Роль мобильности по доходам в изменении неравенства в распределении доходов - Богомолова Т.Ю., Тапилина В.С

6)профессия (в широком смысле): а) законодатели, крупные чиновники, управляющие и директора; б) армия; в) профессионалы с высшим образованием; г) профессионалы со средним специальным образованием; д) конторские служащие (клерки); е) занятые в сфере обслуживания; ж) квалифицированные рабочие точного ручного труда; з) рабочие промышленности; и) квалифицированные работники сельского хозяйства, работающие на себя; к) разнорабочие всех отраслей народного хозяйства;

7)отрасли занятости (для периода наблюдения 1996 – 1998): "монополисты" (нефте-, газо- и угледобывающая промышленность, цветная металлургия, энергетика) – "не монополисты" (остальные отрасли);

8)тип предприятия: а) с участием иностранного капитала – без участия иностранного капитала; б) с участием российского частного капитала – без участия российского частного капитала;

9)служебное положение: руководитель – подчиненный;

10)статус незанятого населения: проблемные в социальном плане группы населения: а) пенсионеры; б) безработные.

Как было показано, чем дальше объект расположен от медианы, тем больший вклад в неравенство он делает и тем больший вклад в изменение неравенства может внести его мобильность. В данном разделе в качестве объекта выступает социальная группа. Вклад в неравенство этой группы определяется средним промедианным доходом группы. И чем больший вклад в неравенство имеет группа, тем большее влияние на изменение неравенства в совокупности может оказать мобильность по доходам ее представителей.

Величина вкладов в неравенство различных социальных групп представлена в таблице 16. Наиболее перспективными с точки зрения влияния на изменение неравенства являются группы, имеющие наиболее высокий вклад в неравенство. Таковыми будем считать группы, вклад в неравенство которых был выше среднего по совокупности в каждой точке наблюдения. Величина вклада этих групп выделена в таблице 16 жирным шрифтом. Это молодежь до 35 лет; сельские жители; жители восточных регионов страны; управленцы (законодатели, крупные чиновники, директора, управляющие); занятые в сфере обслуживания (торговля, общественное питание, коммунальные и бытовые услуги); рабочие, занятые в разных отраслях промышленности; руководители; безработные.

51

Высокие показатели вклада в неравенство являются отражением особенностей распределения представителей этих групп по величине доходов. Для социальных групп с высоким вкладом в неравенство характерна концентрация их представителей на краях или на одном из краев вариационного ряда по доходам. Если разбить вариационный ряд совокупности на квантили, каждый из которых охватывает треть населения, то можно увидеть, что представители выделенных групп концентрируются преимущественно в верхней и нижней трети вариационного ряда. В таблице 17 приведено распределение по доходам представителей социальных групп со стабильно высоким вкладом в неравенство в 1994 и 1998 гг.

Таблица 16

Величина вкладов в неравенство социальных групп в 1994 – 1998 гг.

Таблица 17

Распределение представителей отдельных социальных групп по доходным квантилям в 1994, 1998 гг. (доля в %)

Особенности распределения по доходам объясняют и низкий вклад в неравенство. Например, группа пенсионеров имеет самый низкий вклад в неравенство, поскольку более половины представителей этой группы находятся в средней трети распределения по доходам, а значит, доход среднего представителя группы находится ближе всего к точке равенства – медиане.

Таким образом, есть основания предполагать, что мобильность доходов именно социальных групп с высоким вкладом в неравенство способна быть основной "движущей силой" изменения неравенства. Вместе с тем, группы с низким вкладом в неравенство также способны внести вклад в изменение неравенства, если их мобильность по доходам будет иметь высокую интенсивность.

Рассмотрим, какие социальные группы в анализируемый период за счет мобильности по доходам действительно вносили вклад в изменение неравенства. Представление об этом дают средние значения вкладов социальных групп в изменение неравенства, приведенные в таблице 18. Отрицательный знак величины вклада в изменение неравенства указывает на то, что мобильность по доходам данной социальной группы привела к уменьшению неравенства, положительный – к росту неравенства.

