skiperskikh_a_v_legitimatsiya_i_delegitimatsiya_postsovetski

что «сам акт повиновения содержит в качестве существенного элемента признание данного приказа»21. Отчетливость сигнала, его ясность и своевременность, минимизация латентных смыслов, подготавливают сигнал к последующей репрезентации. И наоборот, шансы репрезентации сигнала существенно понижаются, если не выполнены условия по минимизации рисков возможных нежелательных и непрогнозируемых прочтений. Согласно третьему сценарию, данная система отношений власти может испытать кризис легитимности, инициированный объектом власти. Объект власти не соглашается с претензиями конкретного субъекта власти на конструирование властных сигналов, вследствие чего, складывается ситуация, при которой властные сигналы не идентифицируются объектом власти22. Право на существование третьего сценария, по которому способен развиваться кризис легитимности, было отмечено М.Доганом, выделившим три варианта репрезентаций легитимности существующего режима. По его мнению, уровень легитимности правящего режима может проявляться в трех позициях объектов власти - источников легитимности:

а) я признаю существующие законы и современную систему правления; б) я вижу много недостатков в нашей системе правления, но я верю в возможность постепенного совершенствования существующего режима; в) я полностью отвергаю законы, нашу систему правления и наше общество и вижу единственное решение в полном социальном изменении23.

Существование третьей позиции свидетельствует об изначальном нежелании объектов власти принимать условия игры, предложенные правящим политическим режимом. В этом случае можно констатировать наличие кризиса легитимности. Подтверждать его будет сравнение кризиса легитимности с популярной в политологическом дискурсе ситуации непонимания регулировщика на перекрёстке и шофёра. Здесь, у субъекта власти отсутствуют какие-либо механизмы апелляции к сознанию объекта, не чувствующего сигнал власти, кроме как насилия. Именно насилие оказывается решающим аргументом субъекта власти. В заявленном нами контексте, идеальными отношениями власти будет являться последовательность (субъект власти → сигнал власти → объект власти), воспроизводимая без каких-либо задержек и недопонимания, с низкой рисковой вероятностью утраты функциональности одного из элементов выстроенного нами ряда.

21Winch P. The Idea of a Social Science. // Rationality. Oxford. 1970. P.9-10.

22Идентификация властного сигнала оказывается невозможной еще и потому, что объект власти изначально не настроен на интеракционную конструктивность с субъектом власти. Для объекта власти сама власть и тот субъект, который реализует ее, не способны концентрировать в себе авторитет, что по большому счету является оправданием нелегитимности власти.

23Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия. // Социс. 1994. №6. С.150.

Также как и отношения власти, выраженные в различных формах, кризисы легитимности отношений принимают те же формы, что и сама власть. Поэтому, данные формы, на наш взгляд, будет справедливо квалифицировать теми дефинициями, что определяют характер самой власти в той или иной политической ситуации. Точки зрения исследователей, так или иначе занимавшихся классификациями форм кризисов легитимности, как правило, совпадают. Это свидетельствует о наличии в политологическом дискурсе доминирующей тенденции рассмотрения форм кризисов легитимности в контексте варианта организованных субъектно-объектных отношений24. Как правило, имеющиеся дефиниции являются сценариями развития и протекания политического кризиса внутри конкретного института политической системы.

А.Глухова выделяет правительственный, парламентский и конституционный кризисы25.

Правительственный кризис. Правительственный кризис наступает тогда, когда правительство не способно удовлетворять ожидания источников легитимности в тех или иных сферах общественной жизни. Правительство, приступая к выполнению своих функций, автоматически связывает себя ответственностью с достигаемыми результатами. Так, кризисы, происходящие в обществе, ассоциируются с не совсем удачной политикой правительства, вследствие чего претензии к нему бывают обоснованными, актуализируя кризис правительственных функций.

