10, Эволюция социально-экономических отношений и государственной политики в Танском Китае.

В начале VII века в Китае утвердилась династия Тан, управлявшая страной около 300 лет. Единое государство возглавлял император с неограниченной властью: он считался «Сыном Неба». В его распоряжении была большая армия и много чиновников.

Империя Тан стремилась подчинить себе соседей. В зависимость от Китая на время попали Корея и Вьетнам, китайская армия овладела Великим шелковым путем вплоть до Средней Азии. После поражения от арабов в середине VIII века Китай потерял над ним полный контроль. Но торговля по этому пути с Ираном, Средней Азией и Византией продолжалась.

Китай вел и морскую торговлю со странами, расположенными по берегам Индийского океана. В приморских городах в Китае свои постоянные поселения создавали арабы и персы. Для облегчения перевозок внутри страны был сооружен Великий канал длиной 1700 км. Он соединил могучие реки Янцзы и Хуанхэ, связал их с юго-восточным морским побережьем, а позже его протянули далеко на север. Канал использовали и для орошения полей.

Сначала земля в Китае считалась собственностью императора. Крестьяне получали от государства небольшие наделы. Они платили налоги в казну, работали на строительстве дворцов, крепостей и храмов. Позднее военачальники и чиновники начали присваивать земли с живущими на них крестьянами и облагали их тяжелыми оброками. Возникали имения с сотнями крестьянских дворов. Многие крестьяне бежали из родных деревень в горы и леса, где собирались в большие отряды.

Длительные войны и междоусобия начала VII в. привели к опустошению многих районов страны, к запустению полей, к массовой гибели земледельческого населения. Борясь с могущественными феодалами — своими соперниками, танские императоры пытались расширить государственное землевладение и увеличить количество государственных податных крестьян.

Таны провозглашали, что землю должны в первую очередь получать бедные, т. е. крестьяне-податные, священный долг которых ее обрабатывать и платить подати. Императорский декрет 624 г. содержал довольно льготные условия для крестьян. Каждый взрослый мужчина имел право на землю, находившуюся в вечном владении семьи и считавшуюся садово-огородным наделом, на поле для пахоты в 80 му, которое он получал в держание лишь на время своей трудоспособности. Сроки «взрослости» определялись вначале, когда было мало рабочих, с 18 лет, а впоследствии, когда пустоши были вспаханы, а народа стало много, — с 21 года.

Небольшие наделы полагались престарелым, женщинам и подросткам. При этом оговаривалось, что размеры наделов могли колебаться в зависимости от качества почвы и районов страны. В «Истории династии Тан» об этом записано: «Размер надела земли в густозаселенных районах (тесных общинах) был в 2 раза меньше, чем в малозаселенных районах (обширных). Земли в сясян бывают плодородные и тощие. Если земля требовала ежегодной смены (оставления части ее под пар), то ею следовало наделять в двойном размере. Если же земля в куансян требовала оставления под пар раз в 3 года, то удваивать размеры надела не полагалось». Землю, находившуюся в вечном владении семьи, следовало засаживать тутовыми и другими деревьями.

При некоторых ограничениях ее можно было покупать, продавать и закладывать. Что же касается пахоты, то продавать и закладывать ее не разрешалось, кроме совершенно исключительных случаев. Однако подобные оговорки свидетельствуют о том, что купля-продажа и заклады всех видов земель осуществлялись на практике. Государство брало на себя заботы ежегодно в 10-м месяце производить перераспределение пахоты, передавая крестьянам, достигшим взрослости, земли престарелых, больных и умерших.

Новым в танских мероприятиях являлось лишение женщин (кроме вдов) права на надел. Одновременно законом было подтверждено право рабов на получение земли. Рабы, считавшиеся государственными (их делили на две категории), получали полный или половинный надел. Право на получение надела превращало государственных рабов в обыкновенных крестьян-податных. Однако закон этот прямо не касался рабов, принадлежавших частным лицам.

Танские правители добивались расширения и детализации учета податных. «Человек, только что родившийся, считался младенцем (хуан), с четырехлетнего возраста он назывался ребенком (сяо), с 16 лет числился средним (чжун), с 21 года считался податным (дин), после 60 лет он был уже старик (лао)». При такой градации, если учесть, что все категории заносились в особые списки, ни один человек не мог быть потерян в качестве налогоплательщика.

Одновременно феодальное государство пошло и на некоторые уступки: не все взрослые мужчины считались тягловыми. В источниках сообщается, что если двор имел четырех взрослых трудоспособных податных, то повинностями облагались двое; если было трое взрослых, то облагался один. Освобожденные не могли претендовать на надел.