Например, восходящая мобильность по доходам группы управленцев вносила на протяжении 1994 – 1998 гг. наибольший вклад в увеличение неравенства, что коррелирует с ее концентрацией в верхней части

54

вариационного ряда (табл. 17) и наибольшим вкладом в неравенство (табл. 16). В то же время восходящая мобильность по доходам жителей селавносила вклад вуменьшение неравенства, имея как игруппауправленцеввысокийвкладвнеравенство, ноконцентрируясьвнижнейтрети вариационногорядаподоходам.

Жирным шрифтом в таблице 18 выделены наибольшие значения вкладов в изменение неравенства. Они акцентируют внимание на социальных группах, в которых наблюдались самые интенсивные изменения доходовв1994 – 1998 гг. Впервуюочередькнимотносятсяжители села, безработные, управленцы, лица с законченным высшим образованием, разнорабочие. На фоне этих групп остальные социальные группы имеют болееумереннуюилислабуюдинамикудоходов.

Наибольшие различия, вносимые мобильностью по доходам в изменение неравенства, наблюдаются между сельским и городским населением, между имеющими и не имеющими высшее образование, руководителями и подчиненными проживающими в восточных и западных регионахстраны, людьмидоистарше35 лет.

Вывод, который можно сделать относительно влияния социальных факторов на изменение неравенства состоит в следующем: в масштабах России в 1994 – 1998 гг. изменение вклада в неравенство индивида определялось, прежде всего, местом его проживания (город или в село, западные или восточные регионы страны), а также возрастом (до 35 лет или старше 35 лет), наличием высшего образования, высокого административного статуса. Нельзя не обратить внимания на то, что "вечные" российские диспропорции в социальном развитии города и села, западных и восточных регионов страны превратились из поселенческих и географических различий в значимые факторы социально-экономического неравенства.

55

Таблица 18

Удельные вклады нисходящей и восходящей мобильности по доходам различных социальных групп

в изменение неравенства в распределении доходов

57

Заключение

Связь между неравенством и мобильностью по доходам до настоящего времени не была предметом специальных исследований, хотя неравенство довольно часто является составной частью исследований мобильности по доходам. Это отражает интуитивную уверенность исследователей, что такая связь должна существовать. Они пытаются увидеть ее в совпадении тенденций изменения неравенства и мобильности. Эмпирически эти попытки приводили к отрицательному результату: между изменением обобщенных показателей мобильности и изменением неравенства соответствия не обнаруживалось. На наш взгляд, причина заключается в том, что обобщенный показатель мобильности подобно многим другим обобщенным показателям не указывает на вектор происходящих социально-экономических изменений. Так, рост объемов ввода нового жилья сам по себе не означает ослабления жилищного кризиса. Все зависит от того, среди кого распределяется построенное жилье: попадает ли оно к нуждающимся или концентрируется в группах населения с высоким уровнем обеспеченности жильем. Аналогично этому обобщенный показатель мобильности без уточнения того, в каком именно сегменте распределения доходов осуществляется мобильность, не может объяснить изменение неравенства, но это не означает, что связи между мобильностью и изменением неравенства нет. Реализованный в нашем исследовании аналитический подход показывает характер этой связи: при одинаковой интенсивности и направленности мобильности вклад в изменение неравенства у представителей средних и полюсных доходных квинтилей существенно отличается, причем вклад в уменьшение неравенства делают только восходящая мобильность бедных и нисходящая мобильность богатых.

Ситуация, когда неравенство растет, а обобщенный показатель мобильности практически не меняется, описанная Соухилл и Мак-

Маррер [Sawhill I. V., McMurrer D. P., 1996], с точки зрения нашего подхода, не свидетельствует об отсутствии связи между мобильностью и изменением неравенства и может быть объяснена. На наш взгляд, могло иметь место следующее: 1) без изменения общего объема мобильности и объемов мобильности отдельных доходных групп увеличилась интенсивность восходящей мобильности богатых и(или) нисходящей мобильности бедных; 2) без изменения

58

общего объема мобильности произошло перераспределение объемов мобильности в пользу крайних доходных групп с увеличением интенсивности их мобильности.

