1 Толстой л. Н. Собр. Соч. Т. 11. С. 283.

2 Там же. С. 284 (курсив наш. - ю. Л., 3. М.).

 

последней ноте своего романса... и вдруг на ту же ноту

разом обрывается весь табор с гиком, точно вся стройка

над вами рушится: взвизгивает косая Любашка, орет во

все горло Терешка, гогочет безголосая старуха Фрось-

ка... Но поведет глазами по хору Илья, щипнет аккорд по

струнам, - ив одно мгновенье настанет мертвая тишина, и

снова начинается замирание Стеши"1. Соединение народной

песни (именно она, а не романс составлял основу цыганс-

кого репертуара) с темпераментностью, страстностью ис-

полнения привлекало к цыганскому хору внимание тех, кто

искал в народе ярких, артистических, богато одаренных

натур. Цыганское пение воспринималось не как изменение

природы русской песни, а как подлинно народное ее раск-

рытие. "От народа (русского) отделять их нельзя", - пи-

сал Ап. Григорьев о цыганах2.

Отличительной чертой цыганской песни в литературе

становилась страсть, напряженность эмоционального выра-

жения личного чувства. Таким образом, движение к народу

- это не отрешение, не отказ от страстей, счастья, бо-

гатого и сложного личного мира во имя идеалов отвлечен-

ной нравственности, а как раз наоборот - уход из мира

мертвенных ситуаций в мир страстей, кипящих чувств,

стремления к счастью. Это мир, не нивелирующий лич-

ность, а дающий ей ту "игру", артистизм, богатство, ко-

торых Федя Протасов не находил в любви Лизы (мертвен-

ность, принадлежность к условному миру объединяет чест-

ных Лизу и Каренина с тем гнусным миром официальной за-

конности, жертвами которого они падут). Очень сущест-

венно подчеркнуть, что идеалы "цыганщины", равно как и

сочувственное изображение героев-бунтарей, бродяг, ар-

тистов, людей богемы, противоречили славянофильско.-ро-

мантическому пониманию народа (ср. "Бродягу" Ивана Ак-

сакова). Положительная в отдельных случаях оценка "цы-

ганщины" славянофильскими мыслителями была связана с

резкой односторонностью в трактовке вопроса. Так, П.

Киреевский писал Н. Языкову 10 января 1833 г.: "Недели

две тому назад я наконец в первый раз слышал (у

Свербеевых тот хор цыган, в котором примадонствует

Татьяна Дмитриевна, и признаюсь, что мало слыхал подоб-

ного! Едва ли, кроме Мельгунова (и Чадаева, которого

я не считаю русским) есть русский, который бы мог рав-

нодушно их слышать. Есть что-то такое в их пении, что

иностранцу должно быть непонятно и потому не понравит-

ся, но может быть тем оно лучше"3. Упомянутая здесь

Татьяна Дмитриевна - известная цыганка Таня, в пении

которой Языков видел "поэзию московского жития"4.

Для Киреевского цыганская песня - воплощение нацио-

нального начала, которое вместе с тем и начало безлич-

ностное. К. Аксаков писал о русской песне (как мы виде-

ли, цыганская и русская песня в сознании Киреевского

приравнивались - цыгане рассматривались как исполнители

русской песни;

Ровинский Д. Русские народные картинки. СПб.,

1881. Кн. 5. С. 246.