Шпора по истории / soch2005

22-1

Спор ночлежников о человеке. (Анализ диалога в начале третьего действия пьесы М.Горького "На дне".)

22-4

"Если душа родилась крылатой…" (По лирике М.И.Цветаевой.)

Исправьте условия жизни людей, и люди станут лучше, чтобы быть достойными этих благ.

Хорас Флетчер

Для чего живет человек, каково его предназначение на земле – этот вопрос волновал и волнует многих писателей и публицистов. В пьесе «На дне» А.М. Горький пытается найти ответ на этот вопрос. Его герои, обитатели человеческого «дна», бессмысленно прожигающие жизнь в нищете и пьянстве, еще окончательно не потеряли человеческого достоинства, не утратили своей индивидуальности.

Спор о месте человека в обществе возникает между героями пьесы в начале четвертого действия, после ухода Луки. Лука, одинокий странник, так же внезапно исчезает из ночлежки, как и появляется. Ему отведена значительная роль в пьесе. Лука пытается «помочь» обитателям ночлежки: Анне обещает счастливую жизнь в загробном мире, Актеру – излечение от алкоголизма, Ваське Пеплу – счастливую жизнь вместе с Наташей в Сибири. Но не все верят его сладким речам. Сатин, Барон, Бубнов лишь подсмеиваются над стариком. И вот странник уходит, а вместе с ним – и мечты, надежда на лучшую жизнь.

В четвертом действии меняется атмосфера общения в ночлежке. Если раньше каждый из героев существовал сам по себе, не обращая внимания на окружающих, то теперь обитатели ночлежки слушают друг друга, пытаются думать сообща.

Вместо отдельных реплик звучат целые монологи-размышления. Что-то произошло в душах героев после знакомства со стариком. И все трагедии, произошедшие в пьесе, наложили на каждого из них свой отпечаток. О Луке ночлежники отзываются с теплотой: «Он вообще … для многих был … как мякиш для беззубых …» (Сатин), «… Как пластырь для нарывов» (Барон), «Он …он жалостливый был … у вас вот … жалости нет …» (Клещ). Даже Сатин, несмотря на все свои усмешки, с сочувствием относится к старику, называл его «умницей».

И все же герои понимают, что его слова – лишь сладкая ложь. А ложью ни спасти, ни вылечить человека нельзя. «Он врал … но это лишь из жалости к нам … Есть ложь утешительная, ложь примиряющая … Ложь-религия рабов и хозяев … Правда – бог свободного человека», – так рассуждает Сатин.

По мнению Луки, люди должны жить для лучшего, «потому-то всякого человека и уважать надо». Для этого Лука и появился в ночлежке, чтобы внушить ее обитателям веру в лучшее. Но его слова – лишь иллюзия. Подражая ему, и другие герои начинают врать. Например, Барон вновь вспоминает о былой жизни: «Старая фамилия … времен Екатерины… При Николае Первом дед мой, Густав Дебиль… занимал высокий пост… богатство… сотни крепостных… лошади… повара…». И он наслаждается своими «воспоминаниями», не обращая внимания на окрики Насти: «Врешь! Не было этого!» И все же, как говорит Сатин, «в карете прошлого далеко не уедешь». Нужно жить настоящим.

Сатин – главный герой четвертого действия. Если в начале пьесы он лишь пытается философствовать, то здесь герой произносит целые монологи о смысле человеческой жизни, о назначении человека. Сатин лишь в одном согласен с Лукой, что «человек рождается для лучшего». Для лучшей жизни, чем та, которая окружает обитателей ночлежки. В своем монологе герой отстаивает свою концепцию: «Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все остальное – дело его рук и мозга! Че-ло-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью … уважать надо!» Не случайно Сатин акцентирует внимание на слове «человек». Это высшее творение природы. Человеку дан разум, чтобы мыслить, и руки, чтобы работать. Необходимо лишь найти свое место в жизни, реализовать себя.

Сатин не согласен с Лукой, он считает, что жалость не может быть спасением от проблем, а лишь унижает его. И мы видим, что пьяница Сатин, живущий в сыром подвале, все же еще окончательно не погиб, не превратился в животное. Он личность, и мечтает о том, чтобы окружающие эту личность уважали, несмотря на все ее пороки и недостатки. И Барон – личность, и Настя, и Актер. Но не каждый из обитателей ночлежки верит в это.

