Вопрос 1. Тенденции в развитии конституционного права зарубежных стран.

Одной из основных тенденций современного конституционного развития стало все более широкое внедрение идей и концепций философии права, без которых в полной мере нельзя оценить содержание конституционного права. Наиболее отчетливо это проявляется в таких конституционно-правовых конструкциях, как "верховенство права" и "правовое государство".

На русский язык термин "верховенство права" (rule of law) часто неправильно переводят как "правовое государство", что не отражает его содержания. Дело в том, что принцип верховенства права означает подчинение государства предписаниям права, прежде всего конституционного. В этом - его предназначение и суть.

Иной смысл вкладывается в понятие "правовое государство". В нем акцент сделан на соблюдении правовых норм, установленных самим государством.

Идеи правового государства одним из первых сформулировал знаменитый шотландский философ Дэвид Юм (1711 - 1776).

Д. Юм стал учителем Канта, который, в свою очередь, сформулировал доктрину правового государства. Важно отметить, что Д. Юм заложил базу для отраженного Кантом тезиса о равенстве государства и гражданского общества, скорее даже о подчиненности первого нуждам второго. Без этого великого положения вся конструкция доктрины правового государства остается непонятой, в том числе до наших дней. Конституция страны по Юму и за ним по Канту является главным правовым фундаментом правовой государственности.

Как отмечается в Оксфордском словаре, понятие "английская конституция" в его современном смысле окончательно сформировалось между 1689 и 1789 гг. Первая дата соответствует возвращению Джона Локка из голландской эмиграции и публикации в Лондоне в 1790 г. его великой конституционной книги "Два трактата о правлении". А к 1789 г. были приняты первые в современном значении этого слова писаные Конституции США и Франции, после чего английская конституционная мысль осознала в полной мере особенность своей неписаной конституции. Творчество Юма пришлось на период формирования современного содержания понятия английской конституции, и он внес в этот процесс существенный и мало пока оцененный даже его соотечественниками вклад. Вторая сторона его исторической роли в развитии философии права и конституционализма также не вполне осознана даже англо-американскими авторами, поскольку выразилась в его влиянии на Канта, а через того - уже на формирование континентальной доктрины правового государства.

В основе конституционно-правовой концепции Иммануила Канта (1723 - 1803) лежит утверждение, что история будущего созидается сегодня не на достигнутом опыте плачевных или положительных результатов предшествующей деятельности, а на основе некоего конституционного идеала, который может восприниматься аксиоматично, априори, ввиду его бесспорности (например, возможности мирного и благополучного существования всех людей под эгидой единой конституции).

Кант в "Критике чистого разума" вплотную подошел к вопросу о том, что понятие "счастье" должно найти юридическое определение, с тем чтобы право на счастье (или, как в Конституции РФ, - "благополучие и процветание") было рассмотрено как quid juris (вопрос о праве), а не с позиций "всеобщей снисходительности". Современному конституционному праву известен пример, когда Королевство Бутан провозгласило в начале XXI столетия счастье своих граждан главной конституционно-правовой ценностью государства и даже попыталось рассчитать "коэффициент счастья" на душу населения, осуществляя в какой-то мере идею Канта, предлагавшего перевести понятие "счастье" на язык конкретных правовых категорий, позволяющих контролировать применение государством своей же конституции.

Подробное теоретическое обоснование термина «верховенство права» одним из первых дал оксфордский профессор А. Дайси в книге "Введение в изучение права Конституции" (An Introduction to the Study of the Law of the Constitution), опубликованной в 1885 г.

Дайси выделил три момента в своей интерпретации нового термина:

1. К уголовной ответственности можно привлечь только в случае нарушения четко установленного правового правила и только в обычных (нечрезвычайных) судах.

2. Верховенство права означает, что никто не может быть выше права и что к ответственности в обычных судах могут быть привлечены любые лица независимо от их ранга.

3. Верховенство права употребляется в смысле "преобладания правовой духовности", характерной для Англии, где базисные принципы неписаной Конституции страны вытекают из судебных решений по конкретным делам в противоположность конституционной практике других государств.

Далеко не все разделяют вышеприведенное определение верховенства права. Так, Ян Стюарт в приведенной выше статье указывал, что определение Дайси не распространяется за пределы Англии и других стран общего права.

Доктрины верховенства права и правового государства сейчас, в начале XXI в., постоянно обновляются под воздействием международных стандартов прав человека и в значительной мере сливаются с конституционализмом, ставшим, в свою очередь, базой для философии права.

Формирующиеся доктрины верховенства права и правового государства оказывают влияние и на другие явления современного конституционного развития.

Отчетливо наблюдается эволюция права собственности. Она все чаще воспринимается как объект не только прав, но и обязанностей владельцев собственности. Все большую роль играют вопросы социального развития. Немалое значение придается проблемам межнациональных отношений. В последние годы накал борьбы "социалистической" и "капиталистической" идеологий снижается, но вместе с тем усиливается конфронтация публичных и частных интересов во многих сферах политической, экономической и социальной жизни. Все большее влияние на конституционное развитие оказывают технологические, информационные и экологические факторы. Претерпевает изменения и территориально-политическое устройство государств мира: во многих федерациях наблюдается тенденция к унитаризации, а в значительной части унитарных государств (Великобритании, Испании, Италии, Финляндии) - к приданию административно-территориальным единицам элементов правового положения, характерных для субъектов федерации. Такое заимствование унитарными государствами приемов, форм и методов, свойственных федерациям, представляется важной тенденцией конституционного развития. Еще одна тенденция, наблюдаемая как в унитарных, так и в федеративных государствах, - усиление полномочий органов местного самоуправления.

Многие из этих процессов вызваны к жизни развитием гражданского общества и разработкой механизмов согласования интересов различных социальных, национальных, языковых, этнокультурных, религиозных и иных групп.

В начале XXI в. набирают силу две новые тенденции. Одна из них связана с широко распространенной после трагических событий 11 сентября 2001 г. позицией о необходимости ограничения прав и конституционных свобод как меры, необходимой для борьбы с мировым терроризмом. Бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони даже заявлял о том, что нельзя воздействовать с помощью цивилизованных мер на людей, находящихся на уровне средневековых понятий добра и зла. Конечно, были и другие оценки. Так, член Верховного суда США Сандра О'Коннор высказала обоснованные сомнения в том, что ограничение основных конституционных свобод может оказаться правильным решением даже во имя борьбы с самым разнузданным терроризмом. Например, конституционный принцип равенства перед законом не дает возможности отделить террориста от обычного уголовного правонарушителя. Впрочем, преобладающим остается стремление к применению решительных мер противодействия терроризму, которые далеко не всегда соответствуют общепризнанным принципам права.

В современном конституционном праве большое значение имеет научное направление, называемое "конституционной экономикой". Это направление, появившееся в последние десятилетия, развивается в основном в рамках экономической науки. Однако совместное исследование проблем конституционной экономики имеет большое практическое значение не только для экономистов, но и для юристов (прежде всего специалистов по конституционному праву).