Угроза делегитимации, стоящая перед каждым правительством, считает Л.Дробижева, «требует от правительства сознательного изменения политических институтов общества путем образования новых или обновления функций уже существующих. Неразрешённость или откладывание решения той или иной проблемы приводит к тому, что такая проблемная область превращается в кризисную ситуацию, становясь ареной социальных конфликтов, и проявляется уже в форме кризиса как событий межгрупповой борьбы».26 Как правило, правительственный кризис инициируется экономическими предпосылками. Е.Гайдар отмечает, что «столкнувшись с экономическим кризисом, правительству приходится сокращать бюджетные расходы, повышать налоги, девальвировать национальную валюту, ограничивать импорт, сокращать дотации. Всё это тяжелые, непопулярные меры»27. Правительственному кризису обычно

24 Тем не менее, следует признать, что достижения политологических штудий в данном исследовательском поле не могут представляться значительными. Отсутствие активного дискурса, налаженного вокруг классификаций форм кризисов легитимности, каких-либо конкурирующих между собой проектов, только подтверждает это.

25Глухова А.В. Политические конфликты: основания, типология, динамика (теоретикометодологический анализ). М. 2000. С. 72-93.

26Дробижева Л.М. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М. 1996. С.109.

27Гайдар Е.Т. Гибель империи. М. 2006.С. 77.

предшествует недоверие к данному институту власти со стороны источников легитимности, что подтверждается данными опросов. Так, в период с 1995 по 1999 год в России происходили частые отставки кабинета министров, сопровождаемые достаточно низкой легитимностью правительств как таковых. В целом, как показывают данные опросов и исследование М.Руткевича по девяти институтам, правительству доверяли всего 13% опрошенных. Еще хуже обстояли дела с признанием деятельности Президента и Совета Федерации28. Подобную конъюнктуру в целях минимизации делегитимационных издержек, использовал Б.Ельцин, перекладывавший ответственность за реформы именно на правительство. Частые отставки правительства (В.Черномырдин, С.Кириенко, М.Примаков С.Степашин, В.Путин) способствовали освобождению Б.Ельцина от ответственности за кризисное состояние политического, экономического и социального дискурсов в государстве. Вина инкриминировалась исполнительной ветви власти, которая и являлась

разменной картой в руках более ресурсоспособного политического актора29.

Правительство как политический институт часто является разменной картой в руках более ресурсообеспеченных субъектов политической власти. Скажем, при президентской форме правления, случаи отставки правительства происходят довольно часто, что позволяет рассматривать их как весьма эффективную политическую технологию, а также один из способов институционализации конфликта, управления им. Похожую ситуацию с отставками можно наблюдать и в Украине, где виновником неудачных реформ всегда выступало правительство. Интересно, что за период двух президентских сроков, Л.Кучма поменял 7 премьерминистров, в среднем отрабатывающих на своем посту чуть больше одного года30. За первый год президентства В.Ющенко, украинским избирателям было представлено два правительства – высокая неопределенность только подтверждала кризис легитимности самого уязвимого института власти при президентской форме правления. Высокая степень фрагментации политических партий в Верховной Раде, отсутствие парламентского большинства создает предпосылки для торга, что позиционирует сформированные правительства как результат временно достигнутого компромисса. В ряде политических систем коалиционная правительственная архитектура является вполне нормальной практикой. А.Глухова подтверждает, что «правительственные кризисы чаще всего

28Руткевич М. Власть: кризис доверия. // Власть. 1999. № 4. С.72.

29Меньше чем за два года в России при Б.Ельцине сменилось шесть правительств. Работа правительств становилась чуть ли не сезонной. Подробнее об этом см. Скиперских А.В. Легитимация политической власти в России в условиях становления и развития федеративных отношений: специфика и тенденции.

Елец. 2003. С.22.

30Танин-Львов А.А. Выборы во всем мире. Электоральная свобода и общественный прогресс. Энциклопедический справочник. М. 2001. С.358.

возникают в тех странах, где правительства формируются на многопартийной основе. Возникающие периодически разногласия между представленными в правительстве партиями легко могут вызвать разрывы существующих договоренностей и выход части министров из состава правительства, лишив последнее дееспособности»31.

