Pareto_V._Kompendium_po_obschey_sotsiologii

преобладали остатки класса I; то была реакция германской силы и религиозности против итальянской гибкости ума, хитрости, рациональности. Поскольку тогда использовалась сила, победили первые, но если бы сила не применялась, могли бы победить вторые. Если бы средневековая Германская империя просуществовала до наших дней и включала Италию, то, пожалуй, итальянцы нашего времени управляли бы этой Империей подобно тому, как южные французы управляют Францией.

1073. РИМ. При изучении социальной эволюции Рима обычно приходится извлекать <сведения о ней> из-под <наслоения> всевозможных дериваций: этических, демократических, гуманистических и прочих, которыми они укрыты в исторических повествованиях. Мы не станем рассматривать здесь сексуальную теологию, о которой уже подробно велась речь и которая если и приводила к написанию множества глупостей, все же не стала виновницей грубых ошибок в римской истории.

1074. Обратимся к частному случаю уже отмеченных ошибок (см. § 1017 и далее). Все эти деривации имеют общую причину, состоящую в том, что из-за влияния чувств мы смотрим на факты как бы сквозь окрашенные стекла. Некоторые авторы стремятся быть беспристрастными и достигают этого в меру своих возможностей; перед их глазами слабо окрашенные стекла. Но большинство авторов смотрит сквозь сильно окрашенные стекла. Порой они используют их по своей воле и даже предпочитают добавлять некоторые определенные цвета, среди которых встречаются, как уже отмечалось ранее, религиозная и патриотическая окраска. По мнению некоторых немецких авторов и их имитаторов из других стран, патриотическая окраска никогда не должна отсутствовать. Кроме того, такие авторы имеют обыкновение отождествлять историю с описанием развития дорогой для них метафизической сущности, которую они называют Государством. Она родилась и провела детство в Риме, но стала совершенной только в современной Германской империи, что, по их словам, очевидно. Другая окраска, которую не замечают, хотя она редко отсутствует, возникает вследствие неявно выраженного убеждения, что любое «зло», о котором нам известно по историческим материалам, могло бы быть устранено благодаря принятию соответствующих мер (см. § 1020, 1021). Отсюда недалеко до мнения о том, что человеческое общество по своей природе должно было бы стать процветающим, счастливым, совершенным, если бы этот его нормальный, естественный ход не нарушался непредвиденными причинами, которые можно было бы устранить (см. § 54). Оно схоже с мнением о том, что в первородном грехе заключена причина человеческих несчастий, но только менее логично; поскольку первородный грех все еще сохраняет свое воздействие, отсюда нетрудно понять, почему вместе с ним продолжают существовать те несчастья и беды, которые являются его

следствием. Если бы все беды и несчастья общества вызывались причинами, которые можно было бы устранить (см. § 54), то непонятно, почему среди множества известных нам из истории обществ не обнаруживается хотя бы одно, которое сумело бы продемонстрировать непрерывное, непрекращающееся процветание. Точно так же можно было бы утверждать, что если возможно появление бессмертного человека, то необычайно странно, что все люди, о которых нам известно, до сих пор оказывались смертными. Действительно, нормальным развитием благосостояния человеческих обществ является такое развитие, ход которого изображается волнообразной кривой. Анормальным развитием, и настолько анормальным, что его примеров никогда не было засвидетельствовано, было бы такое, при котором отображающая уровень благосостояния линия была бы неизменной по форме, или постоянно нарастая, или постоянно убывая (см. § 1024).

1075. Когда, например, некоторые упомянутые ранее историки рассматривают упадок Римской республики, они принимают как аксиому, что непременно должна быть всего одна причина этого упадка, которую остается только найти в свершениях людей того времени, и что она должна быть совершенно иной, чем причина процветания Римской республики. Эти противоположные состояния непременно должны иметь противоположные причины. Им не приходит в голову, что эти последовательно сменяющие друг друга состояния, хотя и были противоположными, имеют общую причину и один

итот же источник (см. § 1024). Если некто намерен непременно использовать термин «причина», то при рассмотрении индивида он может сказать, что жизнь является причиной смерти, поскольку последняя, несомненно, следует за первой; при рассмотрении биологического вида он может сказать, что смерть является причиной жизни, поскольку до тех пор, пока существует вид, за смертью одних особей следует рождение других. Так же как рождение может быть названо общей причиной, или общим источником

ижизни, и смерти, можно сказать, что и некоторые факты могут быть общей причиной и общим источником вначале процветания, а затем упадка некоторого человеческого общества, и наоборот. Это замечание совершенно не имеет целью убедить, что такое происходит во всех случаях; оно означает только, что так может оказаться в некоторых из них. Оно сделано с единственной целью — предупредить: <во избежание ошибки> надо отбрасывать всякое аксиоматическое решение проблемы и решать ее только путем экспериментальных исследований (см. § 1017 и далее).

