Налчаджян А.А. - Этнопсихологическая самозащита и агрессия

частных целей, но также для того, чтобы ликвидировать друг друга. Это уже борьба, нередко вооруженная, во время которой многие нормы человеческих, в том числе межэтнических, взаимоотношений игнорируются.

За какие цели обычно соперничают и борются этнические группы?

Борьба идет за землю, средства существования, за защиту людей и культуры, за женщин и престиж, а в многоэтнических обществах также за рабочие места и другие ресурсы и ценности.

Когда речь идет об этих конфликтах внутри полиэтнических обществ, можно заметить одну очень важную особенность за-

щитной агрессии: к этническим меньшинствам агрессивнее всех

относятся те члены доминирующего этноса, которые наиболее

фрустрированы в своей среде. Ведь именно им приходится со-

перничать с представителями этнических меньшинств за рабочие места, именно они нуждаются в переносе своей агрессии на других. Исследования американских и других социологов и социальных психологов показало, что насилие, направленное против национальных меньшинств, усиливается во время экономических кризисов, и в подобных действиях участвует много простых людей.

В литературе, посвященной геноциду, нередко обсуждается вопрос: виноваты ли народы в том, что в некоторых странах (Турции, Германии и других) был осуществлен геноцид армян, евреев и других народов9 Если учесть психологические закономерности преобразования агрессии и повышенную агрессивность наиболее неимущих слоев господствующего этноса, на этот вопрос следует дать положительный ответ. Кроме того, в Турции в 1915-1923 г. турецкое население вместе с уголовниками, чиновниками, военными и курдами принимало самое активное и массовое участие в геноциде'. Те же, кто непосредственно не участвовал в этих действиях, терпели их, старались не заметить то, что невозможно было не замечать. Это было также молчаливое участие конформистского большинства.

См.: Киракосян Дж. С. Младотурки перд судом истории. Ереван, "Айастан",

1986.

Одной из причин повышенной агрессивности севсрокавказских народов, с которыми в России в настоящее время возникли серьезные проблемы, является их страх перед возможным исчезновением, необходимость выживания. Это экзистенциальная фрустрация. Один из авторов пишет: "...всем небольшим по численности северо-кавказским народам знакомо ощущение размываемости нации, обостренное чувство опасности ассимиляции. Реакцией на это является наступательная демографическая и социальная активность северо-кавказских народов"1. Чем количественно больше народ, тем сильнее и

.увереннее чувствуют себя в нем люди. Это обстоятельство тоже очень важно учесть в условиях межэтнических конфликтов.

Наконец, экономическое соперничество тоже является одной из главных причин усиления агрессии против этнических меньшинств. Этот фактор играл важную роль в развязывании массовых агрессивных действий и геноцида в Турции, Германии, некоторых странах Азии и Африки. Экономические фрустраторы становятся более интенсивными, когда сочетаются с религиозными и этническими различиями.

§ 8.3. Когнитивные посредники агрессии и этническая самозащита

Результаты, которые мы сейчас рассмотрим, получены при исследовании индивидуальной агрессии2, но могут получить прямое применение и в области этнической психологии. Поэтому мы рассмотрим их с соответствующими указаниями для этнопсихологии.

В выражении или подавлении агрессивных действий людей играют роль следующие познавательные (когнитивные) факторы: а) атрибуция мотивов и намерений; б) предвидение последствий агрессивных действий; в) заметность признаков страдания жертвы. Вкратце рассмотрим эти "когнитивные посредники" агрессивных действий.

1 Солдатова, Указ. соч., с. 132.

3Обзор этих результатов см.: Krebs D. and D. Miller Altruism and Aggression. In: G. Lindzey and E. Aronson (Eds.) Handbook of social psychology, 3rd Ed., Vol. 2,

1985, pp. 56-57.

А. Атрибуция мотивов и намерений.