Правительственный кризис легитимности особенно актуализируется в условиях трансформации политической системы. Так, период постсоветского транзита в странах Балтии был отмечен большим количеством аппаратных перестановок в правительствах. Только за период с 1990 года по 1999 год, который, на наш взгляд можно считать практическим завершением постосоветского транзита и диффузированием балтийских стран в европейскую идентичность, в Латвии сменилось - 11, в Литве – 8, а в Эстонии - 7 правительств. В ситуации политической трансформации роль институтов власти повышается, с их деятельностью связываются очень высокие ожидания поддержки. Неспособность институтов власти (а в нашем случае, правительств) обеспечить запрашиваемый поддержкой объем эффективности оборачивается для них кризисом. К правительствам в подобных ситуациях предъявляются достаточно высокие требования, но в то же время у них подчас нет времени для экспериментов. Высокие требования предъявляются при одновременно низком кредите доверия, отпускаемом субъектам власти. Поэтому следующие за очередной неудачей отставки, являются, в известном смысле, оптимальным средством разрешения конфликтов, нейтрализации кризисных эффектов.

Правительственный кризис может быть вызван недоверием к персоналии премьер-министра, попавшей в фокус критики32. Преступления глав кабинетов министров существенно понижают доверие к ним, свидетельствуя об их неспособности осуществлять управление таким важным институтом власти. Риски наступления правительственного кризиса наиболее велики в сравнении с другими вариантами кризисов. Данная вероятность обусловлена постоянным пребыванием правительства в конфликтном поле, что является вполне нормальным режимом его функционирования. В свою очередь, как уже отмечалось нами, подобная позиция правительства, являясь изначально проигрышной, существенно

31Глухова А.В. Указ соч. С. 78.

32Иллюстрацией могут послужить некоторые примеры. Так, в Литве был отправлен в отставку премьерминистр правительства А.Шлежявичус (1994-1996), обвиненный в моральной нечистоплотности в период банковского кризиса в государстве. Позже у общественности, выразителем интересов которой является, разумеется, литовский сейм, нашлись вопросы к премьер-министру Р.Паксасу. В России отправляют в отставку правительство С.Кириенко (1998-1998), не отработавшее и года, в вину которому был поставлен августовский дефолт. Узнав о том, что премьер-министр правительства Чехии имеет отношение к покупке особняка в центре Праги, чешские парламентарии поспешили выразить свое отношение к этому. События сентября 2006 года в Венгрии явились следствием недоверия к премьерминистру Ф.Дюрчаню, признавшемуся в том, что он обманывал народ, говоря об успехах правительственного курса.

увеличивает возможность манипуляции им. Перманентность возможности осуществления власти исполнительной ветвью и правительством, чрезмерная зависимость их от изменений политической конъюнктуры, является достаточным мотивом для использования правительством и его членами своего положения в личных целях, что способствует распределению имеющихся ресурсов в собственных интересах. В этой связи, логично, что правительство оказывается склонным использовать коррупционные поводы, впоследствии приводящие к громким разоблачениям.

Тем не менее, вероятность парламентских кризисов, на наш взгляд, вступает в очевидную корреляцию с формой правления, имеющейся в той или иной политической системе. Если в парламентских системах, правительство является парламентом в миниатюре, если правительство представляет собой своеобразное «детище» парламента, то, соответственно, правительство может обладать легитимностью до тех пор, пока легитимен парламент. Да, парламент контролирует правительство и у него есть большие возможности управлять им. Но, в то же время, если предположить, что правительство составляют, как правило, те игроки, которые имеют неплохие контакты и договорённости с парламентским большинством (а порой, они же и являются из него выходцами), то, логично предположить, что подобный вариант организации отношений существенно минимизирует риски делегитимации правительства и лишения его работоспособности.

В полупрезидетских (смешанных) системах – правительство, как правило, слабое. Кабинет понимает некую подвешенность собственного положения, его неопределённость. Деятельность кабинета практически постоянно осуществляется с оглядкой на более авторитетных политических акторов, способных сразу же возложить вину на правительство при возникновении кризисных ситуаций. Правительство в таких случаях оказывается разменной картой. Следует отметить, что подобные механизмы действуют в большинстве политических систем постсоветского пространства, что, на наш взгляд, лишний раз подтверждает специфичность процессов легитимации и делегитимации политической власти. В большинстве постсоветских политических систем сформировались режимы личной власти. Поэтому, процедура перемещения фокуса ответственности с главы государства на менее авторитетного, слабого по сравнению с ним политического актора, позиционирует вполне релевантной технологической схемой, позволяющей главам государств сохранять легитимность вне зависимости от изменения политической конъюнктуры.