Основной формой эксплуатации оставалась продуктовая рента-налог, и ей сопутствовала отработочная рента. В некоторых случаях отработки заменялись деньгами. Норма поборов считалась официально установленной и была несколько ниже, чем при династии Суй.

Обязательства податного складывались из той же триады повинностей: зерна, шелка или холста и шелковой ваты и отработок. Вместо 30 дней государственной барщины было установлено 20 дней в год; а в високосный год, когда добавлялся 13-й месяц, — 22 дня. В местах, где не производились ткани, взималось серебро. У скотоводов брали баранов. В качестве новшества была введена возможность замены: если податной отрабатывал больше положенного времени, то он освобождался от части уплаты зерном или тканями. Крестьяне, поднимавшие целину или перешедшие в малонаселенные районы, на время освобождались от податей.

Крестьянское землевладение, юридически выраженное в держании государственного надела, создавало условия для хозяйствования и воспроизводства и обеспечивало развитие экономики страны. Мелкое индивидуальное производство было в ранний период феодализма наиболее прогрессивной формой хозяйства.

Но в рамках надельной системы крестьяне оказались прикрепленными к земле, а феодалам удалось закрепить монопольную собственность на землю и частичную собственность на основного производителя.

На полях крупных феодалов трудились разные группы зависимых от хозяина крестьян. Эти были буцюй, кэху, дяньху — «возделыватели» земли. (Термин дяньху позднее стал пониматься как арендатор.) Они держали от феодала небольшие участки земли, платили ренту и выполняли работы по требованию господина.

Феодалы использовали также и труд рабов, но значительно реже, поскольку землю на рабов они не всегда могли вытребовать. На полях, полученных на кормление чиновниками, чаще всего работали государственные надельные крестьяне.

Какую бы форму ни принимало крестьянское землепользование, это всегда был небольшой участок поля, который нужно было обработать своими примитивными орудиями производства. Господствующий класс, тщательно заботившийся о поступлении налога и ренты, полностью передоверял крестьянам хозяйственную деятельность. Наделение основных производителей землей обеспечило усиление феодальной державы и подъем экономики Китая. А борьба крестьян против своих угнетателей заставила феодалов и их государственную организацию пойти на небольшие уступки и держаться в начале VII в. установленных норм поборов и повинностей.

Исторические источники содержат мало сведений о частных владениях крупных феодалов. Но если принять во внимание восстания народа и походы, возглавленные Ли Юанем и Ли Ши-минем, то, возможно, крупных, родовых владений оставалось не так много.

Отражая официальную точку зрения, источники повествуют о землях, пожалованных феодальной аристократии, чьи владения должны были соответствовать их титулам. Так, наивысший титул обеспечивал владение в 10 тыс. му земли. Представитель наследственной знати, имевший самый низкий титул, обеспечивался 500 му земли. Придворная ранговая аристократия могла владеть от 6 тыс. до 500 му. А особо заслуженные гражданские или военные чиновники — от 6 тыс. до 300 му.

Чиновники вместе с должностью получали право на доход с земли соответственно рангам. Столичные чиновники получали от 1200 му до 200 му земли, провинциальные чины — от 1200 до 250 му. Чины особой службы — от 500 до 150 му. И, наконец, военные — от 600 до 80 му. В отличие от аристократов владения давались им только на время службы в определенной должности. Увольняясь, они теряли право на получение ренты.

Все земли в установленных размерах, как наследственные владения знати, так и служебные наделы чиновников, естественно освобождались от налогов. Феодалы на этих землях непосредственно эксплуатировали земледельцев.

В условиях феодализации Китая древние общественные институты не исчезли бесследно, а получили свое дальнейшее развитие. Государственная организация складывалась по образцу древних деспотий, а социальное расчленение общества послужило основой для создания сложной иерархической системы.

Во всем обществе как внутри классов, так и внутри социальных групп сложилась строгая иерархия, с той особенностью, что все считались вассалами единого сюзерена — государства, персонифицированного в особе императора. Никто не мог, минуя близлежащую ступень, общаться с лицами, стоящими выше него. Так, чиновник мог обращаться только к своему непосредственному начальству, крестьянин — к старосте и т. д. Каждая иерархическая ступень, а число их было велико, имела свое экономическое обеспечение, свои правила поведения и этикета, свой тип одежды, украшений и жилищ.

