5.2. Западная Европа: Развитие капитализма вглубь

(XVI–XIX вв.)

5.2.1. Возникновение абсолютистского политаризма

Развитие вглубь — вызревание и окончательное утверждение капита­лизма в его колыбели, в Западной Европе. Этот процесс был сложным и противоречивым.

Формирование национальных рынков, которое началось еще в конце средних веков, а затем превращение этих рынков в капита­листические, оказало огромное влияние на социально-экономическую структуру общества. Оно перестало быть феодаль­ным.

Общеизвестно, что централизованные государства, обязанные своим появлением национальным рынкам, возникли в форме абсо­лютных монархий. Абсолютизм обычно понимается историками как явление чисто политическое, как всего лишь новая форма государст­венной власти. Однако все обстоит гораздо сложнее. Становление абсолютизма было одновременно и становлением новой системы со­циально-экономических отношений, отношений политарных. Эти политарные отношения, которые, возникая, обволакивали все ос­тальные социально-экономические связи, можно назвать абсолютополитар­ными. Становящийся абсолютополитарный уклад втянул в себя в ка­честве подчиненных все остальные существующие в обществе ук­лады, включая крестьянско-общинный, купеческо-бюргерский, а за­тем и капиталистический.

Становление политаризма невозможно без систематического массового террора. И волна страшного террора действительно, на­чиная с XVI, на более чем сотню лет захлестнула всю Западную Ев­ропу. Речь идет прежде всего о терроре инквизиции. Инквизиция, как известно, возникла еще в средние века. Но ее костры ярче всего пылали не в темной ночи средневековья, а на заре нового времени, что всегда поражало историков вообще, историков культуры в осо­бенности.

Историк Е.Б. Черняк в книге «Вековые конфликты» (М., 1988) указывает, что, начиная с этого времени, инквизиция, приобрела иной характер, чем раньше. В средние инквизиторы стремились вы­явить и уничтожить действительных отступников от веры. В новое время задачей инквизиции стало создание врагов, обвинение не в чем не повинных людей в ереси и истребление этих созданных ее же соб­ственными усилиями еретиков. Именно с этим связано повсеместное применение пыток.

Но обвинение в ереси невозможно было предъя­вить всегда и всем. В результате наряду с преследованиями ерети­ков началась охота за ведьмами и колдунами. “В течение всего XVI в. и первой половины XVII в. по всей Центральной и Западной Ев­ропе, — пишет французский исследователь Ж. Делюмо в книге “Ужасы на Западе”, — множатся процессы и казни колдунов; в период 1560–1630 гг. безумие преследования достигает своего апогея.”²⁰ Обви­нения в ведовстве были удобны тем, что от них не был застрахован никто. Обвинить можно было всех и каждого.

Преследование колдунов и ведьм не только не пресекалось го­сударством, а всемерно им поощрялось. Церковь и инквизиция были по сути дела орудиями в его руках, хотя внешне они могли выступать в качестве вдохновителей. “Происходившие процессы и казни, — пи­шет Ж. Делюмо, — не были бы, конечно, возможны, без их постоян­ного инициирования церковными и гражданскими властями.”²¹ Ин­квизиция была важнейшим, хотя не единственным орудием террора в руках становящегося политарного государства. Право политари­стов на жизнь и смерть подданных проявлялось в разных формах, из которых знаменитые “lettres de cachet” (буквально — секретные письма, реально - королевские указы о заточении без суда в тюрьму или о ссылке каких-либо лиц) были, пожалуй, самыми невинными.

Характеризуя в целом эту эпоху, Ж. Делюмо писал: “В Европе начала Нового времени повсюду царил явный или скрытый страх.”²² И этот страх был прежде всего результатом описанного выше массо­вого террора. Кстати сказать, неоднократно цитированный выше автор, не давая четкого ответа на вопрос о причинах безумия охва­тившего Западную Европу, в то же время отмечает, что “различные формы демонического наваждения помогали укреплению абсолю­тизма.”²³

Крупнейший отечественный историк Е.В. Тарле прямо связы­вал политику массовых репрессий в Западной Европе раннего но­вого времени с абсолютизмом. Как указывал он, характерная черта абсолютизма заключалось в том, что везде и всюду выискал и ка­рал врагов. «Если не было революционеров, преследовались умерен­ные реформисты; не было реформистов — преследовались вообще всякие лица, даже идеализирующие данный строй, но осмеливаю­щиеся делать это хоть немного не по-казенному, хоть немного по-своему; не было и таких, — преследовались круглые шляпы, куре­ние папирос на улице, участие в масонских ложах и т.д. и т.д. Такова историческая логика абсолютизма, который был в движении не только потому, что ему было важно двигаться к известной цели, а и потому, что он не мог не двигаться.»²⁴

Но показав, что абсолютизм всегда преследовал еретиков и диссидентов, Е.В. Тарле не мог найти причину этого явления. Как считает он, эти преследования не вызывались «решительно никаким потребностями ни его (абсолютизма – Ю.С.) самого, ни тех классов, которые являлись его поддержками.»²⁵ Его изумляла «даже не жесто­кость, а именно полная бессмысленность этих преследований», кото­рые разоряли «иногда не только гонимых, но и правоверных», нано­сили «тяжкий удар торговле, промышленности, всему государству в его целом». ²⁶ Единственное объяснение, которое он предлагает: абсо­лютизм все проделывал от нечего делать, из-за желания «занять свои досуги».²⁷ В действительности для массовых ре­прессий были серьезные основания: без них абсолютизма просто бы не было.

Только массовый террор мог обеспечить утверждение в За­падной Европе новой формы политаризма – абсолютистсого поли­таризма (абсолютополитаризма). Характеризуя французский абсо­лютизм, Ф. Минье писал: «Корона распоряжалась совершенно сво­бодно личностью при помощи бланковых приказов об арестовыва­нии (lettres de cachet), собственностью при помощи конфискаций.»²⁸ С абсолютистским политаризмом связана политика меркантилизма, которая на первых порах способствовала развитию капитализма, а затем стала ему препятствовать.