Например, Актера после исчезновения Луки преследует мысль о самоубийстве: «Яма эта… будет мне могилой… умираю, немощный и хилый!» По мнению Сатина, самоубийство – это малодушие, это неуважение к самому себе как к личности. Поэтому он считает, что Актер – просто «дурак».

Другие герои прислушиваются к монологам Сатина, в их сонных душах происходят сложные процессы, и люди начинают слышать, чувствовать, понимать. Понимать, что дальше так жить нельзя, необходимо что-то делать, чтобы подняться «со дна», приносить своим трудом пользу обществу. Нельзя утонуть в пьянстве и лени, необходимо действовать и уважать прежде всего себя как личность. В этом и заключается смысл пьесы.

И несмотря на самоубийство Актера, финал не кажется таким уж трагичным. Все-таки у Горького есть надежда на избавление человечества от пороков и слабостей, изменение в лучшую сторону. А монологи-размышления Сатина актуальны и для современного читателя.

Имя Марины Цветаевой, наряду с именами Владимира Маяковского, Анны Ахматовой, Сергея Есенина, Бориса Пастернака, определяет целую эпоху русской поэзии первой трети 20 века. Сейчас их имена перестают быть только собственными именами реальных людей, а становятся названиями поэтических миров. Индивидуальность Марины Цветаевой многолика, мироощущение противоречиво, судьба глубоко трагична, а поэтический мир целен и един. Он существовал, существует и будет существовать под знаком особой «окрыленности», которая чувствуется во всем творчестве поэтессы. Что же входит в это понятие?

На мой взгляд, образ «крылатой» души лирической героини Цветаевой можно интерпретировать в двух направлениях. Во-первых, если душе даны крылья, значит она способна подниматься на миром, обществом и, соответственно, изменять свое представление об окружающей ее действительности. За этим же следует и особое ее отражение, в данном случае, в творчестве поэтессы. Ее душа, возможно, ищет крылья Пегаса, символ поэзии, и они, возвышая ее над обыденностью, позволяют чувствовать все гораздо острее, чем обычные люди, родившиеся без крыльев. Такой вывод мне показалось возможным сделать, прочитав «Предисловие» Цветаевой, размещенное в сборнике «Из двух книг», относящиеся к раннему ее творчеству. Там она пишет: «Цвет ваших глаз и вашего абажура, разрезательный нож и узор на обоях, драгоценный камень на любимом кольце, - все это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной, бедной души».

Таким образом, можно почувствовать, еще даже не обращаясь непосредственно к лирике поэтессы, «окрыленность» ее души, своеобразие ее мироощущения, позволяющее с такой уверенностью заявить об обособленности ее творчества. Я также полагаю, что «крылатая» душа Цветаевой - это душа свободная, и свобода эта чувствуется не только во всей ее поэзии, но и в жизни. Уже тот факт, что поэтесса никогда не принадлежала ни к одному литературному направлению и не стремилась к созданию своей собственной школы, говорит о ее свободолюбии, так как подчинение поэтической стихии власти какого-либо направления в литературе означало бы для нее потерю индивидуальности и живости стихов. Уже в «Волшебном фонаре» появляется стихотворение «В.Я.Брюсову», в котором Цветаева решительно отвергает символистское восприятие жизни как повода для литературных упражнений и утверждает жизненный, а не литературный характер своей поэзии, ставшей для нее лирическим дневником, которую невозможно изменить по приговору «литературных прокуроров». В стихотворении поэтесса пишет:

Нужно петь, что все темно, Что над миром сны нависли.

Так теперь заведено. -

Этих чувств и этих мыслей

Мне от Бога не дано!

Мироощущению героини Цветаевой сродни что-то цыганское, проявляющееся в стремлении жить и дышать полной грудью, не стесняя себя всяческими условиями. В стихотворении «Молитва» 1909 года она пишет:

Всего хочу: с душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

И амазонкой мчаться в бой...

Лирическая героиня Цветаевой стремится к свободе во всем: в любви к человеку, к Родине и даже в одиночестве, приносившей ей страдания. Она видит в последнем положительные стороны, так как одиночество дает возможность уйти в себя и там, внутри, обрести свободу:

Уединение: в груди Ищи и обретай свободу...

