("Цыганская пляска". 1805)

Здесь уже находим и существенный для "цыганской" те-

мы образ яркой, жгущей душу страсти, и не менее сущест-

венное для нее сочетание любви и смерти - не имеющее и

тени мистицизма свидетельство силы земного чувства:

Топоча по доскам гробовым

Буди сон мертвой тишины.

Страсть, которая не удерживается в пределах умерен-

ной гармонии, а пожирает человека, страсть - дисгармо-

ния ("в длани с визгом ударяй") - вместе с тем и полное

проявление человека, вызывающее воспоминание об антич-

ной полноте жизни, то есть о "нормальном" человеке:

Волшебное зараз искусство

Вакханок древних оживи.

Мысль о том, что только страсть, выводящая человека

за пределы привычного, в "ненормальном" обществе возв-

ращает человека к человеческой норме, родилась в XVIII

в., но, пройдя сквозь века, прозвучала и в "Сказках об

Италии" Горького ("Тарантелла" и другие), и в известных

словах Блока:

...только влюбленный

Имеет право на звание человека .

Показательно, что еще для И. Дмитриева "цыганская"

тема оказалась за пределами искусства: в стихотворение

"К Г. Р. Державину" (1805) он ввел образ условно-поэти-

ческой буйной толпы:

Рдяных Сатиров и Вакховых жриц -

и лишь в примечаниях пояснил: "Здесь описаны цыгане

и цыганки, которые во все лето промышляют в Марьиной

роще песнями и пляскою". Итак, не только яркость, при-

поднятость над обыденностью героя-цыгана привлекают на-

ше внимание при рассмотрении темы настоящего исследова-

ния. Для того

1 Блок а. А. Собр. Соч.: в 8 т. М.; л., 1960. Т. 2.

С. 289. В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в

тексте с указанием тома и страницы.

 

чтобы отличить, к романтической или неромантической,

идущей из глубин демократической мысли XVIII в. тради-

ции следует отнести тот или иной образ, существенно

другое: отношение героя к народу, понимание природы че-

ловека и природы народа. В этом смысле очень характерна

поэма Е. Баратынского "Цыганка" ("Наложница"), позволя-

ющая проследить различие между Земфирой Пушкина и Сарой

Баратынского. Поэма Баратынского написана в период

сближения поэта с пушкинскими требованиями психологи-

ческого реализма (это очень сильно отразилось в предис-

ловии, вызвавшем одобрение Белинского), однако принцип

структуры характера у Баратынского романтический. Это

тем более заметно, что влияние пушкинской традиции,

вплоть до прямых цитат', ощущается очень явно. Свобод-

ный, основанный лишь на любви, а не на долге и тем бо-

лее не на юридических обязательствах, союз героя и Сары

определен словами, почти точно заимствованными из пуш-

кинской поэмы. И все же сказанное лишь ярче подчеркива-

ет разницу в структуре образов. Два женских персонажа

поэмы Баратынского противопоставлены, в духе романти-

ческих поэм, по принципу темперамента, напоминая анти-

тезу Зарема - Мария в "Бахчисарайском фонтане". То, что

героиня - цыганка, в данной связи должно подчеркнуть

темперамент как основу характера. Иной смысл имеет про-

тивопоставление Сары герою. Их характеры приравнивают-

ся. За покрывалом бытового повествования вырисовываются

романтические контуры сильных, страстных, одиноких на-

тур. Оба героя находятся в одинаковых отношениях к лю-

дям, народу. "Люди" - это сила, которая не принимает

своеобразия, самобытности яркой личности, стремится ни-

велировать ее под общий уровень и тем губит. Для героя

это "свет", который осудил его разгульную жизнь и

властно навязывает ему требования "приличий", безжа-

лостно казня за их нарушение. И то, что дело здесь не

только в сатире на "свет", а в романтическом осуждении

"толпы" (то есть народа), ясно, поскольку по отношению

к Саре ту же роль играет хор. Хор в поэме Баратынского

- совсем не свободный союз ярких, полных жизни людей, в

среде которых и личность человека получает полное раз-

витие:

хор нивелирует, он не терпит своеволия. Порыв Сары к

счастью он наказывает убийством ее возлюбленного и

властно возвращает героиню к общему существованию. С

этим связан трагический конец: герой-отщепенец погибает

под двойным ударом общества и хора, а героини влачат

свое существование, подчинившись власти коллектива. Ве-

ра становится холодной и приличной женщиной света, а

Сара - подчиненной хору и утратившей власть над своей

судьбой цыганкой. Общество казнит "беззаконную комету".

