Глава 25. Путь Пророка (Prophet`s Path)

Война переросла во что-то большее, чем просто противостояние Альянса и все еще свободных сириусидов. Война охватила все. Все сферы повседневности. Воздух пах войной, даже когда я лежал в лазарете. Все время, что я там провел, я находился между жизнью и смертью. Даже нет, между жизнью и не смертью. Ибо смерть мне не грозила. Но я мог потерять жизнь. И слиться с Альянсом. Стать машиной убийства. Рабом.

Я не готов к такой участи. Я должен бороться.

Война… Как стара и сложна история этого слова. Как давно начали воевать? Как давно нам стало легко убивать за свои принципы и идеалы, за религию, за страну… Ведь Республика Сириус тоже строилась на фундаменте крови. А раньше, на ее территории – тысячи племен, враждующих друг с другом, сотни королевств, множество империй. Наконец, сотня с лишним государств, которая слилась воедино после Марша Альтермегана, когда Милитаристическая Республика Альтермеган железной волей своего народа и армии сковала весь мир и слила его воедино. Сколько войн пошло с тех пор? Сколько жизней унесло это невообразимо необъятное стихийное бедствие – война? Что такое эта война? Зачем она? Что это, философия Войны? Может, просто борьба непохожих? Может, путь к равенству? Может, это развилка, где каждый выбирает свой путь? Или это борьба за веру? Это путь к господству или к падению вниз? Может, это путь между Тьмой и Светом. Тонкая линия, которая разделяет эти понятия и воедино сливает их, словно линия горизонта – землю и небо. И каждый, кто пройдет по ней, может оступиться. Несмотря на то, как он судит о Свете и Тьме. Но это его выбор. Его выбор, и какой бы выбор он не сделал, выбор этот всегда правильный. Это станет единственно правильным исходом. Ибо война, это прежде всего противостояние, не важно кого и с кем, это столкновение, и выйти из него может только один. Рано или поздно. Время покажет…

Сирень… Кто он? Почему он мне помогает? Я ни за что не поверю, что он действует спонтанно. Может быть, он ведет свою игру? Или, он раньше был таким как я? Зачем это?

Сирень… Он – единственный, кто связывает меня с тем миром, что я покинул. Он… спасение?

Наши беседы в госпитале стали происходить чаще. Он приходил иногда просто спросить, как у меня дела, иногда побеседовать о ходе войны. Зачем он приходил? Я не раз спрашивал его об этом, но в ответ получал лишь задумчивый взгляд, видный сквозь затемненный «глаз» противогаза. У него – элитного гвардейца, стекло противогаза было только одно, а не два, как у всех остальных обычных солдат. Правда, кроме него, других гвардейцев Альянса я не видел. И в бою ни разу не встречал. Будто их и не существует. Но я очень хорошо догадывался, что они есть. Просто они занимаются чем-то, что обычным солдатам недоступно. Чем-то опасным, секретным, непонятным нам. Это была их работа. И я почему-то был уверен, что эта работа настолько поглотила их, что от их «телесной» оболочки, наверное, ничего не осталось. Только холодный мощный разум, что преодолевает любую преграду, пересекает любое расстояние. Нет, они не всесильны. Но то, на что они способны… Об этом даже страшно подумать… А Сирень… Он какой-то совсем необычный… Может быть, это проверка на прочность… Или игра воображения?

- Здравствуй, Лориэн! – произнес уже ставший привычным голос Сирени.

