули в реках вина). Как Ленин в Москву удирал. В Смольном Батя оказался не у дел, и его отправили в Красную Армию. Вспомнил, что в первую мировую в 19 лет ушел добровольцем, попал под немецкую газовую атаку, угодил немцам в плен, бежал через всю Европу. По ночам немки, а потом польки, поили-кормили. Как второй раз был интернирован поляками под Варшавой и опять бежал. Увы, подробностей я не помню.

В Вологде, еще на старой квартире, на каникулах. Праздновали какое-то летие Первой Конной армии и маршала Буденного. По телику – ветераны Первой Конной. Батя, уже старенький, сидит верхом на стуле, хлюпает носом, вытирает слезу и с этаким вологодским оканьем:

- Митька-то, Митька-то! А Ванька-то, Ванька-то!

Все, с внезапно обуявшим интересом, хором:

- А откуда ты их знаешь?

- Так я ж там связью командовал!

- Так чего ж ты не там? Среди них!

- Да больно я кому нужен! Да и не надобно мне!

Спустя некоторое время Батя рассматривает вырезки из "Огонька". Тогда мы их активно собирали. Повздыхал над "Тачанкой!" Грекова, а потом слышим:

- Как здорово нарисовано, как на фотографии! Только Йёськи там не было!

Прозвище "Йёська" у него носил наш Вождь и Учитель, наш Генералиссимус! Какой ужас! Какое кощунство! А картина - "Вести с фронта", где в кабинете в Смольном Ленин читает телеграфную ленту, а Сталин склонился над ним. У нас на лицах, совершенно естественно, большой вопросительный знак!

- Так я вон в том углу за телеграфным аппаратом сидел!

Много баек слышали от Бати и про его работу в Коми АССР. Под его командой тянули от Вологды связь в тамошнюю столицу Сыктывкар. Подтверждением тому была одна история, свидетелем которой я оказался.

Мы с мамой были приглашены в гости на 1 Мая тогда еще к "дяде Мише" и к "тете Ане".

Жили они тогда на Менжинской внутри двора, на втором этаже. Я разместился у окна, пока они что-то как-то там праздновали. Вдруг, о чудо! Чего только я не видел. Машины видел! Танки под окном видел! Самолет на поле видел! Даже аэросани были не в диковинку, так как на них развозили почту. А что б оленей? Я сижу с отвалившейся челюстью. Ребятня во дворе то же в состоянии шока, переходящего в не позволительно длительный ступор… Во двор вкатилась оленья санная упряжка. Выходят два мужика. Что-то там достали, взяли с собой и потопали в сторону нашего дома. Стучат в нашу дверь, вваливаются. Батя в восторге, гости то же. Ну как у нас на Севере положено, сначала напои-накорми, а потом – расспрашивай. Напоили – накормили, закурили трубки (Так вот откуда Батина привычка – курить трубку).

-Ну, рассказывайте, что Вас заставило приехать сюда?

- Так вот, Саныч. Прошлым летом ты работал у нас и обронил у столба инструмент (пассатижи). Вот и решили тебе его вернуть,- вещь-то для тебя ценная. Ты все сокрушался, что потерял. Да что-то мы не рассчитали с выездом, припозднились, а у вас уже снег сошел. Пришлось на санях по проталинам ползти!

Посмотрите на карте, сколько кэмэ от Вологды до Сыктывкара!

Вот вам и комяки - пермяки! А мы тут в бесчестии и коррупции погрязли!

Или в жару в Коми. В горле пересохло. Попить бы чё нить! Заходит в деревню. Спрашивает у хозяйки испить водицы, а она:

-Тебе может кваску? Какого: лукового или рыбного?

Ну такое он первый раз услышал, разве возможно эдакое!

-Ну давай рыбного!

Глотнул, чуть не выплюнул. Да нельзя обижать! В другой деревне испросил рыбного. Та еще гадость! А ведь привык!

Или еще случай, в одной деревне зашел в дом спросить дорогу. А там полная изба людей. Посреди - накрытий стол. Усадили. Поел, попил, встал, поблагодарил. А его снова усаживают,- доедай все! У нас такой обычай: в доме покойного после похорон зашедшего в дом прохожего кормить и не выпускать, пока все со стола не съест. Отвязался только ссылкой на государеву службу.

