5.3. Мир за пределами Западной Европы и развитие капитализма вширь (XVI–XIX вв.)

5.3.1. Вводные замечания

С началом возникновения капитализма в Западной Европе че­ловечество разделилось на два основных мира: мир капиталистиче­ский и мир некапиталистический. Первый представлял собой сис­тему социоисторических организмов, причем систему мировую. Она была центром всемирно-исторического развития. Некапиталистиче­ский мир системой не был. Он включал в себя, во-первых, все ос­тальные, кроме западноевропейской, зоны центрального историче­ского пространства (внутреннюю периферию), во-вторых, все нахо­дившиеся вне центрального исторического пространства историче­ские арены (внешняя классовая, древнеполитарная периферия) и первобытные, включая предклассовые, общества (внешняя первобыт­ная периферия)

И наряду с рассмотренным выше развитием капитализма вглубь шло его развитие вширь — распространение по всему зем­ному шару и формирование всемирного капиталистического рынка.

Капиталисти­ческая мировая система — первая из мировых сис­тем, которая втянула в ор­биту своего воздействия все народы и страны. Происходило это постепенно. Сфера влияния западноевропейской мировой капиталистической системы шаг за шагом расширялась, втягивая в себе как страны уже входившие в центральное историче­ской пространство (внутреннюю периферию), так и социоисториче­ские организмы, не входившие в него (внешнюю периферию). Втяги­вания последних в орбиту влияния западноевропейской капитали­стической системы было одновременно и вхождением их в центральное историческое пространство, т.е. переходом из внеш­ней периферии во внутреннюю. Результатом было расширение центрального исторического пространство и в конечном счете пре­вращение его во всемирное историческое пространство.

5.3.2. Североевропейская, российская, центральноевропейская и исламская зоны центрального исторического пространства

Развивающийся в западноевропейской зоне центрального ис­ториче­ского пространства капитализм стал оказывать мощное влия­ние на развитие обществ всех остальных его зон, прежде всего севе­роевропейской. В результате социоисторические организмы севе­ро­европейской зоны стали капиталистическими, были втянуты в за­падноевропейскую систему и тем са­мым в западноевропейскую зону. Североевропейская зона исчезла.

Что же касается центральноевропейской зоны, то к концу XVIII в. все состав­лявшие ее социоисторические организмы пере­стали существовать. Чехия была поглощена державой Габсбургов. Возникшая в XVI в. в результате объедине­ния Польши и Литвы Речь Посполитая была в конце XVIII в. разделена между Австрией, Прус­сией и Россией. Но своеобразие социально-экономического строя этих территорий — принадлежность к парафеодализму — продолжала сохраняться. В результате специфический характер приобрело и раз­витие там капиталистических отношений.

Крупнейший русский историк С.М. Соловьев выделял в исто­рии Руси-России несколько основных этапов. На первом этапе между членами княжеской семьи господствовали “родовые отношения”, для следующего этапа характерен “переход родовых отношений ме­жду князьями в государственные”.³¹ Завершение этого этапа С.М. Соловьев связывал с царствованием Ивана IV.

Эти положения С.М. Соловьева нередко истолковываются не­верно. Ему приписывается взгляд, согласно которому в Древней Руси господствовал родовой строй и не было государства.³² В резуль­тате его упрекают в том, что его схема противоречит истори­ческой действительности. “В рассматриваемый Соловьевым период, - писал, например, Н.Л. Рубинштейн, - родовые отношения уже сменились территори­ально-племенной организацией, русские земли переходили к системе государственных отношений феодального общества. Схема засло­няла от него эти явления.” ³³ В действительности же С.М. Соловьев говорил о господстве родовых отношений не в древнерусском обще­ства, а между членами княжеской семьи, что далеко не одно и то же. И он, отнюдь, не считал, что государство в России утвердилось лишь с Иваном IV.

С.М. Соловьев, выделяя названные выше этапы, имел в виду не­что иное, для адекватного выражения чего в исторической науке не только того, но и нашего времени нет понятий. Говоря о “родо­вых отношениях” в княжеской семье, он фактически имел в виду те социально-экономические отношения, которые были выше названы нобиларными. Говоря о переходе от них к государственным связям, он фактически имел в виду становление в России политарных отно­шений, которые действительно окончательно утвердились лишь в правление Ивана Грозного. И опричный террор был вовсе не ре­зультатом плохого характера или психического заболевания этого монарха. Как уже неоднократно указывалось, становление поли­таризма в любом его варианте с неизбежностью предполагает массо­вый террор и создание атмосферы всеобщего страха.