- Привет, Сирень… - прохрипел я… Сегодня мои голосовые связки сильно болели. Не знаю, почему. И сильно болела голова… И руки были в крови… В чьей-то крови… И когда я проснулся – первым делом пошел вымыть руки. Я почти весь день лежал один с подключенными к животу контактами и проводами. Медленно регенерировались брюшные ткани, грубо «затянутые» Темной Энергией во время убийства мной тех повстанцев в сырой квартире. В каком-то доме. Меня никто не лечит днем. Ко мне не заходят ни хирурги, ни «серые халаты», что я видел в Цитадели, ни даже сталкеры. Только Сирень. Меня никто не лечит днем. А ночью? Ночью мне снятся сны, значение которых я не понимаю… Впервые мне видятся сны, которые я, увидев раз, запоминаю надолго. Раньше, сколько бы мне не снилось, а сны в моем детстве и юности были очень редким явлением, я не запоминал ни одного после пробуждения. А эти были настолько ярки, настолько точны… Будто это не сны, а реальность.

Я все чаще замечаю, что со мной творится что-то мне непонятное. Темная Энергия после того инцидента больше во мне не пробуждалась, но и Контролер молчит. Утром я могу обнаружить на руке шрам, которого до этого не было. Иногда – капли крови на полу. Чужой крови, не моей. А последний раз я нашел рядом со своей койкой лежащего перевернутого плюшевого мишку. Детская игрушка. Хотя детей нигде не было. Но они мне снились… Множество лиц. Множество образов, устремившиеся ко мне маленькие ручонки, взгляды, застывшие в мольбе и просьбе. Их лица… Здесь не только дети сириусидов. Тут были и другие существа. И гуманоиды, и звероподобные сущности, и те, кого потом у нас назовут людьми. И таинственные маленькие зеленые человечки с одним глазом, копытцами и тремя лапами. Каждый просил. Каждый умолял о прощении. И каждый звал… Каждый. Звал к себе… И просил помочь… И каждый протягивал мне какие-то вещицы – игрушки, монетки, кубики, кукол… Так в моих руках появился этот маленький медвежонок. В нашем мире медведи не бывают того цвета, что мне протянула людская девочка. Наши медведи только темно-синего цвета шерсти, а тот был бурый. Словно действительно ненастоящий. Словно миф. Но точно таких же, но синих мишек раньше дарили детям.

И я проснулся. В холодном поту, словно от кошмара. И рядом с койкой, под лежащей бессильно, свешивающейся с края кровати рукой лежала эта игрушка.

А теперь эта кровь… Откуда она? Неужели все, что происходит со мной в моих снах – правда?

Сирень. Он стоит передо мной. Ждет ответа на вопрос «как дела?» Я впервые решил ответить честно.

- Плохо…Что-то идет не так… - ответил я, мой туманный задумчивый взор прояснился.

- Что такое? Вроде как ты идешь на поправку, Лориэн. И скоро выйдешь в строй. Будешь дальше выжигать Сопротивление в городе и устанавливать власть Альянса, - сказал он с пафосом, но потом взглянул на меня серьезней. Жаль, что о настроении Сирени я могу только по положению маски. А глаз все же там было два. Не знаю, почему. Но я был уверен, - Что такое?

- Вот что! - я протянул руку под подушку и достал медвежонка.

- Что это? Какая-то игрушка… И как она тут оказалась? – спросил Сирень.

- В том то и дело, что я не знаю… - прошептал я.

После этого разговор не клеился. Сирень ушел, сославшись на занятость. Я же остался размышлять дальше.

Что со мной происходит? Что это? Метаморфоза?

Мне снились не только дети. Там были все. И старики, и монстры. Все в моих снах что-то делали. Ели. Замерзали под снегом, что выпадает у нас в Альтермегане зимой раз в двадцать лет. Убегали от танков. Рыдали. Кричали. Бросались на меня. А мои руки всегда были пусты. Ни дать бедняку копейки, ни пристрелить монстра, напавшего на женщину с ребенком, ни накинуть теплого полушубка на замерзающего бездомного солдата, что брошен своими в бесконечной тайге. Мне снились и Исида с Гвином. Они держались за руки. И улыбались.

И Пророк. Мы говорили с ним. О будущем. О прошлом. О войне. О жизни и смерти. И всегда он отвечал на мои возражения на ту или иную тему… нет, не ударом, не пулей и не проклятьем. А еще более веским доводом – правдой.