Для человека, остро чувствующего свою отчужденность в окружающем мире, необходима простая человеческая любовь, согревающая страдающую душу. Она была необходима Цветаевой, и поэтесса умела ее ценить, но все же поэтическая натура брала свое и тяготела больше к несчастью свободы, а не к счастью подчиняющей любви. Свобода давала ей иную любовь, к которой она стремилась всю жизнь, и ничто не могло ей этого заменить:

Мы смежены блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает - и бездна пролегла

От правого - до левого крыла!

«Крылатая», свободная душа, по мысли Цветаевой, может существовать только в свободной стране. Именно такой видит поэтесса Россию. Свобода личная для нее неотделима от свободы Родины, и об этом пишет она в стихотворении «Если душа родилась крылатой»:

Если душа родилась крылатой -Что ей хоромы - и что ей хаты! Что Чингис-Хан ей и что - Орда!

Так, через все творчество Марины Ивановны Цветаевой красной нитью проходит мысль о ее «окрыленности» -окрыленности поэзией и свободой. Две эти стихии, без которых не мыслила своего существования поэтесса, имеют и по сей день огромную силу воздействия на духовную жизнь людей.

23-1

Стихотворение М.Ю.Лермонтова "Дума" (Восприятие, истолкование, оценка.)

23-4

Образ Понтия Пилата и проблема совести в романе М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита".

Стихотворение «Дума» было написано за два года до смерти поэта и опубликовано в одном из январских номеров «Отечественных записок» за 1839 год. Это поэтическая исповедь, чистосердечная и печальная. Основная мысль стихотворения – размышление о судьбах молодого поколения России той поры.

Время написания «Думы» - одно из наиболее мрачных в истории страны. После поражения декабристов становится невозможной практически любая деятельность. В связи с этим в людях проявляется стремление замкнуться в себе, уйти от жизни в мир дум. Даже лучшие представители молодежи не знали, куда можно приложить свои силы, становились безразличными ко всему, превращались в «лишних людей». «Дума» - это гражданский суд над своим поколением. Автор показывает его пассивность и пустоту жизни в эпоху, когда борьба необходима:

К добру и злу постыдно равнодушны

В начале поприща мы вянем без борьбы.

И это не взгляд со стороны, а откровение человека, принадлежащего к тому же поколению. Композиция произведения подчинена авторскому замыслу. В первом четверостишии высказано общее суждение о молодежи 30-х годов:

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее – иль пусто, иль темно…

В восьми последующих четверостишиях развивается и доказывается эта мысль. Поэта огорчает, что многие его современники живут «ошибками отцов и поздним их умом». Речь идет об отношении к идейному наследию декабристов, многие из которых к тому времени примирились с самодержавием и признали революционную борьбу бесполезной. Эти настроения декабристов Лермонтов и называет «поздним их умом».

Поэт убежден, что за свободу нужно бороться, а не склонять покорно голову перед силами реакции:

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы,

Перед опасностью позорно – малодушны

И перед властию – презренные рабы.

Лермонтова глубоко тревожит то, что у его современников – образованных людей – нет ни сильных чувств, ни прочных привязанностей, ни твердых убеждений. Поэтому «И ненавидим мы, и любим мы случайно…»

Логическая связь между четверостишиями и частями стихотворения заметно ослаблена и фактически поддерживается лишь общей темой и эмоциональным строем. Каждое четверостишие – законченное предложение. Голос рассудка звучит открыто, страсти – приглушенно. Слово часто используется в переносном значении: «состариться» означает не только физическую, но и духовную старость, «ровный путь без цели» - знак равнодушия, апатии, отсутствия жизненных тревог и падений. Часто встречаются метафоры («старость души», «жизнь – путь»). Яркие эпитеты обнажают эмоцию («тощий плод», «пришелец осиротелый», «холод тайный»).

В первой части стихотворения основную эмоционально-смысловую нагрузку несут слова элегического романтизма («печально», «томит», «вянем») и слова философского и общественно-политического значения («познанья», «сомненья», «рабы»).

Во второй части отсутствуют слова ораторского стиля, их заменяют слова стиля элегического. Выразительный эффект достигается употреблением контрастирующих слов: «ненавидим» - «любим», «холод» - «огонь».

В последней части вновь появляются слова ораторского стиля в сочетании с лексикой, носящей философский оттенок: «ни мысли плодовитой», «судья», «гражданин» и т.п. Чем более убедительно развенчивается поколение, тем прозаичнее становится стиль.