Никто не смел, игнорируя строго установленные порядки, вторгаться в права и прерогативы, которыми пользовались группы людей, занимающих другую ступень. Крайне строгая и детализированная социально-экономическая иерархия феодального Китая воспрепятствовала складыванию сословий. Дробления на ступени были очень мелкие, а перегородки между ними слишком крепкие, чтобы создались феодальные сословия. В ранний период феодализма деление на классы было несколько затушевано этими бесчисленными мелкими делениями.

Высшую группу господствующего класса феодалов составляла наследственная аристократия, пользовавшаяся большими экономическими и общественными привилегиями. Среди знати не было равенства, так как она делилась согласно категориям феодальных титулов. Ян Гуан, борясь с влиянием феодалов, сократил число титулов до трех, а высший титул могли носить при суйской династии лишь братья императоров. Но уже Ли Юань восстановил ранее существовавшую титулатуру, и, таким образом, установил девять рангов. Каждый титул обеспечивался соответствующим размером полей.

К потомственной знати причислялись некоторые аристократы без титулов «особо заслуженные», которые не были аристократами по рождению. Землевладения их также ограничивались установленными размерами и были меньше, чем титулованных семей. В Китае не существовало майората, и при многочисленности семей феодалов, имевших кроме главной жены гаремы, это приводило к дроблению крупных землевладений и борьбе между титулованной знатью.

Многочисленную прослойку господствующего класса составляли чиновники, или, как их часто называют, «ученые». Они занимали различные ступени на иерархической лестнице чинов и делились на девять рангов, а внутри ранговых групп — на более мелкие подразделения. Между чинами и рангами существовали строгие разграничения, и каждому рангу соответствовала натуральная оплата в виде определенного земельного владения или жалованья. Эта социальная группа составляла своеобразное личное дворянство феодального Китая, служившее опорой централизованной государственной власти. Все они не могли передавать по наследству ни своего звания и ранга, ни права на должностное землевладение. Но в смене поколений чиновничество пополнялось за счет семей тех же чиновников, хотя не было юридических запретов для представителей других социальных групп и классов переходить в ряды «ученых». Сильнее запретов действовал образовательный ценз. Только сдавший государственные экзамены и получивший степень образованности мог стать кандидатом на должность в государственном аппарате. Естественно, что материально обеспеченному и пользующемуся определенным влиянием чиновнику было не так трудно продвинуть своих отпрысков сквозь экзаменационные рогатки. Так обеспечивалась преемственность обширной группе господствующего класса, лишенной прямого права наследования. Положение чиновника менялось в связи со сдачей экзаменов на более высокое звание и новым назначением. Ему также постоянно угрожала опасность спуститься по лестнице чинов, а это влекло за собой потерю положения, привилегий, экономической обеспеченности. Неуверенность в будущем служила гарантией полной покорности начальству.

Класс эксплуатируемых также не был единым. Можно предположить, что большая часть крестьян в VII в. причислялась к так называемому «доброму народу». В их обязанности входили обработка земли и своевременное выполнение всех видов повинностей. Но не все из них работали на поле. Некоторые семьи накопили значительное количество земли и использовали труд личнозависимых, «пришлых» и рабов. Бедняки, которые работали сами, составляли подавляющее большинство «доброго народа». К меньшей группе принадлежали деревенские руководители, старосты, богатеи, главы родов, которых можно приравнять к непривилегированным мелким помещикам. В Китае занятие земледелием считалось почетным. Государственный податной из «доброго народа», прикрепленный к своему двору и полю, тяжело угнетаемый, юридически имел право сдавать государственные экзамены с тем, чтобы вступить в ряды господствующего класса. Однако реализовать это право удавалось лишь в самых исключительных случаях. Жизнь крестьян-земледельцев была подчинена различным регламентам. Даже на поле, составлявшем вечное и наследственное владение, они обязаны были сажать растения согласно государственным рескриптам и ничем не могли распоряжаться по своему усмотрению. Совершенно исключительная регламентация, учет и вмешательство в хозяйственные дела крестьян характеризуют китайское феодальное общество. Нарушение традиций и правил влекло за собой суровые кары. Почтенный земледелец-податной фактически был совершенно бесправным и не мог покинуть своего места приписки. К «доброму народу» причисляли и ремесленников, и купцов, облагаемых податями и повинностями так же, как и крестьян. Государственная организация даже допускала наделение их половинными — против установленной для крестьян нормы — участками земли в районах, которые не были густо заселены. В самом низу социальной лестницы находился «дешевый народ». Эта прослойка включала держателей земли у частных лиц, неплательщиков налогов, личнозависимых, слуг и рабов. Все они были совершенно бесправны, а их потомки не могли претендовать на продвижение.