Проблема эта сводится к следующему: если объект агрессии ("мишень") считает, что агрессор совершил свои действия намеренно, то в таком случае переживает более интенсивный гнев и отвечает более энергичными агрессивными действиями, чем когда убежден, что он действовал случайно, без намерения нанести ему вред, под влиянием случайных обстоятельств. Иначе говоря, сила фрустратора зависит не только от его объективных свойств, но и от восприятия и других познавательных процессов жертвы, в том числе от его атрибуций. Сила и форма ответных действий, с помощью которых он мстит агрессору, зависят от познавательных процессов объекта агрессии.

Таким образом, те люди вызывают в нас более умеренную агрессию, фрустрирующие действия которых нами приписываются внешним факторам. Когда же у нас создастся впечатление, что эти факторы находятся под их контролем, тогда и ответная реакция бывает более интенсивной.

Вполне понятно, что подобные ситуации возникают также в межэтнических и межгосударственных отношениях. Например, если военный истребитель одного государства случайно, в результате непреднамеренной ошибки пилота или по другим внешним причинам, проник на территорию соседнего государства, то ответ последнего зависит от того, как оно будет интерпретировать это действие: как случайную ошибку, или же как преднамеренную агрессию. Государство—нарушитель в таких случаях, если не желает обострить ситуацию, заявляет, что нарушение имело место случайно и выражает "сожаление" об этом.

Б. Предвидение последствий агрессивных действий.

Агрессивные действия, как и все остальные социальные поступки человека, зависят не только от мотивации агрессора, но и от того, какие последствия для себя предвидит тот, кто собирается действовать агрессивно1. Когда предвидится, что противник сможет отомстить, дать должный отпор, тогда желание

Этот вопрос специально исследовал известный психолог А. Бандура. См.:

Bandura A. Aggression: A social-learning analysis. Englewood ClifTg (N. J.): Prentice-Hall, 1973.

действовать агрессивно ослабевает. Но когда отпор считается невозможным, тогда человек проявляег более интенсивную агрессию.

Данный вывод имеет важное значение для теории этнической агрессии, особенно для понимания того, почему в межэтнических отношениях люди порой становятся чрезмерно агрессивными, а иногда терпят даже очень сильные фрустрации. Интенсивность и длительность межэтнической агрессии намного больше, и эта агрессия намного разрушительнее тогда, когда агрессор не предвидит возможность получения отпора. Поэтому если этнос желает предотвратить дальнейшие агрессивные поползновения другого этноса, и если имеет возможность, должен отвечать на агрессию равноценной или даже более сильной агрессией.

Государственный террор по отношению к своим гражданам, а тем более к подчиненным этносам, достигает разрушительной силы и масштабов геноцида именно потому, что правители не видят для жертвы какой-либо возможности дать им равноценный ответ. Именно так было в Турции в 1915-1923 гг. при решении армянского вопроса путем организации геноцида, именно так они поступают в 90—е годы с курдами. Этот же механизм усиления межэтнической агрессии действовал в фашистской Германии во времена правления Гитлера, когда главари этой страны организовали массовое избиение еврейского населения (около 6 миллионов жертв!).

Мы полагаем также, что во многих случаях одной из основных причин переноса межэтнической агрессии во внутриэтническую сферу и ее применение здесь является то, что человек или группа боятся представителей вражеского этноса, зная, что от него обязательно получат отпор. Свою агрессию в таких случаях они переносят на своих соплеменников, которых считают менее опасными для себя, хотя это их ожидание не всегда оправдывается.

Еще одним частным проявлением рассматриваемого явления можно считать следующее: лидеры страны, потерпевшейпоражение на войне с другим государством, становятся чрезмерно строгими к гражданам своей страны и устанавливают авторитарные порядки. Правда, бывает и по-другому, и это требует объяснения: лидеры победившей страны тоже очень стро-

го обращаются со своими гражданами, даже с бывшими солдатами, обеспечившими им победу. Так поступил, например, И. В. Сталин с советскими гражданами после победы над фашистской Германией. Сразу же после войны он начал новую волну репрессий1.