Все вышесказанное позволяет говорить о жанровом своеобразии стихотворения. «Дума» - это и сатира и элегия. В произведении гражданская тема становится глубоко личной, выстраданной. Лермонтов не отделяет себя от поколения и душа поэта несет печать вины и сожаления, упрека своему бессилию. В «Думе» нет слов «я» и «вы», но есть слово «мы».

Стихотворение написано ямбом. Большая часть стихов состоит из шести стоп. Шестистопный ямб придает стиху плавность, некоторую замедленность, неторопливость, что соответствует характеру лирического раздумья. Но в тексте встречаются и пятистопные и четырехстопные стихи.

Пятистопный ямб: «Мы лучший сок навеки извлекли…»; четырехстопный ямб: «Как пир на празднике чужом». Укороченные пятистопные и четырехстопные стихи произносятся более энергично и резко. На них падает смысловое ударение.

«Дума» заканчивается страшным выводом, предсказанием, пророчеством. Романтика сменяется реквиемом:

Толпой угрюмою и скоро позабытой,

Над миром мы пройдем без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

Ни гением начатого труда.

Тон «Думы», потрясшей современников, воспроизводил эмоцию «социального отчаяния». 11 сентября 1842 года Герцен запишет в своем дневнике «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования… Отчего руки не подымаются на большой труд? Отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. О, пусть они остановятся с мыслью перед камнями, под которыми мы уснем, мы заслужили их грусть…»

Именно с этой грустью и вновь и вновь перечитываю «Думу». Стихотворение произвело на меня сильное впечатление. Я ощутил всю безысходность и отчаяние, сковавшие поколение 30-х годов девятнадцатого века, всю боль поэта за будущее своей страны.

Роман Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» по праву считается не только величайшим произведением литературы, но и кладезем удивительных по своей глубине философских мыслей. Сам роман состоит как бы из двух частей. Это роман о Мастере и роман, написанный самим Мастером. Главный герой булгаковского произведения мечтал рассказать миру историю о пятом прокураторе Иудеи Понтии Пилате. В итоге он создал на историческом материале книгу огромной психологической выразительности. Этот «роман в романе» далек от известных нам трактовок библейской темы. Мастер и, соответственно, стоящий за этим образом Булгаков, видит все происходящее в те давние времена совершенно иначе, чем мы привыкли.

Главным героем этого произведения является не столько Иисус, которого мы можем явно увидеть в бродячем философе Иешуа Га-Ноцри, а скорее прокуратор Иудеи Понтий Пилат.

Он известен нам как человек, приговоривший Иисуса Христа к распятию. В Библии этот образ достаточно схематичен и не несет в себе какой-либо ярко выраженной нагрузки. Но Булгаков решил показать эту историческую личность во всей полноте, с ее страхами и противоречиями. Он предстает перед нами не как «свирепое чудовище», а как несчастный человек, ненавидящий город, которым он правит, и замученный страшной болезнью гемикранией: «Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета.... Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения». При видимом величии, перед нами трусливый человек, который вечность будет мучиться за ту непоправимую ошибку, которую он совершил.

Впервые мы встречаемся с Понтием во второй главе романа, когда перед ним появляется «подследственный из Галилеи», которого игемон вынужден судить. Изначально бродячий философ не представляет собой необычного зрелища, наоборот, он показан как абсолютно нормальный человек, «одетый в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта - ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора...» Но по ходу развития событий данной главы, мы понимаем, кого подразумевает автор под бродягой Иешуа Га-Ноцри. Сам же Пилат не столько понимает, сколько чувствует, что перед ним стоит не простой оборванец, а человек совершенно необычный...

Памятен момент, когда всемогущий игемон, не способный более сопротивляться страшной болезни, мучающей его, малодушно помышляет о яде, а душевнобольной бродяга вылечивает его. Иешуа смеет не только указывать прокуратору на его бесконечное одиночество, замкнутость и скудость жизни, но и спорить по поводу своей дальнейшей судьбы. Это бред сумасшедшего философа или откровение знающего истину человека? «Согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил». Всемогущий Пилат втягивается в беседу с бродягой, и вот он уже проникается к нему симпатией и хочет спасти от страшной, мучительной смерти... Игемон чувствует, что если он не убережет Иешуа от распятия, то совершит непоправимую ошибку, за которую будет проклят навеки: «мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: «Погиб!», потом: «Погибли!...» Он ощущает дыхание бессмертия на своем лице. Но в данном контексте слово «бессмертие» равносильно вечным страданиям.