На протяжении 1994 – 1998 гг. в России наблюдались три разных типа динамики неравенства: 1994 – 1995 гг. – нулевая динамика, 1995 – 1996 гг. – поляризация, 1996 – 1998 гг. – конвергенция. Изменения типов динамики объясняются разным балансом вкладов населения в уменьшение и увеличение неравенства. К изменению вкладов в неравенство приводила мобильность по доходам, имеющая свои особенности в каждой из доходных групп в каждый из периодов наблюдений. При том, что были зафиксированы разные типы динамики неравенства, общей чертой для них было прогрессирующее обеднение бедных. Хотя в России в 1994 – 1998 гг. становилось все меньше беднеющих бедных, но проблема бедности не только не сглаживалась, но и обострялась, судя по росту их вклада в неравенство. Можно предположить, что сформировалась группа не просто хронически бедных, а хронически беднеющих, никак не попадающих в фокус социальной политики 90-х гг.

Нет достаточных оснований считать рассмотренные изменения типов динамики неравенства результатом политики государства по регулированию неравенства. Как сохранение, так рост и уменьшение неравенства были скорее результатом слабого контроля над рыночной стихией или неудач и просчетов в социальной и экономической политике. Даже конвергенция в 1996 – 1998 гг. определилась в России под влиянием макроэкономических факторов в виде кризиса кредитно-денежной системы, который ущемил, как было показано, экономические интересы всех слоев населения. Вряд ли можно считать, что такой способ уменьшения неравенства является благом для общества.

Уровень дохода, шансы на его изменение зависят от положения, занимаемого индивидом на различных осях социальной структуры. В силу этого, как показал анализ роли социальных групп, именно социальный фактор может иметь самостоятельное объясняющее значение изменения неравенства по доходам в обществе.

59

Литература

Айвазян С. А., Колеников С. О. Качество жизни, уровень бедности и дифференциация по расходам населения России. Промежуточный отчет по проекту, представленный на семинаре Российской программы экономических исследований. Декабрь 1999. Рукопись.

Благосостояние городского населения Сибири: проблемы дифференциации (опыт социологического исследования) / Под ред. Ф. М. Бородкина. Новосибирск: Наука, Сибирскоеотделение, 1990. 350 c.

Богомолова Т. Ю., Тапилина В. С., Михеева А. Р. Социальная структура: неравенство в материальном благосостоянии. Новосибирск: Институт экономики и организации промышленного производства РАН, 1992. 192 с.

Заславская Т. И. Новые данные о доходах россиян. Социологическоеисследование // Общество иэкономика. 1995. № 6. С. 26 – 48.

Кирута А., Шевяков А. Социально-экономическая дифференциация, реальный уровень жизни и уровень бедности семей Российской Федерации // Мониторинг социально-экономического потенциала семей. Стат. бюллетень за II квартал 1996 г. / Под ред. В. Б. Корняк,

В. Л. Соколина. М., 1996. С. 231 – 274.

Колодко Г. Вопросы справедливости и экономическая политика в постсоциалистических странах // Вопросы экономики. 1999. № 1.

С. 64 – 76.

Львов Д. Развитие экономики России и задачи экономической науки. Доклад на Президиуме РАН 12 января 1999 г. М.: РАН, Отделение экономики, 1999.

Маколи А., Можина М. А., Овчарова Л. Н. и др. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. Коллективная монография. Московский Центр Карнеги. Научные доклады.

Вып. 24. М., 1998. 282 с.

Попкин Б., Батурин А., Можина М., Мроз Т. и др. Прожиточный минимум в Российской Федерации: разработка региональных вариантов и другие методологические улучшения. 1996. Рукопись.

Ракитский Б. В., Шохин А. Н. Закономерности формирования и реализации трудовых ресурсов. М.: Наука, 1987. 317 c.

Регионы России. Статистический сборник. М.: Госкомстат, 1999.

Т. 2. 861 с.

Римашевская Н. М. Влияние социально-экономических трансформаций на семейное благосостояние в России. Доклад на Между-

60