Социальная структура феодального общества Китая, несмотря на дробление на мелкие и мельчайшие социальные группы и воздвигнутые между ними перегородки, не исключала передвижения по иерархической лестнице. Мелкий чиновник, сдав экзамены на 1-ю или 2-ю степень учености, мог достичь высокого поста. Выдающийся сановник мог попасть в число «особо заслуженных». Даже выходец из рядовых налогоплательщиков мог вступить в ряды низших слоев господствующего класса. Имело место и обратное движение, когда сановника понижали в должности или, более того, разжаловали в простолюдины. Да и крестьянин, осужденный за проступок, мог стать рабом. Всегда это было связано с потерей земельного обеспечения или надела.

Система государственного устройства и бюрократический аппарат в феодальном Китае складывались на основе развития опыта, накопленного в древние века. Монархическое правление с ярко выраженными признаками деспотии оставалось характерной чертой феодальных империй. Из поколения в поколение, пока оставалась возможность сохранить власть, правила одна династия императоров, но право наследования не было раз и навсегда закреплено за старшим сыном.

Верховная власть концентрировалась в особе императора, который, обладая неограниченными правами, должен был править страной на основе традиций и законов, опираясь на разветвленный бюрократический аппарат. По древним установлениям, государь считался Сыном неба, иначе говоря, представителем высших небесных сил и проводником их воли. От него требовалось, чтобы он вступал в контакт с великими предками.

При Ли Ши-мине был учрежден государственный совет, куда входили его родственники и видные сановники. Но позже этот совет потерял свое значение. Ближайшими помощниками императора считались два цзайсяна (или чжичэна). Должности эти занимали члены императорского дома или влиятельные сановники. Им чаще всего фактически и принадлежало решение государственных дел. Все, что было связано с управлением страной, направлялось через три палаты. Главная из них — шаншушэн ведала органами исполнительной власти, а две другие — мэньсяшэн и чжуншушэн готовили и обнародовали императорские указы, устраивали торжественные церемонии и императорские приемы. Во главе каждой из них стоял начальник и два его помощника. Первый помощник назывался левым, второй — правым.

Первой палате были подчинены шесть ведомств, разделенные на две группы. К первой группе принадлежали ведомства чинов, обрядов и финансов. Ведомство чинов занималось назначением и увольнением чиновников, перемещениями по должности и награждениями. Ведомство обрядов следило за соблюдением этикета и обрядов, за нравственностью, религиозными организациями и образованием. Финансовое (доел, ведомство дворов — хубу) вело учет податных, распределяло земельные наделы, занималось обложением и сбором налогов. В этом ведомстве хранились списки населения и велся земельный учет.

Во второй группе на первом месте стояло военное ведомство, которому подчинялись военные чины, войска, охрана границ, военные поселения на окраинах империи. Там же велся учет лошадей. Ведомству наказаний были подчинены суды, тюрьмы, судопроизводство. Последним среди шести учреждений считалось ведомство работ.

Оно представляло собой своеобразный пережиток, сохранившийся со времен рабовладения и отражавший различие между земледелием и другими видами работ. Гунбу вело учет государственной барщины, руководило использованием трудовой повинности податного населения и организацией самих работ. Государственные отработки применялись на строительстве, земляных работах, при устройстве дорог и перевозках. В ведомствах имелись подведомства, отделы и пр.

При императорском дворце состояли особые управления, целью которых было обслуживание персоны императора, императорских палат, гаремов, охрана имущества и казны, руководство дворцовой охраной, организация приема иностранных послов и посылки императорских посольств. В ту пору казна еще не делилась на царскую и государственную, и всему, что касалось императора и его жилища, придавалась государственная важность.

Среди учреждений средневекового Китая особое место занимала палата инспекторов или цензорат. Обязанностью инспекторов — а они делились на три группы — было обследование всего бюрократического аппарата как в столице, так и в провинции. Свои доклады они подавали непосредственно государю, минуя все промежуточные инстанции. Само существование такого контрольного органа должно было служить усилению центральной власти и способствовать борьбе с сепаратистскими тенденциями чиновников и феодальных властителей.

