С.И. Болдырева

Когитологические аспекты перевода

(На материале анализа двух переводов романа м. Булгакова

"Мастер и Маргарита")

Лингвистические дисциплины, объектом которых является текст, прошли за последние пять десятилетий длинный путь от размежевания до интеграции. Cовременная лингвистика текста - это комплексная интердисциплинарная наука, в центре которой находятся проблемы изучения языковой личности и морфологии словесного искусства. В своей статье "Лингвистика текста и категория модальности" З.Я. Тураева выделяет восемь магистральных линий исследования, находящихся на стыке различных наук, объединенных принципом антропоцентричности [1]. Это и психология творчества и восприятия, и культурология, социолингвистика, прагматика, исследование языка как системы, воплощающей культуру народа.

Художественный текст представляет собой субъективный образ объективного мира и как таковой является индивидуальной опосредованной картиной мира, выраженной языковыми средствами. Художественный текст - артифакт, носитель как фактических знаний о мире, так и контрфактических картин мира. Подход к тексту с позиций когитологии, т. е. с позиций структуры знаний, носителем которой является текст, расширяет рамки исследования, позволяя рассматривать текст не только как отражение языковой личности писателя, но и как срез "духовного этимона" - истории, культуры нации. Это, в свою очередь, близко к герменевтическому подходу, когда смысл текста раскрывается в универсуме духовной культуры [2]. Филологическая герменевтика рассматривает текст как слепок мира, в тесной связи с субъектом, как единство субъективного и объективного бытия. Художественный текст, накладываясь на личностный тезаурус читателя в процессе декодирования, взаимодействует с его когнитивной системой, в результате чего происходит своеобразная "трансформация онтологий мира" [1, c.109]. При этом особое значение приобретают социальный и историко-культур­ный контексты восприятия и лингвистические средства создания таких контекстов. На первый план при таком подходе выходят проблемы соотношения структуры языковой личности автора и ее социального воздействия на реципиента и совпадение картины мира автора и читателя.

Эти проблемы всегда интересовали исследователей. Традиционно в качестве объекта выступал исходный текст, оригинал. В данной статье предпринимается попытка рассмотреть трансформации проявления языковой личности художника и созданной им субъективной картины объективного мира при переводе на другой язык.

Объектом исследования послужил "закатный роман" М. Булгакова "Мастер и Маргарита", над которым автор работал более 12 лет. В настоящее время известно более восьми редакций романа, каждая из которых, по существу, представляет собой частично измененную картину мира. Данный роман - сложное философско-лирическое произведение, поэма в прозе о любви и нравственном долге, произведение, в котором царит "счастливая свобода творческой фантазии и одновременно строгость композиционного архитектурного замысла"[3]. В то же время этот "роман о дьяволе" является блестящим примером гротескно-фантастического обнажения пороков человеческой природы и социального устройства общества на заре социализма.

Общеизвестно,что истинный талант всегда неповторим и как бы ни был хорош перевод, потери всегда неизбежны. Интересным в этой связи представляется замечание Р. Гари, который писал на французском и сам переводил некоторые свои произведения на английский язык, и наоборот. "Переводческий труд - сущая мука. Я написал "Леди Л" за полтора месяца, а пять лет спустя работал над французским вариантом девять месяцев"[4, c.227]. Подобные же трудности испытывал В. Набоков при переводе на русский язык с английского романа "Лолита". А. Пушкин считал перевод "самым трудным родом литературы"[5]. Частично это объясняется тем, что каждый язык представляет собой своеобразную систему, элементы которой находятся в отношениях, специфичных только для этой системы. Поэтому внутрилингвистические значения, присущие единицам ИЯ, обычно исчезают и заменяются внутрилингвистическими значениями, свойственными единицам ПЯ. Особая сложность возникает при переводе прагматических значений. Сами понятия, предметы, ситуации для носителей различных языков могут быть соотносимыми, однако отношения к ним могут быть различными. Потеря или искажение прагматических значений ведут к коституативным сдвигам, но наряду с этим, происходят индивидуальные сдвиги, которые в системе составляют поэтику переводчика. В результате конфронтации индивидуальной поэтики оригинала и поэтики переводчика происходит искажение картины мира оригинала. Проблемы переводимости, адекватности и эквивалентности перевода являются ключевыми в теории и практике перевода. Согласно определению А.Д. Швейцера динамическая эквивалентность предполагает, что содержание исходного сообщения передается таким образом, что реакция иноязычного получателя во всех существенных чертах соответствует реакции получателя сообщения на исходном языке [6]. Но, как справедливо считает В.Н. Комиссаров, эквивалентность содержания двух текстов еще не означает их адекватности [7]. Наиболее уязвимыми при переводе являются историко- и социокультурные компоненты значения слов, то, что и составляет дух нации, дух эпохи.

