1 Manning Ph. Erving Goffman and modern sociology. London: Polity Press, 1992. P. 35.

2 Следует отличать «эвфорию» — уверенное включение в интеракцию, от состояния расторможенности и радостного возбуждения — «эйфории».

фиктивные представления себя другим, так и символы «насто­ящего» статуса, в том числе символы, предотвращающие упот­ребление «настоящих» символов выскочками и мистификато­рами. Действительно, отсутствие демонстративных статусных притязаний является свидетельством высокого статуса. Гофман поясняет значение символов социального статуса опять же в дюркгеймовских терминах: они укрепляют традиции и мораль­ные ценности общества¹. Хотя эти символы поддерживаются «группами хранителей», в обществе происходит «циркуляция символов», стирающая их уникальность. Не удивительно, что все усилия общества, направленные на принятие новых, «не­испорченных» ценностей, приводят, как правило, к восстанов­лению рутинных порядков: каким бы изменчивым ни было со­держимое кувшина, сам кувшин сохраняет безыскусность факта.

В работах Гофмана начала 1950-х годов обретает вполне отчетливую формулировку проблема представления себя дру­гим. В статье «Трезвое отношение к видимостям» (1952) он рассматривает ситуацию надувательства, где, как правило, ис­пользуются различного рода изображения. Социальный мир, пишет Гофман, состоит из мошенников и их изображений, поэтому в повседневной жизни мы сознательно «маркируем» людей, влияющих на наше поведение, чтобы снизить риск быть обманутыми, то есть должны смотреть на мир трезво, различая свое впечатление и «настоящую» реальность. Иначе говоря, мы должны принять «смерть» одного из наших «Я» (self), чтобы определить ситуацию². Здесь Гофман следует со­зданной Джорджем Мидом концепции социального «Я», где самоконтроль, то есть доминирование «I» над «Ме», предпо­лагает осознание театрализованное™ и ситуативное™ соци­альных идентичностей и, следовательно, их подавление в уп­равляемой интеракции. Если одно из «Я» находится под силь­ным впечатлением от какого-либо изображения, главное «Я», отстраняясь, говорит ему: «Держи себя в руках!» и, если надо, заставляет его замолчать. Противоположная ситуация описы­вается идиомой «потерять голову».

Методологические установки раннего Гофмана развива­ются преимущественно в рамках символического интеракционизма, и это диктуется прежде всего тематикой его исследо­ваний — межличностным взаимодействием. Однако уже в на­чале 1950-х годов наметился выход за пределы методологичес­кого индивидуализма. Первое, эдинбургское, издание книги «Представление себя другим в повседневной жизни» опубли­ковано в 1956 году. Затем она вышла вторым изданием почти одновременно в Великобритании и США. Во втором издании имеется несколько важных дополнений, которые принципи­альным образом меняют раннюю индивидуалистическую уста­новку гофмановских исследований. Замысел «Представления себя другим» заключается в развертывании шести «драматур­гических принципов»: исполнение (performance), команда (team), регион (region), противоречивые роли (discrepant roles), коммуникативный выход за пределы образа (communication out of character) и управление впечатлением (impression manage­ment). В книге показан мир, в котором индивиды и группы преследуют собственные интересы, пренебрегая интересами других людей. В тех редких случаях, когда аудитория и испол­нители вынуждены сотрудничать, они все-таки стараются на­деть свои маски и скрыть подлинные «Я». Эту идею можно обозначить как тезис о двух «Я». Во второе издание книги «Представление себя другим» Гофман включил фрагменты, ко­торые существенным образом корректируют данную концеп­цию. Во введении ко второму изданию Гофман различает впе­чатление, которое человек хочет произвести, от впечатления, которое он производит. Ключ к данному различению — наме­рения индивида. Проблема заключается в осознании исполни­телем собственного исполнения¹. Если человек так вживается в свою игру, что верит в ее правдивость, ситуация радикальным образом меняется. Данное различение позволяет существенно скорректировать первый драматургический постулат: постулат «исполнения». Он имеет семь отличительных признаков, один из них — мистификация, то есть способ, с помощью которого усиливаются одни элементы исполнения и скрываются другие. Гофман полагает, что акторы делают это, чтобы поддерживать дистанцию с аудиторией (считается, что дистанция делает их более привлекательными и таинственными). Он цитирует афо­ристичный совет королю: если народ недоволен тобой, старай­ся поменьше показываться ему на глаза. Это разновидность мистификации, осуществляемой с помощью масок и изобра­