1076. Другая ошибка, которой мы должны остерегаться, состоит в чрезмерном упрощении сверхсложных фактов. В общей форме эта ошибка часто скрыта за деривациями, содержащими персонификации, благодаря которым мы склонны рассматривать как одно лицо, имеющее простые

того, как стало проявляться стремление излагать историю, не вникая в частности, за исключением более или менее романтических и анекдотических случаев, которым отводилось немалое место. Сегодня, напротив, склонны собирать всякие мелкие подробности и бесконечно дискутировать на темы, не имеющие никакого значения. Это полезно при подготовке материалов, но не для использования их; такая деятельность напоминает труд рабочего, который вырезает камни, но не работу архитектора, который конструирует здание. Кто имеет в виду нахождение единообразий, должен обращаться к изучению деталей и частностей, независимо от того, крупные они или мелкие, но в качестве средства, а не цели. Кроме того, необходимо оставить надежду на возможность сразу получить завершенную теорию, которая строится постепенно, и убедиться в том, что только последовательные аппроксимации позволят ближе подойти к желаемой цели. Вначале очерчивают главные линии феномена, затем обращают внимание на линии второго плана и т. д., внося вклад в непрерывное становление науки.

1078. Все эти линии являются идеальными, полученными путем абстракции, т. е. мы проводим исследование некоторых главных элементов конкретного феномена, который выступает под единым названием, хотя в действительности он состоит из многочисленных элементов. Так же как мы именуем глиной соединение многих химических веществ, а плодородным слоем почвы — соединение еще большего числа веществ. Этого не учитывали многие авторы — ни те, кто пространно толковали о борьбе между «республиканской свободой» и «имперским деспотизмом» в Риме, ни те, кто в давних спорах между патрициями и плебеями усматривали борьбу между аристократией и простонародьем, тогда как теперь стало вполне ясно, что это было соперничество между двумя аристократиями. В немного более поздние времена споры между сенаторами и всадниками вовсе не были простым феноменом, как его многие себе представляют. Чтобы это доказать, достаточно будет отметить, что сенаторы и всадники порой договаривались и действовали совместно на основе общих интересов, когда противостояли введению аграрных законов.

1079. Итак, постараемся получить в самых общих чертах первое представление об изучаемом явлении. Ранее мы установили, что как в отношении интересов, так и в отношении чувств большое значение имеют способы, какими люди обеспечивают себя самым необходимым для жизни, а также какими они обретают достаток, богатства, славу, власть. В первом приближении нам помогло деление людей на две группы (см. § 951). Теперь посмотрим, встретятся ли нам при дальнейшем следовании по этому

пути какие-либо единообразия. Если да, то мы продолжим этот путь; если нет, то вернемся обратно.

1080. Чтобы изучать различные элементы, для начала надо провести их классификацию. В циркуляции классов элит в Риме следует обратить внимание на следующие элементы:

A. Нормы и правила перехода из одного класса в другой.

A1. Законные нормы перехода из одного класса в другой. В начальный период <римской> истории существовали жесткие законодательные препятствия в отношении циркуляции; распри между плебеями и патрициями были направлены на то, чтобы их устранить. Эти препятствия постепенно упразднялись для римских граждан и ослаблялись для вольноотпущенников; затем, к концу существования Империи, вновь появились закрытые или почти закрытые классы.

A2. Эффективные движения по переходу из одного класса в другой. Они зависят главным образом от того, насколько легко можно приобрести богатства теми или иными способами. Возможности обогащения возросли к концу Республики и к началу Империи.

B. Свойства характера представителей новой элиты.

B1. В этническом отношении. Вначале новыми элементами являются римляне, латиняне, италики; элита обновляется, не изменяя своего этнического состава. Но в конце в ней оказываются главным образом выходцы с востока; характер элиты полностью меняется. Следует рассмотреть меняющиеся по ходу истории пропорции, в которых устанавливалось соотношение городских и сельских жителей в составе государственного управления. Бело придавал, пожалуй, слишком большое значение таким пропорциям, но в его наблюдениях имеется доля правды. Но в то же время он принял характеризующий явление показатель за его суть. Имеет большое значение не столько сам материальный факт проживания в городе или в деревне, сколько различия в тех чувствах и интересах, которые выражаются посредством такого показателя; и потому, прежде всего, надо обращать внимание на эти чувства и интересы.