В истории Руси-России произошла смена одной классовой па­раформации другой. Для первой из них был характерен симбиоз но­биларного и магнарного укладов. Это – нобиломагнарная парафор­мация. Затем ей на смену пришел политаризм, но особого рода, от­личный от всех других его видов, не исключая абсолютистского по­литаризма, который в то самое же время формировался в странах Западной Европы. Так как становления этого вида политаризма было неразрывно связано с утверждением в России самодержавия, то назовем его самодержавным политаризмом, или, короче, державополитаризмом.

Утверждение такого политаризма сопровождалось уничтоже­нием как нобиларных, так магнарных отношений. Характерной осо­бенностью этого политаризма было широкое развитие алиментар­ных отношений. Людям, которые несли ту или иную службу государ­ству, главным образом военную, выделялись в качестве алимента­риумов земли вместе с населявшими их крестьянами. Таким образом, часть общеклассовой корпоративной собственности на землю и лич­ность производителей в какой-то степени приобретала персонализи­рованный характер. Первоначально персонализация государствен­ной, корпоративной собственности была минимальной. Алимента­рист получал право лишь на определенную часть прибавочного про­дукта, который создавался крестьянами его алиментариума и не больше. И это право могло быть у него легко отнято.

Дальнейшее развитие состояло в большей и большей персона­лизации государственной, корпоративной собственности. Важней­шим шагом на этом пути было прикрепление крестьян к земле али­ментариума, т.е. утверждение крепостного права (конец XVI – первая половина XVII вв.). Алиентариумы постепенно становились пожиз­ненными, а затем и наследственными.

В конце концов они стали поместьями, в ряде отношений сходными с западноевропейскими манорами (деление на помещичью и крестьянскую землю, сосуществование с крестьянской общиной и т.п.). Российский помещик имел определенную власть над крестья­нами. Но государем в отличие от манорариста он никогда не был. Никогда не были российские поместья ни суборганизмами, ни фео­дами. Над российским помещиком всегда стояла самодержавное централизованное государство.

Если вплоть до середины XVIII в. еще сохранялась, по крайней мере, формально связь владения поместьем с несением службы госу­дарству, то после Манифеста о вольности дворянства (1762) по­следнее перестало и официально быть обязательным. В конечном счете, поместья практически стали полной персональной частной собственностью помещиков, хотя определенные черты корпоратив­ной собственности сохранялись вплоть до отмены крепостного права (1861).

Таким образом, вопреки мнению некоторых дореволюцион­ных и подавляющего большинства советских историков в истории Руси-России никогда не было феодализма. В XV в. начался и в XVII в. завершился переход росийского общества от нобиломагнарной параформации к другой системе социально-экономических отноше­ний — державнополитарной, которая была подразделена на собст­венно политарную и политопоместную (политокрепостическую) подсистемы. Поэтому эту, вторую параформацию можно назвать также и державнополитопоместной. Победа державополитаризма в России обеспечила целостность и единство страны и избавила ее от той участи, которая постигла все социоисторические организмы цен­тральноевропейской зоны.

Из всех социоисторических организмов, образовывавших в начале второго тысячелетия центрально-восточноевропейскую зону центрального исторического пространства, лишь Россия, ставшая впоследствии особой зоной этого пространства, не только сохранила самостоя­тельность, но и расширила свою территорию на западе, юге и на востоке (где ее границы дошли до Тихого океана, а затем под ее властью оказалась и часть Америки). В результате российская зона центрального исторического пространства из восточноевропейской превратилась в евразийскую.

Вследствие реформ Петра Великого Россия приобщилась к мно­гим дос­тижениям Западной Европы: получили распространение мануфактуры, стала вначале усваиваться, а затем и развиваться наука и философия и т.п. В течении XVIII в. Россия превратилась в одну из великих европейских держав. С конца его в стране в результате влияния Запада начал формироваться капита­лизм. Следствием была неудавшаяся попытка совершить буржуаз­ную революцию (1825).

Османская империя, охватывавшая почти всю исламскую и значительную часть центральноевропейской зоны централь­ного исто­рического пространства, была типичной древнеполитарной держа­вой. Пережив в начале XVI в. пик подъема, она уже с конца его всту­пила в полосу упадка. Она стала терпеть поражение за поражением, терять одну территорию за другой, все в большей степени распа­даться на фактически независимые социоры и впа­дать в зависимость от других держав, прежде всего западных. Капитализм, начавший, хотя и довольно поздно, проникать в Османскую империю, только способствовал ее разрушению.