Парламентский кризис. Данный вариант кризиса связан с конфликтами, происходящими в парламенте, либо непосредственным образом, имеющими к нему отношение. Парламент является местом политических

дискуссий, центром законотворчества и демократической традиции. Парламент составляют представители различных политических партий, что создает дополнительные трудности для его эффективного функционирования, для поиска оптимального режима его деятельности. В парламенте могут присутствовать и политические оппоненты, вероятность компромисса между которыми изначально невелика. Парламентский кризис может быть следствием нежелания принимать какое-либо решение, отсутствием в парламентской структуре вето-групп, представляющих парламентское большинство. Часто парламентский кризис возникает из-за длительных, заходящих в тупик переговоров по поводу поста спикера, нежеланием и неумением договариваться, чрезмерной амбициозностью лидеров коалиций. При парламентском кризисе ключевым игроком становится парламентский институт. А.Глухова считает, что парламентский кризис способен развиваться по 5 сценариям33.

1.Кризис взаимодействия между партийными фракциями. Проявлениями этого сценария развития кризиса может быть отсутствие большинства для принятия каких-либо решений. Для оформления парламентского или конституционного большинства партийным фракциям приходится заключать временные союзы, коалиции, блокироваться с другими парламентскими фракциями. Так, сложившаяся ситуация в кыргызском парламенте, его консолидированность, недвусмысленно предполагающая возможные разломы по границам пактировавшихся политических сил, не может не сигнализировать о кризисной перспективе. Разумеется, союзы не могут быть прочными, пакты заключаются на короткое время, задача решается, стороны удовлетворяют свои ожидания вплоть до следующей кризисной ситуации. Так, в Липецкой области, в Елецком городском совете депутаты в течение года не могли выбрать председателя и его заместителя. Городской парламент не функционировал ввиду конфликта между группами депутатов, равными по своей численности. Каждая группа претендовала на то, чтобы быть источником конструируемого политического текста в локусе елецкой политики, но ей не хватало для этого правомочности. Данное обстоятельство, разумеется, давало преимущество вето каждой группе депутатов с одной стороны, но с другой

–парализовывало работу городского парламента, подтверждая кризис его легитимности.

2.Кризис взаимоотношений парламента и правительства. В ряде политических систем парламент определяет судьбу правительства. И если в некоторых политических системах позиция парламента является скорее технической – кандидатура премьера, предлагаемая президентом, утверждается без каких-либо рисков для нового кабинета, то в политических системах с парламентом - ключевым игроком, можно

33 Глухова А, Рахманин В. Политическая конфликтология. Воронеж. 2002. С.95.

парламент, избранный в 1995 году существенно затруднял легитимацию Л.Тер-Петросяна35. Похожий сценарий развития кризиса взаимоотношений парламента и президента был отмечен в Кыргызстане. Оппозиционность кыргызского парламента президенту К.Бакиеву не выглядела откровением, как и достаточно резкие заявления в его адрес, сделанные спикером Жогорку Кенеша О.Текебаевым36.

Второй вариант развития парламентского кризиса легитимности является следствием нежелания президента идти на уступки парламенту, что позиционирует парламент жертвой президентских полномочий, реализация которых является вынужденной мерой. Президент вынужден прибегать к крайним мерам в целях минимизации кризисных рисков, ударяющих по его легитимности. Для включения санкций против парламента могут быть основания. Например, парламент отказывается утверждать предложенные президентом кандидатуры. Показательным, также, в контексте кризиса взаимоотношений парламента и президента, может быть российский пример с Верховным Советом РФ и президентом Б.Ельциным. Парламент пытался оппонировать президенту, в планах которого стояла реализация поэтапной конституционной реформы37. Результатом противостояния стали трагические события 3-4 октября 1993 года, после которых Верховный Совет прекратил свое существование и в России появился новый парламент - Государственная дума, выборы в которую состоялись в декабре 1993 года. Кстати, на наш взгляд, довольно интересно обстоит дело с общественной оценкой самого факта конфликта. Раньше водораздел дискурса по данному факту четко проходил между сторонниками насильственных действий со стороны президента и теми, которые не смогли легитимировать использованные Б.Ельцином механизмы, позволившие ему взять развитие кризиса под свой контроль. Каждый из оппонировавших друг другу институтов власти «к моменту наивысшего противостояния сумел мобилизовать на свою сторону часть институтов гражданского общества»38. По данным исследования, проведенного ВЦИОМ в сентябре 2002 года, уже 59% россиян считали, что применение силы во время беспорядков в Москве 3-4 октября 1993 года не было оправдано, и только 22% опрошенных были готовы оправдать ее применение39.