Рассмотрим на примере двух переводов романа "Мастер и Маргарита", сделанных М. Гинзбург и М. Гленни, как прагматическая адаптация сказывается на уровне передачи картины мира [10;11]. Важнейшую роль в создании сатирического и комического эффекта в романе играют антропонимические средства. Одновременно с этой ведущей функцией имена собственные (ИС) выполняют характеристическую функцию и создают неповторимый национальный и социальный контекст. Большинство ИС в романе являются говорящими именами, предикативными по своей сути, именами с прозрачной семантикой. К таким ИС можно отнести, например: Лиходеев, Богохульский, Босой, Бездомный, Семейкина, Загривов, Пролежнев, Варенуха, Куролесов, Канавкин, Бескудников, Двубратский, Полмесяц, Соков (буфетчик) и другие. Оба переводчика передают все ИС методом транслитерации, за исключением единственной попытки М. Гинзбург сохранить семантическую наполненность фамилии (псевдонима) одного из центральных действующих лиц малообразованного поэта Понырева - Бездомный (Homeless). Преобладающая пейоративность ИС полностью утрачивается, происходит нейтрализация оценочных сем, персонажи в переводах становятся безликими. Но наибольший ущерб наносится оригиналу на уровне передачи атмосферы мещанского быта, духовной убогости окололитературной и околотеатральной среды времен нэпа, где царит взяточничество, угодничество, где истинному таланту нет другого места, как в сумасшедшем доме. В обоих переводах ИС выполняют только назывную функцию. Представляется, что частичная компенсация могла быть достигнута путем перевода исходных значений, лежащих в основе ИС прилагательных или имен существительных и их дальнейшей трансформации в ИС (по аналогии Набатов - alarm - Alarmov) [8].

Обратимся к именам персонажей. Часть из них имеют выраженный национальный компонент: Дуся, Груня, Пелагея, Никанор, Прасковья и другие. Как правило, национальному компоненту значения соответствует социальный - эти имена типичны или для сельской местности, или для рабочей среды низких социальных групп. Им контрастируют претенциозные имена и отчества псевдоинтеллигентов, которые в сочетании с простонародными отчествами или неблагозвучными фамилиями производят комический эффект и являются языковым строительным материалом создания неповторимого образа жизни страны 20-х - 30-х годов. К таким именам можно отнести: Адельфина Буздяк, Аркадий Апполонович, Иероним Поприхин, Арчибальд Арчибальдович, купеческая сирота Настасья Непременова, мадам Семплеярова,мадам Дунчиль, профессор психиатрии Стравинский, финдиректор Римский, конферансье Дисорис Бенгальский, артистка разъездного районного театра Мелица Андреевна Покобатько, архитектор Семейкина-Галл. Особо выделяется своей неблагозвучностью группа ИС, прямо или косвенно связанных с писательской организацией (массолитом): Шпичкин, Буздяк, Желдыбин, беллетрист Бескудников, Абабков. При элементарной транслитерации этих ИС полностью утрачивается и предикативность, и образность, и эффект звуковой аранжировки оригинала. Перед англоязычным читателем предстает безликая, бесцветная картина, лишенная красок и оттенков, дыхания времени. В романе есть и топонимы, которые обладают мощным ассоциативным потенциалом. Например, в неблагозвучном, "вовсе непонятном", топониме Перелыгино, где располагаются вожделенные дачи и дома творчества, отчетливо угадывается Переделкино, излюбленное место отдыха известной творческой интеллигенции. Однако в обоих переводах ассоциативное поле утрачено.

Таким образом, рассмотрев элементы системы ИС оригинала и их вариантов в двух переводах, можно сделать вывод о том, что реакция англоязычных читателей не может соответствовать реакции читателей оригинала. Упрощение, нейтрализация национального, культурного, социального компонентов значения изменяют сетку координат, с помощью которой читатель переводов воспроизводит картину неизвестного ему общественного строя и образа жизни.Это же относится к переводу так называемых советизмов: примус (primuses) у М. Гленни и primus stoves у М.Гинзбург, корыто (basin), общая кухня, грольная лампочка, освещающая коммунальную квартиру, червонец и др.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что ценность, эквивалентность и адекватность перевода следует решать системно, с позиций передачи картины мира оригинала.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности // Вопросы языкознания. 1994. № 3.

2. Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика // Интертекстуальные связи в художественном тексте. Спб.: Образование, 1993.

3. Булгаков М. Избранное / Предисловие Е.Сидорова. М., 1988.

4. Гари Р. Ночь будет спокойной // Иностр. лит. 1994. № 12. С.227.

5. Топер П. Перевод художественный. М., 1968.

6. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М., 1984.

7. Комиссаров В.Н. Теория перевода. М., 1988.

8. Newmark P. A Textbook of Translation. Prentice Hall, 1988. P. 215.

9. Булгаков М. Избранная проза. М., 1988.

10. Bulgakov M. The Master and Margarita. Translated by Mirra Ginsburg. L., 1967.

11. Bulgakov M. The Master and Margarita. Translated by Michael Glenni. G.B., 1967.