Прокуратор уже не может спасти Иешуа, ему мешают страх, трусость, он боится в дальнейшем оказаться на месте философа. Здесь Булгаков очень ярко показал противоречивость Пилата. Он жаждет спасти Га-Ноцри, но его положение и боязнь осуждения Синедрионом заставляет игемона пойти против голоса совести.

Последнюю слабую попытку отвести страшную смерть от Иешуа прокуратор делает в разговоре с Иосифом Каифой. в честь великого праздника пасхи один из приговоренных к распятию должен быть спасен. Вар-равван, бунтарь и убийца, или Иешуа Га-Ноцри, умалишенный философ? Синедрион принимает решение освободить Вар-раввана. Великий прокуратор Иудеи Понтий Пилат больше не в силах что-либо сделать. С неотвратимым ощущением совершения непоправимой ошибки, он объявляет решение Синедриона толпе. «Бессмертие... Пришло бессмертие... Чье бессмертие пришло? Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке». Высшие силы обрекли его на вечные страдания.

После ужасной смерти ни в чем неповинного человека Пилат мучается, осознает свою ошибку, но уже не в силах ее исправить. Что может быть страшнее?.. На могущественного игемона нападает тоска: «ему ясно было, что сегодня днем он что-то безвозвратно упустил, и теперь он упущенное хочет исправить какими-то мелкими и ничтожными, а главное, запоздавшими действиями. Обман же самого себя заключался в том, что прокуратор старался внушить себе, что действия эти не менее важны, чем утренний приговор».

Понтий Пилат обрел бессмертие, а вместе с ним и вечное проклятие. Теперь как только прокуратор закрывает глаза, ему снится лестница, ведущая прямо к луне. Он смеется от счастья, взбираясь по ней, а рядом с ним идет бродячий философ. Они спорят о чем-то очень сложном и важном, разговор интересен и нескончаем. И свершившаяся казнь была не более, чем дурной сон. Игемон плачет во сне, говоря философу, что погубит свою карьеру ради спасения «ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача». И вечно будет просыпаться Пилат, осознавая, что вся эта легкость и безмятежность были ни чем иным, как сном. И опять на него навалится груз совести, а светящая луна будет вызывать чувство нестерпимой тоски.

Подводя итоги всему выше сказанному, стоит отметить, что проблема совести в романе особо ярко раскрывается Булгаковым через образ пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Тем самым автор, по всей видимости, хотел сказать, что все несут ответственность за свои ошибки, и плата будет выбираться в связи с совершенным человеком поступком.

24-1

Смотр под Браунау. (Анализ эпизода из романа Л.Н.Толстого «Война и мир», том 1, часть 2, глава 2.)

24-4

Тема русского характера в рассказе М.А.Шолохова «Судьба человека».

Смотром под Браунау Толстой начинает изображение войны 1805 года. В сцене смотра ярко проявляются основные проблемы войны 1805 года, которые будут впоследствии более подробно изображены Толстым.

Еще до самого смотра в лагере русских царит суматоха: никто не знает, в какой форме главнокомандующий хочет видеть солдат. По принципу: «Лучше перекланяться, чем недокланяться» — солдатом велят надеть парадную форму. Затем поступает приказ, что Кутузов хочет видеть на солдатах походную форму. В результате солдаты, вместо того чтобы отдыхать, всю ночь занимаются своим обмундированием. Наконец приезжает Кутузов. Все взволнованы: и солдаты, и командиры: -Полковой командир, покраснев, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и со счастливым, решительным лицом...приготовился крикнуть». Полковой командир "исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника». Благодаря его стараниям в полку было все хорошо, кроме обуви, которую поставляло австрийское правительство. Вот именно это плачевное состояние обуви русских солдат и хочет показать Кутузов австрийскому генералу, который тоже принимает смотр наравне с Кутузовым.

Главное лицо этого эпизода — Кутузов. Уже в этой небольшой сцене автор показывает отношение Кутузова к солдатам и боевым офицерам: «Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу». Проходя мимо строя, главнокомандующий замечает капитана Тимохина, которого помнит еще по турецкой кампании, и хвалит его за храбрость: «...В минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо, поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану поспешно отвернулся». Солдаты, чувствуя отношение к ним Кутузова, тоже платят ему любовью и уважением. Они рады воевать с таким главнокомандующим, который понимает все их нужды и чаяния.