К моему воспитанию Батя относился нельзя сказать, что с прохладцей. Больше внимания все-таки он уделял моей сестре. Он редко вмешивался в разносы, учиняемые моей матушкой. Мои проказы он встречал странной и очень скрытой улыбкой, как бы тайно, заговорщицки поощряя мои действия. Да судя по его детским воспоминаниям, он то же был не промах слегка по хулиганить в семье. Рассказывал, что после урока физики, воспользовался полученными знаниями, он в жаркий летний день приморозил к середине пола бабкин чугунок. И потом долго ухал, вспоминая, как бабка пыталась отодрать его, недоумевая, как это случилось. Да и уже на моей памяти он подкладывал из тех же хулигански побуждений в кусок колбасы горчицу и отдавал его коту. Картинка была еще та! Неизвестно, за кем было интереснее наблюдать: - за котом или за батей.

Или борьба, по его же рассказам, с воровством керосина или дров из поленницы! Заложенный порох в помеченное полено привело к разрушении печки у соседа, а так как печки были в одном стояке, то пострадала и его собственная. А подсыпанная в керосин для примуса марганцовка чуть не спалила весь дом.

Но мастер на все руки он был отменный. Если он что-то задумал делать, то я всегда оказывался рядом, наблюдая и помогая, а больше – мешая. То он задумал сделать коромысло, то большой обеденный стол, то бочку, то рамы для портретов. Даже огромное зеркало! Инструмента было много всякого, частью еще от его деда, а часть он постоянно подкупал в магазинах или изготавливал сам. У меня до сих пор сохранился его самодельный фуганок, да и кое-что еще. На фото, где мы сидим на завалинке, если присмотреться, то можно увидеть перебинтованный большой палец у меня на левой руке. Я его чуть не отрезал станковой самодельной пилой, сработанной отцом из патефонной пружины. Пила была настолько острой, что могла бы успешно посостязаться с современными бензопилами. Этой пилой, как он выражался: на "пердячем газу", за три протяга распиливалось поперек бревно примерно 15 – 20 см в диаметре!

А самодельное зеркало – это же инфаркт для теперешних экологов! Была принесена целая колба ртути, а мы с сестренкой катали случайно разлитые по полу шарики и с телячьим восторгом наблюдали, как они сливаются и рассыпаются. Отец в это время с мамой, дядькой и с его другом Волокитиным покрывали огромное, обезжиренное спиртом стекло приготовленной тут же амальгамой серебра. А потом закрасили битумным лаком и вставили в старинную резную раму. Не знаю, сохранилось ли это зеркало?

В ЛТУ монтеры и надсмотрщики связи должны были периодически проходить переподготовку и сдавать письменные контрольные работы. Я Батей был удостоен чести проверять их и выставлять оценки. Уже в четвертом классе под руководством отца я освоил простейшие положения электротехники: закон Ома для полной и неполной цепи, законы Кирхгоффа, параллельное и последовательное соединение сопротивлений и проводимостей. Ученики быстро оценили мои возможности и, втихаря от бати, подсовывали мне свои контрольные для решения. Естественно, - за взятку в виде конфет, мороженного или других сладостей. Это была своего рода, моя подработка. Батя делал вид, что не замечает моей деятельности, но взяткодателей усердно гонял на устной защите своих работ. Его и сослуживцы, и подчиненные сильно уважали, не глядя на то, что, обладая взрывным характером, он мог и накричать, высказать свое нелицеприятное мнение в колючем и в не приглаженном виде. Понимали, что "за дело!", не за пустяки. И не обижались.

Давал мне подработать не только контрольными работами. Он приносил домой целые стопки папок паспортов воздушных линий связи. Технический отдел состоял всего лишь из двух человек, главного инженера и техника. С таким большим объемом работ, они, конечно, не справлялись. Вот я, мама и дядька усердно рисовали и подписывали в паспортах столбики, траверсы и изоляторы, составляли сетки скрещиваний. Я настолько поднаторел в составлении последних, что мог выполнить эту работу хоть с завязанными глазами. Спустя десяток лет, учась в институте эти самые сетки поставили меня в тупик. Я ни чего не мог вспомнить и нагло списал задание из курсовой работы сокурсника, причем, с ошибками. Сам себя бескрайне удивил и обескуражил!