Я понимал, что он толкает меня туда, где стоял сам. Он тащит меня. И я сопротивляюсь этому все меньше и меньше. Мой взор потухает… Мое сознание гаснет с каждым днем. Это рушение души.

Это зов Пророка. Это глас того, кто стал королем в мире, что сам и создал. И я – его соперник. Ибо я с той же легкостью могу попасть в его мир. Я тоже обладаю тем даром Темной Энергии, что есть у него. Только я сильнее. Нет, не в способностях. Не в том, как я умею ими управлять. Не в том. Моя сила – что я существую в реальном мире, а он – нет. Пророк – это лишь дух, нет, душа… Даже нет – квинтэссенция чего-то, наиболее близкого к Тьме. Он – та самая Тьма, что не является ни Злом, ни Добром. Что лишь материал, противоположный Свету. И Пророк – лишь развоплощенная сущность того, кто раньше, я так думаю, был властелином Альянса. Может быть, я ошибаюсь? Может, Пророка породила сама Тьма и он стал ее частью. Тем не менее он должен либо уничтожить меня, как всегда поступает слабейший из двух противников, либо подмять мою волю под себя, что сделал бы сильнейший, либо использовать меня, что сделал бы хитрейший. Почему же мне кажется, что он третий. Что он – хитер и расчетлив. Не потому ли, что он действительно играется со мной? И что бы я не сделал – все приведет к одному и тому же исходу…

А что, если ему нужен я, чтобы воплотиться в мире, где он не существует? Что, если это так? Что, если он обретет в реальности плоть? Тогда он станет всесильным, почти богом… Какая же злая шутка сыграла с ним так, что он, скопление почти что необъятной мощи, оказался изолирован в Межпространстве, в границах, что мешают ему вырваться на свободу? Его ограничили настолько сильно, насколько нужно, чтоб в реальном мире он не имел той власти, что имеет у себя… Если так, то тот, кто это придумал – действительно гений… Или Бог, как высшая сила.

И он использует меня. А я все дальше и дальше ухожу с пути своего и встаю на путь Пророка.

Прошло время. Я выздоровел физически, но, думаю, болен уже душевно. Эти сны… Кровь… И боль… И Пророк… Я схожу с ума.

Тот день начался для меня уже на койке в моей «квартирке». Там я надел уже привычную мою маску (как они нашли ее, не знаю), оделся, надел броню, взял оружие. В маске что-то пикнуло. Потом появилась надпись.

>: Повреждения контролера 30%.

>: |

Не понял?! Его что, ранили? Каким образом?

>: |

Что мне тут написать? Как себя чувствуешь, дружок? Ну-ка, скушай пирожок? Напишу, как думаю.

>: И что мне делать?

>: Повреждения Контролера могут вызвать высокочастотный резонанс головного мозга. И, тем самым, нанести тяжелый ущерб психике объекта.

>: Ну и?

>: Доложить обстановку…

>: Докладываю, Контролер 198-013-945 ранен.

>: Запрос обрабатывается…^

>: Запрос отклонен. Операция невозможна. Объект должен быть введен в эксплуатацию вне зависимости от физического состояния Контролера. Необходимо дальнейшее выполнение задания: ^

>: Задача – прибыть в точку сбора для проведения военной операции Крылья-2. Данная точка отмечена на локаторе местности.