B2. В отношении остатков класса I и класса II. Когда элита обновляется частично за счет новых богатых, когда сельскохозяйственные занятия уступают место финансовой или коммерческой деятельности, то в той части общества, которая управляет государством, усиливаются остатки класса I и ослабляются остатки класса II. Таким образом в Риме к концу Республики в правящем слое преобладали остатки класса I и был заметен дефицит остатков класса II; тогда как в управляемых слоях, особенно у людей, живущих вдали

от столицы, имелись в избытке остатки класса II. С установлением Империи начинается движение в противоположном направлении, в отношении господствующего слоя, который обогатился остатками класса II до такой степени, что оказался в этом отношении на одном уровне с управляемым слоем.

B3. В отношении предрасположенности к применению силы и ее реального использования. Вначале гражданин не отличался от солдата; элита однородна в этом отношении, она способна применить силу и умеет это делать. Затем гражданин постепенно начинает отличаться от солдата по своим качествам; элита разделяется на две части: меньшая часть господствует, прежде всего на основе силы; бо´льшая часть элиты уже не может и не умеет применять силу.

1081. Эти феномены следуют один за другим, понемногу изменяясь со временем; но чтобы их описать, нам по необходимости приходится разбивать их на группы, отделять и разъединять то, что является единым и непрерывным. Уступая такой необходимости, мы рассматриваем временны´е периоды, которым только ради простоты изложения придаем четкие границы, так же как их можно ввести при рассмотрении периодов молодости, зрелости и старости в жизни человека, которые следуют, постепенно сменяя друг друга. Итак, это будут периоды:

I. От времен Второй Пунической войны до конца Республики. II. От принципата Августа до правления Антонина Пия.

III. От Антонина Пия до Галлиена*.

Никогда не следует забывать о взаимозависимости различных частей социального целого, т. е. элементов a, b, c, d, указанных в § 926. Ранее мы обстоятельно описали эволюцию экономических организаций, что позволяет теперь ограничиться только краткими упоминаниями и обратить внимание на иные элементы.

1082. I. От времен Второй Пунической войны до конца Республики. Мы оставляем без внимания более давние времена, поскольку относящиеся к ним исторические и тем более хронологические данные слишком неточные. В выделенный временно´й интервал политическое, военное и финансовое могущество Рима нарастает и достигает максимума, так же как и проявления интеллектуальной деятельности; экономическая свобода довольно значительна.

A1. Законодательные препятствия процессу циркуляции элит, вначале существенные, сводятся к нулю для граждан; сельские жители

игорожане проявляют стремление к равенству. Потомки вольно-

* Соответственно: от 218 до 30 г. до н. э.; от 30 г. до н. э. до 139 г. н. э.; от 139 до 268 г.

отпущенников во втором поколении, а в виде исключения и в первом поколении, получают ingenuitas* и доступ в элиту.

A2. Действительно, война, торговая деятельность и, наконец, взимание налогов открывают множество источников обретения богатств. Циркуляция интенсивная, но при этом она не особенно стремительная, по крайней мере в целом. Это было нормой, хотя бывали и исключения в виде всевозможных привилегий, соответствующих времени, и оставалось нормой вплоть до падения Империи, что любая семья могла подниматься в своем социальном положении не иначе, как постепенно. Из раба человек становится вольноотпущенником, его потомки во втором поколении уже имеют ingenuitas; если они получают magistratus**, то могут вступить в сословие всадников, а затем их потомки уже обладают возможностью попасть в nobilitas***. Такой человек, если, конечно, соблюдаются правила, может занять публичную должность только в соответствии с установленным порядком. Общее движение, вначале медленное, становится все более интенсивным к концу Республики, означавшему наступление времени анархии, когда нормам и правилам следовали плохо.

B1. Вся, или почти вся элита состоит из коренных элементов. Однако к концу Республики совершаются крупные и быстрые изменения в составе и граждан, и элиты. Наконец, известно о том, как социальная война окончилась признанием римского гражданства в отношении части жителей италийских городов.

B2. Некоторые из новых граждан происходили из крестьян и привносили в римский народ остатки класса II. Но большинство из них были осторожными и проницательными людьми, в изобилии обладавшими остатками класса I, потому что только такие индивиды могли изловчиться и в сложных условиях того времени добиться от влиятельных людей получения права на римское гражданство. Аналогичное наблюдение можно сделать и в отношении рабов, которые добивались свободы. Проведенное Дионисием Галикарнасским сравнение вольноотпущенников более ранних времен и его времени свидетельствует, что у вторых заметно преобладали остатки класса I. Доля таких остатков нарастала по отношению к остаткам класса II в правящем слое, который принимал в свои ряды все большее количество «спекулянтов». Необходимо четко отличать движение, создающее новых граждан, от движения, изменяющего элиту. В последнем движении так же следует выделять

* Статус рожденного от свободных родителей.

**Гражданские должности в Риме и военные в провинциях (лат.).

***Знать.