по не все разделяют это чувство Толстой противопоставляет отношение к Кутузову Простых солдат и офицеров свиты: свитские офицеры разговаривают друг с другом во время смотра, один из гусарских офицеров, Жерков, передразнивает полкового командира, который совсем этого не заслужил. Разжалованный Долохов подходит к Кутузову, чтобы напомнить о себе, говорит, что он загладит свою вину и докажет преданность императору и России. Кутузов -отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что все, что ему сказал До-лохов, и все, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что все это прискучило ему и что все это совсем не то, что нужно».Кутузов прекрасно может различить молчаливую преданность Тимохина, которого в дальнейшем автор сделает одним из героев Шенграбенского сражения, и стремление Долоховв любой ценой вернуть себе офицерский чин, потерянный им за свои пьяные выходки и бесчинства. Подлинную цену отношениям между свитскими офицерами можно увидеть в разговоре Жеркова и Долохова. Жерков когда-то принадлежал к буйному обществу, которым руководил Долохов, но', встретив его за границей разжалованного, сделал "вид, что не замечает, а после того, как Долохов поговорил с Кутузовым, «вошел в милость», Жерюв сам подъезжает к нему и начинает разговор. Никаких искренних чувств у них быть не может, искрение лишь желание возвыситься любой ценой и у одного, и у другого.

Толстой впервые в сцене смотра под Браунау показывает нам солдатский мир, единение всех солдат, которые получили от Кутузова заряд бодрости, веру в победу. Замечательно изображает автор песенников, ложечника, который, «несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому-то ложками». Проезжающему Кутузову передается эта радость солдат, их связывает единое чувство. Но Толстой не забывает напомнить нам, что эти замечательные люди идут воевать, отдавать свои жизни, Что сейчас, в данный момент, они веселы и счастливы, но вскоре могут быть искалечены и убиты.

Главная идея Толстого в описании войны 1805 года-— это ненужность насилия, смерти, автор показывает единение людей, у которых должна быть другая цель, чем уничтожение себе подобных, и сцена смотра под Браунау подтверждает эту мысль.

Каким характером должен был обладать русский человек, чтобы преодолеть нравственные испытания, посланные судьбой. Что смог сохранить в своей душе? Такие вопросы задает своим читателям Михаил Шолохов в рассказе «Судьба человека».

Испокон веку лучшими чертами человеческого характера считались стойкость, великодушие, честность, мужество, верность, умение любить, патриотизм, трудолюбие, самоотверженность. Такими чертами обладает главный герой рассказа Шолохова «Судьба человека» Андрей Соколов. Доказательство тому - вся его жизнь.

Помыкавшись по белу свету, Андрей осел в Воронеже, нашел девушку «по душе». «Хорошая попалась мне девка! Смирная, веселая, угодливая и умница, не мне чета... И не было для меня красивей и желанней ее, не было на свете и не будет!». Зажили Андрей и Ирина счастливо, радуя друг друга. Их любовь подарила им детей, которые, в свою очередь, радовали своих родителей. А «старшенький, Анатолий, оказался таким способным к математике, что про него даже в газете писали». Свое счастье герой видит в простых радостях жизни. Главное для него - дом, лад в семье, здоровье детей, уважение друг к другу. «Чего еще больше надо?» - спрашивает Андрей Соколов. В его жизни все гармонично, будущее видится ясно. Но в мир, построенный так бережно и любовно, врывается война. Андрей Соколов начинает свой рассказ с воспоминаний о мирной жизни, потому что по прошествии лет то, что казалось обыкновенным, стало дороже.

Трогательная сцена прощания Андрея с семьей раскрывает нам его чуткую любящую душу. Детей своих он называет ласково «Настенька и Олюшка». Навсегда осталась в памяти героя его единственная и любимая жена. «Такой она и в памяти мне на всю жизнь осталась: руки, прижатые к груди, белые губы и широкие раскрытые глаза, полные слез». Свою верность любви Андрей доказал: ведь со дня смерти его жены прошло несколько лет, а он так и оставался один. Воспоминания Андрея полны горечи за то недовольство, какое он проявил по отношению к жене. «Зло меня тут взяло! Силой я разнял ее руки и легонько толкнул в плечи...» А оттолкнул он ее за слова: «Родненький мой... Андрюша... не увидимся... мы с тобой... больше... на этом... свете...»