При первых правителях танской династии Срединная империя была разделена на 10 провинций, в свою очередь подразделявшихся на округи и затем на уезды. Таких уездов в стране насчитывалось более 1,5 тыс. Округи и уезды различались по категориям в зависимости от числа податных и массы налоговых поступлений. В провинциальных центрах, в окружных и уездных городах находился соответствующий штат чиновников с начальниками во главе. Ранги чиновников отвечали занимаемым должностям. Назначения и контроль осуществляли центральные организации.

Важной функцией государственного аппарата была организация экзаменов трех степеней. Руководство процедурой испытаний возлагалось на начальников местной администрации; столичные экзамены проводились при императорском дворе. Экзаменационная система и установление степени образованности обеспечивали элементарную грамотность всех служащих. Высшая степень учености давала право на 1, 2 и 3-й ранги чинов, а вместе с тем и на замещение крупных постов в государственном аппарате. Экзаменационная система служила методом проверки благонадежности кандидатов в чиновники и воздействия на направление умов образованной части общества.

Ниже уездных центров стояли деревенские организации, которыми руководили не чиновники, а деревенские жители — старосты. Продолжая борьбу с общинно-родовой организацией, танские правители признали низшей единицей объединение четырех или пяти дворов; далее шли более значительные общинно-административные деревенские организации.

Основным принципом этих организаций считалось число дворов, а не родственные или патронимические связи. Обязанности старост на всех уровнях деревенских организаций заключались в учете населения, наблюдении за возделыванием полей и шелководством, за своевременной уплатой налогов, трудовой повинностью, обеспечением круговой поруки. Старосты отвечали за порядок и спокойствие в деревне, отправление религиозных церемоний и полную покорность крестьян. Им надлежало следить, чтобы не было беглых, разбойников и контрабандистов. Однако в деревне еще большую роль играли патронимические организации.

При императоре Ли Ши-мине по его приказу началось составление свода законов. (Закончен он был уже после его смерти.) Свод содержал перечень преступлений и наказаний, причем степень наказания зависела от того, кто и по отношению к кому совершал преступление. Так, хозяина за убийство провинившегося раба карали 100 ударами большой палки, а неумышленное убийство господина рабом или слугами каралось смертной казнью. Чиновников наказывали за бегство податных крестьян, за уклонение от обязанностей и т. д. Наказание полагалось за быструю езду по городу, за хождение ночью по улицам, за нарушение запрета ночью зажигать огонь, за неправильно прописанное врачом лекарство и т. д.

Самые жестокие кары применялись за малейшие нарушения порядка во дворце и проступки против государя. Испорченное поваром блюдо к императорскому столу тоже считалось тяжелым преступлением. Число перечисляемых преступлений было громадно. Из списка наказаний был исключен древний обычай физически калечить преступника. Конфуцианская мораль нашла отражение в признании отцеубийства тягчайшим преступлением.

С усилением централизации была связана необходимость установления единой монетной системы. В Китае имели хождение деньги, отличные по весу и стоимости, отлитые в разных частях страны. Кроме того, в обращении находились сасанидские серебряные монеты, изготовленные в Иране, и немного византийских золотых монет. Приказом Ли Ши-миня в империи устанавливалась единая монета, отлитая из бронзы, весом около 0,1 ляна.

Танское правительство выдержало напряженную борьбу, пока добилось ликвидации местных монетных дворов и соблюдения запрета пользоваться старыми денежными знаками.

Феодальная государственная организация присвоила себе монопольное право на добычу соли и руд, что давало казне значительные доходы, но ложилось тяжелым бременем на народные массы.

Танская империя обладала значительными военными силами; армия состояла из крестьян, которые призывались на военную службу и проходили обучение. Каждая провинция и каждый округ выставляли определенное число воинов, выделенных сельскими организациями. В мирное время или по окончании службы они возвращались в свои деревни, а на смену им старосты выдвигали других. Такая система вела свое начало со времени тобийского завоевания. Крестьянское войско обеспечило Танской империи успех обширных завоевательных походов. Армия была разделена на соединения, которые несли службу в столице, в провинции и в пограничных гарнизонах. Императорский дворец и столицу охраняли гвардейцы.

На границах создавались военные поселения, где солдаты занимались хлебопашеством и несли военную службу. Таны широко использовали конное войско кочевников. Военные командиры считались стоящими ниже гражданских чиновников и имели меньшее экономическое обеспечение. Но при Танах такой порядок еще не влиял на состояние военного дела.

