2.7. Закономерности развития древнеполитарных обществ

Когда общество приходит в упадок и особенно, когда гибнет цивилизация, то нередко ищут причины в чем угодно, но не в его со­циальных порядках: во вторжении варваров, в истощение почвы, в природных катаклизмах и т.п. Но если циклическим было развитие всех без исключения древневосточных обществ, то причины нужно искать в их социально-экономическом строе.

Происшедший впервые на Древнем Востоке переход от протополитарного общества к древнеполитарному, классовому был гигантским шагом вперед в истории человечества. Но техника, которую использовали крестьяне-общинники и вообще все политарно-зависимые работники, мало чем отличалась от той, которая существовала на предшествующем этапе развития — в пред­классовом обществе. И металлургия меди, и металлургия бронзы возникли до появления первых древнеполитарных обществ и были унаследованы ими. В Шумере с самого начала использовалась бронза. Египет отставал. Его Раннее и Старое царства знали только медь. Переход к бронзовому веку произошел лишь с началом Сред­него царства, что не выводило его на принципиально новый техни­ческий уровень по сравнению с предклассовыми обществами, в ко­торых бронза к тому времени получила довольно широкое распро­странение.

На этом основании нередко делается вывод, что с переходом к классовому древнеполитарному обществу сколько-нибудь сущест­венных сдвигов в развитии производительных сил не произошло. В основе данного вывода лежит сведение производительных сил к тех­нике и соответственно прогресса производительных сил к росту про­изводительности труда. И основание, на котором зиждился этот вы­вод, и сам вывод - ошибочны.

Увеличение продуктивности общественного производства мо­жет быть достигнуто не только за счет прогресса техники и роста произ­водительности труда. Кроме технического способа повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил, существуют и иные.

Детальное исследование сохранившихся вплоть до наших дней позднеперво­бытных и предклассовых земледельческих обществ, живших в природных условиях, сходных с теми, что были харак­терны для древневосточных социоров, показало, что, вопреки при­выч­ным представлениям, время, которое члены этих обществ уде­ляли земледельческому труду, было сравнительно небольшим: 100–150 дней в году. В классовых же обществах Азии, которые еще в XIX в. были политарными, земледельцы работали в поле не менее 250 дней.

Развитие производительных сил в позднепервобытном обще­стве сделало возможным появление протополитарных отношений. Стремление протополитаристов получить больше приба­вочного продукта привело к возникновению мощного государствен­ного аппарата и превращению протополитаризма в настоящий по­литаризм.

Утверждение политарных отношений и связанное с ним увели­чение налогового бремени привело, во-первых, к возрастанию про­должительности рабочего дня, во-вторых, к увеличению числа рабо­чих дней в году. В результате при той же самой производительности труда резко выросла продуктивность общественного производства. Отношения эксплуатации, утвер­дившись, сделали производителей материальных благ совершенно иной производительной силой, чем они были раньше. Последние теперь оказались способ­ными тру­диться не только по многу часов в день без длитель­ных перерывов, но и работать систематически, постоянно, изо дня в день по многу дней подряд, работать не только в меру сил, но и через силу.

Такой способ повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил можно назвать темпоральным (от лат. tempus — время). На приведенном выше примере можно наглядно видеть, что новые производственные от­ношения не просто влияют на произво­дительные силы, не просто способствуют их развитию, а создают, вызывают к жизни новые производительные силы.

Подобного рода развитие производительных сил общества возможно было только до какого-то более или менее определенного уровня. Этот уровень за­висел, в частности, и от природных условий. В странах, в которых в силу климатических особенностей земледель­ческие работы в течение определенного сезона, например, зимой, не­возможны, увеличить число рабочих дней земледельца за счет этого периода времени было нельзя. Для стран, где земледельческие ра­боты воз­можны в течение всего года, а такими были восточ­ные, такое ограничение отпадает. В качестве ограничи­вающего мо­мента там выступают прежде всего особенности природы само­го че­ловека.

Производители материальных благ физически не могли рабо­тать сверх бо­лее или менее определенного числа часов в сутки и сверх более или менее опре­деленного числа дней в году. Начиная с определенного предела, возрастание прибавочного продукта могло происходить только за счет изымание части жизнеобеспечивающего продукта, т.е. такого, который абсолютно необходим для физиче­ского выживания работников и членов их семей. Движение пресса эксплуатации на каком-то уровне должно было остановиться. Про­исходило это, разумеется, не автоматически. Останавливало сопро­тивления самих производителей.

Там, где это происходило слишком поздно, работники физиче­ски изнашивались от непосильного труда и истощались от постоян­ного недоедания, производительные силы тем самым дегра­дировали и разрушались. В результате классовое общество не только прихо­дили в упадок, но и гибло. В других случаях происходил распад крупного социоисторического организма на мелкие, что вело к ос­лаблению мощи государственного аппарата и соответственно его способности высасывать прибавочный продукт. Все это давало воз­можность непосредственным производителям оправиться, а затем все начиналось сначала.

Но это не единственный механизм, лежавший в основе цикли­ческих изменений. Как уже указывалось, практически во всех политарных общества шел процесс плутарного расслоения, возникновения персональной полной частной собственности, становления доминарных, магнарных и доминомагнарных отношений, процесс вторичного класообразования. Возникая и раз­виваясь, магнарный, или доминомагнарный, уклад разъедал поли­тарный социоисторический организм. Когда крестьяне лишались земли и превращались в магнариев и доминариев, они переставали платить налоги. Все это вело к усилению эксплуатации сокращав­шегося числа крестьян-общинников и ускоряло приближение их физической деградации

Каждая политархия состояла из нескольких областей - субполитархий. Их правители были заинтересованы в том, чтобы получить в свое распоряжение возможно большую долю дохода с подчиненного им населения, а то и весь доход. Но последнее было возможно лишь в случае превращения субполитархии в политархию. Развитие магнарных отношений способствовало росту самостоя­тельности субполитархов. Когда внутри сколько-нибудь крупного политарного социоисторического организма получали развитие магнарные отношения, он был обречено на развал.

И, наконец, в тех случаях, когда продуктивность обществен­ного производства в значительной степени зависела от природных условий, резкое изменение последних могло привести к резкому па­дению уровня развития производительных сил, а тем самым и к де­градации социоисторического организма.

Процессы разрушения человеческих производительных сил, вызревания магнарных отношений и роста самостоятельности суб­политархов, экспансии варваров, изменения природных условий со­четались и переплетались по-разному, что определяло особенности упадка или даже гибели тех или иных древнеполитарных обществ.