Здесь невозможно не вспомнить плач Ярославны. Ирина прижалась к мужу, «как лист к ветке», «сама вся вперед клонится, будто хочет шагнуть против сильного ветра». Да, сильный ветер обрушился на страну. И ушла мирная жизнь... И, может, не жену вовсе оттолкнул Андрей от себя, а ее пророческие слова, не желая в них верить, надеясь на скорое возвращение.

Военная судьба Андрея Соколова складывалась тяжело. Недолго пришлось ему повоевать. Попал в плен в мае 1942 года под Лоховеньками. Хотел стоя встретить свою смерть, да не расстреляли его, а взяли в плен. И здесь проявил свой характер Соколов. «Видишь, какое дело, браток, еще с первого дня задумал я уходить к своим. Но уходить хотел наверняка».

В плену Соколов выказал высшие человеческие качества: искренность, бесстрашие, помощь ближним. «Тяжело мне, браток, вспоминать, а еще тяжелее рассказывать о том, что довелось пережить в плену. Как вспомнишь нелюдские муки, какие пришлось вынести там, в Германии, как вспомнишь всех друзей-товарищей, какие погибли, замученные там, в лагерях, сердце уже не в груди, а в глотке бьется, и трудно становится дышать...»

Особенно ярко проявился характер Андрея в сцене допроса у Мюллера. Он не побоялся сказать безжалостному коменданту лагеря о невыносимых условиях труда. Несмотря на то, что полностью зависел от коменданта, вел себя с большим достоинством. Это-то достоинство и оценил комендант Мюллер, назвав Андрея Соколова «настоящим русским солдатом». А признание врага стоит многого. В этой сцене характер Андрея Соколова раскрывается с героической стороны. Голодный и смертельно уставший, стоя перед лицом смерти, он остался человеком, сохранил свою честь.

По возвращению от Мюллера Соколов разделил все, что дал ему комендант между всеми военнопленными: «досталось каждому хлеба по кусочку со спичечную коробку, каждую крошку брали на учет, ну, а сала, сам понимаешь, - только губы помазать. Однако поделили без обиды». Таким образом, можно ответить такие качества характера героя, как щедрость и доброту.

Убежав из плена, Андрей Соколов стал думать об оставленной в Воронеже семье, о счастье в родном доме - о важных человеческих ценностях. Но судьба не пощадила его. Он узнает страшную новость о гибели своей семьи. «В июне сорок второго года немцы бомбили авиазавод, и одна тяжелая бомба попала прямо в мою хатенку. Ирина и дочери как раз были дома... Дальше получил я от полковника месячный отпуск, через неделю был уже в Воронеже. Пешком дотопал до моста, где когда-то семейно жил. Глубокая воронка, налитая ржавой водой, кругом бурьян по пояс... Глушь, тишина кладбищенская. Ох, и тяжело же было мне, браток!»

Потеря близких и дома принесла в жизнь героя пустоту. Он остался один на один со всеми превратностями судьбы. Лишь на миг «блеснула ему радость, как солнышко из-за тучи: нашелся Анатолий». И опять возникла надежда на возрождение семьи, появились «стариковские мечтания» о будущем сына, внучатах. Но и этому не суждено было сбыться. Сын погиб...

Попав в подобную ситуацию, человек может ожесточиться, возненавидеть всех, особенно детей, которые напоминали бы ему своих. В такие мгновения человек может лишить себя жизни, теряя веру в ее смысл. Но героя рассказа не сломили обстоятельства. Он продолжал жить. Скупо пишет Шолохов об этом периоде жизни своего героя. Работал, начал выпивать, пока не встретил мальчика, Ванюшу.

Сердце Андрея Соколова не зачерствело: «И до того полюбился, что я уже, чудное дело, начал скучать по нем...». «Закипела тут во мне горючая слеза, и сразу я решил: «Не бывать тому, что нам врозь пропадать! Возьму его к себе в дети!»»

Андрей смог найти в себе силы подарить счастье и любовь другому человеку. Жизнь продолжается. Жизнь продолжается и в самом герое. В этом проявляется сильный характер человека.