Слабой стороной Срединной империи продолжала оставаться незащищенность ее границ. Между тем консолидация внешнего положения империи способствовала бы упрочению позиций господствующего класса внутри страны. Средствами достижения внешнеполитических целей служили сложная дипломатия и открытые войны. Наиболее характерными дипломатическими приемами были натравливание одних племен на другие, разжигание внутриплеменной розни, привлечение в качестве союзников в военных действиях одних племен против других, задабривание подарками племенной верхушки, присвоение им титулов, династические браки. Широкое применение получило также приглашение представителей правящих родов в качестве почетных заложников ко двору императоров, где им прививались «нужные» понятия.

Отмеченные методы наиболее ярко проявились на примере отношений Китая с Тюркским каганатом. Это было обширное объединение племен, обитавших в Центральной Азии, под эгидой тюркских племен и их султанов. Ко времени образования в Китае единой империи этот племенной союз распался на Восточный и Западный каганаты. Однако оба они сохранили значительную военную силу, и Китай неоднократно подвергался опустошительным набегам тюркской конницы. Во время борьбы за объединение страны в конце VI в. некоторые китайские феодалы даже признавали свою зависимость от тюрок.

Первые императоры из династии Тан одно время были вынуждены платить султану Селиму дань. Лишь в 624 г. Китаю удалось успешно отразить очередное тюркское вторжение. А в 629-630 гг. был осуществлен грандиозный поход против тюрок, закончившийся полным разгромом Восточного каганата. Султан Селим попал в плен, часть тюрок откочевала на другие места, а значительная часть их прежней территории (к югу от пустыни Гоби) была включена в состав Танской империи. Война 630 г. ставила цель защитить земледельческие районы страны от вторжений кочевников. Но после победы в этой войне танские феодалы предприняли целую серию захватнических походов. Главным направлением их агрессии стал Великий шелковый путь. Первый большой поход танские войска совершили против мирного государства Гаочан, расположенного в Турфанской низменности, и в 640 г. уничтожили его. Затем они начали войны против уйгур и Западного тюркского каганата, которые продолжались много лет. В 645 г. уйгурские армии вторглись в Шэньси, но китайцы отразили их нападение. Следующий поход, возглавленный китайским полководцем Су Дин-фаном, привел в 657 г. к полному поражению Западного каганата. Характерно, что на этот раа китайцы действовали в союзе с уйгурами. Последовавшее возрождение Западного каганата было недолгим. Он пал в 679 г. под ударами китайцев, вступивших теперь в союз со Вторым Восточным каганатом.

Китайские гарнизоны были размещены в населенных пунктах по Великому шелковому пути вплоть до Урумчи. Попытки танского правительства удержать восточный отрезок этого пути (от Урумчи до Чаньани) под своим контролем свидетельствуют о том значении, которое придавалось внешней торговле и дипломатическим связям империи со странами Запада, осуществлявшимся в VII-IX вв. по этому каналу. Вместе с торговыми караванами из различных городов и государств Средней Азии в Китай и из столицы Танской империи в Среднюю Азию и далее на запад шли послы, путешественники, паломники. Значительно расширился круг стран и народов, поддерживавших с Китаем дипломатические отношения. Например, в китайских источниках в 648 г. отмечено прибытие первой посольской миссии от киргизов. Сведения иноземцев, прибывавших в Китай, а также китайских путешественников позволили уточнить и расширить географические знания китайцев о далеких странах Запада. Продвижение китайцев в Центральную Азию облегчалось не только упадком могущества тюрок, но и тем, что в середине VII в. под ударами арабов происходил распад некогда могучей и распространявшей здесь свое влияние персидской державы Сасанидов. Последний сасанидский царь Йездигерд (632-651) бежал в Мерв (Мары) и просил заступничества у Китая. Его сын и внук нашли убежище в Чаньане, где и оставались при дворе императора.

Около 100 лет Танская империя удерживала под своей властью часть Великого шелкового пути, что имело немаловажное значение для связей Китая со Средней Азией. В целях отражения нападений тюрок и тибетцев на торговый путь в 702 г. в Урумчи было создано наместничество Бэйтин. Однако в течение всего VIII века Китай постепенно терял свои позиции. Последней попыткой Танской империи распространить свое влияние еще дальше на запад был поход в 751 г. 30-тысячной армии Гао Сянь-чжи. Отправившись из Урумчи, китайцы пересекли Тяньшань и здесь, в битве у р. Талас, потерпели поражение от арабов. После этого попытки китайского проникновения в Среднюю Азию прекратились.