Однако предвосхищение наказания или мести не всегда предотвращает действия агрессора. Как повседневные наблюдения, так и специальные исследования показали, что когда люди очень сильно возбуждены, предвосхищение и другие когнитивные опосредствующие процессы даже не успевают развернуться: под влиянием фрустратора человек немедленно отвечает агрессивными действиями. Это имеет место при переживании аффектов: сильнейшего гнева, оскорбленности, а также при большой интенсивности желания нанести другому вред. Эти результаты тоже очень важны для понимания механизмов этнической агрессии. Когда сила межэтнической агрессии достигает очень высокого уровня, сочетаясь с ненавистью и гневом, тогда когнитивные процессы человека тормозятся или, даже в определенной мере развертываясь, не создают противоположной силы, способной предотвратить агрессию. Агрессия становится безудержной и разрушительной. Массовые агрессивные действия, вплоть до геноцида, должны рассматриваться не только как результат действия патологических маньяков и садистов, хотя и это нередко имеет место. При объяснении таких явлений следует иметь также в виду результаты исследования нормальных психологических механизмов агрессии и тех причин, по которым внутренние тормозящие механизмы не действуют.

В. Заметность признаков страдания жертвы

Исследования эмпатии и психологии оказания помощи нуждающимся показали, что люди с большей готовностью идут на помощь другому, когда непосредственно воспринимают признаки его страдания (выражение лица, голос, просьбу о помощи и т.п.)3. Исходя из этого твердо установленного в мно-

Из многочисленных публикаций на эту тему см.: Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина, Кн. 2, ч. 1-2, М., 1989; Рад-

зинский Э. С. Сталин. Москва, "Вагриус", 1997, гл. 23. ' Milgram S. Obedience to authority. New York: Harper and Row, 1974.

гочисленных экспериментах вывода можно было предположить, что восприятие признаков страдания жертвы и переживание с ней эмпатии приводит к торможению агрессии. Иначе говоря, переживание эмпатии несовместимо с агрессивным поведением'. Исследования в целом подтверждают правильность этого вывода, но и здесь есть исключения. Так, еще в 1970 году Фишбах высказал мысль, что в некоторых случаях восприятие признаков страдания жертвы усиливает агрессию, т.е. является положительным подкреплением для поведения агрессора. Эта, на первый взгляд парадоксальная реакция, как мы полагаем, зависит от следующих факторов: а) жертва действительно в чем—то виновата и, с точки зрения агрессора, должна понести наказание. Признаки ее страдания показывают агрессору, что его действия достигают цели; б) если агрессор - садист, т.е. имеет сильнейшую агрессивную (внутреннюю) мотивацию, то он будет наслаждаться признаками страдания своих жертв. У них признаки страдания жертвы вызывают не сострадание, а садистическое наслаждение.

Поскольку современный человек, имея в своем распоряжении разнообразные и очень эффективные орудия смерти, может истязать и убивать людей совсем не видя их, агрессивность людей, а тем более политических лидеров мощных государств и т,олп, становится чрезвычайно опасной. Эти закономерности следует учесть при исследовании межэтнической агрессии и способов ее предотвращения.

§ 8.4. Жертва и агрессор

Отношения между агрессором и жертвой сложны как в повседневных отношениях внутри этноса, так и в межэтнических отношениях. Встречаются различные варианты и конфигурации этих отношений. Рассмотрим некоторые из них.

' См.: Baron R. Human aggression. New York: Plenum, 1977; Baron R. The reduction of human agression: an incompatible response strategy. In: R. G. Geen and E. Donncrstein (Eds.) Aggression: theoretical and empirical reviews. New York: Academic Press, 1983.

А. Ненависть

Когда агрессор применяет насилие к своей жертве, особенно когда насильственные действия повторяются или принимают систематический характер, у жертвы формируется ненависть к агрессору. Это активное состояние, мотивирующее ответные

агрессивные действия. Это психологическая готовность к ответ-

ной агрессии, для реализации которой, естественно, нужны соответствующие условия.