Ну, раз надо туда, так туда и пойду. Тем более, если я знаю, куда надо идти. Вспышка боли. Я падаю на колени уже на улице, хотя не заметил, что дошел куда-то. Пустынная улица. И только трупы солдат Альянса говорят о том, что я правильно сделал, что опоздал. Я стоял на коленях и стонал от боли, резавшей мое сознание. В глазах двоилось, я поспешил закрыть их. Вспышка боли. Еще одна. Я падаю лицом на влажный пол. Из носа потекла кровь. Вспышка боли. Резь в висках. Учащение пульса. Словно я был в космосе, испытал на себе все возможные перегрузки, и теперь мой организм пытался прийти в норму. Очередная боль. И вдруг перед моими глазами предстает зрелище, что произошло тут несколько минут назад. Двадцать солдат стоят, сжавшись и сгруппировавшись в кольцо, целясь вверх. Вдруг – первая стрела. Второй болт. Арбалеты защелкали, комбайны начали падать на пол. Завязалась стрельба. Вдруг перестрелка прекратилась. На углу дома появился уже знакомый мне повстанец. Гвин. Он поднял руку вверх. Вспышка. Альянсовцы падают на асфальт, успевший даже покраснеть. Потом послышался взрыв, будто прямо в середине отряда комбайнов взорвалась бомба. Солдат расшвыряло в стороны. Мгновенный заряд убил их. А повстанцы медленно уходили, словно это не они убили всех патрульных. Гвин скривился от боли, но твердо стоял на ногах. Плюнул на середину дороги и ушел. В один из полуразрушенных домов.

Могу лишь порадоваться за Гвина, что у него все выходит как нельзя успешно.

Я пришел в себя. Вокруг ничего не изменилось. Трупы комбайнов. Их броня опалена, маски сплавились. Гвин сделал это красиво – просто заставил мыслью (!) нагреться воздух в нужной точке. То тут, то там в асфальте торчали металлические стержни арбалетных зарядов. Главное достоинство этого вида оружия над винтовками в почти полной бесшумности, хотя целиться из арбалета сложно. Интересно, откуда у повстанцев взялось столько арбалетов?

>: Доложить обстановку

>: На точку сбора совершено нападение с применением самострелов и неклассифицированного оружия массового поражения. Состояние объекта-носителя стабильное, состояние Контролера ухудшилось.

>: Вернуться на базу.

Я шел обратно. Зачем ходил? Зачем? Не затем ли, чтобы увидеть, что делает Гвин? Может, Пророк решил специально показать его мне? Он хочет нас столкнуть?

По пути на меня напали пятеро повстанцев. Бой был коротким – две обоймы из-за разбитого корпуса автомобиля и одна граната. Я же все пули поймал бронежилетом.

Неужели теперь убивать для меня стало так легко?

Ночь. «Квартира» в КГО. Я лежу на койке и думаю. Война идет, но на той ли стороне я сражаюсь? Нет, твердила моя сущность, но Контролер считал иначе…

Свобода. Единственное, что осталось в моей темной душе кроме боли и затухающей любви. Гнев отпускает меня, злоба слетает с рук раскаленным пеплом. Свет во мне умирает в страшных муках. Вера - пала. Воля - сломана. Что еще человеческого осталось в моей душе? Как далеко я ушел от неба? Как я мог предать самого себя? Лишь внутренняя свобода, затухающая любовь и боль. Вечная, неизбывная боль, убившая в моей душе почти все живое. Даже обычный человеческий страх. Боль убивает медленно. Она становится нетерпимой...

Тьма. Она охватывает каждую клетку моего тела, каждую нить души. Я все дальше ухожу по Темному пути. По пути Пророка. Я все больше превращаюсь в бездушного убийцу. Есть ли теперь, когда я превратился в беспощадного солдата, у меня надежда на возрождение? Смогу ли я вынести эти муки?

Моя жизнь - моя борьба. И от того, какая сторона моей личности победит, зависит, выживу ли я в этом Аду или нет... Есть ли надежда на то, что я останусь тем, кем родился и рос? Смогу ли я быть сириусидом, а не пешкой Альянса? Есть ли надежда? Она умрет последней...

В динамиках рации послышался знакомый голос. «Вызываю объект 198-013-945. Срочно требуется помощь. Крупный отряд повстанцев в Секторе 42». Голос Сирени. Кого-то этот голос мне напоминает.