На северо-востоке главным объектом захватнической политики китайской империи была Корея. Военные действия Китая направлялись главным образом против государств Когурё и Пэкче (в северной и юго-западной частях Корейского полуострова). Государство Силла (на юго-востоке этого полуострова) выступало союзником китайцев. Наиболее ожесточенной была война 611-614 гг. Китайцы трижды предпринимали крупные походы в Корею, и все они кончались неудачей. Из 350-тысячной армии, вторгшейся туда в 612 г., в Китай возвратились лишь около 3 тыс. человек.

Тяготы военных походов и особенно неудачных корейских войн послужили одним из толчков к широкому выступлению народных масс, которое привело к падению династии Суй.

В правление танского императора Ли Ши-миня продолжалось завоевание Кореи. Сам император принимал участие в походах. В 645 г. китайским войскам удалось приблизиться к стенам г. Пхеньяна, но под натиском сил противника они вынуждены были отступить.

В 660 г. 100-тысячная китайская армия высадилась на юге Кореи и разгромила Пэкче. Но окончательное падение этого государства произошло в 663 г., когда китайцы в союзе с Силла нанесли поражение японскому флоту, прибывшему на помощь Пэкче. Одновременно китайские армии вторглись и с севера. Однако Пхеньян им удалось взять лишь в 668 г. Государство Силла признало себя вассалом Китая. Территории Когурё и Пэкче были разделены на девять военных губернаторств и формально присоединены к Китаю. Пхеньян стал центром провинции Аньдун (Умиротворенный Восток). Но корейский народ вскоре поднялся на борьбу за изгнание поработителей, и Корея объединилась во главе с государством Силла. Китайцам пришлось отступить и перенести административный центр в Ляонин.

Танские власти продолжали свою традиционную политику разжигания вражды между крупными племенами киданей и мохэ. Когда же в 698 г. на территории нынешнего Приморского края, нижнего Приамурья и Восточной Маньчжурии было провозглашено новое государство, известное под названием Бохай, китайские дипломаты тщетна пытались использовать его против корейцев. В 705 и 713 гг. бохайских владык посетили послы Танской империи, и между их государствами завязались торговые отношения.

В начале VII в. Китай установил первые официальные связи с Японией. В 607 г. в страну прибыли японские послы для переговоров. Сильный китайский флот совершал экспедиции на острова Тайвань и Рюкю, (Люцю), откуда корабли возвращались с богатой добычей. Позднее с островитянами поддерживались посольские отношения.

Активность внешней политики приводила танских властителей к новым столкновениям. В начале VII в. китайские войска разгромили племя тогонцев, родственных сяньбийцам, живших в районе современной провинции Цинхай. Их земли были включены в состав китайской империи. После возникновения первого тибетского государства его царь Сронцзангамбо направил в 634 г. в Чаньань своих послов. Вскоре из-за тогонцев началась война между Китаем и Тибетом. Тибетские войска несколько раз вторгались в Сычуань. Лишь в 647 г. был заключен мир, скрепленный браком Сронцзангамбо с китайской принцессой Вэнь Чэн. В Лхасе поселились китайские чиновники, военные, купцы. В конце VII в. тибетцы стали нападать на Великий шелковый путь и имперские армии терпели поражения. Согласно мирному договору 882 г. Китай терял свое влияние в Тибете.

Начало официальных отношений между Китаем и Индией относится к VII в. В 641 г. в Чаньань прибыли послы правителя северного индийского государства Харши. Посольский обмен был прерван распадом державы Харши. Когда китайские послы Ван Сюань-цэ и Цзян Ши-жэнь в 645 г. направились в Индию из Лхасы, на них было совершено нападение. Ван Сюань-цэ удалось бежать в Тибет, где он собрал отряд из 8 тыс. конников и вторгся в Северную Индию. Он осуществил победоносный поход в долину Ганга, захватил большую добычу и пленных, которые были направлены в Китай. Впоследствии его несколько раз отправляли в Индию в качестве посла. В VII-VIII вв. ответные посольства в Китай приходили из Кашмира, Магадхи, Гандхары, из княжеств Южной Индии и Цейлона.

Частые военные столкновения с соседними племенами происходили на юго-западных границах. Племена айлао, родственные тайцам и северобирманским шанам, образовали в Юньнани государство Наньчжао. Войны с Наньчжао, и в частности кампания 754 г., как правило, кончались поражением Китая.

Захватническая политика китайских феодалов распространялась и в южном направлении. В 602-603 гг. их войска вторглись в северную часть современного Вьетнама, а в следующем году они приблизились к столице государства Тямпа. Однако вскоре они были вытеснены из Тямпы, а в Северном Вьетнаме в 679 г. было учреждено наместничество Аньнань (Умиротворенный Юг).