Ненависть к врагу и ответная агрессия, месть за нанесенную обиду и боль — вполне естественные и нормальные реакции на нападение извне. Можно, конечно, сказать, что неагрессивные реакции могли бы во многих случаях быть более эффективными и адаптивными. Это так. Но мы ведь не можем требовать даже от самого нормального и зрелого человека холодного расчета в состоянии сильнейшего гнева.

С эт^й точки зрения психологически вполне правомерны и нормальны действия смелых представителей угнетенных народов против своих поработителей. Так, начиная с 80—х годов XIX века на всех территориях Западной Армении, долгие века оккупированных турецкими захватчиками, началась активная национально-освободительная война. Когда все мирные средства были исчерпаны, ходатайства западных держав и России не возымели действия, а турецкое руководство лишь ожесточило репрессии и санкционировало массовую резню армян, у народа осталось только одно средство борьбы — вооруженное выступление против врага. Армянских бойцов вдохновлял пример балканских славянских народов, которые тоже поднялись на освободительную войну и, с помощью России, обрели политическую независимость. В подобных случаях, когда само существование народа оказывается под угрозой, месть вполне оправдана. После геноцида армян в Турции (1915-1923) организаторы этого преступления, главари младотурков, остались живы и эмигрировали из страны. Но некоторых из них армянские мстители обнаружили в разных странах и уничтожили: бывшего министра внутренних дел Турции Талаата — в Германии Убил С. Тейлерян1, бывшего министра Энвера, который при-

.: Армянский вопрос. Энциклопедия. Отв. ред. К. С. Хуршудян. Ереван,

1, с. 311-312.

ехал в Среднюю Азию для организации борьбы басмачей против России, 4 августа 1922 года застрелил офицер Акоп Мелкумов. Таких примеров много. Эти акты — продолжение нацио- нально-освободительной войны, и зря турки стараются представить их в качестве обычных террористических действий. Подобные акты, конечно, не решают вопрос об освобождении родины, но обеспечивают психологическую готовность народа, его боевой дух, для продолжения борьбы. В настоящее время национально-освободительную борьбу против Турции ведет многомиллионный курдский народ, бойцов которого турки и их друзья тоже называют террористами.

Но, наряду с таким здоровым ответом на агрессию, встречаются и другие — паранормальные и патологические ответы.

Б. Идентификация с агрессором и его оправдание

Вповседневной жизни идентификация с агрессором выражается в формуле: если не в силах победить врага, лучше стать его другом. Но при этом нужно также желание врага. Если враг идет навстречу, то слабый оказывается в физически безопасном, но психологически унизительном положении.

Идентификация с врагом — явление, широко распространенное в области политики и межэтнических отношений. Исследователи обнаружили его у многих заключенных концлагерей фашистской Германии и СССР. Такое поведение иррационально потому, что жертва становится помощником своего агрессора, усиливает его позиции. Некоторые разновидности предательства связаны с идентификацией жертвы с агрессором.

В. Нейтральная позиция

Бывает, что жертва, вследствие своей трусости или исходя из каких—либо интересов, занимает по отношению к агрессору нейтральную позицию. Логика такого поведения следующая: что было, то было, будем жить мирно. Как будто именно жертве дано решать данный вопрос! Если агрессор даже не выразил сожаления по поводу того, что случилось, не говоря уже о раскаивании, то такая "великодушная" позиция жертвы может вызвать лишь жалость и иронию, особенно если агрессор остается более сильной стороной этих отношений. О каком явлении идет речь, хорошо иллюстрирует приводимый ниже ь ате-