Все это бесконечно далеко от соотношения человека и на-

рода в мире пушкинских цыган.

Само появление "цыганской" темы было связано с воз-

никновением интереса к народу, литературному изображе-

нию народного характера, с тем специфическим пониманием

природы человека и народа, которое зародилось в XVIII

в. Однако оформиться эта тема смогла лишь в начале XIX

в., когда стало возникать представление о мире собс-

твенности как не меньшем носителе

Ср. стихи: "И от людей благоразумных...", "Своим

пенатам возвращенный..." с "Евгением Онегиным". Есть

совпадения и с другими поэмами Пушкина.

 

зла, чем мир бюрократического гнета. Именно тогда воз-

ник герой-номад, цыган, бродяга, погруженный, вместо

имущественных забот, в поэзию, музыку, искусство. Под-

линный народ в своих высших потенциях - "племя, поющее

и пляшущее". Не случайно рядом с "цыганской темой" воз-

никает образ народа, живущего в краю песен - "стране

искусства". Так возникает сначала гоголевская Украина,

затем гоголевская Италия, а позже - тема Италии в русс-

кой литературе, которая дойдет до Горького и Блока как

своеобразный двойник "цыганской темы". По сути дела, и

казаки в "Тарасе Бульбе" - номады, которые отреклись от

мира семейственного, имущественного и предались "това-

рийству", войне и веселью. Это (что чрезвычайно сущест-

венно) воспринимается автором как приобщение личности к

стихии, коллективу и коллективным страстям. Но, принци-

пиально отличаясь от романтиков, Гоголь считает, что

такое приобщение человека к чему-то большему, чем он

сам (дружбе, народу, истории, в конечном счете - сти-

хии), не означает потери себя. Вместо романтической ан-

титезы: яркая личность, отделенная от народа, - смирен-

ная безличность, приобщенная к целому (народу, семье,

обычаю, обряду, религии, фольклору), здесь бедность и

раздробленность, вплоть до полной призрачности личнос-

ти, взятой в отдельности, - и яркость, индивидуальная

полнота человека, отдавшего себя стихии.

Такова стихия боя - веселая, поглощающая и обогащаю-

щая личность. Это тоже - погружение в искусство, в му-

зыку: "Андрий весь погрузился в очаровательную музыку

пуль и мечей. Он не знал, что такое значит обдумывать,

или рассчитывать, или измерять заранее свои и чужие си-

лы. Бешеную негу и упоенье он видел в битве. Пиршест-

венное зрелось ему в те минуты, когда разгорится у че-

ловека голова, в глазах все мелькает и мешается, летят

головы, с громом падают на землю кони, а он несется,

как пьяный, в свисте пуль, в сабельном блеске и в собс-

твенном жару..."'

Связь темы жизни, погруженной в искусство, с той

полнотой индивидуального бытия, которая и составляла

для Пушкина основу свободолюбия (ср. "Из Пиндемонти"),

раскрыта в знаменитом описании танца запорожцев в "Та-

расе Бульбе": "Земля глухо гудела на всю округу, и в

воздухе только отдавалось: тра-та-та, тра-та-та. Толпа,

чем далее, росла; к танцующим приставали другие, и вся

почти площадь покрылась приседающими запорожцами. Это

имело в себе что-то разительно-увлекательное. Нельзя

было без движения всей души видеть, как вся толпа отди-

рала танец, самый вольный, самый бешеный, какой только

видел когда-либо мир, и который, по своим мощным изоб-

ретателям, носит название казачка. Только в одной музы-

ке есть воля человеку. Он в оковах везде. Он -

раб, но он волен только потерявшись в бешеном танце,

где душа его не боится тела и возносится вольными прыж-

ками, готовая завеселиться на вечность"2.

Таким образом, "цыганская" тема на первом этапе сво-

его исторического существования была связана с той

"двуплановостью" художественного изображения, которая

составляла основу образной структуры просветительского