С другими странами Юго-Восточной Азии — с Камбоджей, островной империей Шривиджайей, Читу (на юге Малакки) — Китай поддерживал посольские связи.

Китайское правительство пыталось использовать обмен посольствами для поддержания своего авторитета как на международной арене, так и внутри страны. Основные приемы дипломатии были выработаны в Китае еще в древности. Однако со времени существования единой империи в VII-IX вв. они приобрели законченность, сложились в стройную систему. Сутью ее, как повелось издревле, был китаецентризм, т. е. признание Китая главенствующим в мире государством, которому в лице императора должны подчиняться все зарубежные страны. Посольства, откуда бы они ни прибывали в Китай, обязаны были объявлять о покорности пославших их, а привезенные дары называть данью.

Сложился особый церемониал приема послов, долженствующий, по мнению китайских феодалов и чиновников, символизировать покорность прибывших. Властители стран, приславшие посольства, объявлялись вассалами императора, им отправляли «милостивые» распоряжения быть тем, чем они были и без того, т. е. правителями своих народов. В знак особой милости им передавали ритуальные регалии власти, подарки, китайскую одежду, иногда награждали почетными титулами.

Естественно, такой чисто внешний и номинальный сюзеренитет признавался только самими китайцами. Иноземные государства вовсе не считали себя вассалами и рассматривали свои отношения с империей как равные. Доктрина китаецентризма, по мысли китайских политиков, должна была служить возвеличиванию страны на международной арене и в глазах собственных подданных. Однако в некоторых случаях имел место вассалитет как определенная форма зависимости.

Но он определялся не соблюдением установленных норм в обмене посольствами, а реальным соотношением сил и конкретной ситуацией. Например, вполне реальной была зависимость от Китая вождей некоторых тюркских и других кочевых племен после их разгрома, временный вассалитет корейского государства Силла или государства Наньчжао в момент его ослабления. Такая зависимость обусловливалась реальным давлением и военной угрозой со стороны Китая.

До конца VII в. китайское правительство проводило экспансионистскую внешнюю политику, а в первой половине VIII в. пыталось удержать завоеванные позиции. Со второй половины VIII в. началось неуклонное ослабление этих позиций. Междоусобицы, возникшие в середине века в Китае, неизменно сопровождались привлечением воинских сил кочевников и вторжением иноземцев. Китай окончательно потерял свое влияние в Тибете, и в 763 г. тибетцы заняли столицу империи — г. Чаньань. В последующие годы не прекращались набеги тибетцев и уйгуров. В 50-х годах государство Наньчжао завладело частью китайских земель, и контроль над восточным отрезком Великого шелкового пути был потерян.

Значение усиления внешних связей Китая в VII-VIII вв. не исчерпывается военно-политическим аспектом. Этот этап в истории внешних сношений Китая характеризуется расширением внешнеторговых и культурных связей с зарубежными странами. В Китай неоднократно прибывали посланцы арабских халифов. В источниках имеются сведения о приезде посольства византийского императора в 640 г.

Оживленные торговые связи поддерживались Китаем с Передним Востоком не только через материковый Великий шелковый путь, но и морем. В «Синьтаншу» («Новой истории династии Тан») сохранились отрывки из географических трудов китайского автора Цзя Даня (730-805). В них, в частности, повествуется о семи различных путях из Китая в зарубежные края. Один из таких путей протянулся от Гуанчжоу до Багдада. Там же дано подробное описание этого пути с указанием примерного расстояния от одного пункта до другого, изменения в направлении плавания и т. д.

Инициатива в торговых связях с заморскими странами принадлежала тогда главным образом купцам из мусульманского мира (арабским и персидским). В Гуанчжоу появилась обширная иноземная колония, насчитывавшая к концу IX в., по китайским данным, более 100 тыс. человек. Китайские власти, пытаясь извлечь выгоду из этой торговли, во втором десятилетии VIII в. учредили в Гуанчжоу Управление торговых кораблей. Одновременно с арабскими купцами в Китай начинает проникать и мусульманство, первые сведения о нем в источниках встречаются под 626 г. Несколько позже, в 634 г., упоминаются христианские проповедники несторианского толка, бежавшие из стран Передней Азии. Укреплению культурных связей с Индией способствовали участившиеся в VII-VIII вв. визиты буддийских паломников и проповедников.

Значительное расширение связей Китая с внешним миром объяснялось экономическим и культурным подъемом, происходившим не только в Китае, но и во многих феодальных государствах Востока.