риал. Это статья армянского журналиста Гагика Мкртчяна по поводу сообщения Арменпресс о переносе праха Энвер-паши из Таджикистана в Турцию. Приведем отрывок из нее, но прежде всего — упомянутое сообщение Арменпресса: "Уже было сообщено, что прах Энвера-паши 4 августа будет переведен в Стамбул и перезахоронен рядом с Талаатом в мавзолее, построенном в Хюриет Тепе. Как известно, руководитель младотурок, бежавший из Турции в Таджикистан, воевал против советских войск и погиб в бою 4 августа 1922 года. Могила находится в Таджикстане. Турция организовывает перевозку праха в честь годовщины его смерти". Автора статьи, да и нас тоже, поражает и настораживает нейтральный тон в отношении Энвера и Талаата. Как будто речь идет не о палачах армянского народа, на совести которых полтора миллиона человеческих жизней, а о вождях племен уги и учзи, населявших территорию Маньчжурии в V—VIII вв. И уж вовсе неуместной представляется подобная "сдержанность и дипломатичность", если вспомнить, что этих извергов в свое время судили сами же турки. Из пяти пунктов обвинения первый касался депортации и массовой резни армян. Суд длился около полугода. После долгого судебного разбирательства военный трибунал г. Стамбула 6 июля 1919г. вынес решение: за вовлечение Турции в мировую войну и организацию массовых депортаций и резни армян заочно приговорить к смертной казни главных преступников — великого везиря и министра внутренних дел Талаата, военного министра Энвера, морского министра Джемаля, министра просвещения и генерального секретаря младотурецкой партии доктора Назыма"1. Нейтральная позиция в таком вопросе, занятая Арменпресс и тогдашним официозом — газетой "Айастани Анрапетутюн", справедливо считается автором статьи преступлением, формой поддержки палачей собственного народа. Меж-. ДУ тем этих преступников, в том числе одного из идеологов пантуранизма и врага .России, Энвера, оказавшегося трусом, казнили армянские патриоты.

' См.: Мкртчян Гагик. В поисках новых героев? - Газета "Голос Армении", 3 августа 1996 г., №84 (18001)

280 _______________________________________ Альберт Налчаджян

Г. Самообвинение жертвы

Но встречается еще более позорная позиция, чем нейтральное отношение к собственным палачам. Это позиция самообвинения жертвы. Явление это — довольно широко распространенное среди подчиненных народов, у которых нет выхода из создавшегося для них тяжелого положения зависимости от сильного и агрессивного этноса. Здесь, однако, уместно опять обратиться к событиям наших дней. Вначале — еще один отрывок из упомянутой статьи Г. Мкртчяна. Говоря об удивительности нейтральной позиции к своим палачам, автор продолжает: "Впрочем, а чему мы, собственно говоря, удивляемся? Ведь если премьер страны искренне считает, что просто так не уничтожают целый народ, если сотрудники Министерства информации на страницах официоза открыто заявляют о виновности армян в геноциде, то почему бы Арменпресс не попытаться сделать из уголовника Энвера идейного борца против коммунизма?"

Читатель может быть удивлен, если узнает, что такое заявление действительно сделал бывший премьер-министр Армении Грант Багратян в 1995 году и все газеты напечатали это "откровение": оказывается, что просто так целый народ не уничтожают и армяне виноваты в том, что их уничтожили. Такая логика раба труднопостижима для нормального человека, которому непонятна "тонкая дипломатия" новоявленного деятеля - ближайшего человека бывшего президента Левона ТерПетросяна. Кстати, у этого "президента" тоже по вопросу геноцида армян и виновности сторон были сходные позиции.

Мы считаем, что подобное самообвинение жертвы — признак полного морального разложения трусливого и раболепного человека, который использует инграциаиию для получения каких-то выгод от врагов своего народа. Это разновидность предательства, явления, которому мы посвящаем отдельную работу.

§ 8.5. Непреднамеренные действия, атрибуция и защита

Как в повседневных отношениях внутри этносов, так и п межэтнических отношениях, наблюдается еще одно интересное явление, знание которого позволит лучше разобраться в ме;;эт-