2 Оппозиция эта рассмотрена в уже упомянутых статьях

В. Маранцмана и М. Гиршмана, однако введение в нее

пространственных параметров способно, как кажется, нес-

колько изменить окончательные выводы.

 

(строфа II), также пунктуационно удвоенного, и сентен-

ции (строфа III), пунктационно уточненной как восклица-

ние1. Это создает второй композиционный и смысловой ри-

сунок текста, его развитие в "пространстве души". В

первой строфе "повествователь" отделен от паруса стрем-

лением понять его, разгадать его - еще неведомую - тай-

ну, во второй - сближен с парусом частичным ("отрица-

тельным"; ср. структуру отрицательных сравнений) знани-

ем о том, чем парус не является. В строфе III заключи-

тельная сентенция, с одной стороны, усиливает сближение

лирического "повествования" с предметом изображения

"положительным" значением о смысле движения паруса. Но,

с другой стороны, условность "как будто в стихе" остав-

ляет это знание неполным, сохраняя загадочность увиден-

ного и дистанцию между субъектом и объектом описания.

Троекратная смена изменяющихся "объективных" картин

их - тоже меняющимися - оценками создает сложность об-

щей композиции и динамически-противоречивый смысл цело-

го.

1 Дополнительная "игра" оттенками смысла создается

тем, что в одних случаях смысл синтаксической структуры

и интонации совпадает полностью (строфа I, стихи 3-4),

в других - нет (строфа I, стихи 1-2; строфа III, стихи

3-4).

Заметки по поэтике Тютчева

I. Местоимения в лирике Тютчева

В обширной и, как правило, весьма доброкачественной

тютчевиане поразительно мало внимания уделяется специ-

фике языка поэта. Но если по этой последней теме все же

можно назвать несколько весьма примечательных работ, то

нельзя не отметить, что, говоря "язык", исследователи

Тютчева почти всегда имеют в виду семантику и стилисти-

ку. Такие существенные аспекты языка, как фонетика,

грамматика и просодия, применительно к Тютчеву остаются

полностью вне поля зрения исследователей. Даже в специ-

альной монографии А. Д. Григорьевой "Слово в поэзии

Тютчева" мы не найдем ни слова о тютчевской грамматике,

и автор определяет свою задачу как "попытку описать

специфически тютчевское словоупотребление (лексику и

фразеологию)", видимо, полагая, что на уровне грамма-

тики слово Тютчева не специфично и что грамматика не

играет активной роли в тютчевском смыслообразовании.

Другой, не менее яркий пример - весьма содержательное

фундаментальное исследование Л. П. Новинской "Метрика и

строфика Ф. И. Тютчева"2. Автор дает полное и исключи-

тельно полезное описание метрического уровня поэзии

Тютчева. Однако в работе такого рода естественно было

бы увидеть вначале очерк, посвященный ударениям Тютчева

- теме отнюдь не тривиальной. Ведь вопрос о том, как

следует акцентуировать многие строки Тютчева, отнюдь не

принадлежит к ясным, и простановка без предварительных

исследований ударений, принятых в современном языке,

может сделаться источником метрической ошибки.

Целью настоящей заметки является частично восполнить

этот пробел, обратив внимание на своеобразие употребле-

ния Тютчевым местоимений (мы