35Саркисян Г. Армения на пороге «бархатной революции». // Политический класс. 2006. № 9. С. 62.

36Тогда спикер кыргызского парламента О.Текебаев публично произнес в адрес К.Бакиева очень много нехороших слов, даже посоветовав ему «повеситься, если он мужчина». Подробнее об этом в работе

«Вещий Нурсултан» А.Грозина см. http://www.arabeski.globalrus.ru

37Оппонирование Верховного Совета РФ Б.Ельцину касалось таких важных вопросов как назначение губернаторов. Верховный Совет РФ считал, что необходимо создать институт избираемых губернаторов. Вопрос удалось разрешить не в пользу Б.Ельцина, который был против этой инициативы. Подробнее об этом, см. Дробижева Л.М. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов.

М. 1996. С.117-118.

38Глухова А.В. Указ соч. С. 87.

39Коммерсант-Власть. №39. 7-13 октября 2002. С.10.

За президентом может быть закреплено право на роспуск парламента и в других случаях. Внутрипарламентский кризис способен привести к нефункциональности парламента. Высокая фрагментированность парламента затрудняет принятие консолидированного решения, что позволяет действующему президенту санкционировать роспуск парламента и назначить новые выборы. Именно так поступил президент Молдовы П.Лучинский в 2000 году, после того как молдовские парламентарии несколько раз не смогли выбрать нового президента40.

4. Кризис взаимоотношений между парламентом и группами давления. Парламент является институтом, выражающим настроения политизированных групп давления. У групп давления может существовать достаточное количество оснований для проведения параллельной политики. Возможность обладания различными видами ресурсов позволяет им оказывать воздействие и на государственную политику. Масштабы влиятельности групп давления могут достигать огромных размеров, что может делать небезосновательными угрозы функционированию парламента в нормальном режиме. Парламентский кризис легитимности возникает тогда, «когда прогрессивные требования основных групп общества не воспринимаются политической системой»41. «Тюльпановая» революция в Кыргызстане началась с отказом оппозиционных сил признавать итоги парламентских выборов, по результатам которых в Жогорку Кенеш оказалось большое количество ближайших родственников А.Акаева. Смена власти в республике, произошедшая позже, на наш взгляд, вовсе не означала устранения с игрового поля акаевскую элиту. До сих пор ее представители обладают достаточным потенциалом для влияния на устойчивое функционирование парламентского института, а стало быть, и на политический процесс в государстве.

Кризис взаимоотношений парламента и групп давления, приводящий к парламентскому кризису может быть следствием разногласий внутри самих групп давления. Так, раскол в украинской оппозиции, появившиеся разногласия между В.Ющенко, Ю.Тимошенко и А.Морозом, конфликт их интересов накануне парламентских выборов привели к ослаблению «оранжевых» сил. Кризис легитимности парламента может быть следствием активизации мобилизованной этничности, у которой существуют основания констатировать нарушение принципов консоциативности. Подтверждающим эту гипотезу будет пример кризисной ситуации в Госсовете Дагестана, после того, как в начале 2006 года произошла отставки главы Госсовета, даргинца М.Магомедова. Глава Дагестана избирается не прямым голосованием, а Госсоветом, поэтому

40Бойко А. Диктатор и его модель. Молдова – власть без легитимности. М. 2005. С.17.

41Краснов Б.И. Теория власти и властных отношений. // Социально-политический журнал. №3-6. 1994.

С.84.